истошные крики и вой церберов насылают томительное чувство безнадежности и обреченности, а глаза болят от всепоглощающей тьмы. хмурый старик в поношенной мантии, кровавые долины и раскаленное стекло.
здесь нет ничего, кроме страданий и истерзанных душ.
здесь нет ничего и никого, поэтому тэтте задыхается от страха и горя. его отец, что восседает в верхнем мире, посмел нарушить условия сделки.
в подземное царство не входят дважды.
владыка не досчитался души. чужая прихоть, нарушение законов жизни. непростительная ошибка богов, что пируют во время чумы и танцуют на костях усопших. в их мире вино струится реками, а плоды всегда сочные и спелые. в их мире играют арфы и поют свои песни птицы, что летают высоко в ясном небе.
в мире тэтте плод — не плоть, и вино — не кровь.
в его мире принято усмирять тот голод, что ты держишь внутри себя. про бога царства мертвых говорят, что в его чудовище нет никакой красоты, и бог весны и плодородия задыхается еще сильнее, потому что жажда насилия у владыки не знает границ. он никогда не поднимается на поверхность, внушая страх одним своим именем. тэтте наслышан о пытках и изощренных наказаниях для грешников, что, единожды попав в геенну огненную, больше никогда не видят света и не слышат шелеста травы. земля здесь — бесчисленные мили алмазов и драгоценных камней. в воздухе — запах стали и железа, и тэтте вздрагивает от раздирающего душу крика одного из мучеников.
его тело пронзает новая волна дрожи.
за одну похищенную душу бог мертвых заберет сотни тысяч.
тэтте — его разменная монета, и весеннему божеству не остается ничего, кроме как увядать в огненных чертогах.
***
владыка подземного мира не поднимается на поверхность и не навещает богов ни земного, ни небесного царств.
«навеки заточен в своей же темнице.» — шепчутся божества между собой, восседая в тронных залах.
тэтте эти тронные залы ненавидит.
мрачный, чернявый и холодный как один из кругов его царства — именно так молодой бог плодородия представлял себе бога подземного мира.
но вместо этого получил эмоционального, беловолосого и громкого дзено, не соизволившего даже приподнять веки при их первой встречи, чтобы взглянуть в разгневанное лицо.
— ты не выглядишь как тот, кого боятся небеса.
— а ты не звучишь как тот, о ком глава отзывается как о «нежном цветочке».
эксцентричный бог смерти и весеннее хмурое божество. тэтте бы рассмеялся, да только смеяться тут не над чем. в этом холодном и темном замке он чувствует себя птицей в клетке, он задыхается и чахнет, он хочет вернуться назад.
дзено отсутствует практически все время, церберы лают, а лодочник без остановки привозит новые души. бывших смертных рвут на части, заставляют ходить по раскаленной земле, тэтте слышит, как забивают камнями одного и видит, как гниют заживо другие.
тэтте ползает на коленях и умоляет в слезах словно животное, отчего чувствует себя маленьким и слабым, потому что дзено непреклонен, а отец тэтте слишком горд, чтобы просить.
тэтте ненавидит своего отца.
бог весны и плодородия ползает перед богом царства мертвых на коленях и пытается выбраться любыми способами, но дзено продолжает охотиться за ним словно животное, возвращая в замок, отчего тэтте он кажется большим и сильным.
и точно таким, каким его описывают в двух других мирах. он оправдывает статус того, кого там боятся.
их разговоры проходят через дверь в покои тэтте, откуда он практически не выходит. поначалу весеннее божество игнорирует бога смерти, но чем дольше он здесь находится, тем больше ему кажется, что он сходит с ума. выросший при дворце, в окружении других богов и своих друзей нимф и муз, тэтте изнемогает от недостатка общения и в конечном счете сдается. в одно время они изредка переговариваются через дверь, в другое — хозяин замка посылает гонца, одного из грешников, чьи хорошие и плохие дела уравновешивают друг друга, чтобы тот передал послание «недотроге».
