Бонтен - Рассвет

Рассвет

Лишь от одного слова тело будто резко налилось свинцом. Впрочем, не нужно было даже слова. Звук. Отдаленный, чуть измененный телефонной связью голос, который заставил все внутренности сжаться и исчезнуть в неведомо откуда взявшейся пустоте.

— Санзу?

Дракен не верил, что сейчас слышит его. Как бы сильно он не хотел этого, в его голове давно засело убеждение о невозможности происходящего. Майки был чем-то недосягаемым. Настолько далёким, что о таком стечении обстоятельств не приходилось и задумываться.

— Майки, это ты?

Кен отошел к дальнему окну, словно оставаясь наедине с говорящим. Конечно, Сейшу всё ещё стоял в паре метров от него, но Рюгудзи уже не думал об этом. Мысли заняли лишь рассуждения о том, что ему стоит сказать, о чём заговорить в первую очередь.

На другом конце телефона молчали. Тишина пожирала остатки сосредоточенности, остатки уверенности в том, что разговор может состояться хоть отчасти похожим на их прошлые. Когда они говорили последний раз? В какой-то момент Кен сбился со счёта: оставлять количество этих лет в голове было слишком разрушающе для него.

— Кто это?

Отречённый голос не узнал его? Кен прикрыл глаза, пытаясь списать это на долгий перерыв в общении или на искажение от телефона. Что угодно, лишь бы не верить в то, что он мог забыть. Просто не мог. Не должен был.

— Дракен, — прервав беспокойный поток мысли, произнес Манджиро. — Где Санзу?

Рюгудзи опешил. Несмотря на то что он всё же узнал его… ему было всё равно? В голосе ни единой эмоции, словно они никогда и не были знакомы.

— Майки, — Дракен оступился. Он столько раз представлял, что скажет в момент, когда вновь сможет с ним заговорить. Но сейчас в голову ничего не приходило. Холодный голос Манджиро растоптал последние когда-то заготовленные фразы. — Я рад слышать тебя.

Вновь длинная, давящая на мысли пауза.

—Так Санзу рядом с тобой?

Каждое слово ударяло тяжёлым молотом. Кен старался сохранять веру в то, что когда-то Коко был неправ. Что Майки остался хотя бы таким, каким он был в их последнюю встречу. Но теперь опасение, что он полностью потерялся, возрастало с каждой секундой, как и чувство вины Кена.

— Да, но он спит,— медленно выдавил из себя Дракен, надеясь, что, узнав это, Майки переключится на что-то другое. На их разговор. — Майки, как ты?

— Когда он проснётся, скажи, чтобы он приехал ко мне, — Сано проигнорировал вопрос Кена, будто тот вовсе ничего и не говорил.

— Мы можем поговорить с тобой? — Дракен чувствовал, как постепенно накатывает паника. Он чувствовал, что вероятно единственная возможность услышать его пропадает, находясь при этом унижающе близко.

— Нет. Не можем.

Внутри Кена что-то оборвалось. Все эти годы он думал, что если уж ему и удастся хоть каким-то образом добраться до Майки, то он обязательно сделает всё правильно. Поговорит. Поможет. Что угодно, но сможет что-то изменить.

Нет, Манджиро не мог измениться настолько сильно.

Дракен заставил себя остаться при этой мысли. Если он сдастся, то тогда предпринимать что-либо будет уже бессмысленно.

— Почему? Я даже не прошу встречи, просто поговорим.

— Нет. Даже этого разговора не должно было быть. Поэтому — пока.

— Майки, подожди.

Нет, всё ведь не может закончиться так быстро.

— Не залезай в чужую жизнь, она быстро погубит тебя. Не отвечай больше на звонки и не звони сам. Прощай… Кенчин.

Гудок.

Длинный. Непрерывный.

Сбросил звонок?

Дракен вновь набрал номер. Указания Манджиро он слушать не собирался.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети»

Голос диспетчера неприятно обжег ухо, заставив опустить телефон. В полном безмолвии Дракен вновь и вновь нажимал на имя «Манджиро» в телефонной книге.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети»

Сейшу, не зная, куда себя деть, смотрел в сторону друга. Звук автоответчика набатом разрывал тишину. С каждой повторяющейся фразой воздух становился всё тяжелее и тяжелее. Инупи не хватило бы сил произнести вслух, что Майки не ответит.

— Дракен, — максимально осторожно начал Сейшу, — Коко как-то говорил, что Манджиро стал…немного другим человеком…

— Я знаю, что говорил Коко, — фраза получилась слишком резкой, слишком пустой.

Рюгудзи сел на кресло, стоявшее неподалеку, и продолжал смотреть в экран, будто он мог подарить какое-то спасение. Но телефон Санзу умолк. Как и последние мысли Кена.

***

Гудок.

По щеке покатилась соленая капля, нарушающая каменное выражение лица.

Тяжелое, глубокое дыхание нарушало мрак кабинета. Нарушало мрак внутри самого Манджиро. Что-то слабое, не имеющее право на существование в его новой другой жизни, рвалось наружу. Что-то из далекого-далекого прошлого, когда он ещё мог чувствовать хоть что-то.

Когда он не похоронил себя заживо в своей же голове.

До боли родной голос, которого он не должен был слышать. Кенчин, которого прежний Майки никогда бы не отпустил. К которому был привязан крепко-накрепко.

Только ли прежний?

Сано чувствовал, как внутри что-то скребется. Пробирается через плотный туман темноты, пытается достучаться до воспоминаний, которые Майки не готов открыть себе. Он похоронил их вместе с собой. И не собирается воскрешать их.

Слишком страшно, что не получится. Он знает, что ничего не выйдет.

