Чон вырубился. Как всегда, до состояния «хрен растолкаешь». Ни писком будильника, ни ударом им по голове, ни вообще концом света. Поэтому то, как из его объятий аккуратно выбрались, даже не почувствовал. Вернее, почувствовал, что стало удобнее. Он развалился. А очнулся, только когда подзарядился на все сто процентов. И не сразу понял, что он такое. Зато тут же вспомнил пацана. Забавного, где-то дерзкого, при этом милого и сладкого до ужаса. До очередного томного спазма в животе. Вот только парнишки рядом не было, чтобы удовлетворить не ко времени возникшее острое желание. А жаль…
Все произошло как-то само собой. Не сильно романтично. Быстро от синхронно накатившего на них чувства сексуального голода. Пожалуй, даже слишком быстро, пока точно никто не передумал. И вовсе не в кузове стремного пикапа, а со стороны его покоцанного дорогами бампера. Блондин просто уперся ладонями в чумазую морду чужой машины, что его мало волновало на тот момент. Чон снова сделал все сам, по инерции и без особого стеснения, тем более, что ему это так открыто позволяли. Стащил по бедрам голубоглазого мокрые джинсы, не забыв про защиту еще на выходе из тачки (мало ли) и что-то даже соображая в настоящем. И, не затягивая с прелюдией, явно понимая, с отсутствием опыта у его нового знакомого он все же погорячился, но не шибко разочаровываясь по этому поводу, вошел почти без сопротивления и поступательно задвигал бедрами, ткнувшись носом в горячий мокрый загривок объекта своего вожделения, пока сам объект сладко постанывал и сорвано выталкивал соленый воздух из легких. И никаких угрызений совести, естественно, не было. Страха по поводу того, что подумают другие, если узнают, отчего-то тоже. Зато был кайф. А еще эйфория от возможности удовлетворить ковыряющее его изнутри уже не первый год запретное желание. А еще непередаваемое чувство восторга от того, что реальность в кои-то веки превзошла ожидания. Чону было классно. Классно тактильно, пока его ладони сжимали заметно выпирающие подвздошные косточки блондина, иногда соскальзывая, но уверенно задавая темп движению чужих бедер, то плавно насаживая парня, тягуче и дразня; то удерживая крепко, вколачивая себя в него по полной программе. А после было еще круче. Руку Чона забрали и сложили в кольцо, задав ритм движению возвратно-поступательного характера по бархатистой коже. Это было неловко сперва, странно — спустя секунды и в кайф — через еще какое-то время. А затем все стало как в тумане. В дымке после мощного фейерверка. Тогда-то и пригодился несчастный пикап.
Сперва они просто валялись в кузове, пытаясь отдышаться и переварить случившееся. Ким — на животе, закрыв глаза, Чон — на спине, таращась в темное с редкими звездами небо. После, более или менее придя в себя, начали нести всякую ерунду. В любом случае это было менее напряжно, чем давящее на обоих противное молчание. Чон по-джентльменски подал голос первым:
— Все ведь нормально, да?
— Мм, — поднял блондин уголок губ загадочно, то ли посмеиваясь над поступившим вопросом, то ли довольный действительно проявляемой к нему заботой. Чон понадеялся, что все-таки второе.
— Тогда я сейчас скажу самую шаблонную вещь из тех, что только можно сказать. Но ниче умнее я пока не в состоянии придумать.
— Ну? — открыл блондин глаза заинтригованно.
— Было круто. Надо повторить.
— В следующий раз? На кровати? — неожиданно поддержал идею крашеный, и Чон тут же осмелел.
— Можно и чуть позже... Здесь.
Блондин смущенно промолчал. Чон озадачился:
— Что?
— Я подумаю.
— Пфф! — прыснул Чон глумливо. — Опять невинность из себя строишь? Ничего не выйдет. Я тебя раскусил.
— А ты долгий…
— Спасибо, — довольно осклабился Чон.
— Я только про «раскусил», — поддел его оппонент в своем репертуаре.