о том, что дзено тоже ненавидит его отца, этот недотрога узнает от владыки одним из бесконечно тянущихся дней: здесь время мертво точно так же, как и все остальное.
тэтте больше не умоляет отпустить его — это бесполезно и бессмысленно, поэтому вместо этого он спрашивает, почему дзено добровольно выбрал место подобно этому. для чего он себя заточил?
это первый раз, когда диалог инициирует сам бог плодородия.
— мы тянули жребий, но я знаю, что он сжульничал. — отвечает дзено, когда навещает тэтте в его мрачных покоях. в этот раз не через дверь. — как сжульничал и в нашей с ним сделке. по собственной воли я бы здесь не сидел.
тэтте никогда не смотрит дзено в лицо, его похититель не достоин и взгляда за такой низкий и бесчестный поступок, однако в этот раз божество все же решает обернуться. в конце концов, ощущать чужое дыхание на своей шее немного смущающе.
то, что он видит, заставляет обомлеть.
— ты слеп. — тэтте невольно тянет руку к бесцветным глазам, однако ее в ту же секунду перехватывает чужая ладонь. теплая.
— в этом мире я вижу все. — объясняет дзено, и впервые его выражение лица приобретает серьезный вид. — однако стоит мне выйти в свет, как мир погружается во тьму, из которой мне не выбраться. твой отец хорошо постарался.
— что он сделал? — почему-то шепчет бог, что дарит жизнь. они с дзено не в тех отношениях, чтобы даже здороваться друг с другом, из-за чего сегодняшний разговор кажется чем-то до боли личным и драгоценным.
однако бог, что жизнь отнимает, не удостаивает ответа, лишь касается губами мягкой кожи и просит его простить. он пришел оповестить, что в верхних мирах начинается засуха и голод, и подтверждается это новым притоков душ в его царство.
оставшись наедине с собой в своих мрачных и холодных покоях, тэтте не может избавиться от чувства, что он весь горит.
***
проходят дни и ночи, неделя сменяется другой, или, по крайней мере, тэтте так кажется. его кожа становится еще бледнее, чем была до этого, а уныние и тоска накатывают с новой силой.
тэтте нужно на солнце, ему необходимо почувствовать зелень.
с того разговора в его покоях они с дзено вновь переговаривались через гонца, однако в эти разы диалоги не звучали дежурно и пресно. дзено не трогает его, тэтте для него как будто вовсе не существует. ему приносят шелковые одежды и рассказывают о нижнем мире, где заточены титаны-прародители.
«наш отец ненавидел меня сильнее всех, а сейчас я являюсь надзирателем его тюрьмы.» — усмехается дзено через дверь.
«твой отец оправдывает мое проклятье и изгнание в нижний мир тем, что другие бы не справились.» — тэтте с каждым разом все сильнее хочется дзено впустить вновь. — «но он забыл спросить, хочу ли я справляться с этим.»
верхние боги заносчивы и развратны.
верхние боги заслуживают места в тартаре не больше любого другого грешника.
— передай господину, что мне не здоровится. — наказывает тэтте мужчине, что, находясь в его покоях, преклоняет перед ним колено. — и передай, что я знаю, что мой отец был здесь. трудно не распознать этот грохот.
— владыка осведомлен о вашем состоянии. — неожиданно произносит гонец. тэтте недоуменно приподнимает бровь. — от господина никто и ничего не скроется. — поясняет посыльный. — меня попросили передать, что он лично сопроводит вас в гранатовую рощу, это единственное место, где течет жизнь в этом царстве.
— но кто вырастил гранаты? — спрашивает тэтте.
он не помнит, чтобы его матушка когда-либо была в подобном месте.
— разрешите идти. — произносит гонец с низко опущенной головой. весь в своего владыку.
тэтте машет рукой, и мужчина покидает его покои, оставляя бога весны и плодородия думать и гадать, откуда взялась в царстве, где смерть парит в воздухе, целая роща из плодовитых деревьев?
