Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах.

Это значит, что зверь почувствовал страх.

Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,

Все горит, все кипит, пылает огонь.

Я даже знаю, как болит у зверя в груди,

Он идет, он хрипит, мне знаком этот крик…©

— С момента появления первых компьютеров в машине всегда были призраки, — высокий голос Марка звучал непривычно звонко. — Случайные сегменты кода, которые, скомпоновавшись, образуют непредвиденные протоколы. То, что можно назвать поведением… Эти незапланированные свободные радикалы порождают вопросы о свободе воли, творчестве, и даже о том, что мы могли бы назвать душой!

Тут он осекся, разом сник, ссутулив только что горделиво расправленные плечи, и смущенно добавил:

— Это, конечно, не я придумал. Это слова легенды робототехники…

Марк совсем замолчал и принялся ковырять пластиковой вилкой остатки обеда в контейнере, что я принесла из столовой, заскочив в мастерскую в перерыв. Последние дни я часто к нему заходила, желая подгадать момент и расспросить про рыжего киборга со шрамами из столовой.

— Но ведь есть вероятность, что они не абсолютно бездушны! То есть, я не верю в существование души в религиозном смысле, но все равно киборги… могут быть живыми!

— Ну да, в некотором смысле они определенно живы — дышат кислородом, их сердца бьются… Вот ты знала, что киборгов создали случайно? Да-да, — Марк говорил быстро, словно пытаясь поспеть за собственными мыслями.

— Ученые так долго пытались создать искусственный интеллект. И в то же время боялись, что разумные машины захватят власть над миром, ну как во всех этих фантастических фильмах. Как говориться, глаза страшатся, а руки делают. В Сайбер Спейс решили кибернизировать человека. Если уж ИИ на нас нападет, нам будет что ему противопоставить, кроме нашего богатого духовного мира, — Марк не сдержал усмешки над собственной шуткой. — Однако же вживленный киборгам в основание черепа имплант, полностью подчиняющий работу мозга и многократно увеличивающий его производительность, заодно лишает их воли, способности к эмоциям и образному мышлению.

— То есть вместо сверхчеловека создали идеального раба?

Марк взмахнул рукой в воздухе, словно отгоняя невидимую мошку.

— В мозг также вживлены наночипы, которые соединяют искусственные нейронные сети. Искусственные нейроны и синапсы… Вообще не только мозг, всё тело пронизано ими. Да и многие части тела бывают заменены кибернетическими эквивалентами. Хочешь посмотреть? — он указал на стоящую в центре мастерской диагностическую капсулу, в котором лежал обнаженным мой недавний знакомец. Даже сквозь матовое стекло были видны его рыжие волосы. Шкала на холодно светящемся табло показывала 61%.

— Сейчас выведу тебе на экран со сканера. Посмотришь! Это даже красиво! — он отставил контейнер с остатками обеда в сторону и, повернувшись к мониторам, застучал по клавишам.

— А откуда берутся тела? Их ведь не клонируют?

— Нет! Ты что?! — Марка передернуло, как от удара током. От удивления, его пальцы замерли над клавиатурой.

— Клонирование человека запрещено во всех без исключения странах земного шара! Да и зачем материально и энергозатратно выращивать человека в искусственных условиях? Знаешь, сколько по всему миру рождается младенцев с несовместимыми с жизнью увечьями? Это после всех экологических катастроф… — он уже напрочь забыл, что хотел показать мне. — Ходили слухи и о нежеланных младенцах, ну знаешь, ненужных собственным матерям… Но это только слухи…

— И что, обошлось без протестов?

Марк оторвался от мониторов и повернулся на своем крутящемся табурете, демонстрируя, насколько он удивлен моим вопросом.

— Это прошло мимо меня. Дома… — странное дело, нет-нет, но порой я всё ещё называла так страну, много лет назад ставшую мне вторым домом. — Ну, там киборги были полностью запрещены…

— Но ты не смогла этого выдержать и переехала сюда, чтобы работать с ними бок о бок? — хоть Марк и старался произнести это предельно серьезно, но не удержался от немного нервного смешка.