— Вызов принят. Дай мне пять минут, — взглянул Чон на запястье, словно на часы, которых там не было. — Время пошло.
— И что будем делать эти пять минут? — приподнялся Ким на локтях, улыбнулся губами слегка и глазами в полную силу.
Его улыбку не могли не заметить — Чон воодушевился. Привстал сам. Спросил не к месту:
— А с девчонками у тебя было?
Блондин сдвинул брови весьма озадаченно:
— Странный вопрос.
— Так и есть. Просто паузу заполняю. Ну так что?
Блондинистой головой махнули отрицательно.
— А поцелуи? — не унимался старшеклассник.
— М-м, — снова тряхнул голубоглазый шевелюрой в сторону. — И что тебе дала эта информация?
— Хмм… Ну я польщен, — объявил Чон с наигранным самодовольством.
— Тогда лучше про парней спроси, — произнес в том же духе блондин, наблюдая смену чужого выражения с довольного на угрюмое, и невольно прыснул над милой реакцией.
— Довыпендриваешься… — снова посмотрел Чонгук на невидимые часы, — через три минуты.
— Жду не дождусь, — зевнул блондин вбок артистично.
Чон не обиделся. Наоборот, неожиданно проникся колким юмором этой иголки и даже усмехнулся на остроту одним уголком рта. После чего произнес смело и искренне:
— Ты настоящий вообще?
— Почему ты вдруг сомневаешься?
— Потому что… все слишком идеально. Так ведь не бывает. Да? Это наеб какой-то, верно? Ты придушишь меня во сне, скинешь труп в море и угонишь тачку? Я угадал, да? Угадал же?
— Ты про эту, что ли? — забавно сморщил блондин нос в духе «игра вообще не стоит ни одной свечи, даже ректальной». После добавил с хитрецой: — А если так?
Чон покрутил глазами в орбитах, обдумывая «гениальный» план. После чего выразительно махнул ладонью:
— Ой, да делай, что хочешь.
Блондин громко заикал. Тут же получил поцелуй в нос, как-то совсем его не ожидая. Угомонился, слегка порозовев от чужой в свой адрес, кажется, вполне себе искренней нежности, и заговорил с какой-то грустью в голосе:
— А если серьезно... Что бы ты выбрал: идеальный, но сон? Или же подвох и вторую встречу?
Чон почесал щеку:
— Сон?.. Хмм... Не. Сон — полный отстой. А вот мальчик с подвохом — это даже интересно.
— Да? Тогда я что-нибудь обязательно придумаю.
— Удиви меня, детка.
— Боюсь, ты будешь в шоке… — произнес Ким буквально в чужой рот, когда тот накрыл его губы. И последнюю фразу Чон благополучно пропустил мимо ушей, отключив сознание чуть ранее. Лично по его воображаемым часам пять минут давно истекли…
Из машины Чонгук вытащил себя с трудом и с дедовским кряхтеньем. Скромно прикрыл свою наготу пледом. И, жмурясь одним глазом, от бьющего в него солнца, еле обозрел вторым обстановку. На фронте было все спокойно. Даже слишком. Пацаном не пахло нигде: ни внутри тачки, ни снаружи. Ни пацаном, ни его шмотками. В отличие от барахла Чона. От которого несло рыбой с солью. Блюдо жарилось на морде пикапа неаппетитными блинами. Толстовка с кедами так и валялись на песке, чудом не касаясь кромки воды. Собрав шмотки и кое-как справившись с отвращением, парень натянул на себя исподнее и футболку, понял, что с остальным справится вряд ли, и сел за руль так. Посигналил в никуда пару раз, подождал десять минут, именно столько питая призрачную надежду, что кому-нибудь как максимум все-таки пригодится и что как минимум обошлось без утопленников, и почувствовал, как на него наползает хандра вперемежку с беспокойством. И что это, блин, такое было? Случайный перепихон? По типу тех, что с ним приключались все лето? Но ведь с девчонками у них все было как-то обоюдненько, в том плане, что они не знакомились, ничего друг другу не обещали, порой даже не разговаривали. Они тупо безбожно трахались. Разве с блондином было совсем не иначе? Или это только Чон так думает?.. А после задребезжал смарт. Но не «яблоко» Чона, валявшееся на соседнем сиденье. В кузове не унимался телефон голубоглазого…
***
Чон никуда не поехал. Стоял возле пикапа, пялясь на море как на неплохой природный антистресс-маятник и ждал, когда блондин вернется к нему сам и сам все разложит по фактам, доказав Чону, что это вранье — просто результат гложущего Кима страха, а не хороший способ втереться в чужое доверие для собственной выгоды. Хотя… назвать то и то синонимами будет в данном случае вполне логичным, а значит, Чон по-любому остается в дураках… Море не помогало. Появился Ким на горизонте минут через пять, естественно, живой и здоровехонький. Повода топиться на данным момент у него, пожалуй, не было, или же, сказать точнее, нашлась причина нормально существовать. Причине протянули бумажный большой стакан, судя по божественному аромату, закружившему в воздухе, с кофе, мило сощурились и пожелали доброго утра. Чон ответил сухо:
— Где был?
