Проследив за взглядом Лань Чжаня, сумрачно уставившегося на тесак, «эльф» спохватился: торопливо водрузил холодное оружие на стол и, жамкнув пару раз фартук, приветливо протянул гостю бледную ладонь.
— Привет! Я — Вэй Ин! А как тебя зовут? Хотя, если честно, мне это уже известно: ты — Лань Чжань!
Последовала неуютная пауза. Лань Чжань сосредоточенно сдвинул брови. Опоясанный простынёй и вооружённый штуковиной с полки, он выглядел весьма нетривиально. Назвавшийся Вэй Ином осознал ошибку и на одном дыхании выпалил:
— Имя, а ещё то, что ты из солнечной Калифорнии, я подсмотрел в твоих водительских правах!
Лань Чжань недоверчиво скользнул взглядом по простёртой к нему пятерне.
— Кажется, произошло небольшое недоразумение, — Вэй Ин немного поник, поняв, что парень перед ним не готов к рукопожатию, но оптимистичного выражения лица не утратил. — Ты упал, помнишь? И ударился… сильно. Головой. Как она, кстати?
Голос у Вэй Ина под стать внешности был завораживающий: бархатный и благозвучный. Лань Чжань против воли смотрел на него как зачарованный, бегал глазами по нежному, бледному лицу и думал, думал, думал. Что-то не сходилось, не укладывалось в простую и ясную картину. Он резко опустил стиснутую в руках фигурку божка на стол рядом с тесаком и низко процедил:
— Вэй Ин, значит?
— Да-да, Вэй Ин! — откликнулось широко улыбающееся белозубое чудо, в волнении заламывая тонкие пальцы.
— Что здесь делаешь? — тоном злого копа на допросе отчеканил Лань Чжань.
Юноша в неопределённости пожал худыми плечами. Уголки его порочно-чувственных губ едва заметно дёрнулись.
— Готовлю… Рис с овощами и фазана под соусом. Ты, должно быть, жутко голоден?
— Да не на кухне что делаешь, а в этом доме! — гаркнул Лань Чжань.
Глаза Вэй Ина выразительно округлились. Вопрос, чудилось, поставил его в тупик.
— Ну-у… Я тут живу.
— А тот… Другой?
— Другой? Кто другой?
— Тот, кто дверь открыл, когда я стучал.
— Так я и открыл.
— Нет, не ты, — грубовато отсёк Лань Чжань, не пойми зачем вступив в спор.
— Всё же то был я, — настаивал Вэй Ин. — Ты ненароком сорвался с крыльца. К счастью, ничего серьёзно не повредил, но отключился.
— Но… Твои… Глаза.
Вэй Ин заморгал.
— Что с ними?
— Они тёмно-серые.
— Да.
— А у того, кто открыл, были…
— Алые, — выдохнул Вэй Ин, и улыбка его слегка остыла. — Тому виной линзы. Сейчас я без них.
Лань Чжань цветные линзы видел — на вечеринке в честь Хэллоуина, что устроили сотрудники компании брата в прошлом году; но те, что, как утверждал Вэй Ин, были на нём, выглядели иначе — в разы реалистичнее. С другой стороны, на момент данного заключения Лань Чжань находился не в том состоянии, чтобы ручаться за достоверность сделанных выводов.
— А кровь? — нахмурился он.
Вэй Ин согласно качнул головой.
— Кровь настоящая. Из носа. Присмотрись, даже отёк на переносице виден.
Отёка Лань Чжань, как ни присматривался, не обнаружил, а потому продолжил спрашивать:
— И что случилось с носом?
— Подружка Цин постаралась.
— И где она?
— Кто?
— Подружка.
— В сарае за домом.
— Что она делает в сарае?
— Прячется от бури.
— Почему не в доме?
— Потому что она устраивает беспорядок и всё пачкает.
— Не понял. Твоя подружка вынуждена сидеть в сарае, потому что не умеет себя вести?
Вэй Ин поморщился.
