На плечи опустилась прохлада, окутавшая спальню. Одеяло старательно пыталось оградить теплое тело от октябрьской погоды, но ветер упорно побеждал. Пришлось открыть глаза и проснуться.

Санзу натянул одеяло и огляделся вокруг. Дверь, ведущая на балкон, была приоткрыта ради свежего воздуха, которого было уже более чем предостаточно. Однако, кроме свежести, в спальне ничего не изменилось.

Глаза пробежались по окружению ещё раз, уже ради поиска чего-то, что могло бы подтвердить воспоминания раннего-раннего утра. На полу не было ни воды, ни осколков стакана. Кроме него в спальне никого не было, как и на балконе. Конечно, было бы странно, если бы кто-то просидел здесь, пока он проспал определенное количество часов. Но, честно говоря, желание такое присутствовало.

В голову закралась мысль, что все воспоминания могли оказаться шуткой одурманенного сознания. Харучиё постарался тут же вспомнить всё до мельчайших деталей, чтобы даже если бы это и оказалось всего лишь фокусом воображения, он запомнил это. Всё это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком желанно, чтобы оказаться в реальности.

Прокрутив все сцены в голове и оставшись с малейшей надеждой на то, что это всё действительно было, Харучиё поднялся с кровати. Босые ноги тут же охватили холодные мурашки, которые быстро пробрались на оставшееся тело. Санзу прошёл к балкону и закрыл форточку и дверцу. Порывы ветра теперь врезались в толстое стекло и не проникали в квартиру. Что-то внутри потеплело, однако причиной этому стали лучи солнца, что освещали пустой балкон.

Санзу накинул на себя рубашку, вспоминая, куда делась футболка, в которой он был. Ответом стала одежда, чересчур педантично сложенная и лежащая на стиральной машине. Тот факт, что Санзу в жизни не умел так сворачивать вещи, его немного обрадовал: этим занимался кто-то другой.

Приведя себя в порядок, Харучиё на пару мгновений остановился у двери из спальни. Неразумное опасение того, что он окажется один во всей квартире, отбивало желания поворачивать ручку. Но тут со стороны кухни послышалось тихое шуршание, и Санзу ощутил, как нечто тяжелое свалилось с его сердца.

Оказавшись в коридоре, слух начал улавливать шёпот и постукивание ножа о разделочную доску, иногда прерываемое тихим смехом.

Стоило оказаться в дверном проёме, как на него тут же поднялись глаза Рана, что сидел на небольшом диванчике за столом. Уголки его губ поднялись, а затем еле слышно проговорили «доброе утро». Находящийся около кухонной столешницы Риндо и со знанием дела нарезающий лосося, выглядел куда более эмоционально.

—О, ты проснулся, — Хайтани младший широко улыбнулся. — Ты вообще готовишь дома? Ну, просто найти у тебя хоть какие-то продукты это настоящее испытание. Пришлось вызывать доставку.

— Я его ещё уговорил заказать всё на дом, а то он за этим лососем хотел за пять километров ехать, — с усмешкой бросил Ран, оглядывая рыбу, лежащую перед братом.

— В том магазине продукты всегда свежие, можно не переживать о том, что эта рыбина могла пролежать замороженной последние две недели.

— Но ведь этот лосось тоже свежий, — парировал старший.

— А вдруг он бы оказался старым? Протухшим?

— Риндо, проверь ещё пакет с овощами, а то вдруг тебя хотел ещё кто-нибудь обдурить и вместо моркови положил свёклу, — Ран отмахнулся от младшего, который явно хотел что-то ещё возразить. Но он замолчал, а через пару секунд заглянул в пакет с оставшимися покупками, чем вызвал смешок со стороны брата.

Санзу наблюдал за происходящим так, будто сам был оторван от реальности. Всё казалось каким-то непривычным. Поведение братьев: без лишней напыщенности и превосходства, которые обычно сквозили через их действия. Они разговаривали свободно и как-то... по-домашнему?

Пока Харучиё думал о том, насколько сильно он удивлен происходящему, на его талию сбоку опустилась чужая рука. Движение хоть и выглядело непринужденным, по факту таковым не являлось. Рука крепко притянула Санзу ближе и чуть смяла хлопковую ткань рубашки. Риндо сладко улыбнулся ему, а затем повернулся к брату. Старший отразил довольную улыбку.

— Ты ведь будешь завтракать? — проговорил Рин, наблюдая за тем, как медленно и верно краснеют кончики ушей Харучиё. Он не пытался высвободиться и согласно стоял чересчур близко, позволяя рассмотреть каждую деталь своей внешности, хотя Риндо и так помнил все мелочи. Но вот вдыхать цветочный аромат, что остался на розовых волосах от шампуня, было чем-то особенным. Весь утренний Санзу был чем-то особенным.

— Да, конечно, — Санзу похлопал светлыми ресницами и отвел взгляд с лица Риндо, затем быстро вернув его обратно.

Младший вновь улыбнулся, а затем вернулся к готовке. Санзу выдохнул, не понимая, что сейчас происходит у него в голове. Сердце билось слишком быстро, не давая мыслям сосредоточиться. Черт, он даже сосчитать бы не смог, сколько раз представлял себе такое утро. Но, как выяснилось, нельзя привыкнуть к обстоятельствам только представляя их в своей голове. Выглядеть как смущенный подросток ему очень не хотелось, но ничего поделать он с собой не мог.

— Хотя по времени уже будет обед, — протянул Риндо, взглянув на наручные часы. — Ну и ладно, будить к завтраку тебя всё равно мы бы не стали. Мисосиру ещё нужно подождать, так что я пока вам налью чай. Надо было заодно зеленый заказать, а то у тебя только чёрный… Хотя я лучше потом привезу сюда тот, что Ран любит, у нас в квартире как раз запасная упаковка была.

— Привезёшь сюда? — уточняюще спросил Санзу, боясь трактовать фразу так, как хочется ему.

— Вдруг он ему не понравится, — резонно заметил Ран, пропуская слова Харучиё мимо ушей.

— Понравится. Нам же нравится, почему ему должен не понравиться? — недоуменно поморщился Риндо, заваривая имеющийся крупнолистовой чай. Затем повернулся к Санзу, на вопрос которого так и не ответили. — А ты всегда по утрам посередине кухни стоишь? Сесть не хочешь?

Будто опомнившись, Харучиё прошел к диванчику. Теперь за каждым его движением следил старший Хайтани.

Санзу и заметить не успел, в какой момент Ран сдвинулся, но теперь их колени соприкасались. Спокойствия это не добавляло, лишь ещё больше заставляло лицо наливаться краской против воли.

— Как ты себя чувствуешь? Голова болит? — Хайтани старший наклонил голову чуть пониже, сохраняя расстояние между их лицами. Хотя Санзу уже не чувствовал никаких расстояний: внутреннее буйство чувств затмевало всё.

— Нет, всё нормально, — кивнул Харучиё. Лишь сейчас он задумался о том, что стоит оценить своё состояние. Но нареканий и правда не было, так что мысли вновь быстро переметнулись к человеку, что сейчас был рядом.

Ран отвёл взгляд к брату, который ошпаривал лосось кипятком. Его рука, тем временем, что прежде просто была закинута на спинку диванчика, теперь чуть опустилась. Кончики пальцев касались плеча Санзу через тонкую белую ткань, пуская по его спине приятную дрожь.

Харучиё выдохнул, стараясь понять себя и ситуацию. То, что произошедшее на рассвете было реальностью, теперь для него было понятно. Но теперь появились вопросы, как он сам относится ко всему этому и что вообще теперь между ними. Что дало Рану обещание абсолютного доверия, раз он настолько смягчился? Настолько близко подпустил к ним? Даже не зная ответов на эти вопросы, Харучиё чувствовал, как через тело проходят искорки облегчения. Хоть заметная доля смущения ещё крепко сидела в нём, рядом с ней образовалось удовольствие сидеть здесь и знать, что он… нужен им? Иначе они бы не остались здесь до утра. И не были бы с ним так... заботливы.

От собственных мыслей у Санзу перехватило дыхание. В голове яркими вспышками засверкало новое чувство, которое прежде испытывать не приходилось. Как бы он не старался и что бы ни предпринимал, никогда не мог достичь его. Нужность. Ценность для кого-то. Посвятив жизнь Манджиро и не получив в ответ ничего, он смирился, что просто не достоин быть кому-то важным. Он лишь Преданный пёс, всегда им был. Долгие годы подавлял в себе любые росточки чувств к этим двум, боясь стать во второй раз безвольным щенком, которого в любой момент могут оттолкнуть. Сделать очень больно.

Но Ран попросил доверия. Не преданности.

Хайтани старший поднял руку с плеча Санзу и заправил прядь волос ему за ухо. Малейшего прикосновения к распаленной коже хватило, чтобы Харучиё охватило желание полностью расслабиться. Прямо сейчас прикрыть глаза, положить голову на плечо Рана и ощутить в самой полной мере то, что готовы Хайтани отдать ему. И заодно проверить, насколько реально это утро.

Но прежде, чем Санзу успел перейти к каким-либо действиям, Риндо неожиданно ушёл в гостиную и быстро вернулся с таблетками.

— Мы вчера ещё привезли лекарства, — начал младший Хайтани, параллельно наливая воды в стакан. — Тут ничего особенного, витамины в основном. Но тебе будет полезно.

Рин протянул руку с витаминами Санзу, а затем отдал воду. Внимательно проследив за тем, чтобы всё прошло хорошо, он развернулся к плите, на которой доходил до готовности мисо-суп. Через несколько минут блюдо было готово и красовалось на столе.

