— Еще один подарок для тебя, Ремус, — Хоуп Люпин указала сыну на небольшую голубую коробку под Рождественской елкой. На ней была бирка с надписью "У Лливелина", местный волшебный магазин; Ремус удивленно посмотрел на мать.

Хоуп улыбнулась, ее щеки слегка покраснели.

— Я не сильно разбираюсь в подарках из волшебного мира, — призналась она, — но, думаю, этот тебе понравится.

Ремус открыл коробку и увидел небольшой черный шар внутри. Он достал его, но она выскользнула у него из руки и зависла примерно в футе от земли.

— Вау, — выдохнул Ремус, вытаращившись на нее. Каждый раз, когда его глаза замирали на определенной группе звезд, линии протягивались, словно паутина, и соединяли их в созвездия. Ремус прокрутил сферу, наблюдая за вращением звезд, пока не появилось совершенно новое небо из них, звезды, видимые на другой стороне света. И где-то в небе находилась луна, спрятанная звездным светом; Ремусу стало интересно, проверяла ли это его мама перед покупкой.

— Мне нравится, мам, — честно ответил он. — Спасибо.

— Она должна помочь тебе в изучении Астрономии, — добавил его отец Лайалл. Ремус улыбнулся, возвращая шар обратно в коробку; он погас, и озаряющий комнату свет снова стал ярче.

— Я удивлена, что волшебники изучают астрономию, — пробормотала его мама. — Магглы тоже ее изучают, но я уверенна, что совершенно по-другому.

— Мне она нравится. Наши уроки проходят ночью, и профессор Синистра потрясающая, — он хихикнул. — Хотя мой друг Сириус однажды заработал две недели отработку за "случайный" поджог звездных карт, которые мы должны были заполнить в виде домашнего задания.

— Ты много говоришь о друзьях, — подметил Лайалл; Ремус заметил морщинку, образовавшуюся между его бровями.

— А почему я не должен? — спросил недоуменно Ремус. — Я думал, что вы хотели, чтобы я завел друзей в школе.

— Конечно, так и есть, милый, — быстро заверила его мать. — Это замечательно, что ты так хорошо поладил со своими одноклассниками. Просто... — она замолчала, переведя взгляд на Лайалла, чтобы тот закончил ее мысль.

Лайалл глубоко вздохнул, помедлив.

— Послушай, Ре, — начал он. — Твоя мама и я... мы просто хотели убедиться, что ты понимаешь, что тебе нельзя с кем-то слишком сближаться из-за твоей ситуации, — он замолчал. — Как семья, мы просто переезжаем каждый раз, когда у наших соседей возникают подозрения, но, что ж, ты не можешь делать этого в Хогвартсе. Понимаешь?

Ремус кивнул. Великая радость, которую он чувствовал десять минут назад пока распаковывал подарки, тут же испарилась, на место которой пришла холодное жало реальности.

— Я знаю, что произойдет, если они узнают, что я оборотень. Не волнуйтесь; я осторожен. Я переодеваюсь за балдахином своей кровати и говорю им, что навещаю больную маму в дни полной луны.

Родители Ремуса снова переглянулись.

— Это хорошо, милый, — ответила его мама, — но это не все, о чем мы беспокоимся, — она положила руку на плечо Ремуса и сжала его. — Когда ты действительно с кем-то сближаешься, понимаешь... ты чувствуешь полное доверие к ним. Вы начинаете рассказывать друг другу свои секреты, возможно, вещи, которые вы не хотите, чтобы другие люди узнали.

— О, — теперь Ремус понимал. — Вы думаете, что я просто собираюсь рассказать им, что я оборотень? — он покачал головой. — Конечно, я не сделаю этого, мам, не беспокойся. Я знаю, что не могу.

Напряжение исчезло с плеч Хоуп.

— Хорошо, Ре. Я знаю, ты умный мальчик, всегда им был. Твой отец и я просто не хотим, чтобы ты надеялся на что-то.

— Я не надеюсь, — настаивал Ремус. — Мои друзья замечательные, но я знаю, что они бы не захотели иметь со мной что-то общее, если бы знали, что я такое, — его мама, расстроенная грустным тоном в его голосе, заключила Ремуса в нежные объятия.

— Мне жаль, что все так получилось, — прошептала она ему на ухо. — Ты заслуживаешь людей, которые полюбят тебя просто за то, какой ты.

— Ну, вот почему ты и папа здесь, — Ремус грустно улыбнулся, выбираясь из объятий. Хоуп стерла слезы со своих щек, откидываясь назад, в утешающие объятия Лайалла.

Ремус откусил одну из своих шоколадок, но во рту появился кислый привкус. Он бы соврал себе, если бы не признал, что думал о том, чтобы произошло, если бы его соседи узнали о его ликантропии, он задавался вопросом, действительно ли им будет так плохо, если они узнают. Сириус вырос в доме, наполненном предубеждениями, и он не выглядел так, словно ему было дело до того, что его лучшие друзья были полукровкой, предателем крови и сыном двух магглорожденных.

Но он понимал, это было другое. Магглорожденные и предатели крови не были опасными, но оборотни определенно были — они были монстрами. Это не было простым предубеждением, которое заставляло волшебников ненавидеть оборотней, это был страх. Страх, для которого у них были все причины.

Но как они могли быть моими друзьями, задавался вопросом Ремус, если они даже не знают меня? Они дружили с ненастоящим Ремусом, с тем, кто не превращался в убивающего монстра раз в месяц. Настоящего Ремуса они бы возненавидели, сбежали бы от него так быстро, как только бы смогли. Это была совсем не приятная мысль для размышления.

И поэтому он знал, с замиранием в груди, что полуреальная дружба, которая была у него сейчас с Джеймсом, Сириусом и Питером, была лучшим, что он когда-либо мог получить.