— Пытался организовать тебе в постель завтрак, — помял парень плечами.
Чон снова подвис. Снова посмотрел на стакан с горячим кофе холодно. Снова взглянул на сморщенный нос, который вчера целовал. В итоге брякнул:
— Ненормальный... — забрал напиток бойко и мотнул на пикап головой. — Ладно, прыгай. Поехали.
Голубоглазый уселся на пассажирское сиденье и, кажется, почувствовав чужое напряжение, неосознанно стал покусывать губы. Его волнение Чон заметил сходу. Понял, что причина это волнения — он, и постарался быть чуть менее противным:
— Как ты их натянул вообще? — осмотрел он чужие упакованные в жесткий после соленой воды деним кости.
— Благодаря молитвам, — усмехнулся Ким, вспоминая утренний квест. Было липко и неприятно. Но кофе казался куда важнее. Отчего он с трудом, но все же справился.
— Этого мне и не хватило, по ходу, — глотнул Чон напитка. Оценил его вкус и закивал по инерции. — О, супер. Этого тоже, кажется. Спасиб, — сунул картон в местный подстаканник. Завел двигатель и тронулся с места. Не стал щелкать радио принципиально, надеясь, что тишина подтолкнет голубоглазого к началу диалога и по итогу к заветному признанию. Ибо пытать и насиловать парня психологически Чон не намеревался. Ему хотелось, чтобы провинившийся признал свои ошибки сам, чем уже реабилитировал себя в глазах «потерпевшего». Дождался-таки. Правда, начал Ким из далекого далека. И все же он начал…
— Можно вопрос? — заговорил Ким, явно осторожничая.
— Давай.
— Ты часто врешь?
— Ага, — признался Чон быстро без лукавства, дабы его примеру благополучно последовали. — Но делаю это, как правило, никчемно. Ты сразу догадаешься.
— Мм.
— А ты?
Ким замялся. Потянул момент. Похоже кое-как собрался с духом и выдавил:
— Часто. Особенно в последнее время…
— Н-да? И где же ты мне вчера соврал?
Парень снова подвис. Снова активно закусал губы и подключил расправу над и без того воспаленными кутикулами.
— Колись уже... Если для тебя это не перепихон на одну ночь, — поставил Чонгук блондина в безвыходное положение, решив прикончить двух зайцев одним выстрелом. Либо тот промолчит и будет послан на хер без последующих угрызений совести Чона, либо признается и даст какую-никакую Чонгуку надежду.
Ким Чона не разочаровал:
— Я умею плавать.
— Серьезно?
— Мм. Извини.
— А выглядело… убедительно, — почувствовал Чон на душе не обиду, а приятный трепет, словно это признание было признанием в любви. — Если подумать… я не сильно расстроен на самом деле.
— Правда?
— Правда. Что-то еще?
— Что-то еще... — промямлил Ким виновато.
— О как. Ну и?
