Шокер — это определенно не то оружие, которое используют для штурма корпораций, но Люмин каким-то чудом удается уложить последнего из нападавших лицом в пол, а затем еще одним прицельным ударом отправить его в нокаут. Слева, справа и спереди от неё три двери. Дверь позади захлопнулась, как только она переступила ее порог. Куда идти?

Где же ты?

— Паймон, где мы сейчас? — спрашивает Люмин, покрепче сжав в руке электрошокер.

— Пустое пространство, этой комнаты нет на карте, — голос Паймон разносится по помещению, звонким эхом отражаясь от стен.

— Я так и думала. Есть связь с хакером? — Люмин косится на нее краем глаза.

— Здесь нет связи. Еще не поздно повернуть назад? — Паймон задает этот вопрос с едва уловимой надеждой, но ни на что особенно не надеется, конечно же.

Люмин игнорирует ее фразу и забирает пропуск из кармана у одного из валяющихся без сознания охранников. Прежде чем она делает хотя бы шаг, все толстые металлические двери смыкаются с тяжелым хлопком, а позади раздаётся шум открывшейся двери, через которую она в эту комнату попала. Люмин оборачивается. Когда створки за вошедшим снова захлопываются, в комнате загорается красный свет — отключено основное энергоснабжение, включен режим ЧП. Двери не откроются, как ни пытайся, даже если бы она успела добежать до любого считывающего устройства, прежде чем он её остановит.

— Ну и уборщицы нынче пошли, глаз да глаз за вами нужен, — незнакомец усмехается и поднимает голову. — Кстати, блондинкой тебе больше шло.

*** N дней назад ***

— Паймон, набери Итера.

— Люми, что-то случилось? — через несколько секунд голос брата раздается в гарнитуре — взволнованный такой, пытается состроить из себя невозмутимого. Люмин вычисляет сразу: брат носится с выражением лица «я ничего не успеваю!», он в процессе ещё так смешно пыхтит и обычно, несмотря ни на что, всё же успевает.

— Случилось, — Люмин смеется. — Я уже шла домой, но не смогла пройти мимо салона красоты — яркая вывеска со скидками, знаешь! Сегодня хочу быть особенно красивой!

— Не я, а мы с Паймон! — встревает в разговор третий голос, оскорбившись.

— Да, мы с Паймон решили очароваться женскими штучками. Задержимся на час, если вы не против. Если против — то на полчаса.

— Всё в порядке, не спеши. Нам не помешает немного времени, — Итер, кажется, даже вздыхает с облегчением.

— Да, братец, организация — это явно не твоё!

— Блин, я опять проговорился? Но ты права, у тебя всегда выходило лучше!

— Да-да, я сделаю вид, что ничего такого не слышала.

— Как тебе новый патч на Паймон? — в одно мгновение голос Итера становится бодрее: он так любит говорить о своих изобретениях.

— Всё отлично, но не могу не спросить: когда ты сделаешь ей более покладистый характер?

— Эй, я всё слышу! — бурчит Паймон.

— Не могу нарадоваться на то, как вы хорошо ладите, — Итер на том конце смеётся. — Скоро увидимся!

— Ага, постарайтесь закончить до моего прихода!

Звонок сбрасывается, и Люмин мечтательно вздыхает.

— Мы с братом близнецы, поэтому каждый год по очереди устраиваем друг другу праздник: мы с мамой — Итеру, он с папой — мне, — поясняет она для заинтересованно поглядывающей на неё маникюрщицы. — Сегодня его очередь.

— А кто такая Паймон?

— Моя личная консерва на случай любой непонятной ситуации. Да, Паймон?

— Не всё, что хранится в металлической коробке, является консервой, Люмин! — возмущается она, появившись из наручных часов в виде голограммы: смешная блондинистая маленькая девочка, руки в боки.

— Итер с отцом сделали её мне на пятнадцатый день рождения. Мой брат — просто гений! С тех пор Паймон каждый год становится умней и умней…

— И лучше! — вставляет Паймон.

— … только вот характер тяжелый!