— Я переехала, пока не успели запретить и меня! — быть меньшинством в стране, делающей первые, но от этого не менее пугающие, шаги на радикально-религиозном пути — не многим лучше, чем быть киборгом.

— Да, религиозные фанатики всех мастей были против киборгов, — Марк был сам достаточно скрытен, чтоб и моё упоминание о крайне личном проигнорировать. — Пожалуй, впервые в истории приверженцы противоборствующих религий сошлись во мнении! Но кроме них все молчали…

— Хм…

— Помнишь, как с десяток лет назад то и дело вспыхивали скандалы об использовании чуть ли не рабской рабочей силы на заводах, производящих смартфоны? Только вот смартфоном пользоваться никто не перестал!

За сегодняшний день я услышала от Марка больше слов, чем за все предыдущие месяцы совместной работы, хотя мы и приятельствовали. А то, что я узнала от него о киборгах, было обширней, чем весь вводный курс по работе с ними, прослушанный мной перед вступлением в нынешнею должность.

— Марк, а тебе самому не хотелось работать на Сайбер Спейс? — ведь фанатично увлеченный киборгами и замкнутый с людьми Марк не мог не мечтать работать на мирового монополиста в киберпроизводстве.

В ответ он нахохлился как мокрый воробей.

— Они ж до определенного возраста берут, потому что даже инженеров с несколькими академическими степенями продолжают учить ещё несколько лет в своих собственных академиях.

Впервые за время нашего знакомства я подумала, что не знаю, сколько Марку точно лет.

— Да и проверки они устраивают не хуже чем в разведке, — он пожал худыми плечами, остро выпирающими даже под белым лабораторным халатом. — А мне бы не хотелось, чтоб кто-то копался в моем прошлом.

До меня доходили слухи о полукриминальной хакерской истории Марка.

— А почему этого Сайбер Спейс не заменили? — я кивнула на стеклянный гроб, переводя тему.

— Раньше я не видела раненых киборгов…

— А я его у перекупщика взял! — ответил Марк, даже, как мне показалась, с вызовом.

— Анекдот какой-то: купил киборга на рогожке!

— Ну да! Существует вторичный рынок, как и для любой другой… техники. — Марк, обычно посмеивающийся над собственными шутками, моей не оценил, и продолжал вполне серьёзно.

— Перекупщики сюда валом валят. Наша корпократия хоть пока ещё не самый большой потребитель рабочей киберсилы, но самый перспективный. Никаких ограничительных законов, а мораль осталась по ту сторону границы. Но корпорации бывших в употреблении не покупают, только строительные подрядчики для тяжелых работ.

— Как же этот к тебе попал?

— Перекупщик, то ещё наглое жулье, знал к кому обратиться… Это ведь легендарный киборг! Три что ли года тому назад он предотвратил теракт в аэропорту! Я и не думал, что когда-нибудь увижу этого киборга живьем. Ну, то есть воочию увижу… Я ведь много читал тогда о нем. Все массмедиа гудели. Я ожидал кучи научных статей, но… Понимаешь, Первый закон! Киборг не может причинить вред человеку, но и своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред, тоже не может. То есть если киборг видит, что один человек намерен причинить вред другому, он его остановит, не причиняя вреда. А если под угрозой два человека, а если больше? Обычная математика! Тогда да! Тогда киборг может нанести вред злоумышленнику. Ну, как это в аэропорту было. Но при этом у бедняги от подобного диссонанса клеммы должны гореть. И если киборг сам окончательно не разладился, то его потом все равно уничтожают.

— Ужас какой!

— Что?

— Разве это не ужасно?! Киборг спасает людей, рискуя своей… Ладно, не жизнью — безопасностью. Испытывает при этом муки. Которые, может быть, даже сильнее, чем наш человеческий страх. И потом в награду его казнят?!