Блондин глубоко вдохнул через нос, явно демонстрируя, признания даются ему через силу. Выдохнул:
— Твои права. Я их не видел...
Чон нахмурился. Потянулся к дверце бардачка, дернув за ручку. Оглядел его внутренности, подытожил:
— Наверное, потому что их тут нет. Прекрасно. Я гоняю без прав. Жесть просто… Так, стоп, — понял, где тут загвоздочка. Обернулся на парня, знающего его имя вовсе не благодаря бардачку страшной тачки, и разыграл напряжение: — Что-то еще?
— Я знаю… чей это браслет, — отодрал Ким самый здоровый заусенец, почувствовал жжение и сжал большой с выступившей каплей крови палец в кулаке.
— Я знал, что где-то их видел! — с восторгом в голосе долбанул Чон по рулю кулаком, когда его осенило. — Только карие! Точно! Это был ты. Тогда… В школе… Охренеть…
— Прости. Все остальное — правда. Клянусь.
— Значит, все остальное?.. А что, блин, осталось?! — не смог скрыть Чон своей обиды и на автопилоте повысил тон, посмотрев позеленевшему от волнения парню в украшенное металлом ухо. После с усилием вдохнул, пытаясь унять свой гнев, медленно выдохнул. Успокоился. Мирно констатировал: — Ты, кстати, смарт забыл. И тебе звонили. Некий Ким-сок-джин, — проговорил Чон последнее с ехидцей и по слогам. — Мы немного поболтали с этим некумекой. Родственнички, значит? Серьезно? Я хуею с вас просто…
— Прости, — увеличился наклон головы несчастного блондина под весом его собственного стыда. Подбородок почти лег на его грудь. И это работало. Чон остывал. Сопоставлял все факты. Старался смотреть на ситуацию не только со своей колокольни, как ему вчера и советовали, и понимал, что вместо ора хочет презентовать этому недоразумению объятия. Но стоически сдерживал себя и от первого и от второго, включив нейтралку. Блондин как-никак, но все-таки провинился.
— В курс дела будешь вводить? Или так и продолжишь тупо извиняться?
— Уже не уверен, что хочу тебя в это втягивать.
— Это почему же?
— Теперь не за себя страшно…
К щекам Чона вмиг хлынула кровь. Он смущенно поджал губы, сделал взгляд поумнее, всмотревшись вдаль. После загордился каким-никаким, но все же признанием в свою честь, расправил плечи на автопилоте, будто его объявили победителем «Оскара», и заговорил с гонором:
— А за кого? За этих дебилоидов?.. Не переживай. Я буду делать это максимально ласково, — представил Чон, как с улыбкой и без кулаков помогает обидчикам голубоглазого принимать ванны в школьных унитазах. Воодушевился, громко хрустнул пальцами.
Ким улыбнулся смущенно, почувствовал, как тошнота отступает и даже немного хочется есть. Поднял голову, взглянув на этого победителя по жизни с нежностью, которую никогда ни к кому еще не испытывал, и очень пожалел, что Чон за рулем. Но точно пообещал себе презентовать тому скромный (а может, и не совсем) поцелуй при первой удобной возможности.
— Завтракать нормально будем или как? — глотнул Чон кофе и протянул его пассажиру, угощая. Тот взял.
— Будем. На этот раз точно я плачу.
— Еще бы, — буркнул Чон как бы разобижено и, услышав милый «ик», не сдержал усмешки. Помотал на блондина головой, словно на глупое дитя, а после дитя попросило.
— Можешь остановить на секундочку?..
***
Двумя месяцами ранее
Сжимая холодный фаянс трясущимися пальцами, слыша за спиной мерзкий удаляющийся хохот его сверстников, он думал сейчас лишь об одном: как же он все-таки ненавидит воду. Вот уже четвертый месяц подряд каждый будний день он стирал школьную форму, вынужденно мыл голову в обед и вечером, не в состоянии отделаться от ощущений, что от его волос несет школьными туалетами. А еще исследовал дно местного бассейна стабильно раз в неделю.