— И кто бы говорил про характер, Люмин! Вообще-то меня помогал делать Сяо! Итеру не хватало математических знаний.

— Кто такой Сяо? — Люмин переводит удивленный взгляд на голограмму.

— Ох, Паймон не следовало об этом говорить, — та испуганно закрывает рот ладошками и прячется обратно в часы. — У ИИ тоже должны быть маленькие тайны!

— Как интересно, — Люмин дергает бровью. — Я все равно узнаю.

— Вот тогда и поговорим! Только не выдавай Паймон! Не хочу, чтобы они обижались на меня!

— Если станешь более покладистой!

— Этого нет в моем коде, Люмин! Ты сама-то знаешь, как быть более покладистой?

Люмин смеется и снова обращает свой взгляд к женщине. Та смотрит на них с неподдельным интересом: не каждый день в дверях салона появляются клиенты с болтающими без умолку часами.

Через несколько минут Паймон снова подает голос, прерывая их разговор с мастером:

— Пришло сообщение от Итера. Паймон не может его понять.

Люмин улавливает в ее голосе тревогу.

— Покажи.

Голограммой высвечивается сообщение: «Не возв».

— Паймон, отобрази целиком.

— Это всё!

— Ни битых пакетов, ничего?

— Всё значит «всё», Люмин, — расстроенно бурчит Паймон.

— Извините, мне надо бежать, — Люмин хмурится и резко отбирает руку у женщины.

Она небрежно бросает деньги на стол и пулей вылетает из салона, на ходу уточняя:

— Паймон, есть поблизости автобусы или бегом быстрее?

— Бегом быстрее, на перекрестке пробка, весь город в пробках, — Паймон для наглядности выводит карты с красными полосками дорог, но Люмин уже несется во весь опор домой. — Выходные!

— Дома что-то случилось. Набери Итера!

— Я звоню ему непрерывно всё это время.

— А родители?

— Они тоже не отвечают. Итеру не идёт звонок, телефон выключен. Тебе тоже кажется, что Итер написал «не возвращайся»?

— Да.

— И поэтому ты бежишь домой во весь опор?

— Конечно!

Два с половиной километра кажутся бесконечными, несмотря на то, что Люмин умеет бегать очень быстро — даже каблуки тому не помеха. Издалека слышен звук полицейских сирен: лишь бы не к ним. Пожалуйста, лишь бы дома все было хорошо. Бежать быстрее не получается, ноги сводит судорогами, но она из последних сил старается не сбавлять темп. Добегает до подъезда: ее худшие опасения оправдались. Она уворачивается от полицейских, кричащих ей что-то вслед. Люмин не слышит. Сейчас ей важно знать, что дома все в порядке. С Итером и родителями все в порядке.

Люмин судорожно жмёт кнопку лифта, раз пять, не меньше, прежде чем понимает, что её сейчас догонят полицейские, поэтому она не ждет и выбегает на лестницу, перепрыгивает по несколько ступенек за раз. Третий этаж, пятый, шестой. Почему ноги такие медленные?! Икры сводит от напряжения. Быстрей, быстрей. Добеги, а потом хоть трава не расти. Пожалуйста, Итер, мама, папа, будьте в порядке, пусть это всё будет ужасной ошибкой!

Она на полном ходу отталкивает полицейского, преграждающего вход в квартиру, проскакивает под жёлтыми лентами с надписью «Место преступления» и замирает у входа в гостиную.

В гостиной — шарики, в большинстве своём блестящими ошмётками покрывающие пол, битая посуда, еда, свалившаяся грудой со сломанного пополам стола, лужи алкоголя и напитков, не перекрывающие резким запахом кровь.

Кровь.

Её родители лежат на полу в луже крови. Люмин кажется, что кровь везде, весь её мир в одно мгновение залился алым, вязким, с запахом железа. Всё, что она знала и любила, обрушилось и исчезло за четырнадцать минут двадцать три секунды. На самом видном месте всё ещё цел плакат «С Днём Рождения, Люмин и Итер!» — как насмешка.

