Адриан быстро понял, что у него давно не было таких хуевых дней.

Случалось у него нечто вроде предвестия, шестого чувства, откликавшегося на незримо сгущавшиеся над ним тучи. В этот раз оно нагнало Адриана чуть запоздало. Ночь он провел в снятой накануне комнатушке на верхнем этаже старой таверны. Портовый городок Назари был одним из самых скверных местечек, куда приставала «Альрианна»; он притаился в самом низу карты королевства Рикадели, раскинувшегося на половину континента, люди здесь жили угрюмые, а погода круглый год стояла холодная и дождливая, как поздней осенью… Единственная светлая сторона: законники глаза заливали грязным пойлом, которое Адриан отказывался хлебать.

Возможно, именно поэтому он единственный из команды оставался ужасающе трезв, а потому — мрачен, как морской черт. Утро он встретил раннее; но в Назари все времена суток, кроме глубокой ночи, были примерно одинаковы: серы, мутны и мокры. Постоянно лил дождь, хлюпали болота, вплотную прилегавшие к городу, наступавшие со всех сторон. Хмарь заставила Адриана хандрить, заныли старые раны. Он раздраженно прохромал по комнате, мечась из угла в угол; когда-то раненую ногу сводило надсадной болью. Адриан устало помотал головой и коснулся того места на икре, где белел неровный, некрасивый шрам.

Он услышал, как некто поднимается по ступенькам; этот звук успел осточертеть Адриану за последнюю ночь, поскольку десятки пьяных людей волоклись наверх, к комнатам, скрипя расхлябанными ступенями. Всю ночь Адриан провозился в кровати, перекладываясь с одного бока на другой, извел Этреллу, которая пригрозила приколотить его к месту гвоздями, но так и не смог толком отдохнуть.

Кто-то мог бы порадоваться, что наконец-то оказался на твердой земле, что избавлен от вечной качки палубы под ногами, а неудобный гамак сменился на человеческую постель (хотя и не слишком мягкую), но у Адриана с головой всегда было не в порядке. Его тянуло в море, волокло назад, в родные пучины, в завихрения ветра в парусах… Адриан выглянул в маленькое, точно корабельное, окошко, с силой отворив разбухшую от влаги раму. На улице и впрямь можно было плавать, перебираясь до борделя напротив. Адриан знал пару человек, кто решился бы. Там, под навесом, он смутно разглядел две темные фигуры. Одна девица помахала ему и приложила к губам трубку, выдохнула густой зеленоватый клуб дыма.

Дверь распахнулась.

— У нас проблемы! — с порога объявила Этрелла.

Она обтряхивалась, как мокрая кошка. С тяжелого кожаного плаща лилась вода, стекая в огромную лужу на полу. Ботфорты выглядели так, будто эльфка решила развлечения ради пробежаться с утреца по болотам; золотистые волосы потемнели и прилипли к щекам. «Эти пизданутые остроухие», — обреченно подумал Адриан, рассматривая ее и мнясь на месте: он разрывался между желанием укутать мокрую и злобную Этреллу во что-нибудь сухое и теплое, хоть бы в простыни, и немедленно расспросить.

Рваное острое ухо нервно дергалось; она смотрела с прищуром, с вызовом, как бы подначивая Адриана ляпнуть что-нибудь насчет ее жалкого вида. К счастью, порох в ее мушкетах должен был отсыреть.

— Давай угадаю: в городе объявился лично король Захария Четвертый и немедленно требует, чтобы ему принесли мою бедовую голову на серебряном блюде! Что ж, иначе я не понимаю, для чего так врываться, тем более…

— Адди, наместник тебя ищет, — решительно прервала Этрелла. — Сдается мне, это последний раз, когда мы ведем дела с Назари. Их прижали со всех сторон, обещают скоро прислать проверку из столицы. Кивзарь в большом дерьме.

— Это взаимно, — цокнул Адриан, прохаживаясь по комнате. — Слава Верховной, успели все сбыть. Он же не вернет нам товар?

Этрелла подняла одну бровь с долей изящества, какое не ожидаешь от такой дикой девицы. Она пожала плечами, прислонилась к стене и выжидательно посмотрела на Адриана. Сняла шляпу и обмахнулась, разбрызгивая дождевые капли: в комнатушке с вечера было душновато.