ответа он так и не находит, дзено больше не приходит и не посылает гонца.
засыпая, тэтте слышит лишь вой церберов у входа и крики страдальцев.
***
его отец обязался вернуть душу, которую он вызволил из царства мертвых, потому что на небесах бьют тревогу. последняя опавшая листва на деревьях, голод и засуха, что идут по земле после похищения весеннего божества, дают о себе знать. смертные молятся, взывают о помощи, но тэтте мольбы не слышит, как не может и людям помочь.
он сам окружен тьмой и холодом, воем и криками. у него вместо птиц в небе — горгульи и черти, вместо игры муз на арфах — обглоданные тельца играют на скрипке траурные мелодии, а вместо чернозема — алмазы и сапфиры. только гранатовые деревья ему услада для глаз, и только эти спелые красные плоды напоминают ему о том, что помимо смерти и убийц с разбойниками существует еще и жизнь с ее прекрасными дарами в виде огромных полей и урожая, дождей и палящего солнца, эти гранатовые деревья напоминают ему о том, что у тэтте в верхнем царстве остались друзья, которые ждет его и скучают.
точно так же, как и тэтте по ним.
он проводит здесь, среди зеленых и пышащих жизнью деревьев, большую часть времени, пока дзено наказывает грешников и следит за тем, чтобы страдали абсолютно все до единого. хозяин пропадает в чертогах темного царства и лишь изредка появляется, чтобы проведать весеннее божество.
— мне передали, что тебе скучно. — говорит дзено в один из дней, держа руки за спиной и глядя на тэтте бесцветными глазами.
— отпусти меня к друзьям, раз сам не хочешь составить мне компанию. — опускает взгляд бог плодородия.
среди этих мрачных коридоров и отблесков рубинов он в своих розовых шелках выглядит так чужеродно.
ему надоело скитаться в одиночестве по кругам ада.
— у меня нет намерения причинить тебе боль, я никого не пытаю без надобности и не убиваю ради забавы, — продолжает дзено, возобновляя движение по одной из северных частей территории. он проводит для тэтте небольшую экскурсию, чтобы тот не забрел, куда не надо, пока он отсутствует. — но и отпустить тебя я не могу, пока твой папаша не выполнит условие.
тэтте дуется. дзено злобный и хитрый, думает молодое божество, неудивительно, что он прижился в таком месте.
иногда между ними происходит что-то, что бог весны и плодородия объяснить не может, но с каждым днем тэтте чувствует, как дзено дает ему все больше свободы, иногда советуется с ним по поводу определенных душ и даже разрешает погладить цербера. матушка с отцом никогда ничего ему не разрешали.
— эту рощу посеял я. — говорит бог мира мертвых, когда они с тэтте в очередной раз прогуливаются между деревьями. — когда-то давно я был известен как бог плодородия и драгоценных металлов.
— ты шутишь.
— что-то не припомню, чтобы я был еще и божком-хохмачем.
тэтте смеется, после чего делает несколько поворотов вокруг себя и неожиданно останавливается перед дзено. владыка сканирует его взглядом, казалось бы, невидящих глаз, а потом хмыкает:
— кажется, у кого-то хорошее настроение.
— мне очень нравится этот гранатовый сад. — улыбается тэтте, после чего неожиданно берет бога смерти за руку. — и мне нравится с тобой разговаривать. — его щеки алеют. — я все время один.
— я тоже.
этот ответ такой простой, но отзывается щемящей болью в груди, потому что так ведь оно и есть: дзено все свое время проводит либо за работой, о которой в верхнем мире никогда не помнят, либо старается тэтте не тревожить, изредка посылая гонца.
тэтте никогда не признается, но ему все чаще хочется видеть в своих покоях совсем не того мужчину.
— разве у тебя не должно быть море любовниц или любовников? — весеннее божество совсем не хотело звучать так, как звучит сейчас, но в наземном мире уже застыла земля, и за это время, что он находится в подземном царстве, их отношения с дзено претерпели некоторые изменения.