Глаза постепенно темнеют, закрывая его от реальности. От прошлого. От Кенчина. От спрятанных глубоко внутри чувств.

Майки сам не заметил, когда выпустил всю обойму лежащего рядом пистолета в стену. Около входной двери появилась дымка от пыли гипсокартона. Не прошло и минуты, как в этой дымке оказалась фигура появившегося Какучо.

— Что произошло? — Хитто внимательно осмотрел кабинет и, не обнаружив опасности, в недоумении бросил взгляд на недвижимого Сано с пистолетом в руке.

— Ничего не произошло, — Майки разжал руку, и оружие с грохотом свалилось на стол. — Ничего. Иди, Какучо.

Хитто не стал задавать лишних вопросов. Манджиро выглядел так, будто находился вне происходящей реальности, так что говорить с ним было бесполезно.

***

Тяжелое молчание, что повисло в комнате, через некоторое время было прервано дверным звонком. Сейшу осмотрел Дракена, который всё так же крутил в телефон в руках, не поднимая взгляда. Со стороны казалось, будто напряжена каждая его мышца, при этом тело оставалось неподвижным. О том, что это не статуя, напоминало лишь глубокое задумчивое дыхание.

От трезвонящего домофона Кен не двинулся. Не решившись тревожить его, Сейшу сам прошел к входной двери. Кто вообще мог прийти сюда таким поздним вечером?

Сейшу повернул ручку. Он ожидал скорее увидеть какого-то бродягу или курьера, но никак не Хайтани младшего. Инупи тут же заглянул ему за плечо, оценивая улицу и выискивая глазами второго брата, но его здесь не было. Почему-то от этого Сейшу удивился ещё больше.

Риндо молча ждал, пока Инуи наконец перестанет оглядываться и обратит внимание на него.

— Здравствуй, Сейшу. Санзу здесь?

— Да, но как…

— Мне сообщили, — перебил холодным голосом Риндо, после чего бесцеремонно прошёл в дом.

Оказавшись в гостиной, Риндо кивнул не смотрящему на него Дракену, а затем обратил всё своё внимание на спящего Харучиё. Сейшу остановился около задней стенки дивана, наблюдая за происходящим. Он бы сейчас предпочёл поехать домой к Коко, а не наблюдать за престранно сложившимися обстоятельствами и совсем поникшим Кеном.

Поведение Риндо изменилось за секунду. Пропал пренебрежительный взгляд, которым одарили Инуи на входе, движения стали более осторожными. Его ладонь аккуратно опустилась на лоб Санзу, проверяя температуру. После эта же рука поправила чёлку, что лезла в глаза Харучиё.

— Он давно спит? — голос тоже изменился. В нём появилась беспокойная тревога, которая плохо увязывалась с образом, к которому привык Инупи.

— Меньше часа.

— Откуда он здесь? Что случилось? — вопросы Риндо уверенностью тоже не блистали. Он определенно догадывался об ответах на них, но, видимо, хотел услышать чёткое и ясное объяснение.

— Я его увидел на улице, — начал Сейшу историю во второй раз. — Он был в чужой крови и ему было плохо. Я увёл его с улицы, попытался помочь. Но слишком распереживался и позвонил Кену, а потом отвез его сюда. Дракен, кстати, сказал, что ему ничего не грозит.

Риндо слушал в пол уха: сон Санзу волновал его куда больше. Он следил за каждым вдохом и выдохом, будто это чем-то могло ему помочь.

— Я как только его увидел хотел позвонить вам, ну тебе или твоему брату, — продолжил Сейшу, чувствуя, что голос неосознанно принял оправдательный тон. Впрочем, возможно это было и к месту, учитывая то, что Инуи не был уверен в правильности своих действий этим вечером. — Я его спросил несколько раз, но он запретил звонить вам.

От резко поднявшихся на него фиолетовых глаз по спине прошла дрожь. После последней фразы Риндо выглядел так, будто его только что обвинили во всех бедах человечества. Инупи впервые увидел, как один взгляд за секунду выразил столько удивления, обиды и раскаяния одновременно.

— Можешь не продолжать, я всё понял, — кивнул Хайтани младший. — Я заберу его, а ты просто забудь обо всём, что произошло. Ясно?

— Ясно, — быстро согласился Сейшу, не желая выслушивать очередную лекцию о возможных последствиях. Хотя Риндо и не был в настроении устраивать её.

— И ещё, — Хайтани вновь поднял глаза, а затем поклонил голову. — Спасибо, что помог ему.

Инупи опешил на пару секунд, а затем попытался пролепетать что-то вроде «я не мог не помочь», но Риндо его уже не слушал. Он осторожно гладил плечо Санзу в попытках его разбудить. Сейшу было подумал, что в таком состоянии из сна таким образом его не вытащить, но будто в опровержение Харучиё слабо повернул голову и приоткрыл глаза. Что ж, в отличие от Инупи, Хайтани явно знал, что и как стоит делать.

— Просыпайся, я отвезу тебя домой, — шёпотом проговорил Риндо и ещё раз поправил розовые волосы, убирая их подальше от лица.

Санзу попытался полностью открыть глаза. Для него это казалось непосильной задачей, с которой он всё-таки смог справиться.

— Голова болит, — прохрипел Харучиё, как только заметил перед собой Риндо. — И всё остальное тоже.

— Я знаю, знаю — руки Хайтани помогли Санзу приподняться. Тот вяло облокотился на Риндо, стараясь устоять на ногах и не заснуть одновременно. — Сейшу, где ключи от его машины?

— Вот, — Инупи быстро протянул нужный предмет, а затем вспомнил про пакет с окровавленным костюмом и хотел отдать и его, но руки Хайтани младшего были заняты.