— Я догадываюсь, что Кивзарь мне скажет, — пробурчал Адриан, наполовину ныряя под койку, чтобы среди комьев густой свалявшейся пыли отыскать сапоги. Звонко чихнул. — Небось нас обвинит! Вопрос в том, почему про его дела узнали. Он не так глуп, не стал бы торговать так, чтобы его незаконные вливания заметили. А следить за нами — дело гиблое…

Вот уже несколько лет они доставляли наместнику Назари дорогие шелка и специи из восточного Алидена, перехватывая их по одному из неглавных торговых путей. Расстояние от жаркой страны, раскинувшейся на берегу Священного моря, до захолустного городишки на задворках Рикадели было приличное, однако это играло им на руку: мало кто мог проследить за перевозками. По большей части — Адриан не задавал вопросов. Он доставлял Кивзарю товар, за который тот щедро платил, а что наместник собирался с ним делать и через какой преступный синдикат сбывать, не его заботы.

— Они еще не здесь? — кратко спросил Адриан, накидывая на плечи такой же, как у Этреллы, тяжелый плащ. Поправил цветное перо феникса на тулье шляпы и тоскливо представил, как это великолепие будет смотреться промокшим и поникшим.

Он не любил сталкиваться с войсками. Какое-то время назад они нападали на военные корабли рикадельцев, перевозившие налоги с отдаленных земель в главный порт. Огромное королевство вынуждено было выбирать: или медленно тащить золото через необъятные просторы повозками, рискуя попасться дорожным разбойникам, или снарядить флот лучшими орудиями и запугать пиратов одним видом грозных кораблей, выпячивающих резкие носовые фигуры в виде драконов — символов Рикадели. Немногие отважились выступить против Армады…

Очевидно, поэтому большинство военных знало капитана Адриана Лʼэйрина в лицо; он был в своем роде уникумом. Адриан стал отступаться, лишь когда на корабли начали нанимать не пару, как принято, магов, а целый десяток. Он вовсе не хотел видеть любимую «Альрианну» сожженной.

— Мы успеем убраться, — успокоила Этрелла, пока они спускались вниз. — Кивзарь все-таки имеет свои представления о дружбе, раз потрудился нас предупредить. А его ждут большие убытки.

Она нередко поражалась человеческой чести. Среди остроухих это было нечто вроде величайшей ценности, они все сплошь были благородны и справедливы, как знал Адриан. Отчасти в предвзятости Этреллы был виноват он сам: рядом с ним она видела исключительный сброд. Каперы, пираты, пьянь, кочующая по моряцким поселениям. Среди них редко у кого могла наскрестись еще не пропитая гордость.

В зале было тихо. Адриан оглядел перевернутый стол, разбитый стул — видно, о чью-то голову. Особого повода напиться вчера не было; впрочем, для пиратской команды нажраться вусмерть на берегу — милое дело. Сочувственно Адриан поглядел на какую-то девицу, ползающую по полу с тряпкой — она вымывала липкие пятна опрокинутого пива и чью-то кровь. Пошарив в кармане, Адриан выцарапал пару серебряных монет; они звякнули рядом с головой девицы. Та вздрогнула зашуганно, взметнула взгляд на Адриана, но тот отмахнулся от слов и поспешил за Этреллой. Видел, как девчонка, воровато оглядываясь, сует монетки в глубокий вырез платья.

— До Эйрала доебались какие-то местные, — нехотя буркнула Этрелла, когда Адриан спросил про кровь. — Харя его не понравилась.

Адриан хмыкнул. Когда во время сражения летят острые щепки, брызжа во все стороны, харя получается что надо. Этрелле так выбило глаз однажды, хотя она, подвыпив, хвасталась, что это сделала чья-то злая пуля. На правую сторону лица Эйрала, иссеченную щепой, без жалости было не взглянуть.

