Скажем так, когда они вернулись в академию, все перевернулось с ног на голову. Хотя бы потому, что Диана не забыла, что она тогда сказала, и даже не делала вид, как это бывает, что забыла или что это ничего не значило. Оно значило многое, и Акко это понимала.

Зачем-то Акко ответила на её чувства, ведомая собственным сердцем. Она действительно любила Диану Кавендиш, такую… такую…

И Акко было смешно, что Диана её тоже любит, потому что, о Богиня, просто кто такая Акко, а кто такая Диана Кавендиш. Само её имя звучит властно, мудро, необычно, экстраординарно! И Акко начинала сравнивать, сравнивать и бояться потерять, крепко вцепившись в Диану. А светловолосая, кажется, не чувствовала ничего подобного. И как же можно было ей хоть какое-то сомнение чувствовать — для Акко она казалась полностью уверенной в себе, но, в любом случае, вряд ли это когда-либо раскроется.

Звездная пыль была в каждой из них, ведь они были единым целым во всей вселенной. Остальные люди — которые знали, — удивлялись этому союзу. «Лучшая и Отброс» — твердилось в голове у Ацуко.

А потом…

Диана подарила ей кольцо. Оно было великолепной выделки, кажется, из золота, потому так блестело. Диана не просто его подарила, Диана спросила у неё, хочет ли Акко жениться на ней.

Зачем-то Акко ответила «да», ведомая собственным сердцем. Она правда любила Диану Кавендиш.

А в итоге её любимый из профессоров, Урсула Каллистис, оказалась тем, за кем Ацуко Кагари когда-то следовала в детстве. И уже не Урсула, уже Чариот дю-Норд предложила ей вступить в ряды повстанцев.

Акко любила Диану Кавендиш и ставила собственные идеалы ни выше, ни ниже. И единственное, что ей пришло в голову, это предложить светловолосой, которая уже на тот момент была майором из Императорских Войск.

— Пустота зовет, — произнесла тогда Акко. Кавендиш все поняла без объяснений.

— Ты собираешься предать Империю? Нет, не так, — Диана смотрела прямо, гневно, исподлобья. — Ты собираешься предать меня?

Акко не знала, что ответить, лишь развернулась и ушла. Единственное, что она уже тогда понимала — она будет желать Диану, пока не испарятся все звезды вселенной.

Диана всю жизнь шла к Империи и не хотела отступать. Тут их жизненная линия снова разошлась, превратилась в две параллели. Акко сбежала, а Диана даже не думала её сдавать, хотя и думала — со злости, но Кавендиш не та, кто поступает необдуманно и на чувствах.

Потому Ацуко Кагари сейчас странствует по звездным системам, разбивая базы Империи одна за другой. У неё есть команда, её лучшие друзья, о ней хорошего мнения командующие, она — авторитет среди повстанцев, и что ещё нужно для счастья? Будто бы и ничего, совсем ничего больше, кроме как одержать победу над Империей, и…

Её мысли снова устремлялись к Диане, и она ничего с собой не могла поделать, лишь стонать от изъедавшей её по ночам боли. Они не виделись много лет, слишком много лет, но имя Дианы все еще звучит так по-родному, и так хочется снова увидеть её улыбку, чтобы не мучиться от нарастающей совести. Внутренний голос вопил о том одном: «Как ты могла её бросить?», и этот голос звучал слишком схоже на голос Кавендиш.

Акко понимала, что всегда сходила с ума из-за Дианы. Диана — личное безумие, и от него не укрыться, не придушить, потому что оно слишком приятно, тягуче, ласково к ней. Было. Кагари снова разрывалась от переполнявших её чувств. Зачем, зачем она так сделала?

Утром по галактическому времени её вызвали в радиорубку. Отобразилась на панели голограмма Кроикс. Акко её поприветствовала непринужденно, пытаясь не показывать то, что этой ночью она снова рвала на себе волосы и стыдилась. Необязательно это кому-то знать.

— В общем, — лениво начала Меридис, — задание будет не из легких. Это не разведка, не сбор данных, не курьерская работа, а боевое задание. На одну из наших баз напали, и мы созываем ближайшие корабли к ней. Просто отбей её вместе с другими.

