Суджин

29 марта 2019 года

      Улицы словно окрашены в розовый из-за лепестков цветущей вишни. Сладкий аромат витает в воздухе, будто предзнаменуя некое новое начало жизни. Суджин идёт прямиком к любимой кондитерской, часто останавливаясь по дороге, чтобы, так сказать, вдохнуть запах цветов. В городе было очень много разных кондитерских и пекарен, но она знала один конкретный магазин, который продавал разнообразные сладости — слойки с шоколадным кремом, булочки с корицей, чизкейк-наполеоны и, конечно, её любимейшие клубничные маффины.

Интерьер кондитерской был таким же маленьким, как та кофейня, куда они с Минни всегда ходят, но пахло здесь слаще, более по-домашнему для Суджин.

Продавщица кладёт бумажный пакет на прилавок, улыбается ей.

— Вот ваш заказ, мисс! — ласково говорит она, пододвигая бумажный пакет ближе к своей клиентке.

Взгляд Суджин становится ярче, когда она видит внутри два клубничных маффина, незамедлительно берёт пакет в руку.

— Спасибо, — она быстро отворачивается от продавщицы.

Сладкий запах клубничных маффинов закрадывается ей в нос, как только она открывает пакет. Достает один.

Суджин чувствует себя нелепо от того, что так одержима штуками вроде этих. Однако она все равно вдыхает запах снова перед тем, как слегка зажать сладость между зубами. Суджин сжимает пакет в кулаке и держит маффин словно облачко на своих губах.

А потом поднимает голову и видит девушку, которая смотрит точно на неё: её глаза — тень луны, обнаженной и необузданной, застрявшей в горле Суджин.

— Твой маффин, — взгляд Шухуа направлен на маффин, который падает на пол, под ноги. Она смотрит на Суджин, быстро понимая, что женщина с места не сдвинется. — Суджин, — она произносит это имя и её голос сбивается. — Суджин!

Такое чувство, что это первый раз, когда она слышит своё имя, срывающееся с уст Шухуа. И последний раз.

— Хорошо… — Шухуа смущенно мнётся, но потом медленно наклоняется, чтобы подобрать маффин с пола. Однако Суджин буквально бросается вперёд, чтобы схватить Шухуа за запястье. Глаза Шухуа замирают на её лице. — Суджин? — она спрашивает, наблюдая, как осторожно чужие пальцы касаются её кожи.

— Не говори мне отпустить, — Суджин слышит себя, чувствует крохотную дрожь на языке.

— Но если я так скажу, — голос дрожит ещё больше, хватка на запястье становится сильнее. — …ты отпустишь?

Суджин сглатывает страх, закравшийся в горле.

— Нет. Не отпущу, — говорит так мягко, как может.

— Тогда, — Шухуа бормочет, выскальзывая из хватки на запястье и переплетая их пальцы, вздыхает. — Не отпускай.

- - -

— Ты даже не переехала, — подмечает Шухуа, наблюдая, как Суджин открывает дверь.

Суджин пропускает Шухуа в квартиру первой, сама пребывая в оцепенении. Её пальцы вцепились в чужие пальцы — она как будто боится, что девочка внезапно исчезнет перед ней. Её рука уже начала потеть, но она в жизни не осмелиться ослабить хватку. Шухуа не задает вопросы, несмотря на очевидное любопытство на её лице. Они обе знают, что случилось в прошлую их встречу, как легко Суджин позволила ей уйти, словно эти отношения были для неё пустым местом. Вместо расспросов, Шухуа позволяет ей вести себя вдоль изящного интерьера их- её квартиры.

— Просто, — она мешкает, не зная, что стоит сказать Шухуа в ответ. Я бы не вынесла, если бы съехала. Твои призраки преследовали меня везде, везде. Эта квартира — единственное, что осталось от тебя. — Мне так удобней.

Слова Суджин вызывают едва заметное подергивание-удивление на губах Шухуа, прежде чем она, наконец-то, сдается эмоциям и улыбка расплывается по её лицу. Сердце пропускает удары. Она не видела этого несколько лет. Она даже не осознавала, как скучала по ней до этого момента.