Они замерли под навесом, вдыхая прохладный дождевой воздух. Ждали, пока стихнет немного: лило стеной. Стоя рядом с Этреллой, Адриан устало покачал головой, ткнулся носом ей в щеку, наслаждаясь ее травяным эльфским запахом. Человеческие девки так не пахли. Как ее покинутая родина, как нечто древнее и таинственное, волшебное, родом из красивых детских сказок, какие Адриан любил слушать от матери — это было единственное, что она, портовая девка, могла ему дать. Мечты. Этрелла щекотно дернула рваным ухом.

— Что там с провизией?

— Вин закупился у местных, — довольно доложила Этрелла. Их старый квартирмейстер, ходивший на «Альрианне» еще при прежнем капитане, всегда сбивал цены с азартом алиденского базарного торговца, в этом ему помогала поистине медвежья внешность. — Нам хватит, чтобы дойти до Деймкана.

Пиратская столица привлекала их давно, измотанных бесконечным шнырянием между теплыми водами Священного моря и холодом Назари. Адриан вполне серьезно размышлял над «зимовкой» в Деймкане: команде нужно было отдохнуть, отвлечься, они все ходили нервные, а каждая пьянка оборачивалась большим побоищем. Пока они месили местных, но разлад был близок. Да и волнения в королевстве они тоже могли переждать там, в отдалении и безопасности.

— Я слышал от Кивзаря, Рикадель выводит новую Армаду, — неохотно сказал Адриан. — Хотя я не понимаю, нахуя эта свистопляска: они никогда не посмеют напасть на Пиратские острова.

Пиратская флотилия пугала многих правителей, но еще никогда на памяти Адриана она не была такой большой и сильной, заимевшей даже несколько грозных линкоров, отбитых у военных. Короли сами упустили момент, занялись внутренними распрями и не заметили, как моря стали кишеть разбойниками.

— Да уж, вряд ли это по наши души, — согласилась Этрелла. — Значит, нас ждет новая война. Они направятся на Сандерс. Лет десять как, после той неудачи с династическим браком, они грызутся. Это должно наконец во что-то вылиться. Наймемся к Сандерсу каперами? — хищно оскалилась она, разворачиваясь к Адриану. В белоснежной улыбке мелькнули острые клычки.

— Они проиграют. Не люблю проигрывать.

— Повеселимся, — предложила Этрелла. — Такая свобода… Захотим сбежать — унесемся к горизонту. Что нам бояться новых врагов: когда их полмира, перестаешь считать.

Ей хотелось битвы: слишком долго они бесцельно мотались по свету, устраивая сделки и сбывая товар. Алиденские купцы нанимали крепких ребят на охрану, но все-таки это не могло сравниться с настоящей войной… Этрелла считала, что пиратская жизнь должна быть полна безумных приключений и сражений.

— Поспрашиваем в Деймкаре, там вечно крутятся шпики с контрактами, — предложил Адриан.

— Ты стареешь, Адди. Не хочешь ввязываться в бойню.

Для ее народа людские конфликты были не более чем играми детишек, сцепившихся из-за погремушки. Пока другие предрекали гибель привычного мира и гнев божеств, Этрелла с любопытством прикидывала, сколько выгоды можно с этого поиметь.

— Может, и старею, — проворчал Адриан. В свои тридцать пять он с неудовольствием находил на висках первые седые волосы — док сказал, это из-за нервной жизни. — Найдешь себе кого-нибудь помоложе?

— Глупый человечишка, — мурлыкнула Этрелла.

Они перебежали на другую сторону, притерлись боком к стене борделя. Размытая дорога хлюпала грязью — по ней прокатилась повозка, запряженная парой угрюмых мулов. Адриан последовал вперед, обгоняя Этреллу, она заупрямилась и поспешила обыграть его, и они носились, как дети, бессмысленно соперничая. Наконец, потянулись к центру городка. Большой перекресток встретил их тишиной. Какая-то согнутая фигура юркнула между домами. В дождь мало кто выглядывал, хотя в солнечные деньки тут играли дети и уединялись по углам парочки.

В доме наместника Кивзаря было тепло и сухо. Промокшие плащи принял молчаливый слуга с выбеленной временем головой и странной формы ушами, слегка напоминающей эльфские. Они поднялись на второй этаж по скрипучей лестнице, случайно напугали прислужницу, спускавшуюся со стопкой чистого белья. У кабинета небрежно кивнули охране: наместник следил за своей безопасностью. Не самые глупые предосторожности, если имеешь дело с пиратами.