Тёплый ароматный пар от супа приятно касался щек, еле заметно подрумянивая их. Харучиё до этого никогда не пробовал что-то, приготовленное лично Хайтани младшим. Да и вообще, домашняя еда для него давно стала чем-то далёким и неведомым. Всё свое время он проводил либо в разъездах, либо в штабе, либо на заданиях рядом с Майки. Готовить было некогда, да и силы на это отсутствовали. Легче было купить что-то по дороге в какой-то забегаловке или заказать еду домой. До этого момента он даже не предполагал, насколько соскучился по горячей домашней еде.

— Чего не ешь? — поинтересовался Риндо, чуть опустив голову, чтобы увидеть лицо Санзу. — Остынет ведь. Или не хочешь?

— Нет-нет, просто задумался, — поспешно ответил Харучиё, тут же отправляя в рот кусочек дайкона. — Спасибо, Рин. Очень вкусно.

— Ещё бы, я готовлю этот суп для этого балбеса, — Риндо кивнул в сторону Рана, за что тут же поймал недовольный взгляд. Младший лишь улыбнулся, — лет так с шестнадцати. Я его сделаю с закрытыми глазами, и он будет лучше, чем в любом ресторане.

— Ринди, скромность украшает человека, если ты не в курсе, — размеренно проговорил старший Хайтани, приподнимая брови.

— Пусть украшает кого-нибудь другого, мне она ни к чему. Серьезно, предлагаешь мне стать скромницей?

— Пыл твой поубавить было бы неплохо, а то он временами создает много проблем, — Ран ехидно улыбнулся.

— Не больше, чем твоя заносчивость, — с этими словами Риндо щёлкнул палочками около носа брата, явно намереваясь схватить его. Но Ран, будто предугадывая это, отклонил голову назад.

— Маленькое дитё.

— Вредный старпёр.

Оба брата по-доброму посмеялись и вернулись к еде. Санзу удивился. Такие сцены он привык видеть разве что в комедийных семейных фильмах, где всё всегда у всех хорошо. Но не в реальной жизни. Мрак, грязь, кровь — да, но не это. Пальцы чуть затряслись, оттого он крепче сжал палочки.

— Я… — начал Санзу, чувствуя жизненную необходимость сказать это сейчас. — Я хотел бы извиниться. Перед вами. За всё, что сказал и сделал.

Он опустил голову, не имея желания поднимать глаза на них. Не то чтобы было стыдно, просто откуда-то появлялся страх, что малейшее поднятие немного серьёзной темы повлечет ссору. Потому что всегда так было, даже после самых весёлых моментов.

Через стол Риндо протянул к Санзу руку и оставил её на его щеке, чуть приподнимая лицо. Тот факт, что за это утро он получил больше нежных и заботливых прикосновений, чем за всю жизнь, окончательно выбивал землю из-под ног.

— Хару, всё в порядке, даже не переживай об этом, — в глазах Риндо не было ни капли обиды, лишь чистая искренность.

— Между нами было много недомолвок, — начал Ран, и Хайтани младший тут же умолк в ожидании слов брата. — Причин хватало, и мы много чего друг другу наговорили за всё это время. Прости, если когда-то слишком сильно давил на тебя. Я… — Ран умолк на пару секунд. Выворачивать из себя что-то личное было для него сложно. Он не привык говорить о том, что он испытывает и чувствует. — Я просто слишком переживал за тебя. Как и Риндо.

Санзу пораженно смотрел на лицо Рана, подобное выражение которого ранее всегда казалось ему безэмоциональным. Каждый раз, когда Хайтани старший начинал высказывать очередные недовольства в сторону него и его образа жизни, Харучиё раздраженно смотрел на каменное лицо, в котором скорее читалось презрение, нежели что-то иное. Но стоило поговорить в спокойной обстановке и всё это приобрело совсем иной оттенок. Беспокойство и искреннее опасение, что было спрятано где-то далеко-далеко за стеклом фиолетовых глаз.

От осознания того, что Ран переступил через себя и извинился, объяснившись, у Санзу пропали остатки слов.

— Ну, ничего, — улыбнулся Риндо, пытаясь уйти от паузы, которая неприлично долго затягивалась. — Переживания Рана тебе ещё предстоит увидеть. Он временами бывает как курица-наседка, только более агрессивная.

— Предстоит увидеть? — уточнял Санзу уже второй раз, но теперь его наконец услышали.

— Мы просто подумали… — Рин прикусил губу и глянул на брата.

— Подумали, что будет довольно ожидаемо, если наши с тобой отношения станут ближе, — плавный голос Рана одной фразой окутал помещение и голову Харучиё.

Если бы у него появилась возможность, сейчас бы Санзу отдал свою жизнь им в руки. Не волнуясь о её сохранности, зная, что с ней всё будет в порядке. Честно признавал для себя, что братья поделили с Манджиро место первенства по важности. Не только признал, но и принял, дабы не разрушать себя мыслями о том, что это может быть родно предательству. Он не предавал. Просто оказался влюблён в других людей, не ожидая, что чувство любви может приковать ни сколько не слабее преданности.

Санзу кивнул словам Рана и чуть приподнял уголки губ. После ужасного вечера его встретило слишком прекрасное утро.

— Хорошо, — шепнул Риндо, а затем съел тофу из супа, не отводя взгляд от сидящих напротив.

Собираясь улыбнуться в ответ Рину, Харучиё прервался, почувствовав на затылке чужую руку, а затем медленное и нежное касание губ к своему виску. В этом коротком поцелуе ощутилось всё то, что осталось непроизнесенным вслух. Санзу подумал, что пожертвовал бы многим за возможность чувствовать эту теплоту все свои оставшиеся долгие или нет годы.

— Хару, — шёпот томного голоса приятно остался на ухе Санзу, который был готов расплавиться. Ран впервые назвал его таким сокращением.

— Если вы не будете есть суп — он остынет, — предупредил Риндо, что сам не ел, неотрывно смотря на брата и Санзу. — Ран, тебя тоже касается. У тебя ещё будет время, чтобы показать всю милую часть тебя.

— У меня нет никакой милой части, — Хайтани старший чуть нахмурился и вернулся к супу.

— Вспомнишь эти слова, когда он через несколько дней припрется домой с новым костюмом на заказ для тебя, вместо того что ты изничтожил вчера, — обратился к Санзу младший. Риндо явно пребывал в прекрасном расположении духа, а оттого с большим удовольствием произносил каждое слово, то и дело переводя взгляд с брата на Харучиё, заставляя последнего чуток покраснеть.— Он так с пяти утра и не спал, — Хайтани младший кивнул в сторону брата. — Пока ждал, когда ты проснёшься, позвонил в наше ателье и заказал тебе костюм. Бедняга портной побоялся сказать, что в семь утра он ещё не работает, так что пришлось принять заказ.

Риндо сделал паузу на перекус.

— Ну так вот, Ран хоть и говорит, что он ни разу не милый, но это вообще не так. Хотя вы с ним в этом плане похожи — ты тоже в упор скрываешь свою чудесную натурку. Вот придёт он с этим костюмом и лично на тебе каждую пуговку застегнёт. А потом ещё минут десять будет ворковать, как тебе идёт. Ему слишком нравится, как на тебе смотрится та фиолетовая жилетка. Знал бы ты, как он описывал твой вид в ней…

— Риндо, — перебил Ран и глубоко вдохнул. Санзу подумал, что старший смутился, но поверить в это было сложно.

Хайтани младший понимающе опустил счастливые глаза в тарелку. Он отчаянно цеплялся за каждую секунду этого времени, боясь, что оно может прерваться в любой момент. Но сейчас он мог чувствовать себя так, как хотел последние несколько месяцев. Разговаривать с Харучиё честно, без излишних глупых шуток и видеть Рана по-настоящему спокойным и удовлетворенным.

Доев свою порцию мисосиру, Санзу огляделся в поисках своего телефона или хотя бы часов, но поблизости не было ни того, ни другого.

— Сколько сейчас времени?

— Половина первого, — ответил Риндо и тут же задумался о делах на сегодня. — Черт, сегодня ведь в Каруидзаву ехать. Забыл совсем.

— Что-то не так? — спросил Харучиё, заметив, как Рин поморщился.

— Я уже подумал, что нормально можно будет дома посидеть, — протянул младший Хайтани, приподнимая брови. — Но нет, опять едем куда-то не пойми зачем.

— Ты давай тут не «не пойми зачем», я для кого несколько дней назад на собрании распинался? — Санзу добродушно усмехнулся и, потянувшись вперед, слегка взъерошил волосы Риндо. — Не кисни, в Каруидзаве очень красиво. Развеешься, посмотришь на природу. Тем более выбора у тебя нет, это обязательная поездка, Бонтену нужно…

— Всё-ё, — остановил младший, помахав рукой перед собой. — Только не о работе. Вот приедем в офис, будешь говорить, но не здесь и не сейчас. Не хочу об этом слушать.

Риндо поднялся и поставил миску в раковину. Санзу поднялся следом, проделав со своей и Рана посудой то же самое, и остановился у холодильника.

— Я просто напоминаю, что, несмотря на обстоятельства, проблемы никуда не деваются. И от этого задания я вас отстранить уже не смогу, — Харучиё начал говорить кошмарно четким рабочим голосом, который выводил Риндо из себя. — Майки и так последнее время часто недоволен, я просто не имею никакого права просить у него каких-то поблажек. Тем более после того, как я не явился к нему после встречи с Номурой. Конечно, перед ним наверняка отчитался Какучо, да и я когда приеду, я с ним поговорю, но…

— Просил же заткнуться, — буркнул Риндо, делая несколько шагов вперед.