— Так точно, адмирал.

— Никакой я не адмирал. Назовешь ещё раз — откручу голову. Получай координаты. Конец связи.

Акко лишь улыбнулась в ответ на реплику Кроикс, наблюдая за тем, как та исчезает. Одна из их главнокомандующих была поистине гениальна, но, кажется, для неё было это в тягость. Кроикс, несомненно, любила руководить, но отдавать все приказы не пересекаясь с солдатами.

После, Акко переслала полученные данные Констанции, которая как раз и была пилотом фрегата, и отдала короткий приказ. На голографическом интерфейсе высветилось точное время прибытия. Кагари передала известия, чтобы все начинали собираться в бой, а сама удалилась в каюту, дабы забрать кольцо Дианы.

Она носила его на шее во время высадок на очередную планету или космическую станцию, потому что надеялась, что увидит Кавендиш на одной из них. Уже адмирала Кавендиш, если информация верна. Светловолосая всегда упрямо шла к тому, чтобы достигнуть своей цели, со всем рвением и упорством. Если она действительно достигла, так это здорово. Акко не сомневается, что адмиральская форма ей к лицу. Казалось, даже если одеть Диану в мешок, она будет прекрасно выглядеть.

Форма повстанцев была порой скучная, самая обыкновенная и ничем не выделяющаяся. Это было сделано из-за тактических соображений, и менялась она слишком часто (благо, на это им материала хватало), чтобы сбить имперцев со следу и чтобы они не сразу начинали палить по первому встречному повстанцу.

Как по расчетам ИИ корабля, они достигли необходимой планеты за полтора часа. Действительно — близко. Над миром уже развернулась битва флота Империи класса «альфа» против сил Восстания. Ацуко наблюдала за масштабной баталией из иллюминатора. Её всегда привлекали тысячи лазеров в открытом космосе, разрывающие пустоту и пространство, направленные на то, чтобы уничтожить корабль противника, дабы он стал всего лишь космическим мусором.

Внезапно датчики корабля оживились, панель возле Констанции запищала, и пилотесса сделала резкий маневр в сторону, дабы избежать атаки имперского корабля. Ацуко чуть не свалилась на пол — хотя должна была уже привыкнуть к таким битвам, а Аманда, сидевшая возле Констанции, выругалась в слух и кинула что-то Ясминке о прогреве тяжелой пушки, сама начиная атаковать пролетавшие мимо корабли.

Ацуко скомандовала Аманде, Констанции и Ясминке оставаться на корабле, чтобы помочь другим кораблям в битве, а с Лоттэ и Сюси высадилась на поверхность, где бушевал еще больший бой.

Поверхность планеты была густо-зеленая, с влажным климатом и в воздухе витало что-то приторное, свежее. На языке кружился вкус металла и снега. Что-то было мятное в атмосфере, ромашковое. Это невольно напоминало о Диане, будто это было её родной планетой, но это — не Земля, а обычная экзо-планета. Возможно, именно родство с Землей придавало чего-то прекрасно-ностальгического для Ацуко.

Они приземлились на базе повстанцев, и их сразу отправили в первые ряды. Ацуко была отличным штурмовиком, Лоттэ — превосходной поддержкой, а Сюси… ну, Манбаваран это Манбаваран, вряд ли кто-то мог бы её переплюнуть в странных, кислотных лазерах и гранатах, которые расщепляли броню врага за считанные секунды. Потому её отряд вечно посылали на передовую.

На фронте был шум и гам — их войска теряли слишком много солдат, ибо имперцам в огнестрельных боях не было равных. Их техника явно преобладала над техникой повстанцев. Адмиралу Меридис, конечно, не было равных, но она одна не могла изобретать и создавать столько, сколько Империя.