В кабинете Кивзарь сидел и черкал что-то пером. Лысеющий невзрачный мужичок с обвислыми, как у охотничьей собаки, щеками; он, как знал Адриан, был куда умнее и опаснее, чем хотел казаться. Завидев их, наместник весьма подвижно вскочил и сам затворил двери.

— Вам нужно немедленно отплывать, — сходу сказал он. — Корабль в порядке?

— Да, мы подлатали паруса в Гаргсе, ближе к мысу, — ответил Адриан. — Поверь, мы знаем, как скрыться и затеряться в море. Лучше расскажи, что стряслось. Ты забыл подкупить какую-то важную шишку?

— Ох, я так не думаю, господин Лʼэйрин, — крякнул Кивзарь. Подошел к столу и протянул ему бумагу. — Прочтите. Я в отчаянном положении, сами понимаете, иначе я бы не отказался от нашего взаимовыгодного сотрудничества…

Он умел говорить. Умасливать речами. Это никогда не нравилось Адриану, не привыкшему к лебезящим людям, считавшему куда более честным отстрелить тому, кто тебе не нравится, половину ебала, чем притворяться хорошим другом. Поэтому он с некоторой опаской поглядел на Кивзаря, внутренне подозревая подставу, и принял бумагу.

— Нашего взаимовыгодного выживания, вы хотели сказать? — как бы вскользь упомянула Этрелла, надавила… К чести Кивзаря — если она у него имелась — он не покривился лицом.

Однако она была права, потому что Назари был самым отдаленным от центра городишкой, да еще и устроился на краю болота. Никто в здравом уме не расположил бы тут город — вдали от крупных течений жизни, купеческих путей, на клочке земли, не пригодном для выращивания ничего съедобного. Эти товары нужны были городку; они кормились за счет торговли с такими же бедными окрестными районами и богатели, а Адриан чувствовал себя весьма иронично: совершающим хоть сколько-то доброе дело. Но с каждым разом амбиции старины Кивзаря ползли выше, и он наверняка ввязался в нечто крупное…

И, вероятно, погубил сам себя. Если Адриан и с ним все с «Альрианны» могли найти себе — пусть и с некоторыми затруднениями — новое место и выживать на нем, то жителям Назари оставалось два пути: в болото и в море…

— Усиление караулов на границах, — прочитал Адриан вслух.

Это была удобная полуправда, ведь никто не смог бы укорить Его Величество во лжи: он заботился о спокойствии своего народа, оберегая самые отдаленные и потому уязвимые его части. Однако под этим предлогом могло крыться что угодно.

— Мы уходим, Кивзарь, — объявил Адриан, возвращая бумагу на стол. Нельзя было медлить — он увидел дату на письме. — Справляйся дальше сам, это не наше дело. Ты решил, что сможешь потянуть на себе этот обман — что ж, дело твое. Спасибо, что предупредил.

В конце концов, Кивзарь мог бы подождать прибытия войск и преспокойно сдать их солдатам, однако к нему самому было бы слишком много вопросов: что должны подумать о наместнике, в городе которого вольно разгуливают и кутят пираты, которых местные называют по именам? Нет, напротив, он хотел бы, чтоб «Альрианна» оказалась как можно дальше от болотистых берегов.

Распрощались они холодно. Докучать наместнику с обвинениями нелепо, да и у Адриана были дела поважнее, а несколько стражников с тупыми озлобленными мордами, вполне приличествующими тем, кто обитает постоянно в таком дрянном месте, вывели их с Этреллой прочь. Эльфка, что удивительно, не бранилась. Оказавшись на улице, Адриан почувствовал тяжелый болотистый запах, поползший со стороны бедного леска, отделявшего Назари от великой топи. Прислушался, словно пытаясь расслышать тяжелую поступь многих полков солдат, но так ничего и не уловил. Потом обругал себя: конечно же, «проверка» прибудет морем. Это излишне живое воображение его мучило.