Если бы Санзу дали выбрать между разговором об организации и настойчивым поцелуем от младшего Хайтани, он бы выбрал второе. Но выбора предоставлено не было, так как предложили только второе. Риндо умудрялся целовать крайне жадно и ласково одновременно, отчего Харучиё чувствовал, как быстро забилось сердце. Крепкие ладони лежали на его лице, не давая отстраниться и заговорить вновь. Разорвав поцелуй и опустив руки на чужие плечи, Рин оставил своё теплое дыхание на губах Санзу.

Харучиё чуть обмяк в сильных руках и задумался о том, что ему стоит начинать реагировать на подобное менее чувственно и ярко. Но пока этого не получалось, оттого наслаждение от поцелуя расходилось по каждой клеточке тела.

— Как просто оказывается заставить тебя прекратить болтать о работе, — произнёс Ран, откровенно следящий за происходящим. — Надо было начать использовать этот способ раньше.

Хайтани старший поднялся, становясь рядом с Риндо и приобнимая его. Харучиё лишний раз оценил, насколько статно и прекрасно смотрятся братья рядом, даже с неуложенными взъерошенными волосами.

— Так уж и быть, подробности буду разъяснять в штабе, — Санзу наигранно закатил глаза и, махнув рукой, отошел к коридору. — Пойду переоденусь. А потом поедем, дел по горло. У вас двоих тоже.

— Ну ты посмотри на него, Ринди, какой важный. Так и не скажешь, что сейчас стоял чуть ли не трясся от простого поцелуя, — протянул Ран, любовно улыбаясь в сторону, куда ушел Харучиё.

Услышав последнюю фразу, Санзу промолчал и надел первый попавшийся черный пиджак. Пусть Ран и дальше дразнит его, выстоять против его провокации, тем самым поддразнив его в ответ, Харучиё был в состоянии. Раззадорить Хайтани старшего было гораздо проще, чем думал он сам. И если Санзу дали карт-бланш на любые действия в его и Риндо сторону, он был готов им воспользоваться в полной мере.

Пройдя в прихожую, Санзу обнаружил братьев, которые уже ждали его. Хитро улыбнувшись, он пару раз легонько похлопал на резко напрягшемуся прессу Рана.

— Только заедем к вам, наденете что-то поприличнее, — произнес Харучиё, а затем чуть отодвинул воротник рубашки Риндо. — Снимешь это.

Пленительная развязность, вернувшаяся к Санзу, пробудила в глазах Хайтани огоньки. Воли которым, правда, не дали, так как Хару, ухмыльнувшись, вышел из квартиры. Братья переглянулись друг с другом, без слов понимая, что их жизнь приобретает новые яркие краски.

***

Изящные пальцы быстро перебегали по клавиатуре, идеально попадая по нужным кнопкам. Сейшу завороженно наблюдал за Коко. Сам он печатал неприлично медленно, да и расположения кнопок в его памяти не было. А Хаджиме мало того что печатал в скором темпе, так ещё и на кнопки не смотрел и постоянно отвлекался, чтобы сделать какие-то пометки в бумагах.

Ночью по дороге домой они многое обсудили. Возможно, большую часть из этого стоило проговорить и раньше, но лучше поздно, чем никогда. Сейшу убедил Хаджиме временами работать на дому. Какое-то время Коко упорно отказывался, объясняя это тем, что все документы секретны и ему нельзя их подвергать обнаружению. Поняв, что звучит это как крайне слабое оправдание, он начал говорить о том, что не хочет заваливать дом кучей бумаг, потому что порядок содержать он будет не в состоянии. Однако Инупи сдаваться просто так тоже не собирался, поэтому согласился на любые условия, лишь бы увеличить количество времени, когда Коко будет находиться дома.

Полночи Инупи провел в интернете на всевозможных сайтах, пытаясь побольше выяснить что-то о депрессии. Подчерпнув какое-то количество информации он лёг спать с тремя выводами: каким-то образом нужно будет убедить Коко вновь пойти к специалисту; было бы лучше, если Коко не взаимодействовал с Бонтеном, и очень плохо, что он один из руководителей; он постарается сделать всё возможное, чтобы Коко чувствовал себя любимым.

Утром Хаджиме решил заказать завтрак из какого-то хорошего кафе неподалеку. Инупи выступал против, ведь он мог бы приготовить и сам, но Коко настоял. Впрочем, Сейшу времени не терял и в процессе ожидания решил устроить для Хаджиме комфортное рабочее место. Его рабочий стол в углу спальни уже давно служил пространством, где с одной стороны складировались папки с паспортами на все мотоциклы и детали для них, а с другой стояли три фикуса, которые удивительным образом не умирали. Цветы переместились на подоконник, а папки на нижнюю полку шкафа. В своём небольшом гараже он откопал настольную лампу, которую пришлось немного подкрутить, а также органайзер для бумаг, о существовании которого он даже не знал. Возможно, он остался с тех времен, когда переезжал Дракен и оставлял пару коробок с вещами у него. С превеликой гордостью новый рабочий стол был представлен Коко.

Через час работы, когда Хаджиме заметно поутомился, Инупи преподнёс ему стакан воды с лимоном и лаймом. Приобняв его за плечи сзади, он уткнулся в его белый затылок.

— Я могу чем-нибудь помочь тебе? — Сейшу оглядел устрашающего вида таблицы на экране и лежащие рядом документы с тысячей пунктов и заранее ответил на свой вопрос.

— Хочешь узнать, чем мы последнее время промышляем? — Коко отпил воды и вздохнул. — Что-то мне подсказывает, что мои коллеги этому не обрадуются.

— Да брось, когда они говорили что-то против меня? — съязвил Инупи и получил в ответ смешок. — Я уже давно подумываю предложить Майки свою кандидатуру на роль какого-нибудь секретаря.

— И он, конечно, примет тебя с распростертыми объятьями.

— Надену самые высокие шпильки и, цокая каблуками, буду подносить кофе Санзу.

— Пусть он встанет в очередь, такого секретаря я заберу себе, — голос Коко повеселел. Он завел руку за голову, намереваясь потрепать волосы Сейшу, но промахнулся. — Впрочем, помочь ты можешь. Принеси, пожалуйста, мне мою косметичку. И зеркало

Получив в руки необходимые вещи, Хаджиме перешел к подоконнику и, наклонившись к поставленному на него зеркалу поудобнее, принялся рисовать стрелки красной подводкой.

— Через час мне нужно будет поехать на работу, — опередив вопрос Инупи, пояснил Коко. — В этот раз подольше, вернусь только завтра днём. Я…

Коко хотел сказать что-то ещё, но его речь прервала звонко упавшая на пол тушь или что-то на неё похожее. Послышалось короткое ругательство, которое продолжилось ворчанием.

— Как же здесь неудобно, — Хаджиме дорисовал вторую стрелку и убрал всё обратно в косметичку. — У тебя дома вообще нет зеркала, в которое можно посмотреться без ущерба для бюджета и спины?

— В ванной, — Инупи показал на белую дверь из спальни.

— Там зато свет, который подойдет разве что для хоррор квестов, — Коко задумчиво огляделся. — Может лучше обновить мебель? Купим туалетный столик. А ещё лучше купим новую квартиру и сделаем в ней всё так, как нужно нам с тобой.

Инупи от таких предложений опешил. Дело было вовсе не в самом предложении взять и купить жильё: в том, что Коко может без каких-либо затруднений организовать данную покупку, он не сомневался. Удивил больше факт того, что он предложил купить квартиру им двоим. То есть на долгосрочную перспективу. В голове Сейшу появилось скромное ликование: его наконец-то услышали. И теперь, возможно, закончатся бесконечные предложения от Коко разойтись, как только происходит что-то плохое.

— Мне нравится мой дом, — оставив все свои мысли при себе произнес Инупи. — Так что лучше просто сделаем ремонт.

— Дом и правда неплох. Уютный. На удивление большой. Честно скажу, не думал, что вы с Дракеном столько зарабатываете, — Хаджиме огляделся вокруг и чуть кивнул, будто согласившись сам с собой.

— А мы и не зарабатываем столько, — Инупи уселся на край кровати и пожал плечами. — Дракен снимает квартиру, а у меня дом в ипотеке. Естественно у меня нет таких денег, чтобы выкупить его сразу.

На этот раз опешил Коко. Его и без того вздёрнутые брови поднялись ещё больше. Он как-то недовольно осмотрел сидящего перед собой Инупи.

— Ты хочешь сказать, что за всё то время, пока мы с тобой живём, ты как минимум один раз заплатил ипотечный взнос? И при этом весь последний месяц старательно отказывался от того, чтобы я за тебя оплачивал еду, бензин и прочие расходы?

— Да, всё верно.

— У меня один вопрос: почему?

— Потому что я зарабатываю сам и могу обеспечивать себя. И тебя отчасти. И меня всё устраивает, — протянул Инупи, заранее понимая, что его слова вряд ли будут приняты. — Кроме того, я уже говорил, я не хочу становиться твоей содержанкой. И я не хочу, чтобы ты думал, что мне нужны от тебя какие-то деньги, потому что мне от тебя они не нужны. От тебя мне нужен ты.

— Я и не собирался оплачивать за тебя абсолютно всё, — Коко сложил руки на груди. — Потому что знаю, что ты не разрешишь. Но даже если и так, разве не могу я хотя бы оплатить ипотеку?

— За свой дом я в состоянии заплатить сам.

— И потратить на это пятнадцать лет и переплатить в два раза? — в ответ Инуи уверенно кивнул. — Хорошо, Инупи, — Коко приблизился и, оставив руки на плечах Сейшу, наклонился. — Ты же сам сказал, что мы будем жить в этом доме, потому что он тебе нравится. Так что это и моё место жительства. К сожалению, мы не можем оформить официальные документы, чтобы всё в процессе разделилось на нас двоих, но можно обойтись и без этого. Я могу выплатить ипотеку за наш дом?