— Да не моя подружка, — подчеркнул он, нервно теребя рюши фартука, — а Подружка Цин, и в дом ей нельзя, потому что она пеликан.
— Какой ещё, к дьяволу, пеликан?! Ты прикалываешься надо мной, что ли?! — вспылил Лань Чжань, допустив, что юноша либо умышленно издевается, либо отбитый на голову и не догоняет, что несёт. — Открывать незнакомцу в облике не пойми кого и морочить голову ерундой — это, по-твоему, нормальное поведение владельца отеля?!
Он ощущал себя жертвой идиотского розыгрыша и злился всё больше.
— Немедленно верни мою одежду и отопри дверь, чтобы я мог уехать!
Проявляя завидное терпение, Вэй Ин ответил:
— Успокойся и послушай. Я не пытался тебя напугать. Ничего такого. Имеет место досадное стечение обстоятельств.
— Так я и поверил!
— Я не лгу. Я примерял линзы, которые купил для карнавала, когда налетевшая гроза сломала дерево за домом. Я выскочил на шум, оценить ущерб. Не обнаружил на месте Подружку Цин и пошёл её искать прямо с этими дурацкими красными глазами, понимаешь?
Лань Чжань не понимал, но допускал перечисленное как вероятность, а потому просто кивнул.
— Здесь на заднем дворе, — Вэй Ин на мгновение замешкался, — как бы это сказать… старое кладбище.
— Что?!
— Ты разве не читал надпись на вывеске?
— Читал, но…
Лань Чжаня прошибло холодным потом. Выходит, «Кладбище» — это не название, а реальное место для захоронений на территории отеля! И кому в голову могло прийти подобное сочетание?
— Во время сильных дождей случаются наводнения. Одни могилы размывает, другие уходят под землю на целый фут ниже, чем им положено быть, — растолковывал Вэй Ин. — Здесь повсюду болота, зыбкая почва, трясина. Последнее время зачастили случаи обвала грунта. Подружка Цин угодила в одну из пострадавших могил. Я хотел использовать верёвку на манер лассо, набросить на неё петлю и вытащить, но Подружка Цин как-никак птица и боится громких звуков. Гроза заставила её метаться, и она запуталась.
Вэй Ин указал на тесак.
— Пришлось сходить за этим, спуститься к ней и разрубить верёвку. Пока тащил её из ловушки, сам извозился в грязи и тине как чёрт, а ещё Подружка Цин умудрилась садануть мне по носу. Едва выбрался из ямы, увидел свет фар и услышал стук. Бросился обратно через вход со стороны кухни, открыл дверь, поздоровался, а ты рванул прочь и упал.
Лань Чжань начал массировать виски.
Да уж, история, достойная экранизации сразу в двух жанрах: комедия и ужасы.
Вэй Ин говорил быстро и уверенно. В показаниях не путался.
Может, и правда досадное стечение обстоятельств?
Лань Чжань хотел в это верить, ощущая облегчение оттого, что обошлось без мистических аномалий, чудовищ и серийных убийц.
— Я втащил тебя внутрь. Одежда на тебе была хоть выжимай. Вот я её и снял, — продолжал Вэй Ин, подавшись к плите, на которой что-то угрожающе зашипело.
Он подхватил горстку пряных трав со стола, посыпал ими содержимое кастрюли, помешал, попробовал, расплылся удовлетворённой улыбкой и снова повернулся к Лань Чжаню.
— Ты не похож на того, кто ищет острых ощущений, посещая подобные места ради фотографий и щекотания нервов. Наверное, на развилке повернул не туда. По радио передали, нелётная погодка продержится дня четыре, может, дольше. Значит, ты пока что узник моих чертогов.
Лицо Лань Чжаня исказилось судорогой.
— Четыре дня?
— Ага! А дорога для проезда будет непригодна так и вовсе пару недель.
— Что?!
