Вечереет. Солнце уже окрасило небо в оранжевые, красные и жёлтые цвета. Всё это буйство красок плавленным золотом разливалось среди пошарпанных старых многоэтажек. В таком свете они даже не казались настолько уродливыми. Выглядит… Эстетично.
Костя поднимался по бетонной лестнице общежития со спортивным рюкзаком. Возвращался с тренировки. Эти серые стены лестничных пролётов и выкрашенные в коричневый старые перила нагоняли на него тоску. Но вот-вот он дойдёт до комнаты, и всё будет уже не так печально.
Со скрипом открыв деревянную дверь, Костя вошёл в комнату. Первое, что он увидел, это Шура, сидящий на подоконнике перед открытым окном. Снова курит.
— Опять дымишь? — С возмущением спросил парень вместо приветствия, — не надоело здоровье гробить?
— Прости, — устало протянул Тодоренко, отправляя сигарету в пепельницу, — сегодня был тяжёлый день.
— Судя по тому, как часто ты куришь, у тебя каждый день тяжёлый, — тяжело вздохнул Костя.
— Так оно и есть, может быть, — негромко согласился Саша.
Костя сел на кровать, опёршись спиной о стену. Он смотрел, точнее сказать, любовался тем, что видел. А видел он Шуру, сидящего на деревянном подоконнике на фоне многоэтажек и заката. Весь окутанный красками вечернего солнца и дымом дешёвых сигарет, он почти не двигался, смотрел куда-то вниз.
Всё сейчас казалось Косте идеальным: и усталые глаза Саши, и растрёпанные цветные волосы, и мятая футболка… Даже запах этих чёртовых сигарет не портил всего этого. Только немного холодно. Из открытого настежь окна тянуло свежестью.
— Закрой окно, — негромко сказал парень, и Шура послушно выполнил просьбу соседа, слезая с подоконника.
Парень сел на вторую кровать напротив Кости. Теперь они смотрели друг на друга.
— Ты ел сегодня, что-то кроме еды в столовке? — Поинтересовался блондин, заранее зная ответ.
— Да, — тихо ответил Шура.
— И что же?
— Бутерброд. С чаем, — отвёл взгляд к окну Тодоренко.
Костя на это только тяжело вздохнул, поднимаясь со своего места.
— Пошли на кухню, — позвал за собой парень, — я купил пельмени.