— Ты ведь не успокоишься, пока я не соглашусь, так?

— Займёмся оплатой завтра, когда я вернусь, — Коко удовлетворенно улыбнулся и оставил легкий поцелуй на щеке Инупи. Последний довольно поднял глаза, ощущая после прикосновения любимых губ след бальзама на коже.

— Куда, кстати, ты едешь? — поинтересовался Сейшу, когда Хаджиме начал складывать все бумаги со стола в портфель.

— По работе, — недоуменно объяснил Коко, не понимая, к чему этот вопрос. Куда ещё он мог поехать, да и Сейшу он уже предупреждал.

— Нет, это я понял. Я имел в виду вообще куда?

— Я не могу сказать тебе. Это против правил организации, — без особого удовольствия ответил Хаджиме, а затем ввел код замка на портфеле.

— Да брось, я просто хочу хотя бы примерно знать, где ты будешь находиться. Для своего личного спокойствия, ничего больше. Или ты тоже думаешь, что я строю великие козни против Бонтена и собираюсь сдать вас всех властям?

— Почему «тоже» думаю?

— Ну, Санзу ваш определенно считает так.

— Не бери на свой счёт, он так про всех считает. И, впрочем, правильно делает. Если бы не он, мы бы сейчас не то что не обладали таким простором для действий, а просто бы сидели за решеткой.

— Это всё ясно, но мне-то ты можешь рассказать, куда. Я даже подробностей никаких не прошу. Я хочу знать, куда ты пропадёшь на два дня. Вдруг мне придётся выкупать тебя у какой-то мафии, а я даже не знаю, куда ехать.

— Инупи, у тебя нет средств даже на дом, на выкуп у мафии тебе точно не хватит. Тем более меня, я стою крайне дорого.

— В этом я не сомневаюсь.

Сейшу поднялся и, опередив Коко, взял его длинную золотую сережку, лежащую на керамической подставке, в руку. Аккуратно отодвинув белые волосы, он повесил украшение на мочку уха. За украшением последовало приятное прикосновение губ к коже за ушком, от которого по телу Коко пробежали мурашки.

— Так что, дорогой? — игривый шёпот проник в голову Хаджиме и сладко осел там.

— Боже, какой же ты упертый, — Коко закатил глаза. Сейшу таким был всегда, во все года их общения. Хотя стоило и заметить, что сейчас он действительно изменился: стал сговорчивее. Это только радовало Хаджиме, ведь теперь он мог перенять часть упрямства на себя. — В Каруидзаву. Доволен?

Инупи огладил белые шелковистые волосы и чуть похлопал ладонью по спине. От знания того, где всё это время будет находиться дорогой ему человек, было гораздо спокойнее. Конечно, было бы ещё лучше, если бы Коко вообще никуда не ездил, но о таком Инупи даже не смел думать — такие мечты непозволительная роскошь для него. В конце концов, они оба понимали, что даже если Хаджиме захочет, никто его из организации не выпустит.

Время шло к полудню. Коко уже собрал все необходимые для поездки вещи, коих было немного и чьё содержание явно должно было быть скрыто от людей государственного аппарата, да и от посторонних глаз каждого живого и сознательного в принципе. Набор Сейшу с собой на работу был куда более скромный — бутылка воды и чистая спецовка.

К мастерской Инупи ехал в тревожном состоянии. Он уже постарался убедить себя, что с Коко всё будет в порядке, тем более всё утро он был в бодром расположении духа. Как-никак он уже много лет разъезжал по подобным мероприятиям и справлялся без измотанных нервов Сейшу. Но, даже перестав беспокоиться по этому поводу, в голове появилась вторая, не менее сильно терзающая внутренности — Дракен. Ещё ночью он написал короткое сообщение с просьбой перенести открытие монтажки на двенадцать. Сейшу, естественно, сразу же согласился, но на душе остался неприятный осадок. Нужно было поговорить с Кеном, что он и решил запланировать на ближайшую встречу. Однако, чем меньше времени оставалось до разговора, тем больше сомнений возникало. Инупи никогда не видел Дракена в более пораженном состоянии, чем вчера.

Дверь уже была открыта, когда Сейшу подогнал байк к стоянке. Табличка «закрыто» чуть косовато отгоняла возможных клиентов. Под ногами, по серому асфальту, ветер разносил коричневые сухие листья, которые потеряли остатки цвета и сока. И всё вокруг казалось каким- то особенно серым и особенно отчужденным.

Дракен сидел на кресле с общей тетрадью, в которую они вносили визиты и записи клиентов. Наверняка переписывал записи тех людей, которые были записаны на сегодняшнее утро. Рядом стояла открытая бутылка холодного чая, на которой осталась пара черных отпечатков от грязных перчаток на руках записывающего.

Черные несобранные волосы свисали около лица. Увидеть Рюгудзи без привычного пучка было практически нереально. Сейшу был даже уверен, что он распускает его только тогда, когда моет голову.

В абсолютной тишине, в которой разве что можно было услышать лишь шорох от пишущей ручки, Инуи поднял резинку со стола и прошел за спину Дракена. Через пальцы прошли прядки волос, которые он пытался заплести так, как это выглядело обычно. Пучок на затылке — достаточно крепкий, чтобы волосы не закрыли татуировку и не выпали во время работы.

Дракен покорно чуть опустил голову, дабы Сейшу было немного удобнее. Закончив, Инупи сложил руки на спинке кресла и тихо выдохнул. Невольно закралась мысль, что в мастерской такая тяжелая атмосфера была лишь несколько раз — когда умер Шиничиро и когда уехал Манджиро. Поддержать в своё время Вакасу он не смог, не то в силу своего возраста, не то в силу того, что Вакаса и сам не хотел принимать от кого-либо слова поддержки. Он просто через несколько месяцев появился в монтажке, делая вид, что никакой боли в его сердце не осталось. Но пропавший из глаз огонек говорил всё вместо него. Второй же раз Сейшу искренне хотел разделить с Дракеном его печальное состояние. Правда оказалось, что с его немногословностью и особой закрытостью сделать это будет не так просто. Так и прошло два месяца без каких-либо разговоров. А Сейшу проводил всё свободное время в мастерской, чтобы Кен не чувствовал себя слишком одиноко — то был совет Мицуи, которые не менее тяжко воспринял упадочное состояние лучшего друга.

Что будет в этот раз, для Инупи было загадкой. Но, судя по тому, что ему не звонил и не писал никто из их общих друзей, о произошедшем знал только он. Что, впрочем, было неудивительно, учитывая, что во всем этом участвовали Риндо и Санзу, о которых стоило молчать ради своего же блага.

— Когда я заплетал ему этот хвостик на макушке, он всегда податливо замирал, — голос Кена был размеренным и глубоким. Проговаривал каждое слово, обдумывая, словно хотел сказать всё кратко, но выразив все свои переживания сразу. — Мог болтать сколько угодно, но двинуться не смел: чтобы мне было проще сделать всё так, как ему нравится.

— Что он сказал вчера? — Инупи зачем-то перешёл на шепот. Спрашивать о Майки было неловко, да и сама тема была непривычной.

Последний месяц Дракен временами спрашивал о Коко, о том, как у них идут дела. Поначалу Инупи было немного стеснительно говорить о чём-то таком личном, ведь они с Кеном обсуждали что угодно, но не отношения. В конечном итоге Сейшу всё-таки сдался и без проблем начал рассказывать о некоторых милых бытовых моментах. А вот личная жизнь Рюгудзи оставалась загадкой, если можно так выразиться. Для Инупи не было секретом, что до отъезда у Майки и Кена были отношения или некая «передружба», если так можно выразиться. Но все немногочисленные упоминания об этом пропали вместе с Сано.

— Ничего, — в словах Рюгудзи удивительным образом совмещалось тяжелейшее уныние и одновременно беспокойная задумчивость, возникающая явно из-за неизвестных Инупи мыслей.

— Я толком ничего не знаю о нынешнем Майки, но судя по общему поведению другого от него ожидать не следовало, — Сейшу осекся, ощущая, как его слова стали похожи на приговор.

— Я не знал, как достучаться до него. Он сильно изменился, даже сильнее, чем я предполагал. За время общения с ним я видел разные его состояния, с детства. Но сейчас… только по одному голосу было ясно, что всё хуже, чем обычно.

— Прошло двенадцать лет, Дракен. За такое время изменения неизбежны, — Сейшу отчаянно метался в мыслях, пытаясь найти хоть что-то, что может сойти за слова поддержки. Хотя, что говорить в подобных ситуациях он не имел ни малейшего понятия. Выйдя наконец из-за спины, Инуи сел напротив, сложа руки в замок и положив их на колени. — Посмотри на наших друзей, которые живут обычной жизнью. Хаккай знаменитость. Казутора вышел из тюрьмы, сейчас с Чифую они милейшие люди. Кавата со своей ременной. Чёрт, да даже Пачин жениться собрался. Примеров миллионы, столько лет не могли пройти бесследно. Тот же Коко. Он сильно отличается от того, которого я помню двенадцать лет назад. Он, конечно, с ранних лет с криминалом связался…потом, правда, перестал… хотя тут как посмотреть… но я не об этом. Я вижу по нему, что он изменился. Стал жестче, хладнокровнее. Ну, может это в нем и раньше было, но это не было заметно, понимаешь? А сейчас он уезжает на сутки в Каруидзаву, милейший поселок, я туда даже однажды хотел в отпуск съездить, а я переживаю, как бы его там не убили, и было бы хорошо, если бы он тоже подобным не занимался. Но даже при всем при этом он остается тем Коко, которого я любил и люблю до сих пор. Да с изменениями, да со своими проблемами, но он все тот же. Вот и с Манджиро может оказаться та же ситуация. Конечно, годы его изменили, но внутри он может оказаться всё тем же… Дракен?