Риндо остановился на пару секунд, оглядывая комнату в поиске каких-то ещё вещей, которые стоило забрать после присутствия Санзу. Взгляд упал на телефон в руках Дракена.

— Кен, не мог бы ты вернуть? — Риндо подождал, когда Рюгудзи поднимет на него взгляд.

Встретившись с поднявшимися на него темными глазами, Хайтани младшего передернуло. Настолько пустой и обреченный взгляд он встречал в общении лишь с одним человеком — его главой. И этот взгляд каждый раз заставлял его задумываться о том, что пока с ним рядом его брат, до такого состояния он себя не доведет.

Сейшу прошёл и забрал протянутый Дракеном телефон. Молчание друга казалось слишком пугающим.

— Пойдем, поможешь мне открыть дверь. Пакет бросишь в машину, — распорядился Риндо, выходя из гостиной.

***

Сейшу было даже стыдно из-за того, как быстро он отодвинул своё чувство вины, возникшее из-за того, что он оставил Дракена. Конечно, ему стоило побыть с ним, стоило поддержать его. Но Инупи честно признавал себе, что в выборе между расстроенным Кеном и переживающим за него Коко, выбрал Коко. В порывах собственного сострадания не стоило забывать о человеке, важность которого для него была выше остальных.

Мотоцикл быстро домчал его своего дома, в котором почему-то было темно. Сейшу нахмурился: Хаджиме никогда не ложился спать так рано. Был на работе? Или всё-таки спал?

Инупи оставил недоумения, появившиеся раньше времени, и, припарковав байк, прошел к двери. Было заперто.

Тишина в доме говорила лишь о том, что Коко здесь не было. На всякий случай Сейшу проверил спальню и другие комнаты, но никого не нашел. Инупи проверил телефон. Последние звонки были около двух часов назад, с тех пор от Коко не было ни единой весточки.

Инупи написал сообщение. Существовала большая вероятность того, что Хаджиме, как и всегда, уехал на работу. Но в таких случаях он всегда отвечал на смс-ки. «Потом», «занят», но всё же отвечал. В этот раз в ответ была тишина. На звонок тоже никто не отвечал: гудки тянулись один за другим.

Что-то начало порождать новую порцию тревоги внутри Инупи. Коко весь день пытался достучаться до него, а теперь устроил молчанку? Обидчивость, конечно, не была чертой характера Хаджиме, но сейчас Сейшу это казалось вполне логичным объяснением — Коко обиделся и теперь игнорирует его. Это могло бы звучать как правда, по крайней мере, за неимением иного варианта.

Но ведь где-то Коко должен был быть?

Инупи задумался. Самым очевидным местом казалась его работа. Однако что-то внутри Сейшу подсказывало ему, что он не там. А если бы и был, Инуи не знал дороги туда, да и если бы знал, не сунулся бы. Проблем с Бонтеном ему хватало и без того.

В голову пришла верная мысль, что у Коко есть и своя квартира. Инупи никогда там не был, да и Хаджиме о ней ни разу толком не говорил. Лишь упоминал, когда сказал, что перевезет к Сейшу нужные ему вещи для жилья.

Инупи прошел в прихожую и стал перебирать бумажки в коробочке на шкафу. Здесь была куча визиток, заметок, старых списков продуктов и многое другое. Где-то здесь лежал и адрес квартиры Коко, который Сейшу выпросил «на всякий случай», несмотря на протесты Хаджиме. В одном из ящиков он нашёл запасной ключ.

Сейшу припарковал байк на темной парковке. То, что здесь не было машины Коко, его изначально насторожило, но раз уж приехал, проверить было необходимо. Впрочем, смущало не только отсутствие машины. Район выглядел, мягко говоря, запустелым. Людей в округе не было, повсюду грязь и пыль. Инуи ожидал приехать в воистину лакшери место, но никак не на окраину Токио.

Ключ тихо прокрутился в замке, и перед ним открылось темное помещение, являющееся квартирой Коко. Хозяина этой квартиры, судя по всему, здесь тоже не было. Тишина и темнота, как было и в его доме.

— Коко? — позвал Сейшу, в ответ получая тишину.

Закрыв за собой хлипкую дверь, Инупи прошёл внутрь. Да, Хаджиме тут не было, но в нём взыграло любопытство. Хотелось посмотреть на место, где жил Коко столько лет.

Люстры осветили то, из-за чего Сейшу еще раз сам для себя убедился в том, что адрес верный. Уже стены прихожей были ободраны и исцарапаны. О толстом слое пыли и говорить не приходилось.

Под ногами хрустели какие-то крошки. Сейшу прошёл на кухню. В нос ударил не самый приятный запах тухлятины. Оглядевшись, он заметил что-то сгнившее на столе, что, видимо, и стало источником вони. Хотя, возможно причиной также являлся жирный налет на кухонном гарнитуре, на который прилипла пыль и несколько трупиков мушек.

Инупи отказывался верить, что в этой квартире можно было жить. Куда бы он ни бросил взгляд, находилась очередная причина, почему это место было как минимум отвратным. Крайностью на кухне стало шесть тараканов, обнаружившихся за кофеваркой.

Коко не жил здесь всего пару месяцев. Жилье просто не могло превратиться в это за такой короткий промежуток времени.

Сейшу прошёл в спальню. Выглядела она не лучше, но зато тут ничем не пахло. Постель не была заправлена: одеяло наполовину лежало на полу, сплюснутые подушки были готовы упасть. Около кровати лежала неопознанная кучка домашней одежды, предположительно нуждающейся в стирке. На полу, кроме того, лежала грязная посуда, уйма кружек из-под кофе и упаковки от заказной еды.