Внезапный поворот, впрочем, мало смутил Адриана; он и так не планировал задерживаться в этой дыре, и все было готово к отплытию еще заутро, хотя большая часть команды и веселилась в таверне. Он не терпел нудного постоянства и сам чувствовал, что однажды отказался бы от «выживания» с Кивзарем, поскольку знал: он способен ввязаться в какую-то крупную историю и поразвлечься.

— Он никогда мне не нравился, — с облегчением сказал Адриан, но, оглянувшись по сторонам, вынужденно сознался: — Но, может, я буду скучать по этой тихой гавани, заливаемой беспрестанными дождями, будто на них прогневались все боги разом. Привык.

Этрелла была задумчива, ковыряла мыском сапога размокшую землю и покачивалась на месте, будто бы в нерешительности, хочет ли она идти дальше. Редко когда Адриан видел ее робкой, так что внимательно прислушался:

— Как думаешь, из-за чего сюда посылают солдат? — спросила она. — Ни за что не поверю, что дело в скромной сети Кивзаря. Он лишь мелкий человечек, который набивает карман. Представь, сколько их в королевстве! Наверняка есть более страшные преступники, причем под носом у Захарии! Нет, он не стал бы размениваться на мелочи.

— Дело может быть в нас. Они ненавидят пиратов, — предложил Адриан, самодовольно усмехаясь; он лично истрепывал нервы командирам Армады, что, увидев его живым, они стали бы стрелять на поражение, не заботясь о правилах казни для флибустьеров через повешение.

— М, нет, — поморщилась Этрелла. — Мы грабим не их, а Алиден, на договоренности с которым королю должно быть плевать, потому что он никак не может нас контролировать в Священном море. Здесь что-то происходит.

— Не замечал, — фыркнул Адриан. — Не хочу показаться трусом, но нам нужно убираться отсюда как можно быстрее, если мы не собираемся отбиваться от солдат Рикадели. Судя по скорости, с которой досюда доходят письма, армия близко.

— Тогда ни к чему трепаться, — согласилась Этрелла и быстрой, напряженной поступью, готовой в единое мгновение сорваться в бег, направилась к порту, где их, шурша ветром в парусах и снастях и поскрипывая, ждала любимая «Альрианна»…

***

Отправление было похоже на многие другие, какие Адриан переживал. Они всегда были в дороге. Нечего и надеяться, что однажды он сможет укорениться в месте, подобном этому; Адриан довольно подставил лицо свежему ветру и впервые за утро улыбнулся по-настоящему: широко, свободно, почти весело, как мальчишка. Он стоял, обернувшись на удаляющийся берег, и смотрел сквозь него, сквозь приземистые домишки и высокую, но неказистую башню с колоколом на площади… Крикнув держать курс на Деймкан, Адриан спокойно перепоручил любимую «Альрианну» бодрящемуся Дрейку, стоявшему за штурвалом и легкой рукой направлявшему ее вдоль поросшего густым болотистым лесом берега.

Недолгий подъем скоро закончился. Настроение было препаршивое; Адриана с самого пробуждения мучило предвестие беды. Сначала он счел, это связано с раскрытием Кивзаря, однако это оказалось скорее благословением и освобождением, так что Адриан никак понять не мог, что за напасть его мучает. И ветер им боги послали попутный, и море было тихое, безмятежное, легко взрезаемое носом гордого корабля. Пройдясь по палубе, Адриан надеялся, что свободные ветра вынесут из его головы тревожные мысли.

Команда была занята и без него, Адриану не хотелось их дергать, когда их и без того гоняла Этрелла, серьезно принимавшая обязанности помощника капитана. Он заметил у кормы Кира, рассеянно глядящего вдаль; в отличие от Адриана, тоскливо взиравшего на притихший, сонный Назари, он смотрел на зыбкую грань горизонта, сиявшую так далеко, так ярко — и ни единой точки другого судна не мелькало в море, и казалось, что они одни в целом свете, среди бесконечной блистающей глади, разливавшейся, как смола, стеклянной, густой, едва заметно колеблемой ветром.