Рюгудзи завис. Он неотрывно смотрел на сложенные руки Инупи и думал о чём-то настолько громко, что Сейшу буквально смог отследить, когда тот закончит мысль и когда начнёт говорить.

— Хаджиме сегодня уезжает в Каруидзаву по их делам?

Сейшу сглотнул и отметил для себя, что смог за секунду минимум раз сто проклянуть себя и свой язык. Сколько раз ему говорили следить за своими словами, но видимо уроки Санзу за два месяца потеряли былую яркость. Сейчас Инупи не был бы против, если бы ему по лицу съездил кто-нибудь из вышестоящих. Подошёл бы даже Коко.

— Да я просто так ляпнул, как пример… — Оправдания были настолько неубедительными, что Кен даже на секунду не задумался об их правдивости. — Мне нельзя было это говорить, так что давай сделаем вид, что я этого и не говорил.

— Но это правда? — в голосе Дракена появились совсем иные нотки, которые заставили Сейшу неплохо напрячься.

— Да это вообще не важно, я ведь не об этом говорил…

— Сейшу, я никогда в жизни не чувствовал за него столько ответственности, сколько сейчас, — Дракен вдруг заговорил увереннее, заставив Инупи почуять неладное. — Мне необходимо поговорить с ним. Если всё так, как ты сказал, ему ещё можно помочь. Попробовать увести его с этой скользкой дорожки. Сделать нужно хоть что-то.

— И что ты хочешь этим сказать? — Сейшу нахмурил брови, ожидая далеко не самого привлекательного ответа.

— Ты сказал, что Хаджиме едет в Каруидзаву. Велика вероятность, что и Майки будет там. У меня впервые за двенадцать лет появилась реальная возможность с ним встретиться.

— Нет, Кен, это никакая не реальная возможность, — вскинув брови, Инупи резко поднялся с кресла. — Это ужасная идея. Кошмарная.

— Ради личного разговора я согласен пойти на это. И я был бы пожизненно благодарен тебе, если бы ты мне помог в этом.

Дракен поклонил голову и замолчал, ожидая реакции Сейшу. Тот же, в свою очередь, был готов прямо сейчас поставить весь мир на паузу и подумать. С одной стороны, отказывать Кену не хотелось, тем более он дал себе обещание поддержать его в этот раз. С другой, идея поехать в Каруидзаву была воистину идиотской. Более того, ужасно не хотелось подводить Коко. В конце концов, о месте он ему сказал по огромному секрету, который он безбожно проболтал.

— Ты, по-моему, даже близко не понимаешь, о чём сейчас говоришь, — начал спокойно Инуи в надежде переубедить друга. — Это же просто пиздец как опасно. Если нас заметят в радиусе километра, нас там же закопают. Мы не можем просто так взять и приехать к Манджиро с пламенным приветом. А если его там вообще не будет?

— Но велика вероятность, что он все-таки будет. Для чего-то же он звонил Санзу, — справедливо заметил Дракен. В его глазах читалась полная уверенность в своих словах.

— О, так ты помнишь Санзу, который вероятно перед вашей встречей определенно прикончил кого-то. Ты не в курсе, но именно этот человек избил меня пару месяцев назад. И я даю гарантию, что если там будет Майки, то этот и подавно.

— Об этом я и сам мог догадаться. Что это меняет?

— Кен, очнись, — Сейшу помахал рукой, видимо решив, что это как-то поможет. — Куда мы поедем? Они ведь не местная гопота, просто без суда и следствия постреляют нас и все. Даже если Коко нам ничего не сделает. А остальные? Санзу мы хоть и помогли, но я что-то очень сомневаюсь, что он от этого проникся к нам дружеским оптимизмом. Риндо ты вчера видел, ему исключительно на нас плевать, как и остальным. Кроме них ещё и просто охрана может быть, они то уж точно разбираться не станут.

— Нам не обязательно лезть к ним напрямую. Сделаем всё тихо и никто нас даже не заметит, — начал Рюгудзи, а затем остановился. — Но ехать со мной или нет исключительно твой выбор. Я не заставляю тебя.

Сейшу глубоко выдохнул и обреченно вздохнул. Как бы сильно он ни хотел отказаться от этой затеи, бросить друга одного в такой ситуации он не мог. Дракен помогал ему даже в самых пренеприятных ситуациях, даже вчера с Санзу. Инупи был обязан ответить тем же. Да и кроме того, он искренне хотел, чтобы Кен мог хотя бы на секунду почувствовать, что дорогого ему человека можно спасти.

— Не говори ерунды, конечно я помогу тебе, — проговорил Сейшу, на что получил благодарный кивок и тихое «спасибо», содержащее непомерную искренность— Но я всё равно не понимаю, как ты собираешься провернуть это.

— Я был в этом поселке года три назад. Он совсем небольшой: жилая зона и виллы в лесных районах у озер. В центре они не остановятся, да и в дешёвых гостинках, я думаю, тоже…

— Даже если так, это всё ещё большая территория. А если мы начнём их искать по всему городу, то тут же привлечем внимание.

— Ты можешь позвонить Коко по видеосвязи и посмотреть, как выглядят окрестности. Поможет сориентироваться.

Чего-чего, а делать Хаджиме соучастником этого бредового плана Сейшу не хотелось. В голове тут же вспоминались слова Санзу и его угрозы убийства их поочередно в случае предательства. Конечно, сложно было назвать всё это предательством, но вот информированием нежелательных лиц, первым из которых был сам Инупи, вполне себе.

— А что, если всё вскроется и его это как-то коснётся? — беспокойно пролепетал Сейшу. — Я не хочу этого.

— Я понимаю. Так что постараюсь всё сделать так, чтобы это не повлияло ни на тебя, ни на Хаджиме.

***

Поздний октябрь придавал природе слишком разрозненное настроение. Красные листья здесь ещё держались на ветках, но и достаточная их часть застилала каменные дорожки, которые уже устали убирать местные дворники.

Встречи, что проходили не в чьих-то барах или казино, отличались удивительным уравновешенным спокойствием, за которым, однако, тоже приходилось следить. Подобная размеренность могла разрушиться в любой момент. Эта задача складывалась на Харучиё, который стоял за спинкой резного кресла и улавливал любое резкое движение со стороны присутствующих.

Перед Манджиро за столом сидел худощавый молодой человек в черных брюках и свободной фланелевой рубашке, даже через плотную ткань которой виднелись острые черты костлявого тела. На тонких пальцах было несколько платиновых колец с брильянтами. Эти пальцы быстро щелкали по кнопкам компьютерной мыши, а глаза бегали по экрану.

— Прошу ещё минутку. Нужно решить небольшой форс мажор, — протараторил парень, не отводя взгляда от экрана. — Мне очень жаль, что заставляю вас ждать. Приношу свои глубочайшие извинения.

Майки кивнул головой, давая понять, что они могут подождать. Акайо Ито — один из лучших хакеров страны, берущий страшные деньги за свои услуги, но выполняющий свою работу идеально. Пробиться к нему сложно, но не для Бонтена. Находящийся в отпуске в Карудзаве Ито без лишних вопросов принял главу организации и его свиту.

Акайо в своем съемном жилище был один, без какой-либо охраны, по крайней мере, на первый взгляд. Конечно, рядом с ним лежал заряженный глок, только вряд ли бы он чем-то смог ему помочь, если бы вдруг началась заварушка.

Коконой вновь уперся глазами в документы, больше от скуки ожидания, нежели от надобности. Хайтани, кои были не менее утомлены, стояли по две стороны от рабочего стола Ито. Майки подумал, что мог обойтись и без них, но лишнее включение в работу им тоже не помешает. Кроме того, Ран своим всё ещё раздраженным видом, по неизвестной, кстати, Майки причине, создавал вполне нужный серьёзный антураж.

Впрочем, раздражение Хайтани старшего не было безосновательным. Несколько часов назад, прежде чем поехать в нужный курортный поселок к Ито, нервы Рана вновь прошли испытание на прочность. Пройдя на парковке к одному из подготовленных автомобилей вместе с братом, он был более чем уверен, что Харучиё соизволит поехать с ними. Всё к этому и вело, Санзу подошел к ним и продолжил весьма приятный разговор, начавшийся ещё в квартире Хайтани, когда Хару уже без остатков какой-либо смущенности стоял в дверном проёме спальни и указывал на костюмы, которые стоит надеть братьям. Стоит ли упоминать о том, что чёрный узор на обнаженном торсе привлекал куда больше внимания, чем какие-то костюмы, пусть даже и от самых именитых брендов.

Однако стоило появиться на парковке Манджиро и бросить «Санзу, ты за рулем», как Харучиё тут же откланялся, пусть и без особо желания, оставив Хайтани с попутчиком в виде Коко. Хаджиме даже стало неловко выслушивать все возмущения Рана по дороге, которые во многом касались главы. Один раз Коко даже поддержал Хайтани старшего на фразе «Сано не желает понимать, что не все хотят выполнять его бездумные приказы беспрекословно», чем изрядно удивил обоих братьев и определено получил лишнюю долю уважения от Рана. Далее старший начал распаляться о том, насколько Манджиро не ценит всю работу Харучиё и о том, что Санзу заслуживает большего. Коко удивленно запоминал всю эту непрекращающуюся тираду, дабы по приезде домой обсудить с Инупи подозрительно сблизившиеся отношения троицы. Вскоре Риндо удалось угомонить брата, сказав, что Санзу бы в любом случае поехал в машине с Майки и не нужно устраивать из-за этого сцену. Ран безрадостно согласился и продолжил вести машину уже в тишине.