Люмин отмахивается от руки, впившейся ей в плечо, и рушится на пол — колени подгибаются, она не чувствует ног, а всё тело колотит крупной дрожью. В голове только пустота.

— Мисс, пройдемте с нами.

— Что здесь произошло?! — она не двигается с места.

— Вам нельзя здесь находиться.

— Где Итер?! Где мой брат?! — она поднимает на полицейского полный ужаса взгляд. — Где он?! Его здесь нет? Вы его нашли? Дайте мне поговорить с братом!

Полицейский поднимает ее на ноги и выводит из квартиры, не отвечая ни на один вопрос. Ноги подворачиваются при ходьбе, желудок сводит судорогой: ее вот-вот вывернет наизнанку. Люмин чувствует себя такой слабой, такой беспомощной и потерянной. Пытается снова и снова достучаться до офицера, но тот, поджав губы, продолжает молчать, поэтому она просто замолкает, прикрыв глаза. Перед внутренним взором — красное зарево с родительскими телами посреди гостиной. Она распахивает глаза и закусывает губу. Силы покидают слишком быстро: когда её сажают в машину скорой и накидывают плед на плечи, она чувствует себя уже мертвой: ни звуков, ни каких-то запахов кроме стойкого металлического, будто вся эта кровь на ее руках; тонет в пустоте, как будто ее — Люмин — никогда и не было. Она безучастно смотрит перед собой. Переводит такой же безучастный взгляд на удостоверение подошедшего к ней полицейского — вроде не тот, что ее сюда приволок, но она не может быть уверена.

— Не могли бы вы проехать с нами в участок и ответить на вопросы?

— Где Итер?! Почему никто не отвечает на мои вопросы, а я должна отвечать на ваши? — устало спрашивает она.

— Люмин, он полицейский, — замечает Паймон. — Удостоверение найдено в базе.

— Откуда у вас доступ к полицейской базе?

— Это слишком сложный вопрос для Паймон, — сокрушается ИИ.

— Мы нашли разбитый телефон. Он принадлежал Итеру?

Люмин выхватывает у него пакет с подписью «Вещественное доказательство №5» и наконец начинает плакать. Телефон выглядит так, будто его размозжили тяжёлым ботинком. Она сжимает пакет и кивает, силясь сдержать слёзы. Ей не хочется здесь плакать. Здесь небезопасно.

— Я хочу к Джинн, — слабо говорит она. — Задавайте свои вопросы и отвезите меня к Джинн.

— Кто такая Джинн?

— Джинн — подруга семьи, она заботится о Люмин и Итере, как вторая мать, — поясняет Паймон и показывает голограммой своё досье на девушку с фотографией. — Владеет баром «Доля Ангелов», 25 Бонд-Стрит.

— Мы не можем отпустить вас… — пытается возразить полицейский.

— Можете. Я подпишу отказ от программы защиты свидетелей. Я отвечу на все вопросы, только оставьте меня в покое, обо мне позаботятся близкие. Я не хочу быть здесь, с вами. Отвезите… — она глотает слезы. — К Джинн.

Люмин обхватывает дрожащие плечи руками. Она сама не знает, откуда у неё ещё силы препираться с ними. Её здесь как будто и нет.

— Итер жив? Он пропал, но он жив?

— Судя по всему, преступники забрали его с собой. У вас есть догадки, кто это мог быть?

— Нет.

— У вашего отца были недоброжелатели?

— Наверняка, и немало. Но это лишь мои догадки.

— Почему вы так думаете?

— Потому что правительство запретило его исследования. Они считали, что гаджеты, изобретенные моим отцом, будут использовать, как оружие. Как будто это достаточная причина лишить помощи тех, кому она нужна.

— Как это связано?

— Подумайте.

— Я спрашиваю вашу позицию, мисс.

— А у меня нет никакого желания разжевывать вам свои додумки. Придумайте себе свои. Это ваша работа.

— Люмин хочет сказать, что любая организация, заинтересованная в новом оружии, может быть недоброжелателем, — приходит на помощь Паймон.

— Как шли дела у вашего отца в последнее время?