— Ну, когда ты так это описываешь, звучит действительно довольно паршиво… Но причинивший вред человеку киборг — он вроде взбесившейся от вкуса человеческой крови собаки. Человечество до ужаса боится комплекса Франкенштейна! Вот почему фундаментальная схема любого импланта включает в себя Три закона робототехники!

— Пока что тысячи людей по всему миру гибнут от рук таких же людей, а вовсе не киборгов!

Диагностическая капсула протяжно запищала, показывая, что сканирование завершено. Дисплей замигал зелеными лампочками, показывая 100%. Не поднимаясь со своего табурета, Марк, отталкиваясь ногой от пола, подкатился к стоящему посреди мастерской стеклянному гробу.

— Эй, приятель! — нн легонько постучал по матовому стеклу крышки. — Ты там проснулся? — нажал какие-то кнопки, заставляя капсулу открыться. — Давай выбирайся оттуда! Слышишь меня?

— Тебе без проблем разрешили его купить?

— По документам он значится экземпляром для опытов и исследований. Впрочем, так и есть. Мечтаю провести с ним Тест Тьюринга! Он ведь нарушил Первый закон и выжил…

Тем временем я уже не слушала Марка. Моим вниманием полностью завладел обнаженный киборг, выбравшийся из капсулы. Высокий, широкоплечий, его мускулатура была словно вылепленная скульптором. Даже зудящее внутри гадкое чувство, что я пользуюсь его покорностью, не останавливало меня — так жадно хотелось рассмотреть его целиком. Его идеально сложенное тело, будоражащее воображение, оказалось чуть ли не полностью изувеченно шрамами — следы порезов, ожогов, рваные неровные рубцы осколочных ранений… От увиденного нехорошо засаднило внутри, аж до металлического привкуса во рту.

— Это его в аэропорту так? — спросила я Марка, перебив.

— Ну… Ему и потом досталось! — Марк повернулся ко мне на своем вращающемся табурете и, сняв очки, потер уставшие от мониторов глаза. — Ты читала о подпольных клубах, предлагающих клиентам поединок с киборгом? Щекочет нервы, правда? Особенно, если сказать любителям острых ощущений, что этот киборг в прошлом уже вредил людям. Только вот если киборг не вышел из строя от подобного, значит, Первый закон всё ещё действует. Значит, не получится боя взаправду, а получится банальное избиение! — Марк перестал тереть глаза и вместо этого принялся протирать очки краем лабораторного халата. — Этого как раз держали в таком вот клубе «Фламма» в Гибралтаре. Как он туда попал неясно! Чертовщина какая-то! Ну, в службе безопасности аэропорта он, понятное дело, не числился, а принадлежал охранной фирме-подрядчику. Недели после теракта не прошло, а подрядчик уже сбыл этого киборга с рук! Ни тестов, ни расследования… А Сайбер Спейс ведь должны были на ушах стоять… — отложив, наконец, очки в сторону, и пристроив их у клавиатуры, Марк теперь смотрел на меня в упор. — А в этом клубе «Фламма», судя по следам его травм, — Марк постучал ногтем по экрану, — предлагали клиентам после поединков ещё и секс с киборгом. Я тебе покажу!

— Не! …надо… — нас прервал телефонный звонок от заведующей моим отделением.

— Я должна идти! — сказала я, быстро поднимаясь со стула. Мне совсем не нравилось, как обернулся наш разговор. — Доктор Ада меня уже с фонарями ищет!

— Как ты вообще с ней работаешь? — скривился Марк.

— Да она нормальная тётка. И по-настоящему сильный специалист в своей области…

— Ну да! Только киберофоб! Такая, в общем-то, мелочь в больнице, где три четверти персонала — киборги!

— Ну, умом то она понимает, что врач-киборг выполняет любой процедуру с такой точностью, которая даже не снилась врачу-человеку. Плюс полное отсутствие раздутого эго… — я не сдержала усмешки.