Апогеем беспорядка определённо являлся рабочий стол, на котором буквально не было свободного места. Весь заложенный бумагами, мусором, всё той же грязной посудой. На одной из полок лежала кофта, успевшая покрыться слоем пыли.

Ящики стола были выдвинуты, потому что не могли быть закрыты из-за огромных стопок бумаг, что практически вываливались из них. Сейшу, всё ещё пораженный, решил задвинуть хотя бы их, хоть общему хаосу это бы не помогло.

Поняв, что со всей стопкой ящик не закроется, Инупи убрал часть документов и оставил их на столе, чтобы убрать во второй, полупустой ящик.

Сейшу замер. Из-за неосторожных движений верхний листок соскользнул к задней стенке ящика, открыв то, что пряталось под ним. Среди непонятных бумажек и лекарств лежало лезвие, покрытое старой засохшей кровью, прилипшее к нижнему листку, что был также закапан красными старыми каплями.

Руки затряслись. Глаза ещё раз заметались по квартире. Грязь, мерзость, мрак. И здесь Коко существовал все эти годы? Инупи, конечно, знал, что Хаджиме не особо лестно отзывался обо всем, что было в его жизни и не касалось Сейшу, но такого болота за его спиной он увидеть не ожидал.

Инупи судорожно набрал номер Коко. Вновь гудки. Пока он вновь и вновь звонил Хаджиме, Сейшу успел собрать на себе все проклятья. Лучше бы он вовсе не переживал из-за этой идиотской ссоры. Не заставлял Коко переживать, не заставлял его волноваться. Ему даже представить было страшно, что творилось в жизни Хаджиме всё эти годы. Их размолвка, ужасы Бонтена, что-то ещё. У него самого был друг и поддержка в лице Дракена, и даже при этом ему было тяжело.

Коко был один? Наедине со всем этим?

Звонок сбросили, и от неожиданности Сейшу выронил телефон, благо приземлился он на какой-то грязный платок. Пиликнуло уведомление.

Адрес?

Второй раз за вечер Инупи нарушал скоростной режим. Второй раз ему было плевать на этот факт.

По нужному адресу была обычная парковка, на которой, в городской тишине, стояла машина Коко. Наспех припарковав байк, Сейшу сел в машину.

Коко сонно глядел в лобовое стекло. В подстаканнике стояла минеральная вода, рядом с ним лежала коробочка каких-то лекарств. Подскочившая уже до края тревога Сейшу решила себя проявить в этот же момент.

— Сколько таблеток ты выпил? — Инупи практически запутался в своих же словах, пока переводил взгляд с Коко на коробку лекарств, которую взял в руки.

— Одну, Сейшу, — Хаджиме недоуменно осмотрел внезапно объявившегося парня. — Эти антидепрессанты пьют по одной таблетке в сутки. Что вообще за вопросы?

Инупи выдохнул и подумал, что вспоминать о Санзу было не лучшей идеей.

— Неважно, просто спросил, — Сейшу потер глаза рукой. — Коко, я даже не знаю с чего начать. Мне так стыдно перед тобой, это просто пиздец. Я могу извиниться перед тобой тысячу раз, но это даже близко не передаст, насколько я виноват перед тобой.

— С чего ты взял, что виноват? — вид Коко был удивительно спокойный, особенно на фоне встревоженного Сейшу.

— Я должен был ответить на твои звонки. Мне ещё дома стоило перед тобой объясниться, а не заставлять тебя волноваться…

— Можешь сейчас ответить мне на один вопрос? — Хаджиме повернул голову в сторону Инуи. — Только максимально честно.

— Конечно, спрашивай.

— Если бы у тебя была возможность вернуться на два месяца назад... Ты бы тогда подошёл ко мне?

Только сейчас Сейшу понял, что Хаджиме не был спокоен. Он был подавлен. Настолько сильно, что иные эмоции просто не показывались.

— Естественно я бы подошёл, — Сейшу ласково взял руку Коко в свою. — Я уже говорил, и скажу ещё раз, я буду с тобой в любых обстоятельствах.

Коко тяжело выдохнул и будто задумался о том, стоит ли говорить следующую фразу или нет.

— Ты ведь не просто так спросил про таблетки, да? — осторожно прошептал Хаджиме, погружаясь в беспокойные глаза Инупи, ища в них ответ.

— Я был у тебя в квартире. Искал тебя, ты не отвечал на звонки.

— Извини, я уснул здесь, в машине… Черт, тебе не стоило туда ездить, — Хаджиме недовольно и стыдливо поморщился, отводя взгляд.

— Ты жил там?

Коко кивнул.

— Почему там так… неприбрано?

— Называй вещи своими именами, там кромешный хаос.

— И всё же?...

Хаджиме с сомнением прикусил губу. Инупи крепче сжал его руку.

— Когда мне несколько лет назад стало совсем плохо, — начал Коко, — я обратился к специалисту. К психологу. Я тогда просто хотел поговорить о тебе, о том, как всё это перебороть. Но тогда он сказал мне, что с моим состоянием он работать не будет и хотел перенаправить меня, но я отказался. В результате я скатился на самое глубокое дно, на которое только мог попасть. И всё что ты видел в квартире, всё оттуда же. В конечном итоге, когда понял, ещё немного и я точно не справлюсь, я всё же обратился к тому человеку.

Сейшу видел, как тяжело Хаджиме говорить. Он продолжал нежно гладить пальцы Коко, хоть немного успокаивая его.

— Клиническая депрессия. Уже несколько лет. В квартире просто не было сил убраться, оттого такой завал. Сижу на чёртовых таблетках, хотя нужно ходить к тому врачу. Но я уже не могу на него смотреть. После каждого сеанса чувствую себя ебаным ничтожеством.

Коко отвернулся к окну, замерев в таком положении.