Он не отличался от них ничем. Он также предпочитал погонять на поле мяч шахматам, зависнуть в компьютере скучному чтению, он выглядел совершенно нормально, а то и симпатичнее большинства этих шалопаев даже в дурацких очках. Просто однажды не в тот день не в том месте ему не повезло задеть плечом не того человека. Не тот человек некрасиво огрызнулся, требуя извинений чуть ли не на коленях, Тэхен ответил с уколом, как он это умеет, и с тех пор возненавидел воду, которую раньше так сильно любил.
В кармане мокрых брюк пиликнул выживший мобильник. Пришло сообщение от шурина.
«Приезжаю на каникулы, лохматенький! Найдем тебе невестушку! Готовься морально!»
Ким не хотел казаться перед этим классным парнем откровенным неудачником, но, чувствуя себя максимально разбитым и нуждающимся в помощи хоть кого-нибудь, поддался крику души:
«А можно лучше телохранителя?»
Ему тут же ответили:
«Проблемы?..»
Переборов в себе желание перезвонить и разреветься прямо в трубку прямо в школе, парень собрался с духом. Воодушевился тем, что хоть кому-то не все равно, что происходит с его жизнью, и понял, что надо продолжать ею жить хотя бы до ближайших летних каникул. Пока жить так, как выходит, раз по-другому просто не складывается. Убрав телефон до настроения пооптимистичнее, Тэхен взглянул на выпавшую из треснувшей оправы линзу, не чувствуя особой утраты по этому поводу. Даже наоборот, был рад причине не носить этот кошмар хотя бы день на своем носу. К тому же сегодня очки ему вряд ли понадобятся. Он будет пялиться весь день в тесты. Зато по поводу браслета снова слегка приуныл. Тот был на месте. А раз на месте, значит его желанию сбыться пока не суждено, как и сказал тогда Джин, презентовавший ему цепочку чисто по дружбе. Если бы не старший брат женившийся в начале года на сестре Джина, вряд ли бы Тэхена свела судьба с этой неординарной, слегка сумасшедшей, но безумно интересной личностью. Тэхен был уверен, что не найдет с Джином общего языка от слова совсем, и на свое удивление крупно ошибался. Парнем тот оказался максимально комфортным и к себе располагающим. Они затусили пару раз вместе, понаделали делов. А после Джин уехал учиться. Дальше начались школьные мучения, о которых Тэхен говорить никому не решался. Ибо это было слишком стыдно — выставлять себя полным посмешищем еще и в глазах новых родственников. Оставалось загадывать глупые желания и надеяться, что треклятый браслет покинет его запястье. Хотя и тут он сильно сомневался в глупом предсказании. Слишком невыполнимым оно казалось сейчас, слишком неудачливым он был, чтобы его мечты осуществлялись наперекор его стабильному по жизни невезению.
Расстегнув мокрый, побывавший в соседней кабинке рюкзак, он вытащил уже осознанно упакованную в завязанный на прочный узел пакет запасную форму, промокнул волосы чистым полотенцем и, переодевшись, слегка подсушил сумку феном для рук. Натянул маску, которая спасала его разве что от ОРВИ, а не от чужих взглядов его мучителей, которые узнавали его даже со спины как родного, и, стабильно опаздывая на первое занятие, заставил себя выйти из туалета, а не в окно.
***
— Чон, маска! — раздался вслед вбежавшему в здание школы старшекласснику возглас охранника.
— Уже почти на мне, сонбэним!
— Опаздываем, Чон! Тест начался двадцать минут назад!
— Не сыпьте соль на рану, сонбэним! Черт-черт-черт-черт! — прибавил Чонгук газу, пытаясь параллельно вспомнить, куда сунул несчастный аксессуар, который всех обязали носить как минимум до ближайших каникул.
Длинный коридор и лестничный пролет он миновал махом и без происшествий. Набрал такую скорость, что позавидовал бы сам Усейн Болт. Задрифтовал на последнем повороте так, что позавидовал бы сам Вин Дизель. Ну и впечатался в неожиданно появившееся из-за угла препятствие так, что позавидовал бы сам «Титаник».