— А чему ты удивляешься? Болотистая местность. Грунтовая дорога. Если не хочешь завязнуть, едва тронувшись с места, лучше повременить с отъездом. Так что располагайся. За неловкий инцидент на крыльце я прошу прощения. И в качестве извинения предлагаю пятидесятипроцентную скидку на проживание. Что скажешь?
— Это щедро. Спасибо. Но я не могу оставаться здесь столько времени.
— Хватятся на работе?
— Нет.
— Направляешься на условленную встречу?
— Нет. Просто не могу задерживаться на одном месте слишком долго.
Вэй Ин опустил ресницы и снова начал помешивать варево.
— Можно подумать, ты от кого-то бежишь.
Лань Чжань никак его слова не прокомментировал. Он не без содрогания представил, как больше недели будет околачиваться в этом забытом богом, просившемся под снос отеле посреди чащи, с видом на кладбище, в обществе пеликана и смазливого чудика. Подмывало спросить у Вэй Ина: как ты так живёшь, почему не переедешь, что за лютая нелюбовь к себе вынуждает обитать в таких условиях? Но Лань Чжань сдержался, не его это дело. Как правило, у людей имелись причины на подобный выбор, да и кто он такой, чтобы раздавать советы. Сам ныне перекати-поле.
— Что насчёт моей одежды? Я могу получить её обратно? И отопри дверь, чтобы я мог сходить за сумкой с остальными вещами к машине.
— Дверь не заперта, просто заедает, — с улыбкой пояснил Вэй Ин. — Когда жмёшь на ручку, нужно надавить со смешением влево и слегка дёрнуть, сразу поддастся. Но к машине соваться смысла нет.
Он нырнул в тень прилегающей комнаты и спустя пару мгновений выплыл вновь, держа в руках упомянутую сумку.
— Забрал из машины. Знал, что она тебе понадобится.
Лань Чжань старался не вдумываться в то, что, когда он был в отключке, Вэй Ин его касался и полностью раздел, но мысли невольно сводились к данному факту, вынуждая испытывать ненормальное возбуждение.
— Мне понадобится четверть часа, чтобы закончить готовку. Если хочешь, можешь пока принять душ, — предусмотрительно проронил Вэй Ин. — Ближайшая к кухне ванная по коридору налево, вторая дверь.
Лань Чжань был рад освежиться. Ванну долго искать не понадобилось; там его ждали стопка чистых полотенец и гель для душа с ароматом сандала — его любимый, точно такой же, каким он пользовался дома. Это совпадение заставило вспомнить о семье, но лишь на короткое мгновение. До странного тянуло поскорее вернуться в компанию Вэй Ина, что Лань Чжань и сделал, застав того за заправкой салата. Стол уже был прибран к ужину.
— Проходи, садись, — окинув его быстрым взглядом, произнёс Вэй Ин, разливая по бокалам вино.
Лань Чжань собирался отказаться от спиртного, но потом передумал.
— Я редко готовлю что-то сложнее сэндвичей… — усмехнулся Вэй Ин, избавившись от фартука. — Но сегодня превзошёл сам себя.
Последняя фраза пустила по коже Лань Чжаня рой мурашек. Он не допускал и мысли, что вся эта суета разводилась исключительно ради него — единственного постояльца отеля грядущей ночью. Пока Вэй Ин шарил в шкафу, выискивая салфетки, Лань Чжань залип на его фигуре — на стройных ногах, аккуратной округлой заднице, худых, но крепких плечах. Чувствуя, как заходила ходуном грудная клетка и потеплело в паху, он поспешил переключить внимание на стол. Запах от блюд шёл приятный. Лань Чжань был голоден и поначалу даже не понял, что большинство из них от души сдобрены острым перцем.
— Вкусно, — тем не менее отметил он, пододвинув поближе стакан с водой.
Продолжая исподтишка пожирать Вэй Ина глазами, Лань Чжань решился было спросить, не страшно ли засыпать совсем одному, когда постояльцев нет, но с губ сорвалось лишь «не скучно ли?». Вэй Ин с довольным видом поглядывал, как он уплетает его стряпню, а сам больше налегал на вино, чем на еду. Вопрос его рассмешил.