К ним надвигался отряд солдат. Ацуко подала знак рукой, и тогда в толпу полетела кислотная граната, разрывая броню. Теперь настал и черед Кагари. Она расчехлила штурмовую винтовку и начала палить по сконфуженным бойцам: каждый падал один за другим. За её спиной оживились другие люди и, воодушевленные, помчались в бой. Штурмовая винтовка начала преображаться во что-то более похожее на холодное оружие и Кагари перешла в рукопашную. «Меч Света» был определенно хорошей разработкой, пускай и прошлого века. Адмирал Кроикс отлично над ним поработала.

Теперь пришло время Имперцев погибать одним за другим. Осталось только остановить штурм базы и вытолкнуть их с этой планеты чего бы это не стоило. Это может стоить Акко жизни, но разве не лучшая смерть — умереть за правое дело?

В любом случае, не сейчас — Кагари хочет увидеть расцвет новой федерации на замену империи, и показать Диане, в чем главное отличие. В конечном итоге, все опять сводится к Диане.

Силы Империи разбушевались и заставили их отступить в центр базы — теперь они валили со всей огненной мощью, будто у них появился из неоткуда опытный командир, который воодушевил их и повел в бой. Повстанцы активировали систему защиты и имперцы горели в коридорах, пока защищающиеся, коих осталось очень мало, теснились в главном комплексе. База эта служила архивами всего повстанческого движения и поэтому так важно было её не терять.

Но к ним смогли все же прорваться три пехотинца империи — один из них был особенно опасен, ибо представлял класс «Альфа-Командор», и был вооружен до зубов — даже кислота Сюси не могла его прожечь. Они легко расстреляли оставшихся, кроме Ацуко, Сюси и Лоттэ, а потом сняли свои шлемы.

Словно это уже было и так должно быть. Перед ними стояли Диана, Ханна и Барбара, закаленными годами и тяжелой службой в Имперских Войсках. Ацуко тяжело вздохнула, сжала-разжала кулаки и устремила свой взгляд прямо в ледяные глаза адмирала Кавендиш.

— Привет, Диана.

— Здравствуй, Ацуко.

Металл скрипел в их зубах, пока они говорили, будто не хотели друг друга видеть, ненавидели друг друга и презирали. Акко не знала, что могла чувствовать Диана — никогда не знала, ибо Диана была тайной, — но сама Кагари хотела и жаждала этой встречи несколько лет, и вот она случилась.

Кавендиш не стыдилась своих чувств и тем более не стыдилась говорить о них при двух лучших подругах, потому смело продолжила. Будто стала храбрее и отважней спустя все эти годы… Хотя, так оно и было — ведь служба её закалила. Она смотрела более гордо, более прямо, более выразительно, и только стала лучшей Дианой. Ацуко не переставала восторгаться ею в глубине души.

— Ты была для меня всем, а потом ушла в небытие… — тонкая, металлическая печаль звенела в высоком голосе адмирала, но она не отводила взгляд, она смотрела на Кагари, заставляя её проникнуться каждым собственным чувством, — особенно тем, которое она испытывала, будто Акко не просто ушла, а погибла. Ведь, становясь повстанцем, ты буквально умираешь для остальных. Ты — никто и ничто, Вселенская Пустота.

Ацуко чувствовала покалывание на кончиках пальцев — ощущение накапливающихся молний в сердце Кавендиш она давно не осязала. И это так по-родному, так близко её сердцу. Она тут же хотела броситься в объятия Дианы, поцеловать её, вдохнуть запах «туманного Альбиона» (что бы это не значило), но не посмела сдвинуться даже с места.

А Диана продолжала говорить, и в голове каждое слово её звучало громовым раскатом.

— Почему я должна замерзать в твоем вечном сиянии? — уже тише промолвила она, ступив чуть ближе. — Почему ты не можешь бросить всю эту затею с восстанием и быть со мной? Это лучше, чем скитаться по галактике.

— Диана, ты не понимаешь, — Акко грозно сверкнула красными глазами и отошла за терминал, принимаясь что-то искать. — Империя — это чистое зло, ведь Вселенная может быть совершенно другой, лишь взгляни на неё под иным углом! Они продолжают диктовать нам, как жить, продолжают дискриминировать других, почему же… Почему же ты не видишь? Ради этого твоя мать боролась, разве нет?

