— О мой бог, — устало выдыхает Александр, когда проводит пальцем по стеклу, тем самым следуя за каплей дождя, что торопливо скатилась вниз вслед за остальными. — Тоска.

Джон размеренно пожимает плечами, держа в ладонях учебник по предстоящему уроку французского.

— Может быть, если ты займёшься подготовкой к предстоящей лекции, всё будет менее тоскливо?

— Тогда я вообще впаду в депрессию, — Алекс прижал пальцы к виску, имитируя выстрел. — Тем более, я и так отлично готов.

Здорово, что иногда их пары с Лоуренсом совмещены, и он мог хоть кому-то поныть о том, что этот мир в осеннее время слишком скучен. По крайней мере для Гамильтона.

— Подари ты мне каплю своей самоуверенности, и мы бы оба страдали от скуки… — Лоуренс улыбнулся.

Он не был НЕ самоуверенным, ему просто было лень учиться. В этом весь Джон, тем не менее он всё ещё прилежный ученик и член студенческого совета.

— Если ты будешь тоже ныть как я, то боюсь, мы точно превратимся в серую массу… — Александр ложится щекой на парту, оглядывая остальных студентов в аудитории.

Все только собирались, преподавателя ещё даже видно на горизонте не было. Ему просто нужно пережить эти три оставшиеся пары, чтобы в конце дня встретиться со всеми в актовом зале. У них полно проблем, которыми их нагрузил обожаемый директор, так что после пар о скуке думать некогда.

Скоропостижно или нет, но наступает конец последней пары, что объявляет о том, что студенты наконец-то могут вздохнуть спокойно. Но это только до завтра.

Собрав свои вещи в рюкзак, Александр немного залипает на стену, подпирая щёку ладонью. Мероприятие.

Он первый год состоит в студенческом совете, ответственном за актовый зал, поэтому обычно полный идей Гамильтон сейчас искал вдохновение в настенных часах. Он почти уверен, что его интерес в осеннем фестивале так же мал, как и у остальных участников совета. Но если это было способом получить небольшую авторитетность, что отразится на успеваемости, то почему бы и нет?

— Даже если ты будешь пялиться на стену, она с тобой не переспит, chérie.

Чей-то голос действует отрезвляюще, поэтому, потряся головой, Гамильтон оборачивается. В этом не было необходимости, он и по акценту вполне понял, кто нарушил его покой.

— И тебе привет, — поднимаясь с места, произносит Гамильтон. — Соблазнение стен не мой фетиш.

— Ну конечно, — закатив глаза, француз с улыбкой кладет ладонь на плечо друга, торопя его к выходу. — Я думал, ты совсем тут уснул, решив бросить нас.

Гамильтон нервно посмеивается. Он был бы и не против, но не факт, что после этого ему не разобьют лицо, объявив предателем. Даже неизвестно, что хуже.

— Так, что у нас по идеям? — Алекс перебирает пальцами. — Хоть кто-нибудь что-то придумал?

Жильбер жмёт плечами, поправляя лямку собственной сумки.

— Я точно нет, — промямлил француз. — Но может быть у других есть что-то.

— Я очень в этом сомневаюсь...

Преисполненный энтузиазма Лафайетт, и не очень преисполненный Александр, со скрипом открывают входную дверь в актовый зал. Боже, и почему тут до сих пор никто не смазал петли?

— Привет, — махнув ладонью, француз с улыбкой зашагал к небольшой компании, сидящей на стульях на освещённой сцене. Своеобразный кружок раздумий, который совсем не помогал.

Алекс тоже приподнял ладонь, на выдохе шагнув ближе и оставив рюкзак на креслах, забрался на сцену, облокотившись макушкой на плечо Лоуренса.

— Я бесполезный кусок дерьма… — шепчет Алекс.

— Я знаю, — шепнул в ответ Джон.

Воу, он так помогает. Сразу видно, лучший друг, не так ли? Не найдя поддержку в чужом плече, Александр плюхается на стул, прикрывая глаза.

Кто вообще тут был? Джон, Жильбер, сёстры Скайлер, но в данный момент только Анжелика, вероятно, Элайза вновь опаздывала, ну и, разумеется, сам Александр. В прошлом году эту компанию составлял Мэдисон, но из-за болезни его почти никто не видел с начала этого года.

Александр не совсем был уверен, что дело в болезни, но решил никого в это не посвящать. Это всё ещё не его дело. Геркулес в студенческий совет не входил. Ему нравилась их деятельность, и иногда он помогал ребятам, но у него всё ещё были свои дела в мастерской родителей после занятий.

— Ладно, — Алекс потёр лицо. — Я знаю, что мы все оказались… В нежелательном для нас положении.

— Я бы так не говорила, — хмыкнула Анжелика. — Я всё ещё имею желание участвовать на фестивале.

— О, тогда, может быть, блеснёшь идеями? — ухмыльнувшись, Алекс сложил ладони на груди, а старшая Скайлер фыркнула.

Ну и как можно не побесить её? Помимо студенческого совета, Анжелика была ответственна за какой-то там ежегодник, но Гамильтона это не сильно волновало.

— Всё равно мы ничего не сможем, — достав маркер из кармана, Лоуренс прислонился к Алексу, рисуя на его щеке. Тот был против, но кудрявому было всё равно. — Посмотри на нас, ты правда видишь тут блистательные таланты? Всё, что у нас блестит — это глаза после бутылки пива.

Вот с этим Геркулес точно бы согласился, а может даже и предложил бы выпить. У этого парня всегда найдётся алкоголь.

— Не спорю, но если мы что-то не сделаем, Георг ёбнет нас чайным пакетиком, — Александр вскинул ладони. — И это даже не шутка! Спроси у моего отца.

Вашингтон старается избегать разговоров с их директором. Он не плохой, скорее своеобразный, но Джордж просто не готов сильнее трепать свои нервы. У него и так стресса хватает.

Джон рассудительно кивает. У него нет причин сомневаться в правдивости слов его друга.

— Ох, да что ты там делаешь? — отстранив от себя ладонь Лоуренса, Гамильтон достал телефон из кармана оглянув свою щёку.

Наверное, стоило видеть, как настроение Алекса поменялось от увиденного рисунка, где был нарисован маленький он с подписью "злобный гремлин".

— Напомни, почему я вообще с тобой дружу? — голубые глаза сверкнули чем-то недобрым, и Лоуренс с неловкой улыбкой передвинул свой стул поближе к Анжелике. Она-то его защитит.

Потерев щёку, а после поняв, что это бессмысленно, Александр поднялся, спрыгнул со сцены и вскоре покинул актовый зал, бросив что-то вроде "скоро вернусь".

— Кажется, он бросил нас. Quelle pitié...— француз драматично прижал ладонь к груди.

Зайдя в уборную, Александр подошёл к зеркалу над раковиной, разглядывая щёку. Чёрт возьми, однажды он надерёт Джону задницу.

Правда, он заставляет свои мысли заткнуться, когда слышит чей-то певчий голос из последней кабинки. Он позволяет себе прислушаться. Кого-то правда не смущает даже чужое присутствие?

— Smart with math, but stupid with love, — голос парня мягко напевал песню. — I wanna get it, I didn't get it, till now~

Чёрт, это прекрасно!