— На самом деле я и рад бы заскучать, но это место не позволит. Обычно кручусь как белка в колесе от рассвета до заката. Даже книгу почитать или поиграть со Снежком и Угольком времени нет.
— Снежком и Угольком?
— Кролики-гермелины. Я бы вас познакомил, но сейчас они где-то прячутся.
После пеликана Лань Чжань не удивился бы даже ручному аллигатору. Его новый знакомый с космической внешностью совершенно не походил на типичного провинциального паренька, прозябающего в глухомани за копанием могил и поддержанием на плаву пустующего отеля.
— Постояльцы у меня бывают редко, — простодушно делился Вэй Ин. — Усадьба не в том состоянии, чтобы вызывать желание зависнуть подольше, а даже если бы была… Добровольно селиться рядом с покойниками готовы лишь те, кому охота нервы пощекотать и прихвастнуть необычным опытом перед друзьями. В основном люди суются ко мне за другим…
— За чем «другим»?
— Ну я порой оказываю некоторые услуги… — нехотя пояснил Вэй Ин. — Так, по мелочи, пустяки. В основном в области гармонизации энергий, упокоения буйных духов, изготовления талисманов и тому подобное. Иногда читаю карты.
Глаза Лань Чжаня распахнулись шире.
Чем дальше — тем страньше и чудесатей.
Он скептически относился к магам, колдунам, шаманам и иже с ними, хотя способность энергии влиять на состояние человека не отрицал.
— Так значит, предсказываешь будущее по Таро?
Вэй Ин иронично хмыкнул.
— О, ты знаешь о Таро! Неожиданно…
По выражению лица Лань Чжаня было ясно, что людей, увлекающихся подобным, он причисляет к категории цыган, бродяг, а то и воров.
— Как-то на ярмарке в Айове ко мне подошла одна дама с предложением описать суженую за двадцатку, — вспомнил он.
— Описала? — заинтересовался Вэй Ин, не сумев подавить усмешку.
— Нет, — покачал головой Лань Чжань. — Я отказался.
Обладай она хоть малыми зачатками сверхъестественных способностей или на худой конец чутьём психолога, просекла бы, что я по парням.
Вэй Ин пристально посмотрел ему в глаза. Может быть, чересчур пристально, потому что Лань Чжаню начало казаться, что он забрался к нему в голову и знает, о чём он думает. Чтобы избавиться от этого ощущения, Лань Чжань брякнул очередной вопрос:
— А каковы твои расценки?
Вэй Ин подлил ему вина.
— Для каждого цена своя. На свете нет одинаковых людей. Обратиться ко мне может всякий. Сначала я выясняю, в действительности ли нужно моё вмешательство и способен ли я оказать помощь. Стоимость определяется сопутствующими факторами.
Мощно задвинул!
— И что думаешь относительно меня? Есть с чем работать?
Лань Чжань не знал, зачем спросил. Этой ночью он сам на себя не был похож. Видно, сказывалась травма головы. Впервые за более чем два года в жилах горячо бурлила кровь. Ожившее сердце раскрывалось чему-то. Новые ощущения представлялись несвоевременными, малость дикими, но такими волнующими.
— Определённо, есть, — на полном серьёзе ответил Вэй Ин.
Он больше не улыбался, его взор заволокло тоской.
— У тебя огромный потенциал. Нечеловеческий, — на последнем определении Вэй Ин занервничал и продолжать не стал.
— По правде говоря, я не верю в магию и всё с ней связанное, — признался Лань Чжань.
Вэй Ин вяло улыбнулся.
— Это пока.
— В смысле?
— Ну ты молод, взгляды могут измениться.
— Для перемен нужны основания.