— Мы первая в мире больница, использующая кибернетический медперсонал в таком количестве. И поневоле приходится иметь дело с пациентами-киберофобами…

— Расскажи мне об этом! — социальных работников в нашей смарт-больнице держали именно как посредников между киберврачами и предвзято относящимся к ним пациентами.

— Но когда ведущие врачи сами киберофобы…

— Ты конечно прав! Но мне уже совсем пора…

Именно доктор Ада сосватала меня в эту больницу, созданную фармацевтическим конгломератом. Я отчетливо видела её, как сказал Марк, киберофобию, простирающуюся даже гораздо глубже, и она доставляла мне изрядный дискомфорт. Но тут же я с благодарностью вспоминала, насколько более легко прошла моя адаптация на новом рабочем месте именно благодаря знакомству с доктором Адой. Будучи в определенном смысле её протеже, я, пожалуй, не имела морального права её критиковать.

Остаток дня рыжий киборг не шел у меня из головы. Его изувеченное тело то и дело всплывало перед глазами. И я разрывалась между жалостью, словно к найденной на блошином рынке сломанной кукле, и знакомым по прошлой работе с жертвами сексуальных нападений сочувствием.

Появившись на пороге Марковой мастерской в конце рабочего дня, я застала кибертехника сидящим за мониторами в той же позе, как я его и оставила в обед. Только контейнера из-под еды на столе не было, а вместо него стояла пол-литровая пивная кружка, наполненная кофе. На стуле в углу с отрешенным видом сидел полностью одетый киборг и пил из такой же кружки непрозрачную жидкость цвета топленого молока.

— Ты сможешь его вылечить?

— Да он и сам неплохо восстановился… — и словно в ответ рыжий киборг шумно втянул свой напиток через соломинку. — Только в голове полный бардак. Они даже не убрали свою пиратскую программу, переустановленную с базовой модели для удовольствий. А самое паршивое знаешь что? Он ведь почти всё помнит! Уж не знаю, какие дилетанты-халтурщики корректировали ему память, но осталось столько фрагментарных файлов…

— А удалить?

— Никак. Они уже смешались с потоками других данных, и удалить их теперь не было никакой возможности, — Марк в задумчивости почесал макушку, растрепав ещё больше свои спутанные патлы. — Детали о службе безопасности аэропорта кажутся чуть ли не человеческой ностальгией. А вот «Фламма»… И когда он без эмоций монотонно озвучивает обрывки тех воспоминаний, вообще оторопь берет!

Киборги в отличие от людей не обязаны были помнить произошедшее, но даже это слабое утешение у этого рыжего отобрали.

— Какие же они паскудные сволочи! — я цедила слова сквозь зубы, оглядываясь на киборга. — Скоты! Этот клуб «Фламма» — да чтоб он сгорел! И все кто туда ходили!

— Как это ни прискорбно, но вполне ожидаемо, — проговорил Марк, снова сев на свой неизменный табурет. — Это ведь дает чувство безнаказанности… То, что киборг не чувствует. То есть чувствует, конечно. Просто боль для него лишена характерной для людей эмоциональной окраски…

— Если ребенок намеренно и жестоко ломает игрушки — его нужно показать специалисту, равно как если б он издевался над животными! Даже если он ничего не чувствует, — я махнула рукой в сторону рыжего, не перестающего смотреть в одну точку, словно речь шла не о нем. — Это не дает им права…

Я замолчала, чувствуя, что если продолжу говорить, непременно расплачусь. Я и сама не понимала, отчего так остро реагировала.

— Эй, приятель! — рыжий киборг тем временем как раз покончил с порцией своей еды и держал на весу пустую кружку. — Помой свою кружку! — слова Марка заставили киборга резко встать и направиться к кухонному уголку. — Налей себе ещё порцию сайфуда. И сделай Тане кофе. Как ты пьешь?

— Ложечка кофе, ложечка сахара, две трети воды, треть молока.

— Принято! — отозвался киборг. Это было первое произнесенное им слово, что я услышала. У него был глубокий, но совершенно безжизненный голос.