— Я не интересовалась работой исследовательского института. Изменений в его поведении не заметила.

— Спасибо. Позвоните, если что-то вспомните, — офицер протягивает ей визитку.

Люмин игнорирует его, а Паймон проходится по ней голографическим сканером и сообщает:

— Паймон запомнила ваши контакты, спасибо, офицер.

— Мы обязательно найдём вашего брата.

— Очень сомневаюсь, — вздыхает Люмин, но её голос перекрикивает Паймон:

— Рассчитываем на вас, офицер!

Всю дорогу до бара Люмин игнорирует попытки полицейского с ней заговорить, только безучастно смотрит в окно, где знакомые виды сменяются незнакомыми и снова знакомыми, когда они подъезжают к бару. Если друзья отца не вернут ее в этот мир, она не знает, что будет делать. Она вообще не знает, что делать.

Люмин кажется, что она во всём мире осталась совсем одна. Она совсем не привыкла чувствовать себя беспомощной, но сейчас именно такой себя и ощущает. Это чувство овладевает ею всё сильнее, она будто тонет в нём, всё глубже и глубже, всё быстрей, и света над этой толщей уже не видно, и сопротивляться будто бы бесполезно, и ни одна спасительная рука сюда не дотянется. Родители мертвы, Итера похитили. Она так сожалеет, что в этот день рождения была его очередь. Люмин бы хотелось оказаться на его месте. Уж он-то наверняка что-нибудь да придумал бы. Он бы наверняка не расклеился, как она. Он хотя бы интересовался исследованиями и знал, что происходит. Но ещё сильнее ей хотелось быть там с ними. Может, она смогла бы их защитить, а может, умерла бы сегодня, но это было бы лучше, чем эта разъедающая изнутри пустота и сдавливающее нутро бессилие. Родителей не вернуть. Как вернуть Итера, она не знает. Жив ли он ещё?

Жив ли ты?

Она пошла бы на что угодно, чтобы найти брата и вытащить его, но понятия не имеет, на что ради этого нужно пойти. Полиция — олухи, которые замнут дело, если кому надо хорошенько заплатят. Люмин хочет кричать.

Помогите мне!

Что мне делать?

К кому мне обратиться?

От этих мыслей становится настолько тошно, что хочется снова заплакать. Свернуться на заднем сидении машины клубком, и пусть ее разбудят, когда этот ад закончится. Она проснется: родители живы, Итер дома. И все хорошо. Но она знает, что кошмар не кончится, а машина уже плавно тормозит на до боли знакомой улице.

Даже здесь сегодня Люмин не чувствует себя в безопасности.

Полицейский нехотя отпускает ее одну, еще раз — видимо, уповая на удачу, — предлагает ей поехать в участок. Пусть безопасность теперь — это что-то неосязаемое, лучше здесь, чем с ними. Она наскоро выбирается из машины, едва удерживаясь на ногах, и останавливается у входа в бар, посмотрев на красную неоновую вывеску.

Ей, как никогда, хотелось бы оказаться здесь при других обстоятельствах. Пропустить с ними по стаканчику, болтая о всякой ерунде. Как обычно. Но сегодня все не как обычно, сегодня все из ряда вон.

— Паймон, что нам теперь делать? — спрашивает, будто ИИ может решить ее проблемы.

Было бы неплохо, а? Люмин бы простила ей дурной характер.

— Для начала тебе нужно найти ночлег в безопасном месте и отдохнуть, — со знанием дела отвечает Паймон.

— Откуда ты знаешь? Может, прямо сейчас мне нужно действовать, — говорит и сама своим словам не верит.

— Это свод рекомендаций Итера в базе Паймон, ситуация: ты разлучена с семьёй обстоятельствами непреодолимой силы.

— Он и это предусмотрел? — Люмин ранено усмехается. — Он точно знал больше, чем я. Что ещё есть в списке?

— Выполни этот пункт и узнаешь остальные, — ИИ звучит достаточно непреклонно, чтобы с ней пререкаться.

— Вот как, значит.

Люмин поджимает губы и толкает дверь в бар.