— Прости, Сейшу. Я требую от тебя чересчур много. Пойму, если ты откажешься от этих отнош…

— Нет, — прервал фразу Инупи. — Посмотри на меня.

Осторожно Сейшу прикоснулся кончиками пальцев к лицу Коко, развернув его к себе.

— Ты самый дорогой и близкий мой человек. И все твои проблемы я буду преодолевать вместе с тобой. Будь то твоя дурацкая организация, будь то твоё состояние. Я буду рядом. Так что даже не думай о том, что я когда-либо тебя оставлю. Даже если всё полетит к чертям собачьим, я буду с тобой.

Хаджиме прижался лбом к плечу Сейшу, погрузив салон автомобиля в тишину, которую сам же и нарушил:

— Спасибо, Инупи.

***

Риндо открыл незапертую дверь квартиры и пропустил вперед Санзу. Тот уже достаточно пришёл в себя, чтобы стоять на ногах, но Хайтани продолжал его страховать, защищая от возможного падения.

— Будешь спать? — Хайтани и сам не заметил, как собственный голос смягчился окончательно. На Санзу такой тон действовал как успокоительное и снотворное одновременно, так что он зевнул и сделал несколько шагов вперед. В своей квартире он ощущал себя более защищенным.

— Да, помоги дойти, — попросил Харучиё, понимая, что самостоятельно идти слишком тяжело. Риндо, не медля, тут же оказался рядом.

Санзу завалился в свою кровать, оставаясь в одежде Дракена. Он был слишком уставший, чтобы что-то поменять или зайти в ванную комнату, так что как только Риндо откинул одеяло, Харучиё оказался на чистых простынях. Хайтани укрыл его и напоследок смахнул упавшую на щеку Санзу ресничку.

Короткое любование умиротворенным лицом прервали тяжелые шаги со спины, на которые тут же обернулся Рин. Старший принёс стакан воды и оставил его на прикроватной тумбочке. Над Раном будто висело мрачное облако. С того момента, как Риндо отправил его домой к Санзу, а сам поехал за хозяином квартиры, старший стал ещё более напряженным и нервным.

После нескольких молчаливых минут наблюдения за Харучиё, Ран вышел из спальни и направился в гостиную.

— Почему он был у Рюгудзи? — спросил Ран, услышав, что брат прошёл за ним и теперь стоял рядом.

— Его нашёл Сейшу, помог ему и увез туда, — после краткого объяснения Риндо машинально обернулся, но вместо Санзу увидел лишь дверной проём. — Ты думаешь он…?

— Тут думать не надо, так всё ясно, — огрызнулся Ран и тут же выдохнул, протерев глаза рукой. — Я звонил Какучо, он сказал тот нажрался какой-то дряни, когда они ездили к Номуре. И неизвестно, было ли это единственным, учитывая, что его так повело.

Риндо видел, что старший старается оставлять голос хоть немного тихим и разговаривать ровнее, но, судя по напряженному лицу, удавалось это ему плохо. Ран отвернулся и отошел к зашторенному окну.

— Он ведь контролировал всё это. Последние дни и когда вы приезжали в больницу. Он ведь был чистым, — начал бубнить старший, обращаясь не то к Риндо, не то к самому себе. — Почему блять сорвался сейчас?

Ран обернулся и встретился с удивленным взглядом брата.

— Почему? Серьёзно? — Риндо нахмурился. — Хочешь сказать, за последние дни ничего не произошло?

— Ты про что Санзу психанул после вечера у Коко?

— Санзу психанул? А ты будто лучше был?

Риндо сложил руки на груди и с вызовом глянул на Рана. Старший, казалось, искренне не понимал, почему младший говорит об этом, ну либо хорошо притворялся и всё осознавал. К последнему Рин склонялся больше, ведь его брат не был идиотом и прекрасно мог воссоздать причинно-следственную связь.

— Хочешь сказать, что это я виноват в том, что он сейчас в таком состоянии? — Ран сделал пару шагов вперед и остановился в метре от младшего.

— Я не говорю, что виноват ты, — отрезал Риндо и глубоко вдохнул, пытаясь остановить надвигающееся недовольство. Сейчас, с раздраженным братом, оно явно было не к месту. — Я говорю о том, что ты наговорил того, что говорить было не нужно, и никак не попытался исправить это.

— Что я сказал такого неправильного?

— Ты блять поставил его перед выбором, да и вообще, завёл эту тему в тот вечер, когда мы собирались просто отдохнуть и расслабиться. А в результате мы поругались, это, по-твоему, правильно?

— Я просто задал ему вопрос, а он…

— Да не нужно было просто задавать этот блядский вопрос! Вот и всё! — голос Риндо чуть сорвался, оттого он постарался вновь собраться. Прикрыв глаза на пару секунд, он продолжил. — Я надеялся на совсем иной исход вечера. Совсем. Последнее чего я ожидал, что Хару обидится на нас.

— На что же ты надеялся?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. У меня и так последние полтора месяца были как в тумане, из-за того что ты был в больнице. Я так сильно ждал, когда ты выйдешь, когда мы наконец-то сходим к Сейшу с Коко. С тобой и с Санзу. Проведём вместе нормальный вечер, а не просто посидим в больничной палате, где атмосфера как в морге. Но нет, ожидания как обычно не оправдали себя.

— Даже если так, мы с ним постоянно ссорились, — начал Ран, но тут же остановился. Он был неубедителен даже для самого себя.

— Ты сам знаешь, что в этот раз всё по-другому, — почти шёпотом протянул Рин и, подойдя к брату, уткнулся лбом в его плечо. — Почему всё не может быть просто? Без всего этого.