— Ещё раз извиняюсь за ожидание, — Акайо поднялся и второй раз за встречу поклонился Манджиро. При всём его не самом крепком телосложении, выглядел он довольно уверенно. — Вы сказали, у вас срочное дело. Чем могу помочь?

— Стечение обстоятельств привело к тому, что в руки одной из охранных организаций попали записи с видеокамер, на которых отчетливо видны лица нескольких из моих людей, — проговорил Майки, а затем кивнул Коко, чтобы тот передал Ито папку с информацией о нужной организации. — Эта охрана одна из лучших в Токио, так что это сведения в скором времени отправятся в инфобазы полиции, а затем и к федералам. Нам это не нужно, так что твоей задачей будет удалить все кадры. Хотя, можешь оставить им парочку, это вызовет меньше подозрений в нашу сторону.

— Какие сроки? — поинтересовался Ито, просмотрев переданные Коконоем бумаги.

— До завтрашнего полудня.

— Краткие сроки, защищенные системы, а я ещё и в отпуске… Это обойдется в крупную сумму, Сано-сан.

— Мы всегда платим по счетам, не нужно этих сомнений, — ответом на гипнотический голос Манджиро стал ещё один поклон.

К Акайо подошёл Хаджиме для разрешений всех оставшихся вопросов, Хайтани продолжили играть роль сторожевых собак. Майки же, за ненадобностью оставаться, вышел на улицу. За ним последовал и Санзу.

Прохладный ветер прошёлся по белым волосам. Манджиро чуть повел плечами, недовольно отмечая, как же неудобны официальные костюмы. Он надевал их редко и только на какие-то встречи. Раздражали они нещадно, а при плохом расположении духа действовали на нервы не хуже любого назойливого жука, сидящего в подкорке мозга.

Хоть вокруг ничего и не изменилось, что-то в округе мерзко нашептывало о какой-то беспокойной и даже лихорадочной дрожи, которая проникала во все уголки окружающего Майки мира. Дрожь эта была новой и малоприятной, однако пропадать она упорно не хотела. Впрочем, Сано отгородил себя от внешних воздействий высоким непроглядным забором, позволяющим ему вернуться к былому состоянию.

— Ты сегодня особо молчалив, — отметил Манджиро, обратив внимание на шорох от ботинка Санзу.

— Ты ничего не говорил, я не отвечал, — протянул Харучиё, смотря в спину главы. Он так и не поднял тему о вчерашнем происшествии, что было Санзу только на руку.

— Чем недоволен Хайтани старший? — вопросы Майки были больше для галочки. В действительности эмоциональный фон Рана его мало интересовал.

—Предполагаю, что личные причины, — конечно Санзу знал, что повлияло на настроение Рана. Всё-таки фраза на парковке «Хару, эти полтора часа за рулём, смотря в зеркало заднего вида, я хочу видеть тебя» была обращена именно к нему. И именно он после этого ушёл в машину Майки. И даже самое милое «извини», которое он смог изобразить, не особо сгладило ситуацию. Но Санзу надеялся на благоразумность и понимание со стороны Хайтани старшего.

— Дом снят на двое суток? Никаких нареканий? — Манджиро развернулся и оглядел Харучиё. Тот хоть и сохранял серьёзный вид, настроение у него явно было приподнятое.

— Коконой обо всем позаботился, всё в порядке, — Санзу кивнул и обернулся на дом, в котором всё ещё находились их коллеги. Сегодня подозрительно сильно хотелось завершить дела пораньше.

Надоедливое чувство продолжало стучать по нервам. Было странно видеть Санзу рядом в таком хорошем расположении духа. Именно хорошем, а не язвительном или раздраженном. Манджиро уже привык к всеобщей гнетущей атмосфере вокруг него, а последнее время она начала упорно раскалываться. Мало того что с внутренней, так и с внешней стороны. Последнее действовало особенно капитально, и не обращать на это внимание было сложнее всего.

Через минут пятнадцать из дома вышли Хайтани и Коконой. Ито проводил их и напоследок поклонился всем визитерам. После звука закрывшейся двери Коко изложил условия, цену и общие договоренности. Оставалось ждать завтрашнего результата.

— Мы едем в дом или куда-то ещё? — поинтересовался Риндо, который ещё с въезда в поселок порывался где-нибудь остановиться и осмотреть местность.

— Нечего шастать по городу. Людям не стоит видеть твоё лицо. И так были в шаге от того, чтобы на него весь мир посмотрел, — бросил Майки, а затем подал Санзу ключи от машины. — Едем в дом. Там ждём — завтра уезжаем. Без лишних происшествий, ясно?

— Ясно, — протянул Рин, думая о том, что указания созданы для того, чтобы очень аккуратно и незаметно обходить их и делать по-своему.

Майки собирался уйти к автомобилю, но заметив, что Харучиё задержался, остановился тоже. Санзу внимательно улавливал каждое слово Хайтани старшего, недовольство которого куда-то пропало. Судя по всему, Риндо пошутил о чём-то, оттого послышал общий смех, к которому подключился Коко. Рука Хайтани младшего похлопала Санзу по спине, чему второй лишь довольно улыбнулся. Хаджиме активнее прежнего включился в разговор.

— Санзу, поехали, — проговорил Майки; на его голос повернулся Харучиё.

— Да, едем.

Санзу сделал шаг в сторону Манджиро, однако рука Риндо на его спине всё ещё была, а разговор и не собирался уходить на убыль. Харучиё начал говорить чуть быстрее, видимо, чтобы быстрее пройти к машине, но даже при этом всё ещё стоял с коллегами.

По высокому ограждению внутри Майки вновь громко постучали до глубоких вмятин. Почему они выглядели такими живыми? Смех, общение. Это всё лишнее, оно ни к чему здесь. Майки привык к тишине, к густому молчанию, которых не мог найти в округе. Солнце пусть и смиренно опускалось к приближающемуся вечеру, продолжало освещать красно-желтые деревья. Четверка перед ним весело переговаривалась, но уловить тему Майки не удавалось, все слова сливались во что-то неразборчивое.

Манджиро прикрыл глаза. Хотелось вернуться в свои четыре стены в штабе. Сидеть с закрытыми глазами, чтобы не видеть ни этих живых лиц, ни расстрелянной стены, ни выключенного телефона на столе, который Сано уже никогда не осмелится включить.

Хотелось тишины. Хотелось настолько, что он был готов выпустить содержимое револьвера в людей перед ним. Только бы они не разрушали темноту вокруг него.

— Садись в чертову машину, Харучиё, — голос стал громче и холоднее. Бодрый разговор тут же стих.

— Прости, Майки, — Санзу тут же отошёл от своей компании и направился в сторону автомобиля, крутя ключи в руке. Сано недовольно выдохнул и развернулся к машине, стоявшей позади него.

— Мог бы и не извиняться, — полушёпотом буркнул Хайтани старший, поморщившись.

Манджиро вновь обернулся и встретился взглядом с возмутившимся. Желание остепенить его радикальными методами возрастало с каждой секундой.

— Что-то хотел сказать? — голос Майки прокатился по возникшей тишине вокруг. Коко подумал, что такая интонация подошла бы палачу.

— Хотел, — начал Хайтани, который отступать тоже не собирался. — Я…

— Ран, — перебил Санзу, заставив того замолчать.

«Не нужно. Пожалуйста» — беззвучно произнесли губы, отчего Ран шумно выдохнул, но, опустив взгляд, прекратил говорить.

Оставив ситуацию без комментариев, Сано сел на пассажирское.

***

Снятый домик оказался полноценной виллой в лесной части посёлка. Неподалёку виднелся небольшой водоем, окруженный низкими деревьями с пышными кронами. Было по-настоящему красиво, что отметили все, кроме Майки, который на пейзажи упорно не обращал внимания. Оттого первым ушёл в одну из спален дома.

Коко вдохнул прохладный воздух и блаженно расслабился. Единственное, что напрягало, это холодный воздух и одежда, подобранная не по погоде. Заметив дрожащие и покрасневшие руки Хаджиме, Риндо протянул ему свой палантин, что прежде без надобности висел у него на шее. Коконой укрыл себя широким шарфом и искренне поблагодарил Хайтани младшего.

— Коко, надо было тебе подарить не пижаму, а тёплое пальто, — заметил Санзу, глядя на кутающегося в шарф Хаджиме.

— У меня есть пальто.

— Тогда расскажу секрет — его можно надевать в холодную погоду и тогда ты не будешь замерзать.

Коконой хотел одарить всех скептическим взглядом, но передумал, когда сравнил свой тонкий тренч с драповыми пальто коллег.

— Сейшу совсем за тобой не следит, — шуточно-укоризненно протянул Харучиё, а затем бросил Коко свои перчатки, лежавшие в карманах. — Надо будет сделать ему выговор за продрогшего женишка.

— Не называй меня так, — возмутился Хаджиме и опустил голову, надевая предложенные кожаные перчатки. Впрочем, от такого прозвища внутри появилось что-то теплое, греющее не хуже палантина Риндо.

— Ладно-ладно, не возмущайся, — Санзу ухмыльнулся и обернулся к Хайтани. Риндо то и дело оборачивался по сторонам, выглядывая особо интересные места около дома. В особенности его привлекало озерцо. — Чем займешься?

— А никаких больше заданий нет? — Хаджиме недоуменно облизнул губы и нахмурил брови. — Мы впятером сюда приехали ради получаса у Ито?

— Ну, завтра ещё надо будет проверить результаты, — Санзу вздохнул. Это было не его решение, ехать сюда.

— Коко, давно пора было привыкнуть, что Майки раздает приказы как придётся, — беззаботно включился в беседу Ран и саркастично улыбнулся.