Девушка поворачивается к Шухуа, румянец вспыхивает на её щеках.

— Ужин… — бормочет Суджин, — ты останешься со мной?

Суджин не понимает смысл собственного вопроса — просит ли она остаться на ночь или навсегда. Но, в любом случае, Шухуа близко, её губы раскрываются возле губ Суджин, словно перелом, она отвечает согласием, передавая слова из губ в губы — как будто делится секретом. Обещанием. Наконец-то.

17 апреля 2019 года

Впервые за долгое время она готовит для кого-то.

Раньше Минни готовила завтрак на них двоих, но в итоге Суджин решила, что если она не научится включать плиту, она станет бытовой инвалидкой. Минни научила её — понимание её слов заняло у Суджин несколько часов. Готовка шла «на повышение»: яйца, кусочки бекона, белый рис, и в итоге она научилась варить грибной суп. После она научилась готовить более сложные блюда. И со временем осознала, что готовка — это одна из немногих вещей, которая приносила ей удовольствие после того, как Шухуа ушла.

В каком-то смысле, она надеялась, что это увлечение как-то вернёт ей Шухуа.

Поэтому, когда она заканчивает высыпать грибы в ризотто из коричневого риса, она вдруг понимает, что смотрит в спину девушки, которая тихо сидит за столом. Даже спустя недели её пребывания здесь, Суджин до сих пор не верилось, что она рядом.

— Тебе было больно? — голос Шухуа хриплый и сиплый. — Т-Ты сожалела о чём-то, когда я ушла?

— Шухуа…

Суджин ставит две тарелки на стол. Она упирается ладонями в стол, игнорируя дрожащие коленки.

— Иногда, — она говорит, — я ставила на стол две тарелки, представляя, что ты здесь, что ты вернулась ко мне. Иногда я клала две подушки возле себя на кровати, представляя, что ты спишь рядом, дабы мне не снились кошмары. Иногда я просто засыпала на диване, игнорируя твое отсутствие. Иногда, — она продолжает, её сердце жжётся. — Я представляла, что ты не ушла никуда, что я до сих пор могу слышать твое сердцебиение, хоть мое сердце было пустым. Когда я сказала, что хотела бы забыть про то, что мы существовали… Я это сказала, потому что я не хотела чувствовать жгучую рану, что на мне оставил твой уход. Но не было ни дня, когда я не сожалела о том, что ты ушла.

Взгляд Шухуа буквально впился в неё, её сердце осыпалось от боли в голосе Суджин. Она помнит, как нашла её, истекающую кровью, и как она сказала, что это пустяк. Голос Шухуа звучит слабо, как будто ей слова даются с трудом и готовы распасться на глазах.

— Иногда, — Шухуа поднимается со стула и берёт Суджин за запястье. — Я думала: когда ты просыпаешься, тянется ли твоя рука к пустому месту на кровати. Иногда я думала о том, чтобы забрать своё письмо. Переписать в своей голове. Иногда, — Шухуа почти заикается. — Иногда я думала, значила ли я хоть что-то для тебя.

— Ты значишь, — выдыхает Суджин, не скрываясь за своей маской. — Ты важнее для меня целого мира.

- - -

— Почему ты ушла? — шепчет она, боясь, что отпугнёт Шухуа и призраки вернутся. — Я думала, ты всегда будешь рядом.

Они лежат на кровати, их конечности переплетены друг с другом. Будто пытаются перекрыть друг друга, как солнце и луна. Тьма и Свет. Лето и Зима. Она слышит мягкую теплоту сердцебиения Шухуа, вслушивается в неё словно в шум океанических волн, впадающих в море.

— Я сделала, как считала нужным, — её палец гладит щёку Суджин, она заглядывает в луны её глаз. — Я не могу сказать, что я не сожалела. Я… я провела слишком много времени, думая о нас и про эту ситуацию.

— Я понимаю, почему ты ушла. Я понимаю, почему тебе нужно было уйти.

«потому что я жила за счёт своих демонов, хоть ты так сильно пыталась задушить их».

— Скажи мне, — произносит Шухуа так, словно лоза режет ей дёсна, — что ещё ты прячешь?