— а ты хочешь, чтобы оно было? — хитро улыбается бог смерти, и тэтте чувствует, как краснеет от злости. — мне это ни к чему, я не терплю вокруг себя живых.
— а я? — тэтте крепче сжимает чужую руку, чувствуя, как ее сжимают в ответ.
— а ты, на удивление, бесишь меня меньше всех.
***
отец не торопится выполнять обещание, поэтому стужа в земном царстве всевластвует, реки замерзают, а ветви деревьев покрываются инеем.
его матушка горюет, нагоняет вьюги и заметает дороги для путников.
тэтте кружится среди гранатовых деревьев и теперь принимает участие в судах над мертвыми. после очередного необычного случая он интересуется у дзено:
— у этого когда-то смертного плохие и хорошие дела уравновешивают друг друга так же, как у того гонца, которого ты посылал ко мне. — он поворачивает голову, чтобы взглянуть на дзено, который сидит на троне со скучающим видом. — это уже сотый с чем-то случай за примерно час, почему эти души здесь?
— потому что боги в верхнем царстве не знают, что такое труд. — мрачно отвечает бог подземного царства.
— но это несправедливо. — тэтте загораживает дрожащую душу, что боится даже поднять взгляд на царя мертвых. весеннее божество обвивает руки вокруг шеи хозяина геенны, и тот подается вперед, чтобы обвить узкую талию в розовых шелках руками. у тэтте спирает дыхание, однако он собирается и заканчивает мысль: — мы должны придумать для них другой вариант досуга.
— мы? — усмехнувшись, спрашивает дзено. — если мне не изменяет память, то владыка этого царства я.
— а я твой- — тэтте не заканчивает фразу, потому что заканчивать нечего. он ловит себя на мысли, что это уже третий раз за последние непонятно сколько недель, когда он заговаривается, а потом убегает с пунцовыми щеками.
он замолкает, чувствуя, как сердце бьется гораздо чаще, чем следовало бы, и слышит тихие смех хозяина преисподней. тот веселится.
— мой кто? — вновь спрашивает дзено с хитрой улыбкой на губах. руки на чужой талии сжимаются сильнее.
— помощник. — проговаривает тэтте, заставляя светловолосого бога рассмеяться чуть громче. — я вижу, что этому месту явно не хватает нежных рук.
— а я вижу, что этих нежных рук не хватает не только месту.
тэтте в смущении и в возмущении.
дзено проклятый бесстыдник.
— помолчать, кто там что-то видел. — в ту же секунду дзено чувствует, как чужая ладонь закрывает ему рот. кажется, бог весны и плодородия совсем освоился в чужом мире и совсем его не боится. — и, дзено, — бог подземного царства так пристально глядит на него, что тэтте невольно хочется прикрыться. — пожалуйста, смилуйся над этими душами.
дзено нужно подумать.
— ради меня.
дзено тяжело выдыхает через нос, после чего убирает чужую руку от своих губ, чтобы в следующую секунду коснуться ими нежной кожи, и обращается к потерянной душе, что все еще ждет своего приговора:
— кажется, сегодня твой счастливый день. — бывший смертный вздрагивает и склоняется еще ниже, почти упираясь лбом в алмазные земли. — будь благодарен его высочеству за то, что он заступился за вас.
— спасибо, ваше сиятельство. — дрожащим голосом проговаривает мужчина.
— что ты планируешь с ними делать? — на этот раз дзено обращается к тэтте. некогда человек внизу больше его внимания не достоин.
— те сады, что ты подарил мне недавно, — говорит тэтте, смотря сверху вниз на полугрешника. — я отправлю их души туда, чтобы они веками блуждали в вечной весне.
душа начинает плакать от счастья.
— уверен? — дзено не очень нравится эта идея, в конце концов, это был подарок для божества, а не для потерянных душ из чистилища.
