Одинокий путник в январе холодном

Повстречался мне на рубеже метели,

И стонали сосны, и дубы скрипели,

И замёрз под утро купол небосвода.

А в полях заснеженных гуляет вьюга,

Реки лед сковал, как руки арестанта… ©

Только много времени спустя я узнала, что это сам Виктор выбрал меня в тот самый день. И, признаться, мне, делающей все по-своему (хотя и не всегда себе на пользу), и даже самой завязывающей знакомство с понравившимися мужчинами, подобное вряд ли льстило. Но так уж сложилось.

Толкая между столиками свой полотер, Виктор боковым зрением засек, как едва сев за столик, я достала из сумки сказочного зверя скъёрра, посадив перед собой. Не повернув голову и на долю миллиметра, он своим сверхчувствительным ухом слышал, как я, не разжимая губ, шептала скъёрру, что уж коли ко мне в квартиру снова вломятся пока я на работе, то хоть мою игрушку-талисман не выпотрошат в поисках спрятанных в нем ценностей.

Просканировав неизвестного зверя, Виктор безошибочно определил, что у того отсутствуют признаки жизнедеятельности. И логично решил, что раз я настолько бережна к этому неживому существу, то и ему смогу стать хорошей хозяйкой.

За окном стоял темный предрассветный час. В желтом свете фонарей было видно, как ветер гоняет снежинки. В больничной столовой завтракала лишь пара человек в разных концах зала. Утренняя смена ещё не заступила, а ночная торопилась по домам. Я же домой не спешила, после недавнего ограбления не отпускал страх находиться в квартире одной, и даже установленные новые замки не спасали.

Он привлек мое внимание торчащими в разные стороны рыжими кудрями, что отражали люминесцентные лампы и словно согревали их холодный свет.

Почти сразу в глаза бросились шрамы на лице. Отпущенная в палец длинной рыжая щетина не смогла скрыть их, и они ползли по правой щеке, как ручьи по лугу, спускаясь по шее, уходили под ворот комбинезона. Именно из-за этих шрамов я было решила, что передо мной человек. В корпорациях увечных киборгов не держали, избавляясь от них моментально. Но пустой взгляд его глаз удивительного оттенка арктических льдов, и таких же холодных, не оставил мне сомнений.

Перевитые мускулами предплечья, выглядывающие из закатанных рукавов комбинезона, были покрыты редкими рыжими волосками и сплошь веснушками. Высокий и широкоплечий, он казался чересчур поджарым из-за рабочего комбинезона не по размеру.

Подоспел киборг-официант. Для утренней смены ещё не начали готовить, но по моей просьбе приготовили отдельную порцию яичницы. Принесенную последней кипящую сковородку я безотчетно отодвинула от себя, оттесняя тарелки с поданными к завтраку салатами и заставляя стакан с морковно-апельсиновым соком закачаться на противоположном конце небольшого столика. Пытаться ловить падающий стакан было бесполезно. И лишь успев сказать: «Ой!» — я сдернула со стола скъёрра за лапу, чтобы в него не полетели стеклянные осколки вперемешку с оранжевыми брызгами.

Но стакан не упал. Рыжий киборг успел поймать его на лету, бросив свой полотер и оказавшись у моего столика в один прыжок, настолько быстрый, что глаз попросту не успел его уловить, и водрузил стакан с едва пролитым соком обратно на стол уже подальше от края. Вторая часть Первого Закона робототехники гласила, что киборг не может своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Однако какой вред от пролитого сока, ну кроме испорченного настроения? Ошарашенная произошедшим, я не успела поблагодарить киборга. Вероятнее всего, ему была безразлична моя благодарность. Только вот я готова была поклясться, что в ту самую долю секунды, когда киборг ловил стакан на лету, он посмотрел мне в глаза совершенно осмысленным человеческим взглядом. И вместо того, чтобы есть остывающую яичницу, я изумленно пялилась на него, мгновенно вернувшегося к полотеру, невозмутимо продолжавшего свою монотонную работу, словно ничего и не произошло.

А я то и дело косилась на его кудри цвета расплавленной меди и про себя уже называла рыжего киборга Виктор.