Вэй Ин погрустнел и над чем-то задумался. Лань Чжань истолковал перемены в его настроении нежеланием развивать затронутую тему. Оно и понятно, со стороны Лань Чжаня вопросы походили на плохо завуалированную издёвку. Он не являлся ханжой, но маг-одиночка и по совместительству владелец загибающегося гостиничного бизнеса в субтропической глубинке — сочетание то ещё. Лань Чжань не знал, как реагировать на всё это вместе и на свои взбесившиеся чувства в отдельности. Ситуация складывалась нарочно не придумаешь — отчасти смешная, отчасти печальная, но в большей степени просто нелепая.
Столкнись Лань Чжань с Вэй Ином, промышляющим магическими фокусами, в Лос-Анжелесе, ни минуты бы не усомнился, что перед ним либо мошенник, либо фанатик, попавший под влияние какой-то идеологии или компании. Парень перед ним компании не имел от слова «совсем», не считая какого-то там пеликана и двух кроликов, что, по видимости, не могло не сказаться на его восприятии мира. Финансовая подоплёка увлечения мистицизмом отпадала. Навряд ли в подобном месте выстраивалась очередь из желающих подправить судьбу методом магического вмешательства. Вэй Ин так спасался от одиночества и на каком-то этапе просто заигрался в сказку.
Ко всему прочему, это же Луизиана! Сплошные карнавалы, культы, вуду-колдуны и дома с призраками. Дань традициям, как-никак.
Вэй Ин, задумчиво взиравший на него, вдруг шумно вздохнул.
— Далеко не все жители штата с тобой согласились бы…
— Ты о чём?
— Ни о чём. Не обращай внимания. Ешь.
Лань Чжаня слегка коротнуло. Снова настигло ощущение, что Вэй Ин видит его насквозь, но отлегло быстро, наверное, потому что Лань Чжань не мог относиться всерьёз к мысли, что у нового знакомого и вправду имеются какие-то экстрасенсорные способности. Оставшуюся часть ужина они провели в относительной тишине, погружённые в размышления. За окнами исступлённо выло ненастье. Электричество в усадьбе обеспечивали два стареньких генератора, но их мощности хватало только на обогрев воды и освещение на первом этаже. Остальная часть особняка тонула в полутьме.
Уединиться в выделенной комнате Лань Чжаня не тянуло. Он сознавал, что заснуть под шум снаружи будет непросто, и обрадовался, когда Вэй Ин, спустя некоторое время, начал заваривать чай и расспрашивать о Калифорнии, тем самым откладывая момент их отхода ко сну. Лань Чжань отвечал общими фразами, не вдаваясь в подробности личной жизни в Эл Эй. Он не любил Лос-Анжелес, хотя тот являлся его домом с одиннадцати лет. После переезда из Пекина в самом Лань Чжане словно что-то сломалось. В отличие от старшего брата — Лань Сичэня, он не вписался в новую жизнь, не завёл друзей в школе, не сумел выстроить близкие отношения с сокурсниками, не сближался с коллегами. Он существовал с ними рядом и при этом был как под стеклянным колпаком, отделённый ото всех чем-то невидимым и непреодолимым.
Постепенно молодые люди переключились на обсуждение музыки, книг и кино. Оказалось, у них множество совпадающих предпочтений. Беседа потекла более непринуждённо. Вэй Ин обмолвился, что закончил только школу, да и то с проблемами из-за внешнего вида и рода занятий. Лань Чжаня никогда не травили, хотя он тоже по-своему сильно отличался от окружающих. Его семья занимала высокое положение в обществе и обладала финансовым могуществом, это давало преимущества и защиту. Ситуация Вэй Ина, помимо незаурядной внешности, осложнялась ещё и тем, что он был сиротой и рос в приёмной семье.
