Кандалы, свисавшие с кресла, дернулись, как усталые змеи. Покачались неуверенно, словно не в силах решить: нужен им этот человек или нет? Наконец они защелкнулись на запястьях и щиколотках, и Ши Уду усмехнулся про себя: видимо, все-таки сочли виновным.

      Как ни странно, никакого страха он не испытывал. С того момента, как Ши Уду попрощался с Цинсюанем, его охватил покой.

      Хэ Сюань неохотно дал им проститься. На его лице все еще держалась равнодушная маска, но теперь Ши Уду знал, куда смотреть и что искать. В самой глубине глаз Хэ Сюаня плескалось самое пристальное внимание, какое только можно было себе вообразить. Он следил за каждым словом, каждым жестом и даже каждым взглядом братьев Ши. Ловил их с жадностью, как нищий мелькнувшую в холеных пальцах монетку. Вне всяких сомнений, Хэ Сюань давно уже привык питаться теплом чужих отношений: травился им, мучился, но тянулся к нему вновь.

      Ши Уду было наплевать, что за ним наблюдают. Он подошел ко все еще связанному Цинсюаню, изо всех сил стараясь, чтобы его походка выглядела твердой. У Цинсюаня были покрасневшие заплаканные глаза, грязный развод на щеке и ссадина на подбородке. Он рванулся к старшему брату с такой силой, что вервие бессмертных впилось ему в голые руки.

      Ши Уду поймал его за плечи и удержал — но только потому, что младший брат теперь тоже стал значительно слабее.

      — Цинсюань, — сказал он строго, не зная, сколько времени им даст Хэ Сюань. — Я скажу тебе три вещи, пожалуйста, запомни их!

      — Гэ, так нельзя! — не слушая его, прошептал бледными губами Цинсюань. — Я виноват не меньше, почему ты должен идти один?..

      — Цинсюань! — прикрикнул на него Ши Уду. — Не лезь не в свое дело! Помнишь, что ты обещал матушке? Ты будешь меня слушаться!

      — Но, гэ, матушки давно нет… — Цинсюань смотрел на него так потерянно, что сердце щемило в груди. — Гэ, я не хочу лишиться еще и тебя! Гэ, ты же обещал, что никогда меня не оставишь!

      — Я не оставляю тебя, — с неимоверным трудом смягчив свой голос, произнес Ши Уду, и осторожно взял лицо брата в свои ладони, из последних сил стараясь, чтобы они не тряслись. — Ты ведь тоже, как и эта сушеная рыбина, считаешь, что я был не прав? Что ж, я пройду через наказание и вернусь к тебе чистым. Ты сможешь не стыдиться меня.

      — Я не… я не стыжусь! — вскинулся Цинсюань. — Гэ, я люблю тебя!

      — Что ж, тогда ты тем более должен меня послушаться, — заявил Ши Уду. — Цинсюань, пожалуйста, сделай, как я прошу!

      Цинсюань сдался и покорно склонил голову. Ши Уду незаметно перевел дыхание, и начал:

      — Во-первых, когда тебя отпустят, возьми мой дипломат. Он зачарован на кровь, так что ты сумеешь его открыть. Найдешь там договор со Златовым и отнесешь его гоблинам в Гринготтс.

      — Гэ, какой еще договор? — округлил глаза Цинсюань. — Ты сейчас можешь думать о каком-то договоре?!

      — Это важный договор, — поморщился Ши Уду его импульсивности. — Мне за него хорошо заплатили. Конечно, гоблины спустя какое-то время смогут запросить копию у Златова — но зачем? Я не хочу, чтобы они думали, что Ши плохо выполняют свою работу. Отдай им договор!

      — Хорошо, гэ, — вздохнул Цинсюань.

      — Дальше, — сосредоточенно продолжил Ши Уду. — Съезди в Мадрид. Там же, в дипломате, найдешь документы на аренду банковской ячейки. В ней — урны с прахом наших предков. Мы с тобой оказались дурными и непочтительными потомками. К тому же теперь уже совершенно ясно, что ни ты, ни я никогда не вернемся в Китай. Поэтому, Цинсюань, просто выбери какое-нибудь красивое место и похорони их. У тебя хороший вкус, ты сумеешь найти хорошее место для их последнего упокоения. Приходи к ним хоть иногда, ладно? Мы все-таки сильно задолжали им за два последних года…

      — Хорошо, гэ, — хлюпнув носом, послушно согласился Цинсюань.