— Ран, ты сегодня точно договоришься, — Харучиё недовольно махнул рукой, но в ответ получил лишь всё ту же развязную улыбку, сопровождающуюся заинтересованным взглядом. — Ран, я серьёзно говорю. Не нужно перечить Манджиро.

— Да-да, Хару, я вижу, что ты говоришь крайне серьёзно, — голос Рана издевательски разливался и окутывал слух, отчего мысли Санзу без его воли переключались с возможных наказаний Майки на нечто куда более его интересующее.

— Ладно, я пока пойду, — проговорил Коко, глазея в экран телефона. — Позвоню Сейшу, спрошу как у него дела.

— Прошло несколько часов, а ты уже так по нему соскучился, какая прелесть, — съязвил Риндо, коварно улыбаясь.

— Да брось, Рин, куда мне до тебя? Устроить скандал из-за того, что на время трехдневного ремонта вас с Раном посадили в разные кабинеты — вот как выглядит истинная тоска по человеку, — парировал Коко, впервые за долгое время искренне радуясь возможности ответить ироничным комментариям Хайтани.

— Это одно из любимых воспоминаний, — Санзу рассмеялся, смотря на резко смутившееся лицо Риндо. — «Вы бы меня ещё на улицу посадили! Неужели так сложно понять, что я не собираюсь сидеть с ним через стенку как последний идиот?»

— А ты чего смеешься? — младший толкнул Рана, который сдерживал смешки, опустив голову вниз. — Для тебя же старался.

— Да, Ринди, родной, ты молодец, — на последнем слове Ран всё же засмеялся, за что получил неслабый удар по плечу от Риндо. Заметив уходящего Хаджиме, Хайтани бросил в след, — передавай «привет» женишку!

Коко устроился на скамейке, что была недалеко от виллы. Из дома он взял шерстяной плед, в который сейчас благополучно укутался. Однако от шарфа Риндо он все равно не спешил оказываться и тот все ещё благополучно лежал на плечах. Рядом на скамейке стояла принесенная термокружка с горячим чаем. Убедившись, что холодная смерть ему не грозит, он достал телефон и набрал Инупи.

«Абонент предлагает переключиться на видеозвонок. Принять?»

На экране появилась счастливое лицо с собранными в кошмарно растрепанный пучок волосами. На фоне беспорядочно разбросаны инструменты, а в центре композиции лежал карбюратор. Где-то сбоку шумели железки, в чём явно был повинен Дракен. Инупи помахал рукой в камеру.

— Как добрался? Всё в порядке?

— Всё хорошо. Со всем разобрались, теперь ждать до завтра, — умиротворенно протянул Коко, а затем отпил чай.

— Неплохо ты там устроился. Пледик, шарф…какой-то, кстати, знакомый. Не холодно?

— Я для того плед и вынес, чтобы теплее было.

— А не лучше было тогда в комнате посидеть?

— Начальство сегодня не в духе, так что я лучше в спокойствии тут посижу, — на слова Коко Сейшу многозначительно промычал. — Здесь так красиво. Надо будет съездить потом с тобой. На выходные. Ты не против?

— С чего бы мне быть против, — Инупи улыбнулся. — Покажи хоть, что за красоты. А то я пока только тебя вижу.

— А я для тебя недостаточно красив? — Коко залился легкий румянцем то ли от холода, то ли от смущения. Перекидываться подобными ласковыми фразами для него до сих пор было непривычно и отчасти воодушевляюще. — Ладно, смотри.

Коко переключил камеру и показал поистине великолепный осенний лес. К сожалению, телефон не мог передать ни свежий воздух, ни приятный шум листвы. Но хотя бы пейзажем он поделиться мог.

— Тут довольно много красивых съемных домов, — продолжил Хаджиме, когда переключил камеру на себя. — Ты же оказался ценителем домов. Так что выберем тот, который тебе больше понравится.

Инупи поболтал о работе, о том, как сильно ему не хочется отсиживать там еще час. Показал детально старенький карбюратор, показал Дракена, который лишь скромно помахал в знак приветствия. Когда у Коко закончился чай, разговор решили прервать. Прощание ускорила брошенное Рюгудзи «работа сама себя не сделает».

Уже через пятнадцать минут Сейшу сидел на байке и внимательно всматривался в выделенную на электронной карте область Каруидзавы. В голове набатом гремела мысль, что Коко прибьет его за такие фокусы. А потом Санзу прибьет Коко.

— Всё нормально?..

— Всё нормально, — резко перебил Инупи, не желающий вызывать у Дракена сомнения в себе. — Если ты готов, можем ехать. Часам к девяти будем там.

Моторы байков взревели, унося свой шум в сторону Каруидзавы. Кен старался хоть на время потонуть в этом реве мотоцикла, но свои мысли всё же оказались громче. Ночью он еле-еле проспал два часа, да и те были поверхностные. Голову занимал голос Майки, гулко отдававшийся во всех уголках сознания.

Не укладывалась мысль, что он сможет увидеть его вновь. Темные глаза и светлые волосы. Увидеть то лицо, которое потерял двенадцать лет назад. От воспоминаний руки сами собой сжимали руль мотоцикла до белеющих костяшек. Момент, когда Майки ушёл, отпечатался в памяти намертво.

Он стоял за светом фонаря, в темноте позднего вечера, ожидая, когда Кен увидит его и выйдет. На нём была мешковатая черная кофта, которая создавала впечатление, будто он сам сливался с этим мраком. Как только Дракен вышел и заметил его, сразу появилась осознание, что грядёт что-то очень плохое.

Да, тогда Кен уже устал от тяжести собственных переживаний, но сейчас, перебирая по кусочкам прошлое, это казалось слишком слабым оправданием. Майки тяжело дышал, чуть ли не дрожа от промозглой погоды.

— Я пришел, чтобы попрощаться, — голос был слабым, словно у зверька, которого загнали в угол. — Я больше не могу, ты знаешь это.

— Знаю, — тело потряхивало. Каждое слово давалась с невообразимым трудом. — Но не хочу, чтобы ты уезжал. Ничего хорошего это не принесет.

— Как и если я останусь. Это окончательное решение.

В темных глазах медленно потухали блики. Тускнело не только все вокруг, но и сам Майки. Пропадал где-то в самом себе, утопая. Дракен помнил последнее объятие. Помнил, как дрожащие тонкие губы осторожно коснулись его щеки. Как он получил последний поцелуй с привкусом солёных слёз. Помнил последнее почти беззвучное «Кенчин». Помнил, как молча смотрел на уезжающего прочь Майки. Помнил, как порывался поехать за ним, но вместо этого остался на месте, ощущая холод на слёзных дорожках на лице.

Через полтора часа показались нужные им указатели и первые домики. Один только вид Каруидзавы вызывал гамму эмоций, которые у Сейшу и Дракена в чем-то совпадали. Кена поглотило беспокойство перед возможной столь долгожданной встречей. Инупи же с каждой минутой начинал паниковать всё больше.

Знакомые деревья оказалось найти действительно довольно просто: съемных домов посреди леса оказалось всего несколько штук. Где-то вдалеке через них проглядывал большой дом. Место было то же, что и показывал Коко по видеосвязи. Незваные гости оставили мотоциклы на парковке перед входом на территорию отдыха и теперь шли пешком.

Пройдя около половины тропы, Сейшу остановил Дракена и кивнул в сторону деревьев: на таком расстоянии с дорожки их было видно слишком хорошо, а попадаться не хотелось. Инупи прошёл в глубь леса, хоть и не очень густого, и уселся в каких-то кустах, которые были в состоянии скрыть и его, и Кена. Недалеко слышалось журчание воды, а со стороны дома никаких признаков жизни не было.

— Так, Дракен, — начал шептать Сейшу. — У нас с тобой попыток не много, всего одна. Раз никого из них нет на улице, значит они все дома, причем в неизвестном нам количестве. И пока я караулю снаружи, тебе каким-то макаром надо попробовать найти Майки, хотя я в душе не ебу, как ты собрался это проворачивать.

— У меня есть план, — не особо уверенно проговорил Рюгудзи, оглядывая виллу.

— Скажи честно, он хоть немного выглядит надежным?

— Вообще ни разу, — признался Дракен, всё ещё не отрывая взгляда от дома.

— Заебись, Кен. Ты меня прямо-таки успокоил, — Сейшу выдохнул. — Ладно, давай подождем, пока солнце сядет ещё ниже.

***

Кухню-столовую освещал лишь свет с улицы, которого было объективно мало, учитывая размеры помещения. В доме стояла тишина, порядком напрягающая, но как избавиться от неё Санзу не знал. После того, как они разместились в комнатах, на Харучиё все-таки свалилось поручение в виде тысячи и одного звонка нужным людям. Так что пока Хаджиме дремал в спальне, а Хайтани смотрели какой-то иностранный сериал, он обзванивал тех, кому мог позвонить и на неделе, пока сидел в штабе. Но то был приказ Майки, ослушиваться которого он не собирался.

Наконец он освободился, хоть дело и близилось к ночи. Коко заявил, что намерен пролежать в ванне около двух часов, так что его беспокоить не нужно. Майки продолжал сидеть в своей спальне. Хайтани вовсе куда-то запропастились.

Смирившись с гордым одиночеством, на темной кухне Харучиё на корточках осматривал минибар в поисках хоть какой-нибудь еды.

Вместо этого на него смотрели бутылки с газировкой и минеральной водой. Холодный белый свет от лампы холодильника освещал лицо и его недовольное выражение из-за отсутствия еды. Санзу потянулся за бутылкой клубничной содовой.

— Выглядишь как маленький воришка.