— Странное дело, но как это ещё киборгов не превратили в оружие? — я прихлебывала вполне неплохой кофе, приготовленный мне киборгом. — Ведь даже первая в мире атомная электростанция заработала уже после взрыва первых атомных бомб.

— Ну… Люди до усрачки боятся Комплекса Франкенштейна! Хотя пару лет назад действительно была попытка создать военных киборгов. Но для этого пришлось подкорректировать Первый закон. Готов поспорить, это было не впервые. Просто тот случай не удалось замести под коврик.

— И что случилось?

— Четыре киборга сбежали с военной базы. Их, как ты понимаешь, пытались остановить. Только Первый закон их больше не сдерживал. Как говорится «за что боролись — на то и напоролись», — помолчав пару секунд, Марк продолжил: — Дальше вообще интересно! Беглым киборгам удалось прожить несколько недель в каком-то заброшенном доме в Сан-Франциско. Ты только представь, жили себе как обычные люди с обочины общества! Даже пытались зарабатывать на жизнь. Правда, совершенно по-варварски — продавали на панели свои тела.

— А закончилось всё не очень, да?

— Писали, будто продолжительность жизни таких откалиброваных киборгов заранее ограничена. Но до своей естественной смерти они, ясное дело, не дожили… Хотя одного все же удалось изловить живьем. Но его тоже быстро уничтожили от греха подальше. Среди наших ходили слухи, мол, этот уцелевший прошел Тест Тьюринга.

— Ну, в этом есть что-то политическое… Если он разумен, значит, понимал, что делает. Значит, может предстать перед судом…

— Вот интересно было бы проверить связь между поправкой Первого Закона и Тестом Тьюринга! Это могло бы стать величайшим открытием! — Марк вскочил со своего вертящегося табурета и принялся вышагивать по комнате. — Представляешь, если б обнаружилась связь, это могло бы означало, что мы можем наделить киборгов свободой воли! Равно как и лишить её! — он резко остановился, замолчав на полминуты, запустив пятерню в длинные спутанные волосы, поскреб макушку, и без всякого перехода спросил.

— А почему ты домой не идешь? Рабочий день давно закончился. То есть здорово, конечно, с тобой болтать… — мелкими шажками Марк вернулся за свои мониторы.

В иное время я бы выдумала что-нибудь про одиночество и пустую квартиру даже без кошки, но после сегодняшних разговоров Марк словно стал мне ближе остальных в этой новой жизни, и я сказала ему правду:

— Мне чертовски страшно, Марк! На днях мою квартиру ограбили…

— Я ничего не слышал о взломе в корпоративном жилом комплексе… — в задумчивости почесал макушку, растрепав ещё больше свои спутанные патлы.

— А я там не живу! Свободные студии мне не понравились, да и по деньгам накладно. А если снимать квартиру у местных, больница платит прибавку на съем жилья. Но тут тоже подвох — договор об аренде нужно заключать на весь срок рабочего контракта наперед.

— И как местные?

— Черт их разберет! Похоже, разрываются между благодарностью к новой власти за конец гражданской войны, ну понимаешь, за новую сытую жизнь… Но чужаков всё равно ненавидят. Да и предрассудков - хоть лопатой выгребай!

— Зря ты с ними связалась!

— А что теперь? Деваться некуда! Но, с другой стороны, просторная квартира. Старая, правда. Но есть в ней что-то ностальгическое.

— И даже без смарт-кухни? — в вопросе Марка не было сарказма. Ежедневно работая с самыми высокими технологиями, он наверняка и дома не мог без них обойтись.

— Черт с ней! Плохо, что без сигнализации. Я сменила замки. Купила самый навороченный, но всё равно просыпалась от малейшего шороха. А в этой старой квартире и так всё скрипит! Я уже несколько дней нормально не сплю, ни днем, ни ночью.

— Много украли?