      — И последнее, — Ши Уду отвел глаза чуть в сторону. — Я не повторил ошибки нашего отца. Когда меня осудят, Министерство не сможет наложить лапу на мои деньги, потому что на самом деле они твои.

      — Что? — непонимающе хлопнул глазами Цинсюань.

      — Все деньги, что лежат на наших с тобой счетах, — терпеливо пояснил Ши Уду, — были положены мною на твое имя. Ты — их единственный владелец. Правда, по условиям банковских договоров, ты не сможешь снять всю сумму единоразово. Однако каждый месяц ты имеешь право на получение суммы, достаточной для безбедного проживания. Этих денег хватит тебе на всю… на очень долгое время.

      Ши Уду чуть было не сказал «на всю оставшуюся жизнь», но быстро осекся. Цинсюань не должен был догадаться обо всем раньше времени.

      — Гэ, но это же твои деньги! — тем временем искренне возмутился Цинсюань. — Это же ты работал так, что едва не угробил свое здоровье! Как я могу… как могу…

      — Можешь! — решительно отрезал Ши Уду. — И можешь, и должен! Я хочу твердо знать, что у тебя есть на что жить! Ты запомнил мои слова?

      — Да, гэ… Хорошо, — тяжело вздохнул Цинсюань.

      После этого он ушел, оставляя младшего брата за спиной. Ему хотелось верить, что Хэ Сюань все же не станет держать его привязанным все то время, пока Ши Уду будет выставлять себя на посмешище.

      Подать заявление в Визенгамот оказалось на удивление просто. Хэ Сюань в каком-то смысле действительно оказался гением, рассчитавшим все до мелочей. Он выждал ровно столько, сколько нужно — и нанес свой удар именно тогда, когда тот смог стать по-настоящему смертоносным.

      Весь май Аврорат гонялся за теми Пожирателями Смерти, что избежали поимки непосредственно на поле боя у Хогвартса. Весь июнь в Министерстве и самом Аврорате шли чистки. Случались дни, когда выявляли по пять, а то и по десять сторонников Темного Лорда за раз.

      Однако к июлю эта волна слегка улеглась. Общество все еще жаждало справедливости, а «Ежедневный Пророк» требовал привычных уже сенсаций. Гарри Поттер, как новый Супермен, путался у всех под ногами, настаивая на честных судах и не давая в угоду «общественности» кидать в Азкабан без конкретных обвинений. Лин Вэнь была права: слово Поттера сейчас весило много, и именно поэтому Министерство оказалось в неловком положении: оно, как ни странно, испытывало острую нехватку в преступниках.

      Именно поэтому дело, с которым раньше — или спустя какое-то время — Ши Уду не пустили бы даже на порог Визенгамота, сейчас было принято с распростертыми объятиями.

      Ши Уду спокойно и бесстрастно пересказал свою историю. Краем глаза он заметил, как в зал скользнули две знакомые фигуры, и мысленно застонал. С одной стороны, он был рад увидеть Лин Вэнь и Пэй Мина хотя бы мельком, убедиться что они целы и невредимы, однако ему не хотелось, чтобы они видели его в подобном положении.

      После его рассказа воцарилась тишина, которую вскоре прервало перешептывание.

      — Мистер Ши, — заговорила наконец волшебница, возглавлявшая заседание суда, — вы были в числе Пожирателей Смерти?

      — Что? — удивился Ши Уду. — Нет, конечно! Мне же было одиннадцать.

      — Да не в тот раз, а в этот, — пояснила судья. — Сейчас-то вы вполне взрослый волшебник.

      — И в этот раз — тоже нет! — твердо заявил Ши Уду.

      — Где вы находились в последние два года? — последовал новый вопрос.

      — Я был в России, — пожал плечами Ши Уду. Скрывать ему больше было нечего. — Я работаю на Гринготтс и от его имени вел переговоры с Российским Чародейским банком.

      — Да? — вскинула брови судья. — А у нас имеется заявление от Гринготтса, что вы бежали в неизвестном направлении, не завершив своего контракта.

      — Это была уловка для Тем… для Волдеморта, — поморщился Ши Уду. — Он зазывал меня в свои ряды, и гоблины дали мне возможность скрыться из страны.