— Вы о чем-нибудь мечтаете, капитан? — тоскливо спросил Кир, облокотившийся на фальшборт, когда Адриан подошел, как ему казалось, неслышно и аккуратно. Взгляд Кира тонул в морской пучине. — Вчера спьяну мы разговорились с этим сбродом, а я никак не могу забыть. Точит мысли…

— Не знаю, — поколебавшись, ответил Адриан. — Мне кажется, я не могу желать лучшей жизни, чем та, что сейчас у меня есть. Свобода! И собственный корабль. Ну, и эта несносная остроухая женщина рядом. Верная команда, которая не вышвырнет меня за борт — в нашем мире это большая редкость! Вот и все…

Как и Адриан когда-то, Кир вырос на «Альрианне», он не представлял иной жизни, кроме пиратской, однако взгляд у него становился временами грустный, непонятный, словно он задумывался о том, чего лишился. Но пока Кир не просился на берег, не хотел покидать команду, и Адриан не слишком-то волновался о нем.

— Ричард говорил, мы должны стремиться к большему, — сказал Адриан. — Да, он всегда считал, что мы нечто лучшее, чем морские разбойники…

— Что-то я не припомню, чтобы капитан Леверрен стремился раздавать награбленные деньги бедным или вроде того! — рассмеялся Кир.

По выражению его лица Адриан догадался, что и он скучает по старому капитану, приютившему их на «Альрианне»; хотя Адриан больше десятка лет был здесь главным, что-то от Ричарда оставалось на корабле. Ощущение.

— Как думаете, капитан, что он имел в виду? — пытливо спросил Кир. — Чем большим мы можем стать?

Адриан пожал плечами — и это был самый честный ответ. Он иногда не понимал Ричарда, казавшегося ему загадочным, как и пристало всесильному капитану; он был вынужден признать, что слишком превозносил названного брата и своего воспитателя, поэтому зачастую не задавал вопросы и все его слова принимал на веру. Может, Ричард на самом деле сомневался и колебался — но разве в юности Адриан мог это распознать? Капитан Леверрен был священен, а ему приходилось лишь соответствовать. Странно, но такое положение Адриана ничуть не беспокоило.

Они шли медленно; решили не огибать материк по широкой дуге, а просочиться в узком канале. Он мог быть опасен для неопытного путешественника, однако «Альрианна», не раз ходившая здесь, юрко протискивалась между опасных камней, торчавших из моря, как редкие зубы. Стояла тишина, одиноко покрикивала птица высоко в небе, увиваясь кругами над флагштоком. «Воронье гнездо», излюбленное место Этреллы, оказалось пусто, значит, упрямая неудержимая эльфка гоняла команду где-то в полом теле корабля.

— Капитан, смотрите! — неожиданно воскликнул Кир. Адриан был таким же зорким, как и он, поэтому он сразу усмотрел одинокое судно, качавшееся на волнах у берега… Он оглянулся и показал Дрейку на корабль, веля приблизиться.

Думал Адриан быстро. Корабль был меньше «Альрианны», он с легкостью прошел бы меж камней (тем более, место тут было широкое), так что нечего было думать, что он ударился и повредил корму. Стоял на якоре, судя по беглому взгляду, и волны не колебали его.

Никто не высадился бы на этот берег, не смог бы пристать к каменистым склонам, чтобы пополнить запасы еды и воды. Что-то было не так. Оглянувшись, Адриан не приметил рядом ни лодки, ничего. На палубе было пусто, но, может, они спрятались от чего-то?.. Ни он, ни Кир никого не видели: «Альрианна» еще не подошла так близко.

— А ну-ка приударь в колокол, — велел Адриан оживленному Киру, вмиг избавившемуся от тоски. — Живо!

Он подождал, пока встревоженная гомонящая команда соберется. Подле него очутилась Этрелла, готовая к бою, к резне; может, она ожидала увидеть на горизонте очередное толстобокое судно, хранящее несметно богатство, или обещанный военный корабль Рикадели. Небольшое суденышко, молчаливо стоящее у берега, выглядело скорее насмешкой над ее хищными устремлениями.

— Подойдем ближе, — решил Адриан, колеблясь. Осмотрел команду, пытаясь по их глазам понять желание и угадать его.