— Сложность зависит от того, чего ты хочешь, — многозначительно проговорил Ран, а затем прикоснулся рукой к лицу брата, приподняв его на себя. — Чего ты хочешь?

— Мне казалось, что наши желания совпадают, — Риндо незаметно для себя придержал дыхание. Нет, он был уверен, что правильно воспринял всё, что происходило между ними и Санзу последние месяцы. И был уверен в желаниях Рана по этому поводу. Вроде бы уверен. — Совпадают же?

— Мы с тобой никогда не говорили на эту тему вслух, — протянул Ран, отходя на пару шагов и остановившись у какого-то стеллажа. — Видимо, время пришло.

— Не говорили, потому что и так всё было понятно, — начал Риндо, пройдя в сторону брата, не желая сокращать между ними расстояние. — Даже не знаю. Всё так странно. Да и ты всё знаешь сам. Ну, или почти всё.

— Что значит «почти»? — Ран прищурился и оглядел задумчивое лицо младшего, который явно перебирал какие-то мысли у себя в голове.

— Когда ты попал в больницу, незадолго после этого, Хару поцеловал меня, — Рин поднял глаза и заметил изменившийся взгляд брата. — Он быстро прекратил, потому что ситуация была неподходящая. Но, так или иначе, на поцелуй я ему ответил. И сделал бы это и в других обстоятельствах.

Наступило молчание. Обмен взглядами затягивался. Единственное, что отделяло Риндо от переживаний — Ран выглядел относительно спокойным. Он точно не злился и смотрел больше с удивлением и заинтересованностью.

— Почему не сказал раньше? — и всё же в Хайтани старшем сохранялась какая-то негативная эмоция, которую он прятал где-то глубоко внутри.

— Просто как-то разговор не заходил, — бросил Риндо, внутри понимая, что мог сказать об этом буквально в любое время. — Не важно, когда я это сказал, важен сам факт. И, кроме того, как я понял, Санзу с интересом относится не только ко мне. Но кое-кто слишком сильно прицепился к Майки.

— Я не привязывался к Сано, до него мне близко дела нет, — Ран недовольно отмахнулся и на пару мгновений о чём-то задумался. — Меня интересует только то, как он обращается с Харучиё.

— Он глава, а Санзу его правая рука, о чём тут вообще можно говорить? Хару следует за ним долгие годы, выполняет его поручения и так далее. Обычные отношения.

— Если бы всё было так, Санзу бы не погряз во всей этой дряни настолько глубоко.

— Хочешь сказать, что Хару принимает только из-за Майки? Он же жизнь готов за него отдать, к чему тогда это?

— Не только из-за него. Но вот как раз то, что он готов за Майки пожертвовать собой — это проблема. Сано относится к нему как к какому-то слуге и воспринимает его как подчиненного без чувств и эмоций. А Санзу всеми силами старается ему угодить, но в результате не получает даже простой благодарности.

— И тебя это раздражает, — констатировал Риндо. — Потому что тебе Санзу тоже не безразличен.

— Я этого и не скрывал, — Ран пожал плечами и неопределенно вздохнул.

Рин видел, что его брат переживает. И наверняка в голове прокручивал все варианты того, как стоило бы поступить, чтобы Санзу сейчас не был в таком состоянии. Но произошло то, что произошло, да и Ран в своих внутренних размышлениях явно натыкался на противоречия.

Младший тем временем чуть успокоился. Услышать пусть и не самое открытое, но признание намерений и желаний брата было для него важно. Конечно, он не сомневался в этом, но даже малейшее отклонение от его представлений могло разрушить не только их и так слабый фундамент отношений с Харучиё, но и существенно пошатнуть их собственные отношения, что для Риндо было самым страшным кошмаром.

Поняв, что ждать пробуждения Харучиё им предстоит как минимум пару часов, Риндо решил переключиться на что-то более отвлеченное, чтобы лишний раз не мотать себе нервы. Пролавировав к брату и остановившись около него, Рин оставил на его губах короткое касание, которое Ран перевёл в глубокий поцелуй. Рука старшего опустилась на талию брата и крепко притянула его к себе. В ответ Риндо обвил руками его шею и ласково улыбнулся, после того как разорвал поцелуй. Рану нужна была эта нежность. Нужно было ощущение, что ему есть с кем разделить свои переживания.

Риндо всегда был рядом. И ничего на свете не заставило бы его покинуть его.

— Предлагаю пойти и разведать обстановку на кухне Санзу, — предложил Риндо, коварно улыбнувшись. — Перекусим, а там может он и проснётся.

— Уверен? Он может и до утра проспать, — справедливо заметил Ран, взглянув на часы: доходил час ночи.

— Когда ему плохо, он обычно спит мало, — ответил младший, задумываясь о состоянии Харучиё на данный момент.

— Когда вы пришли, он вроде был более менее. Ну, пару раз бывало хуже.

— Ты имеешь в виду один конкретный раз.

— В этом феврале.

— Именно тогда, — Риндо кивнул и тут же постарался выкинуть воспоминание из головы. Санзу тогда был в шаге от больничного стационара, но благо всё обошлось. На той почве Харучиё и Ран сильно поссорились. Конечно, размолвки можно было бы и избежать, но протесты Санзу слишком агрессивно воздействовали на потерявшего из-за него уйму нервов Рана. — Ладно, не будем об этом. Дождемся, когда проснётся, а там посмотрим.

Братья внимательно осмотрели содержимое холодильника и ящиков на кухне. Выяснив, что особых деликатесов там нет, они остановились на зеленом чае. На самом деле, будучи в квартире Харучиё впервые, они удивились. Его квартира в их представлениях должна была быть более яркой и выделяющейся. Но выглядела она довольно стандартно: деревянные покрытия, натуральные ткани. Жилище непримечательное, но, стоит заметить, уютное. Чем-то оно напоминало Хайтани их старый дом. Здесь тоже можно было закрыться от остального мира, когда всё вокруг казалось слишком враждебным.