От неожиданно появившегося бархатного голоса Санзу вздрогнул, выронив из руки бутылку, отчего та громко сбрякала о металлическую полку минибара. Слева от него показались знакомые черные брюки. Харучиё поднял глаза вверх.

— Ты какого черта так подкрадываешься, — Санзу стукнул газировкой по ноге Рана. Тот недовольно прошипел.

— Сам сидишь тут в темноте копошишься, — парировал Хайтани старший. — Поднимись, а то разговаривать, когда ты на коленях, как-то чересчур.

— Я не на коленках, придурок, — буркнул Санзу, но всё-таки поднялся.

— Суть та же, — беспечно протянул Ран, протянув руку к краю воротника рубашки Харучиё. — Ты весь вечер просидел на телефоне. А мы надеялись, что ты посидишь с нами.

— Указание Манджиро. Я не по доброй воле говорил со всеми этими полудурками. Он сказал, что…

Вдруг на плечи со спины опустилась вторая пара рук, а на мочку уха попало теплое дыхание.

— Подсказка, — прозвучал подкравшийся игривый голос Риндо. — Если хочешь, чтобы мой братик не бесился, лучше не упоминай имя нашего дорогого главы. Вообще забудь о нем, пока ты рядом с нами.

Губы, только что проговаривавшие совет, быстро переместились на шею, оставляя на ней множество смазанных поцелуев. От касаний хотелось блаженно прикрыть глаза, но не менее сильно хотелось смотреть на второго человека перед ним.

— Риндо нетерпеливый, — констатировал Ран, медленно расстегивая пуговицы рубашки Санзу. — В какой-то момент он потерял способность ждать. Теперь хочет всё и не медля.

Длинные пальцы ловко справились с рубашкой и теперь томительно оглаживали рельеф тела.

— Понимаешь, какая ситуация складывается, — продолжил старший, чей голос стал ещё глубже и ниже. — Мы бы очень хотели затащить тебя к нам в комнату. Вообще-то, мы так и планировали поступить. Но вот незадача, даже за такие деньги шумоизоляция на этой вилле ужасная.

Вторая рука крепко опустилась на затылок, путая розовые волосы. Властный голос опустился ближе к уху.

— А я хочу слышать каждый твой вздох. Каждый ничем не сдерживаемый стон.

Стоило фразе оборваться, как тело Харучиё оказалось зажато с двух сторон. Стоило бы побеспокоиться о том, что Риндо оставил на шее уже несколько засосов, но думать о чем-то, кроме происходящего, было нереально. Пусть делают с ним что хотят, у него есть с собой черная водолазка.

Дыхание не успевало прийти в норму, как тут же прерывалось жадным поцелуем Рана. Пальцы сжимали талию, оставляя на ней красные следы, в то время как руки Риндо нежно оглаживали грудь и чуть сжимали соски. Ощущать на себе столько желанных прикосновений было неописуемо пьяняще. Одурманенный разум сдавался в цепкие лапы хищников.

— Риндо, — обратился старший, довольно улыбаясь, — оказывается, Хару быстро возбуждается.

— Или же мы быстро добиваемся задуманного, — пролепетал Рин, затем развернув к себе лицо Санзу и забрав его губы себе.

— Результат один и тот же, — сладкая улыбка плавила Санзу до основания, не оставляя шанса на спасение.

Ловкие пальцы опустились к ширинке брюк и издевательски огладили натянутую ткань, выдавливая из Хару дрожащий вздох. Не задерживаясь, Ран расстегнул ремень и стянул брюки вместе с бельем. Рука обхватила вставший член, медленно размазывая появившийся предэякулят. Харучиё шумно выдохнул и откинулся назад, полностью пропадая в объятиях Риндо, который продолжал сводить его с ума бесконечными ласками.

— Значит потрахаться мы не можем, — выдавил из себя Санзу, стараясь не сорваться на стон. — А подрочить на общей кухне — пожалуйста.

— Если хочешь, я могу прекратить, — улыбка на лице заиграла новыми пикантными нотками.

— Не смей, — почувствовав, что больше он будет говорить не в состоянии, Харучиё отдался ощущениям, пронизывающим всё тело.

Голова не успевала сосредоточиться на чём-то одном. Страстные касания сливались в единую волну, уносящую сознание далеко от тела. Истинное физическое удовольствие, смешанное с чистым чувственным наслаждением.

Чувствуя, как приближается конец, Санзу откинул голову на плечо Хайтани младшего, который, не стесняясь, осматривал каждую черту блаженного выражения его лица. В последний момент Рин утянул Хару в поцелуй, принимая все самые громкие стоны и тем самым сдерживая их.

Стоило Санзу отдышаться и приоткрыть глаза, как перед ним возник Ран, самодовольно слизывающий с пальцев теплую сперму. Язык уверенно проходился по пальцам, собирая белую вязкую жидкость. Харучиё подумал, что не помнит, когда он продал душу и чем заслужил сейчас подобное.

— Вы просто невыносимы, — выдохнул Санзу и выпрямился. Риндо без лишних просьб застегнул все пуговки помятой рубашки.

— Мы в курсе, — согласился Хайтани младший и оставил легкий поцелуй на одном из шрамов Харучиё.

— Ты такой послушный, Хару, — отметил Ран, поправив свои растрепавшиеся волосы. — Мне нравится. Хотя буду рад увидеть тебя с разных сторон.

— Обязательно увидишь, — вдруг перебил Риндо и прошел вперед. — А теперь давайте сходим прогуляемся. До озера. Закончим вечер прогулкой. Хорошая же идея?

Ран и Санзу переглянусь, засмеявшись. Хайтани младший недоуменно выгнул бровь.

— Пойдем, Ринди, — добродушно улыбнулся его брат и направился к выходу, утягивая за собой Санзу. — А то ты про это озеро с момента приезда твердишь.

***

Заметив, как из дома вышла бодрая компания в числе трех человек, Дракен решил, что самое время что-то делать. Возможно затея и бесполезная, но попытаться он был обязан.

Кен дождался, когда троица уйдёт подальше, и двинулся в сторону виллы. Оставалось молиться, чтобы там не было охраны. Впрочем, молиться Рюгудзи было некогда, поэтому эту задачу перенял на себя Сейшу, нервы которого за время ожидания расшатались окончательно.

Оказавшись около входной двери, Дракен задумался, что входить внутрь слишком рисково, оттого он двинулся вдоль периметра дома, надеясь что-то выловить в окнах.

Через пару минут пришлось замереть. В темноте алел огонек зажжённой сигареты, зажатой в зубах человека, что стоял на открытой веранде. Тяжелый и до боли в сердце знакомый взгляд направился прямиком на него.

Своим глазам поверить было сложно. Белые прямые волосы и строгий костюм. Сигареты и усталые движения. Но это был он. Живой, прямо перед ним.

Одним движением Манджиро выставил руку перед собой, сжимая пистолет. Послышался щелчок затвора.

— Я думал, что ясно дал понять, что не хочу тебя ни видеть, ни слышать, — в жизни голос звучал ещё более отчужденным.

— Здравствуй, Майки.

— Я выстрелю.

— Как посчитаешь нужным.

Дракен был готов принять любое разрешение этого вечера. То, что он смог увидеть его, уже замещало собой многое. Последние годы обвинения себя во всем, что случилось. Метавшееся все эти годы сердце.

Вытянутая рука предательски дрожала. Это было нечестно. Темнота внутри уверенно трескала, при этом не собираясь исчезать. Сознание разламывали, болезненно оставляя лежать его разорванными кусками. Но как его собрать обратно было неизвестно.

Дрожь передавалась всему телу. Почему всё это не может прекратиться в один момент?

Рука безвольно опустилась. Майки сместил взгляд в пол и прекратил движение тела и мыслей. Слух лишь улавливал острожные шаги, вскоре оказавшиеся около него.

— Я не хочу этого, — чуть слышно прошептал Манджиро, не поднимая взгляда.

— Чего? — голос неподходяще спокойный.

— Всего. Я ничего не хочу. Уйди, прошу тебя.

Майки разжал руку, и металлическое оружие громко хлопнуло о деревянный пол. Он наконец повернулся к Дракену, рассматривая его лицо. Всё тот же. Даже сейчас, когда на него был направлен пистолет, был готов сделать ради него всё. Готов жить и умереть ради него. Только вот для чего?

И глаза те же. Кошмарно и раздражающе добрые. С годами в них появилось только больше опыта и усталости. И смотрит как раньше. Невыносимо нежно. Жестоко заботливо.

Сано может ответить лишь бездонной темнотой. Может где-то на самой глубине и есть огонек, только вот самому ему его никак не достать. А вытащить этот огонек впервые хочется.

— Майки, — и в голосе ни грамма обиды. — Я хочу помочь тебе.

— Как? Уже поздно.

Не хотелось, чтобы голос срывался. Но он разрушающе трескал, оставляя кровоточащие раны где-то внутри.

— Если этой встрече было суждено случиться, значит всё-таки не поздно.

По щеке Майки пробежала слеза, которую тут же смахнула чужая рука. Через мгновенье к губам прикоснулись. Поцелуй тот же, что и двенадцать лет назад. Соленый, обреченный и любимый.

Отстранившись, Майки облокотился на ограждение веранды и устремил взгляд в звездное небо.

— Мой портрет — моя группировка. И я думаю тебе известно, чем славен Бонтен. Я связан с ним всем своим существом. Я его сердце. Основа всего этого мрака.

Дракен остановился рядом и стал рассматривать звезды, что отражались в глазах Манджиро.

— В таком случае, я могу предложить тебе лишь один вариант.

—Какой? — бездонные глаза встретились с таким нужным взглядом Кенчина.

— Ты готов распустить Бонтен?