— Бллллять! — прошипел он с чувством, обхватил руками то, на что напоролся, и, с трудом преодолевая гравитацию, сделал мощное вращение на все триста шестьдесят, дабы не пропахать пол зубами и не раздавить то, что держал в руках. Была бы парочка на танцполе, точно бы получила десятку за технику.
Остановившись, но, не выпуская из рук новообразовавшегося партнера и понимая, что эта комплектация к счастью не напоминает ни один учительский стан, Чонгук осторожно пробурчал в чужой висок:
— Живой?
— Мм, — промычали ему в ответ то ли положительно, то ли все-таки умирая.
Чон переместил руки на острые плечи незнакомца и, разорвав эти своеобразные обнимашки, обвел жалостливым взглядом этот недотруп. Парень выглядел… пришибленным. То ли по жизни, то ли не без помощи Чона. А еще худым, костлявым, очень напоминающим скелет из кабинета биологии.
Чон на всякий пожарный уточнил:
— Точно? — попытался он заглянуть в лицо, большую часть которого закрывала маска. Поймал взгляд темных глаз и вконец расчувствовался. Те были просто до ужаса грустными.
Парень молча лаконично кивнул. Подтянул сползшую с одного плеча лямку облезлого отчего-то местами мокрого рюкзака и неловко поправил лохматую челку длинными пальцами. Не помогло. Чон же включил шута на автопилоте. С ним это так и работало: если он делал кого-то несчастным, то как минимум пытался его рассмешить:
— Классно танцуешь. Ваще огонь. Лучше партнера у меня пока еще не было.
Глаза напротив чуть сузились, незнакомец неопределенно икнул.
— И что это было? — сморщился Чон как бы обеспокоенно. — Тебе нехорошо? Может, искусственное дыхание?
Незнакомец отрицательно мотнул шевелюрой и снова издал непонятный звук. Что это было, Чон так и не понял, но продолжил выпендриваться, поймав небывалый кураж:
— Ну класс. Захочешь повторить, ищи меня в клубе. Ну или в столовке.
— Может, для начала представишься? — прилетело Чону предложение из-за спины, сказанное голосом школьного завуча.
Старшеклассник не растерялся.
— Гений, миллиардер, плейбой, филантроп. Попробуй отгадай, что из этого правда.
— Клоун ты, вот ты кто, — подытожил мужик.
— Ох, сонбэним, — помотал Чон на учителя головой с видом «вы все испортили».
— Тест, Чон!
— Черрррт… — попятился Чонгук в сторону класса. — Опаздываю, соррян… Подойди в столовке. Угощу обедом. Возмещу моральный ущерб.
— Маска, Чон! — гаркнули грубо ему вслед.
— Блять, да где она? — попытался изучить Чон внутренности своего рюкзака на бегу.
— Словечки, Чон!
— Виноват, сонбэним! Вашу ж мамашу ж…
— Так, имя.
— Чон Чонгук! Вы что, уже забыли, сонбэним?
— Да не твое, бестолочь… Так, им… — обернулся завуч на прогульщика номер два и не обнаружил его рядом. — И куда он делся?
— Я не брал! — ответил Чон на поступивший вопрос, хотя его не спрашивали.
— В класс, Чон!
— Лечу, сонбэним!
— Стой! Это ты потерял?! — указал мужик скрюченным пальцем на пол возле своих вычищенных до блеска туфель.
— А?
— Вернись и убери за собой!
— Да чего там?
— Быстро!
— Дааа, сонбэним, — вынужденно подтрусил Чон к завучу обременено, бездарно пытаясь это скрыть. Заметил в ногах того игривый перелив, подобрал с пола серебряную змейку и на секунду подвис, залюбовавшись.
— Маска, Чон! Немедленно!
От ора над ухом Чон на автопилоте подпрыгнул, сунул цепочку в карман брюк и нащупал там потерянную маску.