Риндо задремал прямо на кухне, как и его брат. Но сон прервал грохот из спальни. Что-то разбилось. Протерев глаза и заметив, что Ран не проснулся, Риндо направился в сторону шума, созданного Санзу.

Рин отворил дверь и перед ним открылась причина его пробуждения: стакан, что принёс Ран, был разбит и теперь осколки и вода были на полу. На этот небольшой хаос смотрел Харучиё, всё ещё находящийся в кровати, но теперь рукой опирающийся на тумбочку.

— Подожди, не вставай, там стекло, — тут же предупредил Рин, заметив, что Санзу собирается подняться. — Или обойди с другой стороны кровати.

Закончив фразу, Рин быстро прошёл к спальному месту и подал руку Хару. Оперевшись на неё, он поднялся и мутными глазами осмотрел свою же квартиру.

— Как чувствуешь себя?

— Отвратительно, — прохрипел Харучиё и зажмурил глаза. Состояние действительно оставляло желать лучшего. Голова раскалывалась, не давая даже говорить нормально. Последний раз такая боль была в день, когда на задании какой-то идиот ударил его прикладом по затылку. Тело слушалось плохо, ноги были ватными. Тело то знобило, то бросало в жар. Кошмарная тошнота. Приятного мало.

— Пойдем, умоешься, лучше будет, — Риндо не первый раз помогал Харучиё оклематься, так что наперед знал, что захочет и что сделает Санзу.

Прохладная вода прогнала пелену с глаз и чуть освежила лицо. Легче не стало, но теперь он как минимум мог нормально посмотреть на Риндо через зеркало, да и на себя в том числе. Волосы были спутаны, но их уже аккуратно пальцами приглаживал Хайтани младший.

— Уезжай домой, — всё ещё хрипящим голосом проговорил Санзу, а затем ещё раз набрал в ладони воды.

— Что ещё мне сделать? — Риндо усмехнулся и собрал волосы, чтобы они не попадали под струю воды. — Ты еле стоишь, а мне тебя оставить?

— Иногда у тебя это вполне неплохо выходило…

— То, что тебе хреново, не даёт тебе право пороть херню, — прервал фразу Харучиё Ран, возникший в дверном проеме.

В воздухе повисло напряжение. Санзу уперся руками в бортики раковины и выпрямился, смотря на Хайтани старшего, который, в свою очередь, не сводил глаз с него. Риндо отпустил розовые волосы, позволяя им упасть на плечи, и теперь ожидал следующей реплики. Санзу выглядел недовольным. Не меньше раздражения было и в Ране.

— Я не просил вас приезжать, — первым прервал тишину Харучиё, а затем с трудом самостоятельно вышел из ванной и направился в сторону гостиной. — Уезжайте.

Ран чувствовал, как его терпение начинает постепенно истекать. Он прошёл за Санзу, который теперь стоял в гостиной уперевшись спиной о стену.

— Как ты себя чувствуешь? — как можно спокойнее спросил Ран, остановившись напротив него.

— У меня всё нормально, отъебись. Я не собираюсь слушать твои нотации, оставь их кому-нибудь другому.

— Ты можешь хотя бы сказать, насколько тебе плохо? Может дать какие-то лекарства или просто воды? — Хайтани старший пропустил все слова Санзу мимо ушей. Ужасное состояние Харучиё было видно невооруженным глазом, и главной задачей для Рана сейчас было сделать с этим хоть что-то.

— Я уже всё сказал, Ран. Прекрати делать вид, что тебе есть дело до этого, — после каждой фразы Харучиё рвано выдыхал. Стоять было тяжело, но позволить себе сейчас проявить слабость он не мог, хоть и невероятно хотелось расслабиться.

— Ты блять издеваешься? Мы с братом уже часов шесть носимся вокруг тебя, лишь бы с тобой что-то не произошло, а ты выговариваешь нам, что нам нет дела? — с каждым новым словом голос Рана становился грубее, что вызывало ещё больше злости со стороны Санзу. — Чем нести бред, скажи лучше, на кой чёрт ты себя довёл до такого состояния?

— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, — Харучиё буквально выплюнул слова и попытался выпрямиться, чтобы отойти. Но поняв, что без посторонней помощи вряд ли сможет это сделать, остался у стены.

— Мне не нужны твои оправдания, я хочу услышать, что произошло и почему. Это ты можешь сказать, не разводя трагедию?

— Ран, — Хайтани младший чуть коснулся плеча брата, — ему ещё плохо, это всё можно спросить, когда он полностью придёт в себя.

— Не нужно ничего спрашивать ни сейчас, ни потом, — бросил Санзу и потер рукой глаза.

Болело всё тело. От кончиков пальцев до желудка. И эта безосновательная ссора никак не собиралась помогать. Санзу устал от того, что происходило. Устал от возмущений Рана, оправданий Риндо, головной боли и желания заглушить всё это таблетками. Хотелось вновь уснуть и не чувствовать ничего как минимум сутки. А лучше двое.

— Где мой пиджак? В котором я был? — спросил Харучиё и наконец оторвался от стены. На журнальном столике стояла кошмарно привлекательная бутылка воды, до которой он смог дойти и осушить как минимум половину. Стало чуть легче, как минимум больше не першило в горле. Он снова осмотрелся в поиске одежды.

— На кой чёрт тебе этот пиджак? — спросил Риндо, не понимая, что может быть важного в испорченном костюме.

— Если ты хочешь найти остатки таблеток, то я спустил их в унитаз. Так что не надейся, — проговорил Ран и убрал руки в карманы.