— Это какая-то зараза, капитан, — засомневался старина Вин, накручивая на палец длинную седую прядь. — Без причин такие крепкие судна не бросают. Оно же новое совсем! Или даже это проклятие. Иначе бы мы заметили хоть одного человека — но нет, там глухо…

— К старости ты стал хуже базарной бабы, — вставила Этрелла, прищурясь.

— Они не подняли черный флаг, значит, это не болезнь, — успокоил Адриан. — Вдруг им нужна помощь… А если нет, можно лишь предполагать, сколько полезных вещей окажется в этих трюмах! — хищно добавил он, и, как почудилось, смог зажечь жадный огонек в глазах некоторых пиратов, подавшихся ближе к борту, будто бы учуявших золото.

Он решил, что надо отправляться, и повелел Этрелле выбрать десятку человек, подходящих для вылазки, отважных и сильных, способных схватиться с кем-то при надобности. Она выбирала, на мгновение заглядывая в глаза; взяла с собой и Кира, поскольку знала: будет честно позволить ему проведать корабль, который он первым заприметил.

— Бояться нечего! Мы всех их убьем нахер! — грозно рявкнула Этрелла, желая подбодрить оробевшую команду, с опаской глядящую на таинственный корабль.

— Или не всех, — как бы между прочим вставил Адриан. — Или не сразу. Ну, по крайней мере, я бы хотел с ними поболтать!

— А потом мы перережем им глотки и вышвырнем за борт, и эти жалкие человечишки захлебнутся в соленой крови!

— Капитан, кажется, вижу на палубе кого-то, — позвал его Кир. — Выглядит… мертвым. Вон, у штирборта…

Хмыкнув, Адриан кивнул и проверил мушкет. При беглом взгляде на корабль у него пробегали мурашки по рукам, несмотря на жар полудня, выжигающий ему оголенную шею. Что-то было неправильно. Паруса спущены — как будто ребра погибшего существа, немо застывшего, завязшего в густом море. И никаких следов команды — разве кто-то позволил бы так приблизиться тяжелому, угрожающему бригу «Альрианне»? Непременно стали бы палить.

Этрелла приблизилась и невесомо тронула его локоть.

— Кажется, это один из мелких контрабандистов, что сотрудничали с Кивзарем, — прикинула она, пожав плечами, как бы намекая, что истинно верить ей не стоит. — Я замечала их в порту пару раз, но не приглядывалась. А может, просто похожий… Странно: никто не мог бы напасть на них здесь. Места тихие. Единственная возможная угроза в этих водах — это, блядь, мы!

— Это я понял, — волнуясь, огрызнулся Адриан. — Тем страннее. Может, это сделал военный корабль, который сюда послали?

— Суденышко не тронуто. Они не умеют миловать, Адди, — напомнила Этрелла, сурово взглянув на горизонт, с некоторой опаской, и впрямь боясь различить пятно приближающегося Рикадельского линкора.

Он начинал колебаться: подставлять под удар команду — глупо, но он не мог отправиться на таинственное судно в одиночку, как герой из какой-нибудь легенды. Однако его тянуло любопытство. Адриан всегда тяготел к загадкам, странным местами и вообще тому, о чем люди говорили приглушенными голосами… Возможно, однажды этот авантюризм бы его погубил — так всегда и напоминал Ричард, и даже его усталое слово не могло остановить устремления Адриана.

— На горизонте чисто! — доложил Кир, метнувшись от носа, на ходу складывая подзорную трубу. — Должно быть, успели уйти… Или обогнули мыс и потянулись к материку. Они могли затеряться в любой бухте.

— Был ли корабль… — задумчиво протянул Адриан, повторяя сказанное Этреллой. — Никаких следов боя! Даже паруса не порваны.

— Они могли сдаться в надежде защитить товар.

Он привык к Алиденским купцам, дравшимся за каждую жемчужину, словно это было главное сокровище мира, однако знакомцы Кивзаря едва ли были такими же отважными и решительными. И кто бы оставил корабль торчать в море?

— Ладно, нахуй эти пустые размышления, давайте посмотрим, что там на деле такое! — взревел Адриан.