      — Гоблины дали возможность? — переспросил кто-то, и по залу разнеслись смешки. — Какой вы, оказывается, ценный сотрудник, мистер Ши!

      — Достаточно ценный, — с достоинством парировал Ши Уду. — Мне удалось заключить договор с российским банком, о чем мои работодатели оповещены. Хочу отметить, что деловые отношения с Россией Гринготтс пытался наладить с XVIII века, однако сумел сделать это только я.

      — Что ж, — после очередного длительного перешептывания заключила судья, — ваши дела с гоблинами нас не касаются, мистер Ши. Расскажите о ваших контактах с Волдемортом.

      — У нас был только один, с позволения сказать, контакт, — поморщился Ши Уду. — В августе 1996 года, когда меня поставили перед фактом, что от меня ждут финансовых вложений.

      — Ах да, ведь ваш отец, если я правильно помню, был главным казначеем у Сами-Знаете-Кого, — усмехнувшись, заметил один из старых волшебников, сидящих сплоченной группкой. — Вам оказали ту же честь, мистер Ши?

      — От этой чести я отказался, — твердо заявил Ши Уду. — И именно поэтому мне пришлось покинуть Британию.

      — Игоря Каркарова не спасло бегство, — отметил кто-то из задних рядов. — Отчего же вам так повезло?

      — Волдеморт поверил, — повел плечами, насколько это было возможно, Ши Уду, — что меня разыскивают и гоблины. Всем известно, что гоблины никогда никому и ничего не прощают. Он не сомневался, что меня найдут и покарают даже без него.

      — Это все очень запутано, мистер Ши, — вздохнула судья. — Мы проверяли ваши руки перед судом: у вас действительно нет и следа Черной метки. Однако это еще ничего не означает: мы выявляли его сторонников и без нее.

      Ши Уду уже знал, что после окончательной гибели Темного Лорда Черные метки сильно выцвели, но все равно оставались в виде безобразных рубцов.

      Последовал еще шквал вопросов. Они повторялись и постоянно пытались вернуть Ши Уду к нынешним временам, однако он твердо стоял на своем. Он не был Пожирателем Смерти и в своей жизни не использовал ни одного заклинания темнее, чем чары для подделки документов. Брать на себя вину совсем уж ни за что Ши Уду не собирался, такого уговора у них с Хэ Сюанем не было.

      Внезапно в зале суда появился гоблин-клерк, очень недовольный и мрачный. Лин Вэнь что-то шепнула судье, и та пригласила гоблина выйти на свидетельское место. В зале зашумели с новой силой: среди волшебников давно велись споры, стоит ли принимать свидетельские показания от нечеловеческих созданий. Однако с показаниями домовых эльфов прецеденты уже были, да и с Гринготтсом ссориться из-за такого пустяка никому не хотелось.

      Гоблин своим скрипучим голосом неохотно заявил, что уполномочен управляющим Гримпбухом подтвердить: мистер Ши, пока являющийся сотрудником банка — при слове «пока» на Ши Уду был брошен раздраженный взгляд, — действительно был направлен в Россию для заключения договора, которого от него, между прочим, до сих пор ждут.

      — Договор заключен, — заверил гоблина Ши Уду. — Можете связаться с мистером Златовым и уточнить у него, или подождать несколько дней, и тогда мой брат занесет вам наш экземпляр.

      Гоблин пожевал нижнюю губу, но в конце концов кивнул.

      — Мы подождем, мистер Ши, — заявил он. — Но если вы вздумали играть против нас, то знайте: от мести гоблинов вам не спрятаться даже в Азкабане.

      Заседание продолжалось. Лин Вэнь и Пэй Мин выступили тоже, заявив, что знали о перемещениях своего друга.

      — Он совершенно точно не хотел служить Волдеморту, — заявила Лин Вэнь. Она выглядела собранной, строгой и умопомрачительно красивой в офисном костюме, поверх которого была наброшена распашная мантия. — Однако понимал, что в его ситуации у него практически нет выбора. Уехать из страны — это, пожалуй, лучшее решение, которое он мог принять. Ши Уду умный и талантливый волшебник, иметь такого среди врагов нам было бы тяжело.

      — Отчего бы ему тогда не встать на сторону света, мисс Лин? — вопросил ехидный голос из толпы.

