Чёрная фигура вынырнула из ночных джунглей и бесшумно слилась с темнотой пещеры. Человек, которого сюда привели следы, вслушивался в тишину, улавливая в воздухе мерное дыхание спящего.

Пришедший из леса немного постоял в нерешительности, но всё-таки прошептал: «rа9, помоги». Через минуту пещера осветилась мягким зелёным светом — это вспыхнул мох, покрывающий стены в отдельных местах. Изумрудное свечение источали блёклые цветки растения, рассыпанные по стеблям, как капельки росы на рассвете.

Спящего не потревожил этот свет, появившийся будто из ниоткуда, и ночной визитёр наклонился, чтобы рассмотреть того. Осматривая немолодое лицо, он взглядом замирал на морщинах и седых волосах; тёмные глаза визитёра, ловя в отражении изумрудные блики, подёрнулись задумчивой дымкой.

Что-то в облике странно одетого мужчины казалось знакомым. Ещё пара напряжённых усилий, и тайна раскроется! Но как бы следопыт ни вглядывался, как бы ни пытался отыскать какую-нибудь зацепку, всё тщетно.

Поток холодного воздуха заставил аборигена вздрогнуть. Обеспокоенно взглянув на фигуру спящего, он накрыл его сброшенной с плеч накидкой со знаком своего племени. Подоткнув, чтобы было теплее, он остановил свой взгляд на лице мужчины. Странное чувство охватило визитера…

Абориген выпрямился. Нужно было уходить. Обратив лицо к светящемуся мху, он шепнул «спасибо» и, бесшумно выскользнув из пещеры, исчез так же быстро, как и появился.

Зелёный свет медленно потух, и в воцарившейся темноте засиял голубой идеально ровный треугольник.

* * *

Хэнк устал. Он стоял, прислонившись к стволу какого-то дерева, пытаясь отдышаться. Падающая тень несильно спасала от жаркого влажного пара, поднимающегося из-под земли; невозможность охладиться убивала.

Измождённый мужчина прикрыл глаза. Под веками в черноте расплывались разноцветные круги, словно кто-то по капле раскидывал их по чёрной поверхности.

Рядом раздалось шипение. Испуганно замерев, Хэнк открыл глаза и скосил их в сторону звука. Кремово-белая змея ползла по корням, медленно приближаясь к застывшему человеку.

Она замерла в метре, смотря Хэнку прямо в глаза.

Хэнк знал, что при контакте со змеями не нужно делать резких движений. А вот севший ему где-то на шею комар — нет.

Насекомое впилось ему в кожу, причиняя поистине невыносимую боль. 

Хэнк не мог такое стерпеть. Не отводя взгляд от змеи, он плавно повёл плечом, надеясь, что комар отстанет, но приставучее насекомое прерывать свою трапезу не собиралось.

Шипение стало громче, словно змея предупреждала, угрожала. В нижней части её головы проскользнул раздвоенный язык.

Рука резко дотянулась до шеи и прихлопнула комара.

Хэнк уловил только смазанное движение — змея вцепилась ему в ногу.

Решение возникло мгновенно. Грянуло два выстрела, но они, казалось, не достигли цели. Отпрянув, гадина уползла с шипением, перетекающем в ехидный смех гиены, осознающей свою безнаказанность.

Ногу пронзила острая боль.

Яд. Хэнк глухо зарычал, стискивая зубы от боли. У этой ползучей твари был яд.

Хэнк сделал шаг и пошатнулся. Правая нога стала неметь. Дыхание толчками вырывалось из груди, рана на ноге отчаянно пульсировала, разнося по нервам болезненный жар, руки цеплялись за выступы, силясь удержать сознание на плаву. Боль усиливалась, мир перед глазами застилала туманная завеса. В голове мелькнула мысль о выстрелах и тёмных глазах, о голубом треугольнике, но и она померкла в уплывающем сознании.

Потеряв сознание, Хэнк Андерсон сполз в объятия корней и лиан.

* * *

Хлоя старается быть тихой, но пол в серой комнате такой шероховатый, что шорох чешуи хорошо слышно.

В серой комнате полумрак клубится у подножия большой каменной чаши и рассеивается вверху из-за светящейся в ней воды. Создатель опять смотрит туда не отрываясь, и Хлоя никак не может понять, что может там быть такого, интереснее её. Для наблюдателя всё происходящее на поверхности воды не больше, чем игра, которую можно в любое время остановить мимолётным касанием руки.

Змея робко заползает на постамент, опоясывая кольцами каменную ножку и размещаясь на краю.

Создатель хмурится, просматривая сцену с укусом; его голос звучит тихо, устало, с укором, словно он обвиняет свою любимицу в проступке:

— Хлоя…

Змея стыдливо опускает голову, пряча глаза, но поднимает её, удивлённо вглядываясь в серые глаза создателя, когда чувствует прикосновение к голове. Мягко улыбаясь, с тёплым и нежным взглядом, создатель гладит её, а Хлоя прижимается к его ласковой руке.

Вдруг его внимание привлекает появившаяся на поверхности воды фигура. Мужчина удивлённо приподнимает брови, наблюдая, как эта фигура бросается к потерявшему сознание человеку.

Создатель останавливает действие, коснувшись кончиками пальцев воды, кидает задумчивый взгляд на разнеженную Хлою и произносит в пустоту:

— Ну что ж… Так даже лучше.