Чем больше Лань Чжань его слушал, тем больше хотел узнать. Вэй Ин располагал, вносил разлад в мысли, будоражил и не только потому, что был юн и красив. За всем этим крылось нечто, затронувшее Лань Чжаня значительно глубже. Необъяснимое предвкушение окунало в фантазии. Он несколько раз ловил себя на том, что грезит, как подаётся к Вэй Ину, целует его, вжимает в своё тело, сдирает одежду, укладывает на стол. Подобный ход мыслей был в корне не свойствен Лань Чжаню и представлялся безумием, но каким-то закономерным. Рядом с Вэй Ином он испытывал что-то сродни подстерегшей его неизбежности. Можно было списать всё на сильный удар головой и пережитый ранее стресс, что поначалу Лань Чжань и делал, пока не стало преследовать совершенно шальное чувство, что с Вэй Ином его свела судьба, и не просто свела — столкнула.
***
Чтобы как-то отблагодарить Вэй Ина за ужин, Лань Чжань взялся помогать ему убирать со стола. Из радиоприёмника лилась «Still Loving You» группы «Scorpions», солиста которой весьма талантливо подменял Вэй Ин в моменты, когда из-за помех пропадал звук. Они уже выключили воду и заканчивали протирать насухо последние тарелки, когда Вэй Ин вдруг вздрогнул и резко повернулся к окну. За пределами дома висела чернота, изредка рассекаемая молниями. Примешиваясь к гвалту ливня, снаружи возникли какие-то зловещие звуки. Лань Чжань сначала приписал их завыванию ненастья, но чем дольше вслушивался, тем больше походило, что их издаёт живое существо.
— Это что? Волки? — оторопело обронил он, отмечая, что лицо Вэй Ина вытянулось не то от ошеломления, не то от ужаса и как-то нехорошо посерело.
Иллюзия славного вечера схлынула. Растерянно стрельнув взглядом в направлении входной двери, Вэй Ин молча выхватил из подставки на столешнице тесак. Лань Чжань при этом чуть не выронил на пол тарелку. Мороз пронёсся по телу, словно в комнату ворвалась зима.
— Что ты делаешь?
Вэй Ин преобразился и источал ауру опасности и безрассудства.
— Пойду проверю кое-что.
— Я с тобой.
— Нет. Ты останешься здесь и будешь ждать.
Лань Чжань оцепенел от неожиданно властного тона. Вэй Ин больше не казался хрупким. Ребячливость и игривость куда-то испарились, обнажив суть человека, повседневность которого сильно отличалась от того, к чему привык Лань Чжань.
— Не вздумай покидать усадьбу, что бы ни услышал, понял? Только в её стенах ты в безопасности! — строго бросил Вэй Ин, лихо провернув в руке тесак.
— Так, подожди… — Лань Чжань отшвырнул полотенце. — Объясни, что, чёрт возьми, происходит?
— Некогда объяснять. Просто доверься мне.
— Я пару часов тебя знаю! — вспыхнул как порох Лань Чжань. — Едва ступил на твой порог, начало творится непонятно что, а ты предлагаешь, довериться?!
— Лань Чжань, пожалуйста, делай, как я сказал! — прорычал Вэй Ин и больно сжал его плечо, неясно откуда взявшейся в худом теле силой вынуждая опуститься на стул. — Сиди и жди!
Он развернулся на пятках и вылетел из кухни, громко хлопнув дверью. Преодолевая очередную порцию шока, Лань Чжань нетвёрдо встал на ноги. В нём кипели плохие предчувствия и страх — не за себя, а за этого клоуна с кухонной утварью и сменой личин как у Билли Миллигана, что велел ему отсиживаться в четырёх стенах, пока сам махнул воевать с… волчьей стаей?
Только разве волки здесь водятся?
Лань Чжань сорвался с места, спеша нагнать Вэй Ина и затащить обратно, но того уже и след простыл. В лицо ударил поток влаги и холода. Вне особняка правила густая темень. Сверху лило, будто разверзлись хляби небесные. Видимость ограничивалась парой ярдов. Лань Чжань безотчётно понёсся туда, откуда доносился вой, и как выяснилось спустя минуту, он совершенно однозначно не был готов к тому, что увидел.