      — А ему разве кто-нибудь поверил бы? — слегка приподняла брови Лин Вэнь. — Кто поверит, что сын людей, умерших в Азкабане, захочет помогать тем, кто сделал его сиротой? Извините, но уехать и не вмешиваться — это единственное, что ему оставалось.

      После Лин Вэнь неохотно выступил Пэй Мин. Он хмурился, и Ши Уду прекрасно понимал его недовольство. Никогда в жизни Пэй Мин не поступил бы так же, как Ши Уду. У него были своеобразные представления о том, кого считать мирным населением, и твердое убеждение, что их нельзя впутывать в войны профессионалов.

      И все-таки он тоже выступил в защиту Ши Уду. Заявил, что тот никогда не «проявлял темных наклонностей», прочитал целую лекцию о пути совершенствовании духа, на котором нельзя позволять себе неблаговидных поступков и плавно перешел к критике неполноценного и однобокого подхода к образованию в Хогвартсе, когда мужская часть судебных заседателей его прервала. Судья вздрогнула, словно только что очнувшись, и едва заметно покраснела. Ши Уду немного отстраненно подумал, что, если бы на выборах голосовали только дамы, Пэй Мин неминуемо стал бы следующим Министром Магии.

      Однако многие мужчины его недолюбливали. Всегда находились люди, среди которых Пэй Мин был популярен, но завистников у него имелось намного больше.

      Вот и сейчас вперед выступил аврор средних лет и заговорил:

      — Мы все знаем, что китайцы держатся друг за дружку! Если бы не это, супругов Ши арестовали бы гораздо раньше, и всей истории, о которой говорит этот парень, не случилось.

      — Аврор Рэнтер? — прищурившись, посмотрела на него судья. — Вам есть что сказать суду?

      — Так точно, — ухмыльнулся тот, и Ши Уду наконец узнал его.

      Это был тот самый аврор, который разговаривал с Сюань-эром у дорожного указателя. Тот самый, что возглавлял группу авроров, уничтоживших семью Хэ. Он неторопливо, с ленцой занял свидетельское место.

      — Я — Джереми Рэнтер, — начал он. — Первого ноября 1981 года, пока все волшебники праздновали, как тогда думали, падение Сами-Знаете-Кого, авроры подвергали свою жизнь опасности, вылавливая разбежавшихся, как крысы, Пожирателей Смерти. За Ши сперва подумывали отправить команду аврора Пэй, но потом передумали. Официально — потому что Крауч, наш тогдашний шеф, не был уверены, можно ли китайцу доверять ловить китайцев. Но, по правде говоря, — тут Рэнтер снова ухмыльнулся, — не рискнули по другой причине. Все знают, что мужикам Пэй только дай кому-нибудь присунуть, а миссис Ши, говорят, была той еще красоткой!

      Ши Уду напрягся в своем кресле, плотно сжав кулаки. Ему стоило огромного труда сдержаться и промолчать. Однако Пэй Мин сдерживаться не стал. Он раскраснелся и шагнул вперед.

      — Ты бы почаще мыл свой грязный рот, Рэнтер! — рявкнул он. — Мой отец всегда с честью исполнял свой долг, до самой своей смерти, а вот по каким кустам ты отсиживался, когда мы воевали?!

      Судье пришлось применить колотушку и Сонорус, чтобы разнять сцепившихся авроров. Пэй Мина отвели в сторону, пообещав, что если он еще раз прервет свидетеля, его выведут из зала. Лин Вэнь взяла его под руку, не столько удерживая, сколько успокаивая. Рэнтер, которому велели вести свой рассказ без скабрезностей, продолжил:

      — Короче, послали меня с моими ребятами. Идей у меня, если честно, никаких не было. Ши, хоть и служили Сами-Знаете-Кому, якшались с магглами, и потому быть могли где угодно. Аэропорты мы, вроде, прошерстили: там их не было, а где дальше искать — не понятно.

      — И тут, — хлопнул Рэнтер ладонью о ладонь, — иду я задумчивый по коридору и слышу, как Маккош… то есть профессор Макгонагалл профессору Дамблдору говорит: «Мол, понимаю, что вам сейчас не до этого, но у нас сова, посланная будущему первокурснику, сегодня не вернулась. И адрес у нее был такой странный: “Саффолк, поселок Богу”, — а там ведь магов-то и нет. Мне как, наведаться к ним, успокоить родителей и объяснить им про Хогвартс?» А Дамблдор ей: «Не торопитесь, может, еще вернется. Раньше следующего года ребенок в Хогвартс все равно не попадет, успеем разобраться». Ну, у меня как екнуло что-то. Я ведь досье этих Ши за ту ночь чуть ли не наизусть выучил! И прямо бросилось мне в глаза, что у их старшего мальчишки день рождения аккурат первого ноября и исполняется ему как раз одиннадцать!