Её глаза открылись, как вспышка, мысль, как созвездие. Она заключает Шухуа в объятие, их тела трутся об простыню. Ноги переплетены друг с другом — бедро к бедру, колено к колену, сердца стучат об грудные клетки.

— Скажи мне, — настойчиво повторяет девушка, дрожащим пальцем касаясь груди, там, где сердце, — до сих пор ли я здесь.

Губы Суджин изгибаются в улыбке, она прижимается к шее Шухуа.

— Здесь.

Она касается губами плеча, шеи, линии челюсти, ямочки между ключицами, живота, запястий, рёбер.

— Здесь, — повторяет она с каждым поцелуем, с каждым соприкосновением с кожей Шухуа. — Везде, — она бормочет, её голос будто стежком проходится по сердцебиению Шухуа. — Ты везде, ты заполонила меня полностью, словно нет другого способа довершить меня.

- - -

она говорит

«я люблю тебя»

так легко, что эти слова перекатываются на моём языке

она — мой мир, место, которое я полюбила

- - -

26 июня 2019 года

Наконец Суджин привыкает к отвращению — точнее, благу: кофе и кофейням. Она изумлённо наблюдает, как Минни и Шухуа разговаривают, почти заканчивая предложения друг за друга.

Утренняя толкучка в кафе — это просто ужас. Толкотня и суета людей, все из которых хотят заказать себе этот жидкий наркотик, который помогает оставаться на ногах для этого восьмичасового ада, который называется работой. Они как крабы в ведре, пытаются перекричать друг друга, чтобы не опоздать на работу, но время, которое они провели в очереди, было точно контрпродуктивным.

В любом случае, кафе после обеда — это то, к чему точно привыкла Суджин.

Было много причин, почему так, например, они не были заполнены кучками людей в послеобеденное время. Суджин могла наслаждаться спокойной музыкой, и ей не мешали переговаривающиеся люди за другими столиками. Но самая основная причина была в ежемесячных встречах с Минни. Они и вправду стали встречаться чаще, однако их «кофейная» традиция была слишком милой. Или же Минни так оправдывается, наслаждаясь тем, как Суджин съеживается от вида кофеина. Иногда они всё-таки ходили в любимую кондитерскую Суджин после кофейни.

Но сегодня причина Суджин — это Шухуа. Причина в том, что они держатся за руку, пока идут сюда, сидят вместе на диванчике, созерцая небо, проплывающее над городом. Иногда небо розового цвета плавно меняющегося в оттенки оранжевого. Иногда — в оттенках голубого и синего, такое, словно небо признается в любви морю. Иногда, оно сиреневое — Суджин ловит лаванду в ладони, отдавая её Шухуа, когда она засыпает.

И…

Шухуа всегда засыпает в случайных местах и в любое время. Например, сейчас она спит. Её голова покоится на плече Суджин, она дышит легко. Но их пальцы всё ещё переплетены, словно Шухуа думает всё ещё про неё, только во сне. И Суджин всегда гладит большим пальцем костяшки на руке Шухуа, будто пытается убаюкать. Так всегда, и Суджин любит это.

— Ты права, онни, — Суджин улыбается, карие глаза встречаются с карими. — Становится легче.

Минни улыбается в ответ, удовлетворенная тем, что у её лучшей подруги наступил счастливый конец, который она заслуживает.

— Я счастлива, что тебе легче.

Она смотрит на небо, что становится трёх разных цветов в один миг, и они продолжают разговаривать друг с другом. Смеются над слабым сопением Шухуа; как только она могла заснуть во время болтовни с Минни? Я говорила тебе, что ты такой скучный человек для разговоров.

На миг кажется, что сейчас весна, а потом — нет, и потом кажется, что это — летнее утро. Но каждый раз, когда Суджин глядит на одно и то же небо, она думает об одном.

Шухуа — её теплота. Шухуа — её солнце. Шухуа — её феникс. И она благодарна, что Шухуа дала ей шанс переродиться.

иногда, когда я прижимаюсь к тебе, твои волосы пахнут персиками и цветами и всем хорошим в этом мире.