— Бред. Моя мать была адмиралом Имперского флота, ты ничего не понимаешь, — Диана скептически взглянула на неё, подходя ближе к терминалу.

В комплексе погас свет, и только появившаяся на терминале голограмма бирюзового цвета освещала комнату. Диана замерла, увидев знакомую фигуру, знакомое лицо. Это была голограмма Бернадетт, и Кавендиш-младшая рухнула на колени, хватаясь за бортик терминала. Она слишком любила свою мать, слишком была предана ей, чтобы так просто смириться с потерей.

Акко запустила аудиозапись и голограмма заговорила настоящим голосом Бернадетт. На самом деле, Кагари знала, что тут есть эти записи, но воспоминания о них пришли в самый последний момент. Казалось, выпал такой чудесный шанс и грех было им не воспользоваться.

Сначала Диана была настроена скептически, но все же продолжала внимательно слушать запись, удивляясь с каждым словом все больше и больше. Бернадетт говорила о Восстании. Бернадетт говорила о Чариот дю-Норд и Кроикс Меридис, о том, какие они молодцы, что осмелились на этот шаг. Бернадетт говорила о ценности всех действий. Бернадетт признавалась, что она была одной из Тайных Главнокомандующих, которые атаковали Империю извне и породили волнение в системе. В молодой Кавендиш перемешались все чувства — неверие, ступор, гнев, принятие неизбежного.

Акко опустилась возле Дианы, обнимая её настолько нежно, насколько могла это сделать. Она осмелилась коснуться светловолосой вновь, но только потому, что ей было это нужно. Им обеим было это нужно. Диана так же сильно вцепилась в Кагари, тихо плача от осознания всего. Акко знала, почему она плачет. Ей так не хотелось верить в это — ей не хотелось быть предательницей, ей не хотелось считать, что её мать — предательница.

Внутри молнии усилили свою атаку на сердце, душу и разум. Она любила Акко. Она любила свою маму. Но так же… все её принципы сейчас рассыпались в прах. Они разрушались на кусочки. Два любимых человека её предали, но… почему-то теперь кажется, что они поступали правильно.

Акко отстранилась, провела пальцем по щеке Дианы, смахивая слезинку, и улыбнулась. Кавендиш была тайной, а Кагари открытой. Однако светловолосая никогда не узнает, что за красоту видит Ацуко, когда та развеивает свои тени и становится чем-то чертовски осознанным.

Бездонные глаза Дианы, такие же чистые, как океан родного мира, такие родные и личные. Ацуко вдохнула аромат её волос вновь — за все эти годы он нисколько не изменился, остался таким же родным и приятным. А губы…

Диана притянула к себе Акко в поцелуе, грубо кусая её губы, практически до крови, и шатенка со всем удовольствием отвечала ей, позволяя Кавендиш властвовать. Они обе скучали по этому чувству, разливающемуся внутри живота. Этот поцелуй был полон желания, тоски и отчаянья, которая пронизывала их обеих изо дня в день без друг друга.

— Что теперь? — Диана оглянулась на других присутствующих в комнате, немного смущаясь от столь яркого проявления собственных чувств. Практически все, кроме Манбаваран, смотрели с улыбкой на них обеих.

— Присоединяйтесь к нам, — предложила Акко, помогая Кавендиш встать. В тяжелых доспехах уж очень тяжело подниматься.

Диана взглянула на Акко — она все ещё была скептична к мысли о присоединении к Восстанию, но, похоже, жизнь требовала от неё перемен и решение нужно было принять сейчас. Акко ободряюще улыбнулась.

— Я буду любить тебя несмотря на то, на какой из сторон ты будешь.

И Диана улыбнулась в ответ, глядя на Акко, а потом перевела взгляд на Ханну и Барбару, которые кивнули, соглашаясь с вступлением на сторону Восстания. В любом случае, они знали, что куда бы Диана не пошла — они за ней.

— Я последую за тобой, Ацуко Кагари.

Быть может, это не победа в целой войне, но в одной маленькой, личной войне Ацуко Кагари сегодня одержала верх.