      Он перевел дух и оглядел зал торжествующим взглядом.

      — Собрал я, значит, своих ребят, — объявил он, — и аппарировали мы на поиски этого поселка. Дыра, скажу я вам, та еще: пока искали, весь день прошел. Уже стемнело, когда мы его наконец обнаружили. И тут, как я считал, нам улыбнулась удача. У самого дорожного указателя стоит мелкий такой китайчонок и оглядывается по сторонам. Ну так я сразу смекнул, что таких карапузов одних не оставляют, где мелкий, там и большие. Я его спросил, где родители. Он ручонкой своей направление махнул, а затем его из кустов позвали, он и припустил туда радостно. Да только не туда, куда махал, а в совсем другую сторону. Мы и решили, что малец нас надуть решил, да только умишка не хватило до конца доиграть. Отправились за ним и зашли в тот дом, возле которого он исчез. Только вошли, как на нас попер китаец с маггловской огнестрельной дудкой наперевес. Мы и действовали по инструкции: били на поражение.

      — Вы сказали, что изучали досье, — пользуясь тем, что Рэнтер переводил дух, уточнила судья. — Там же должны были быть приложены колдографии. Разве вы не поняли, что перед вами совершенно другие люди?

      Рэнтер уставился на нее в недоумении.

      — Шутить изволите, да? — произнес он наконец. — Это же китайцы, мэм! Они одинаковые! Чернявые, с плоскими лицами, узкоглазые и раскосые. Я искал китайца. Мне навстречу вышел китаец. Каким местом я должен был догадаться, что в английском поселке их несколько?!

      — Аврор Рэнтер, не хамите суду! — строго велела ему судья, вздохнув.

      — Так вот, с этого я и начал, — вмешался Ши Уду, которому надоел этот балаган. — Мой младший брат, которому тогда было всего пять лет, доверчиво указал правильное направление. Но я, опасаясь за родителей, умышленно увлек его в другую сторону, где, как мне было известно, жила еще одна китайская семья. Я знал, что европейцам нелегко различать азиатские лица, особенно если это люди незнакомые, и надеялся, что авроры потратят немало времени, выясняя, что они попали по неправильному адресу.

      — Значит, это ты, сученыш, нас так знатно подставил? — зло сверкнул на него глазами Рэнтер. — А я потом долго перед начальством объяснялся, как так вышло, что авроры под корень уничтожили маггловскую семью. Меня даже старшинства и командования над группой лишили!

      — Да у тебя вообще значок отобрать было надо, — как бы себе под нос пробормотал Пэй Мин, но услышали его многие.

      Судья стукнула колотушкой еще раз.

      — Мистер Ши, — обратилась она к Ши Уду. — То есть вы настаиваете на том, что вполне сознательно привели авроров к маггловской семье в надежде на ошибку?

      Ши Уду слегка заколебался. Ему отчаянно не хотелось наговаривать на себя, однако он помнил, что Цинсюань пока что по-прежнему в руках маньяка, которому от этого суда нужен вполне определенный результат.

      — Спустя столько лет я уже не могу сказать точно, о чем думал, — заявил он в конце концов уклончиво. — Твердо знаю лишь одно: мне было абсолютно все равно.

      — Поясните, — нахмурилась судья.

      Ши Уду с удовольствием закинул бы ногу на ногу, но оковы не давали такой возможности. Поэтому он просто откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

      — Мой отец, — произнес он размеренно, — был главой огромной корпорации Ши. На него работало множество людей, большинство из которых были магглами. Домовикам родители не доверяли, и потому в нашем особняке прислуживали люди — тоже, разумеется, магглы. С самых ранних лет для меня была бесспорной истина: мы, маги, господа, а магглы существуют лишь для того, чтобы нас обслуживать. Я не считал магглов ровней себе: это были… как животные на ферме. Полезные, да, и по-своему заботиться о них нужно — но их жизни в принципе не могут быть важнее жизней настоящих людей.