— Было бы что красть! Пару украшений. Какие-то действительно недешевые. Но в основном память. Жалко до слез. Перевернули весь дом, шкафы, ящики… Все личные вещи мои перелапали! — я глубоко вздохнула, переводя дух. — Ставить сигнализацию хозяева отказались. Мол, нет такого в договоре. Но коли «уважаемая госпожа» желает поставить за свой счет, так возражений у них нет! Я уже и правда думаю ставить за свой счет. Попросить корпоративный заем. А лучше целого киборга купить? Отличный будет аргумент в споре с квартирными хозяевами! Как думаешь, дорого? — на самом деле я вряд ли бы стала всерьёз рассматривать покупку киборга. Ляпнула, как писали в старых романах, «в сердцах». — Или вот рыжика возьму! — я легонько ткнула его в мускулистое плечо. Совершенно неожиданно он отреагировал, повернув ко мне голову. И я не могла разобрать, что увидела в его взгляде — то ли удивленное недоверие, то ли бесконечную тоску, то ли вообще ничего. И мне тут же захотелось сказать ему что-то мудрое, достойное звания человека, или же попросить прощения. Я сразу и не услышала обескураживающее Марково «Бери!». А как?

— Экземпляр хоть и опытный, а питание отрабатывать должен. Отправляю его убирать подсобные помещения в ночную смену, но это только до первой жалобы. Корпорация не потерпит изуродованного… ну неэстетично выглядящего киборга, даром что он такой уникальный. Заберешь его, чтоб глаза никому не мозолил. Тебе охрана! Питание за твой счет. Ну и проводить будешь его ко мне на тесты.

— Ну, если так можно…

— Сейчас мигом все оформим! — придвинувшись на своем крутящемся табурете к одному из экранов, Марк принялся проматывать отображающиеся на нем данные. — Блин! Ну, где же серийный номер? Так, ладно! — по привычке катаясь на своем табурете по лаборатории, Марк приблизился к киборгу: — Эй, приятель! А ну-ка посмотри влево и вверх!

С моего места мне не было видно, но, видимо, киборг тотчас исполнил приказанное, потому что Марк попросил: — Таня, запиши-ка быстро! МС714…

— 235792008… — продолжил киборг.

— О! Отлично, приятель! — Марк вернулся за монитор, и принялся набирать названный Виктором номер, а затем короткий текст: — …Поступает на иждивение сотрудницы больницы для последующего использования в профессиональных и личных целях. Готово!

— Ты хоть расскажи мне как за ним ухаживать? Ему можно обычную еду?

— Ни в коем случае! Обычную еду киборгам вообще нельзя! — я только кивнула в ответ, умолчав о том, как этот рыжий в столовой бросил в рот недоеденный кем-то кекс. — А для остаточной регенерации… — Марк вскочил, забегал по мастерской, лихорадочно открывая все шкафы подряд и выхватывая оттуда разные коробочки, баночки и флаконы. Какие-то тут же возвращал на место, а что-то ставил на стеклянную закрытую крышку диагностической капсулы.

— А для улучшения остаточной регенерации будешь вот эти присадки, — он обвел рукой батарею баночек, — будешь добавлять их в сайфуд. Его можно в обычном супермаркете купить. Или дам тебе данные поставщика, если возьмешь много, выйдет дешевле. Эй, приятель, теперь Таня твоя хозяйка!

Мне непреодолимо хотелось забрать рыжего киборга домой, но быть хозяйкой кого-то кто так сильно похож на человека…

Увидев мое замешательство, Марк расценил это по-другому, принявшись убеждать меня, что киборг совершенно безопасен, Комплекса Франкенштейна страшиться нечего, ссылался на детские сказки, в которых куклы сбегают только от плохих хозяек. Мне же приходила на ум другая ассоциация — пойманное в капкан животное при попытке освободить его, может серьезно поранить. Этот рыжий киборг не выбирал свой удел, а попал в него, как лиса в капкан. Я и сама была в определенной мере такой же лисой…

— Ладно, Виктор, поехали домой!

— Почему Виктор? — спросил Марк.

— По-моему отличное имя для него!

— Да, — но ответил мне не Марк, а мой рыжий киборг.