— они должны находиться в верхнем царстве, их просто бессовестно повесили на тебя. — тэтте вновь переводит взгляд на бога. — и у меня есть твой гранатовый сад. — улыбается весенне божество, и в следующую секунду его рука зарывается в волосы на чужом затылке. дзено блаженно вздыхает, ему бы отдохнуть. — кроме того, может быть, ты все же начнешь чаще появляться в нашей спальне.
дзено на это только усмехается. а божество плодородия не такое невинное, как о нем можно подумать.
бог смерти отдает приказ, и стража уводит душу блуждать между густых бесчисленных деревьев, по бескрайним цветочным полям.
с этого дня в его царстве появилось поприще для тех, кто был предан богами сверху.
***
— не ешь это. — слышит тэтте чужой голос за спиной. он оборачивается, чтобы в следующую секунду обнаружить дзено, который, как обычно незаметно, пробрался в их покои. бог подземного царства выглядит уставшим.
— что-то не так? — тэтте отодвигает блюдце с зернами граната, после чего разворачивается на кровати к дзено целиком. — почему я не могу попробовать?
— тот, кто вкусит плоды с деревьев, обрекает себя на возвращение ко мне в преисподнюю. — объясняет дзено, не сводя взгляда с божества на своей кровати.
тэтте глядит на хозяина земель в ответ, размышляя над ответом. невозможность покинуть этот мир? и дзено не хочет, чтобы тэтте пробовал?
бог весны и плодородия знает, что его отец вновь приходил, ему почти удалось выследить душу, что он выдернул из подземного царства. тот воин не так прост, как можно было подумать. пытается обмануть смерть, прячась и блуждая по миру, чтобы та его не нашла. какой глупец.
совсем скоро его найдут, и тогда весь гнев не только верхних, но и гнев дзено обрушится на него, и тэтте не хотел бы быть свидетелем этого.
и, скорее всего, он и не будет.
потому что как только душа будет возвращена, тэтте покинет замок с рубиновыми колоннами, оставит позади царство с алмазными землями. больше он не услышит ни воя трехголовых псов, ни ворчание лодочника, ни криков боли и безнадеги, что порой пронизывают его душу до сих пор.
он больше не увидит ни гранатовой рощи, ни того, кто ее вырастил.
больше не будет никакого дзено.
от этой мысли богу, что вселяет жизнь во все, к чему прикасается, становится невероятно тоскливо. неужели он настолько привык? оглядываясь назад, бог весны думает, что ему очень нравится та свобода, которую дает ему дзено, ему нравится судить души и ухаживать за своими садами, в которых бывшие смертные из чистилища благодарят его со слезами на глазах. ему нравится, что дзено не требует от него повиновения, здесь не нужно никому преклоняться и бояться гнева главы.
богу весны и плодородия нравится, как он может позволить себе без всякого зазрения совести поманить владыку подземного мира пальцем, и тот пойдет за ним, куда тэтте ни попросит.
никаких тронных залов, обсуждений оргий отца, шумных пиров и наставлений матери о том, что он должен беречь свою невинность.
тэтте все это ненавидит и хочет вернуться в верхнее царство только ради своих друзей, потому что в нижнее те попасть не могут.
тэтте хочет остаться здесь, но отец с матушкой никогда ему не позволят.
тэтте хочет, чтобы дзено попросил его съесть гранат.
— что-то волнует тебя? — из мыслей его выдергивает чужой голос. — совсем скоро ты будешь дома, я больше не потревожу тебя.
но дзено все не так понимает.
— меня волнует лишь то, что ты слишком много работаешь. — переводит тему тэтте. — почему бы тебе не присоединиться ко мне?
— твоей матушке не понравится, если она узнает, что я позволил себе лишнего. — устало улыбается дзено. — я не хочу иметь дело с разгневанной женщиной.