Санзу был готов взвыть. Его последняя надежда успокоить тело и сознание крахом разрушилась.

— Какого хрена ты вообще лазаешь в моих вещах? — голос Харучиё стал громче, насколько это вообще было возможно.

— Мне твои вещи не нужны, я просто выбросил всякое дерьмо.

— Это блять моя жизнь. И я не раз говорил, чтобы ты в неё не лез. Но ты каждый чертов раз считаешь нужным установить в ней свои порядки. Я не твоя собственность, так что оставь свои правила при себе, — Санзу ткнул пальцем в грудь Рана и отошел на пару шагов. Его взгляд упал на пол, словно в другое место он смотреть и не собирался.

— Я не пытаюсь установить правила, я пытаюсь помочь тебе, — ссора перешла на повышенные. — Но ты даже не стараешься понять этого. И не стараешься помочь самому себе, хотя прекрасно понимаешь, что пока ты сам не захочешь, ничерта не изменится.

— Ты считаешь, что это всё пиздец как просто! Конечно, Ран, я просто возьму и перестану, потому что так хочешь ты. И хер с ней с физической зависимостью, я блять не могу просто так переживать всё то, что происходит каждый ебаный день. Это сложно, Ран. Невыносимо сложно. Но тебе этого понять, видимо, не дано.

— Что я должен понять? Я знаю, что вся эта дрянь, которая попадает в тебя, тебя убивает. Медленно и верно. И ей плевать, легче тебе от этого становится или нет. Она просто сведёт тебя в могилу. Думаешь, я хочу хоронить тебя? Открою тебе секрет — нет. Мы переживаем за тебя, но тебе на это наплевать.

— Пусть убивает, если так надо, — бросил Санзу и кинул на Рана такой взгляд, будто именно он был виноват во всем происходящем. Впрочем, Хайтани старший и без того чувствовал себя виноватым, пусть и где-то в глубине себя.

— То есть тебя не волнует, что мы не хотим, чтоб ты откинулся от передоза или чего-то еще? — Ран выровнял голос, но от этого раздражение в нём стало лишь более явным.

— Знаешь, мне легче ответить, что и правда не волнует, — Санзу сделал голос тише вслед за Раном. — Мне было бы легче, если бы этого разговора не было в принципе.

Харучиё шумно выдохнул и, не дождавшись ответа Рана, прошел обратно в спальню, из которой был выход на балкон. Здесь было просторно, а окна во всю высоту открывали панораму на ближайшие окрестности. А ещё здесь было тихо. Никто не кричал, никто не пытался что-то вытащить из его порядком запутавшейся головы. Харучиё сполз по стене вниз и уселся на пол, положив локти на колени. Он просто смотрел на горизонт, из-за которого вот-вот должно было показаться солнце.

— Я одновременно вообще не удивлен и одновременно в ахуе, — констатировал Риндо, а затем указал рукой по направлению, куда ушёл Санзу. — Как же вы оба меня достали. Неужели так сложно поговорить нормально?

— Я честно пытался, — на выдохе прошептал Ран, задумываясь о том, что всё снова пошло не по плану.

— Я не особо заметил.

Ран на пару секунд прикрыл глаза, погружаясь в собственные мысли. Затем безмолвно прошёл туда же, куда пару минут назад ушёл Санзу. За ним последовал и Риндо.

Дверь на балкон тихо отворилась, впуская братьев. Харучиё не повернул головы и не отвел взгляда от города. Сделал вид, что он всё ещё один и никто не может его потревожить.

С двух сторон рядом с ним опустились Хайтани, устремляя взор на наступающий рассвет. Тишина после ссоры настолько громкая, что заглушала даже мысли. И лишь оранжевые лучи солнца, пробивающиеся сквозь мрак ночи, выражали хоть какое-то действие и участие.

— Мы очень боимся за тебя, — едва слышимым шёпотом произнес Ран. — Боимся, потому что ты нам дорог. Очень.

Вновь тишина и новые лучи. Небо начинало заливаться оранжево-алым светом.

— Ты хочешь, чтобы я отказался от всего, ради этого, — таким же шепотом ответил Санзу.

— Я лишь хочу, чтобы ты доверял нам целиком и полностью. Без каких-либо сомнений.

— А я могу довериться вам? — вопрос честный. Искренний. Такие задают дети, когда очень стараются, но не могут найти точный ответ.

— Если я прошу тебя об этом, значит можешь.

Лучи рассвета достали до балкона, пробившись сквозь толстое стекло. Они оставались светлыми полосочками на стенах и волосах. Утренний свет всегда особенный. Он начинает новый день. Пусть и не чистый лист, но появляется возможность закрыть глаза на ошибки вчерашнего.

Ладонь Рана аккуратно, но при этом уверенно, опустилась на щёку Харучиё, поворачивая его голову к себе. Лицо остановилось в паре сантиметров. Санзу ощутил теплое дыхание и едва ощутимое прикосновение чужого кончика носа. Сердце старалось биться ровно, но всё чаще начинало пропускать удары, заставляя тело пускать мурашки.

Ран накрыл его губы своими. Ласково, нежно. По-настоящему заботливо. Так же, как в моменты, когда он целовал Риндо. Без единого намека на жадность или страсть. Позволил Хару ощутить всю ту теплоту и сладость, которую он мог отдать, и Санзу растворился в ней. Он никогда не думал, что получит такой поцелуй. Получит что-то серьезное в ответ на его чувства.

Ран отстранился и вновь повернулся лицом к рассвету. Харучиё ощутил, как на его плечо опустилась голова Риндо. Устроившись поудобнее, он спокойно выдохнул.

— Я всегда доверял вам. И доверюсь теперь.