«Странный наш мир, и нам так странно здесь порой.

Под дубом в полночь встретимся с тобой?»

(Голодные Игры: Сойка-Пересмешница)

Это было просто очередное задание Мори, очередное объединение их дуэта. Они оба думали, что разойдутся после удачного завершения миссии. Но судьба распорядилась иначе.

— Чууя, — протягивает Осаму, когда они направляются к машине Накахары. — Давай пошлем это задание и скинемся с крыши? — спрашивает он с энтузиазмом

Чуя смотрит на напарника и давит в себе желание заехать кулаком по его лицу, стереть эту улыбочку, а потом сбросить тело в реку. Но этот идиот важен для него, потому что только он может обнулить Порчу.

— Веди себя серьезно, дубина забинтованная! — наконец, произносит он. — Когда закончим, можешь хоть раз десять сброситься, я не буду возражать, — Накахаре приходится остановиться, потому что перед ним возникает счастливая рожа Дазая.

— Ты совершишь со мной двойной суицид?! Я так счастлив, Чуя! — с этими словами, бывший мафиози закружился вокруг напарника, но был остановлен хорошим подзатыльником.

— Заткнись, придурок! — Чуя ощущает, что еще немного, и он побьет Осаму. — Не собираюсь я с тобой с крыш и мостов прыгать! Куникиду с собой зови или еще кого из твоей конторки! — шипит он, чувствуя, что обида вновь захлестывает голос разума, подобно тому, как морская волна накрывает чистый берег, смывая все на своем пути. Нет, ярость подождет. Сначала задание, а потом Накахара заставит Дазая пожалеть обо всем. Запихнет все его шуточки тому в глотку.

— Куникида не захочет. У него вся жизнь — сплошное расписание, — жалуется Осаму, оглядываясь вокруг, словно есть подходящий парапет для прыжка. — Поэтому, вся надежда на тебя. Хотя, если мое общество тебе претит, я могу избавить тебя от него, — он улыбается. Накахара вздыхает и сжимает руку в кулак. Дазай виртуозно играл на его нервах, если бы за это выдавали награды, он мог бы ими похвастаться.

— Я сам бы тебя удавил, но у нас задание! — рычит рыжий, когда они, с горем пополам, добираются до его машины. — Перестань косить под дурочка и садись, — он облокачивается о машину, ожидая, когда невыносимый напарник займет свое место на переднем сидении, однако Осаму не двигается с места, а его взгляд устремлен на ключи в руке Накахары.

— Чуя, а можно я…

— Нет!

— Но я же хорошо вожу, Чууя!

— НЕТ! Даже не думай об этом, Дазай! — Накахара сжимает ключи, стараясь унять свою злобу, которая грозилась вырваться шквалом оскорблений и ударов по лицу шатена, а может и не только по лицу. — Последний раз, когда ты оставался наедине с моей машиной, то взорвал ее, так что я поведу сам, а ты сядешь на переднее сидение. Я не горю желанием погибнуть только из-за того, что ты куда-нибудь врежешься, — с этими словами мафиози садится за руль, в то время, как Дазай, с самым печальным видом, занимает место впереди.

— Знаешь, а мы могли бы красиво умереть в этой машине, — мечтательно произносит Осаму.

— Твое переломанное тело выглядело бы ужасно в этом плаще! — ворчит Чуя и трогается с места, желая поскорее закончить этот кошмар и провести вечер в баре.

1 сентября 2018