— она не узнает. — тэтте поднимается с кровати и подходит к богу. тот стоит неподвижно и лишь наблюдает за действиями юнца. — и я уже большой мальчик, — он расстегивает пуговицы на чужой рубахе чуть подрагивающими пальцами. ему нужно быть смелее. — ну же, — его щеки заливаются краской, когда он оголяет чужой торс и скидывает ткань с чужих плеч. тэтте поднимает взгляд и смотрит прямо в бесцветные глаза напротив. — мне так холодно без тебя.
— меня создали задолго до того, как у людей появилась в нас вера, — руки дзено скользят в этот раз по белому шелку с розовыми вкраплениями, собственнически оглаживая чужие бока. тэтте жмется ближе. — тебе не удастся соблазнить меня, пока я сам не захочу.
— но ты ведь хочешь. — шепот почти в самые губы. — или хозяин чертог настолько порядочный бог? — тэтте ведет кончиками пальцев по чужой коже, украшенной шрамами от титана-прародителя, и думает, что сегодня зацелует каждый из них.
— никогда таким не был. — губы перед поцелуем растягиваются в улыбку.
этой ночью в белоснежных весенних полях подземного мира все пестрит красками.
***
отец должен вернуться за тэтте со дня на день, и весеннее божество абсолютно его не ждет. земля все так же стынет, снежные бури и северные ветра властвуют над смертными, бог весны и плодородия по-прежнему не слышит молитв своих подчиненных, и живым помочь он не может.
но в его помощи нуждаются и другие.
дзено судит души и практически не появляется в замке, но в этот раз тэтте делает это вместе с владыкой. они смотрят во всевидящее око, через которое дзено следит за всеми, кто пребывает в его чертогах, и выносят свои вердикты.
убийцы, предатели, грабители и многие другие — дзено лично дает распоряжение, как они будут отбывать вечность за свои грехи.
белые лилии, зелень травы и запах древесины — брошенных и оставленных богами с верхнего царства тэтте забирает в свои сады.
новые души переплывают реку, церберы скулят у входа, крики отчаяния и жар с южных территорий.
молодой бог в красных шелках гуляет по гранатовым рощам, а бог подземного царства играет с гранатовыми зернами, восседая на троне.
каждый с замиранием сердца ждет главу в геенне огненной.
— он больше не позволит мне видеться с тобой, — на грани отчаяния звучит голос бога плодородия в одну из ночей. — пожалуйста, позволь мне попробовать их.
— ты должен понимать, что это кровавая клятва, — говорит дзено, очерчивая изгибы юного тела. — вечность рядом со мной.
— я согласен, — тэтте резко выдыхает, когда чужие пальцы сжимают бедра чуть сильнее. — я хочу.
— не смею тебе перечить. — особо резкий толчок вызывает стон, и в следующую секунду тэтте меняет их местами, оказываясь сверху. руки дзено оказываются связаны и прикованы к изголовью кровати стеблями вьюнка.
— в таком случае, сегодня ты в моей власти. — весеннее божество ведет бедрами, и дзено под ним напрягается. хочется оставить следы на белоснежной коже, чтобы каждый на небесах знал, кому принадлежит юнец в шелковых одеяниях, но сегодня он может позволить себе отдать бразды правления в эти нежные руки.
свое он возьмет через полгода.
гранатовые зерна сочные и спелые. тэтте съедает несколько штук, и сладость оседает на его губах. дзено слизывает этот вкус с губ весеннего божества и думает, что из этого вышло бы неплохое вино.
они с отцом проходят мимо трехголовой собаки, оставляя позади себя алмазные земли, рубиновые колонны замка, пышущий жар преисподней и крики горгулей.
в двух верхних мирах природа оживает: почки на деревьях набухают, мертвецки белые земли приобретают краски, просыпаются животные и журчит вода.
молодой бог весны и плодородия в розовых шелках гуляет по земле и отсчитывает дни, когда он сменит розовый на кроваво-красный.
там, внизу, где не видно солнечного света, где некому больше молиться, где хмурый старик переправляет потерянные души, бледными длинными пальцами перекатывает в руке бог царства мертвых зерна граната.
он ждет свою весну.