      Ши Уду прикрыл глаза чуть плотнее, старательно не глядя на Пэй Мина и Лин Вэнь. Когда он умрет — не все ли равно, что они будут о нем думать? Но сейчас ему нужны были все силы, чтобы защитить Цинсюаня.

      Впрочем, он догадывался, что даже сейчас многие, сидящие в этом зале, разделяют подобную точку зрения. Большинство из тех, кого называли «магглолюбцами», относились к простым людям как к забавным и безобидным домашним зверушкам, которых обижать нельзя, но и признавать равными себе было бы чересчур странно.

      — Вы так думаете и сейчас? — голос судьи стал холоднее; возможно, как раз она на счастье Ши Уду была полукровкой или даже магглорожденной.

      — Нет, — покачал головой Ши Уду. — Жизнь вне семейного особняка на многое открыла мне глаза. Я долгие годы провел среди магглов и научился смотреть на них с другого ракурса. А еще были те два года в России… Видите ли, русское чародейское сообщество не слишком огорожено от маггловского, они тесно взаимодействуют.

      — Да уж, русские никогда не соблюдали Статут! — проворчал кто-то из зала, а с другой стороны ему поддакнули:

      — Да они его и не подписывали вовсе!

      Ши Уду выждал, когда шум уляжется, и продолжил:

      — Я смотрел на людей, работающих бок о бок, читающих одни газеты, пользующихся одними деньгами, уважающих одни и те же законы… И все чаще думал о том, как мало мы различаемся, на самом-то деле. К тому же в тот единственный раз, когда Волдеморт вызывал меня к себе, он пытал меня физически и ментально, поэтому все, от чего я много лет отгораживался, вылезло наружу. Я ведь видел ту семью, мы успели с ними познакомиться. Их сын был ровесником моего брата, а дочка у них была совсем крохой… Еще и их маленькая соседка под раздачу попала: хорошенькая такая английская девочка. Родители ее, наверняка, до сих не могут понять, как именно она погибла.

      — Хотите сказать, что вас заела совесть? — прилетел смешок с одного из рядов.

      — Можно и так сказать, — пожал плечами Ши Уду. — А можете вспомнить лекцию аврора Пэй о карме: грехи человека ложатся тяжким грузом на всю семью. Мне почти тридцать, и давно уже пора подумать о браке — но какую карму я принесу в наследство моим детям? Я хочу искупить свою вину, чтобы предстать перед потомками, да и перед предками, чистым.

      — Вы хотите очиститься через Азкабан? — непрофессионально растерялась судья.

      Ши Уду ее не мог упрекать: таких дурацких дел Визенгамот, пожалуй, никогда еще не вел. Ши Уду сам первый посмеялся бы над такой нелепостью, но ему следовало помнить о Цинсюане.

      — Можно сказать и так, — повторил он сдержанно. — Я хочу понести наказание. По моей вине погибло пять человек, трое из которых — маленькие дети. Они преследуют меня в моих снах. Я могу только сдаться им, покаяться и надеяться, что они сочтут человеческий суд достаточным и не призовут меня на суд духовный.

      Они спрашивали еще и еще, и он отвечал им. Ши Уду чувствовал себя усталым и измотанным, но твердо стоял на своем. Заседатели успели вновь перетрясти его встречу с Темным Лордом, расспросить о жизни в России, пройтись по его родителям, выяснить подробности школьной жизни — и он терпеливо отвечал на все вопросы. В какой-то момент он испугался, что его вот-вот отправят не в Азкабан, а в Мунго, и его сердце заполошенной птицей забилось в самом горле. Его ни в коем случае не должны были признать сумасшедшим, хотя, наверное, именно сумасшедшим он и был. Однако Ши Уду позарез нужно было заполучить срок в Азкабане — иначе другой сумасшедший причинит боль Цинсюаню.

      Ши Уду возблагодарил всех богов за то, что он сидит, ибо едва не рухнул от облегчения, когда судья, тоже уже, видимо, изрядно уставшая, предложила приговор: пять лет в Азкабане.

      — По году за каждую жизнь? — тут же встрепенулся Рэнтер. — Негусто!..

      Ему хватит, мысленно усмехнулся Ши Уду. Ему, возможно, хватит даже года.

      Хэ Сюань останется доволен.