Они скользнули вдоль приякоренного корабля (Дрейк крутанул штурвал, заставляя «Альрианну» завернуть, оставил веер брызг, пенистый след); перебросили трап, и Адриан легко пробежался по нему, ничуть не чувствуя страха из-за обманчиво безвредного проблеска моря под собой. Едва он ступил на палубу, в нос ударил знакомый, характерный запах крови — душный, тяжелый, уже застарелый, да еще распаленный жарким днем. Кто-то закашлялся, глухим взлаиванием разбивая гробовую тишину. Около снастей лежал человек в широко расползшейся луже крови, и Адриан неловко взмахнул рукой, чтобы команда проверила его, хотя это и было бессмысленно. Они заметили еще несколько тел. У мачты, у бочек… Адриан повернулся к капитанской каюте, заприметил приоткрытую, не запертую дверь, и сразу насторожился. Кто бы ни напал на этих людей, это случилось внезапно, они не успели даже спрятаться, забаррикадироваться от ужасной угрозы.

— Настоящая бойня! Наверняка военные! — гневно воскликнул кто-то из команды, особенно сочувствующий. Адриан рассеянно кивнул; он не щадил пытавшихся его убить при абордаже и мог быть жесток, однако знал, что такое милость. Кто бы ни учинил расправу над этой командой, они не дали уйти никому.

— Почему корабль не потопили или не отволокли в свой порт? — хмыкнула Этрелла. Она спокойно шагала меж тел, разложенных командой посередине, отпихнула в сторону чью-то руку, не желая наступать. — Похоже на показательную казнь. Но никаких опознавательных знаков не вижу. Проверить трюмы?

— Погоди пока. Сначала здесь. Это не охотники на пиратов и не другие пираты, — подытожил Адриан. — Так какая же сила, ходящая прибрежно Рикадели, способна на такое зверство? — Он оглядел команду, ожидая увидеть у них в глазах хоть намек на разгадку.

— Все раны у них резаные, от меча, — доложил Кир, осмотревший тела. Адриан пожалел, что они не взяли с собой корабельного доктора, но вполне понимал нежелание Этреллы им рисковать. — Выстрелов не было. Но как им удалось порубить столько человек? Может, попытаемся найти нападавших среди этих трупов…

— Они все выглядят примерно одинаково, одеты как сброд из Рикадели, — сомневаясь, протянул Адриан, вертясь кругом и пытаясь рассмотреть кого-то примечательного, кто не походил бы на других моряков…

— Адди, — прошептала Этрелла. — Может, я схожу с ума, но эти порезы больше похожи на следы от когтей, а не от сабли.

Почесывая затылок, Адриан выжидал, пока его люди вытащат из каюты капитана — грузного, стареющего мужика, застигнутого безоружным: ни клинка, ни мушкета у него на поясе не было. Поглядев на него, Адриан сочувственно кивнул, поднял с палубы чью-то упавшую шляпу и опустил ее на лицо капитана, чтобы закрыть глубокие царапины, пропахавшие щеки…

Он ощутил движение позади, но решил, это Кир или еще кто-то приблизился, чтобы взглянуть на тело.

— Адди, в сторону! — визгливо выкрикнула Этрелла, отпихивая его. В единое мгновение выхватила кривую саблю, висящую на поясе, рванулась вперед, одичавшая, яростная; завопила, нанося тяжелый удар.

Перед ними, пошатываясь, нетвердо стояло тело моряка, скалясь отвалившейся челюстью. Залитая кровью грудь не вздымалась, и он будто бы ничего не почувствовал, когда сабля Этреллы впилась в плечо. Небрежно от нее отмахнулся. В неловко размахивающих лапищах силы было много: легкая эльфка отлетела в сторону, перекатываясь по палубе. Вскочила. Адриан встретил ожившего мертвеца с двумя кинжалами, удобно легшими в руки.

Повсюду раздавались изумленные, испуганные вздохи: вокруг вставали трупы, устремлялись к пиратам. Загрохотали выстрелы, но, кажется, это ничуть не смутило мертвецов. Одному подле Адриана снесло полголовы, на щеку ему брызнуло серо-бурым, но мертвец упрямо надвигался на пятящегося Кира.

— Сбрасывайте их в воду! — проревел Вин, первым толкая противника к борту. — Люк! Следите за люком!

Кто-то скакнул к распахнутой зияющей дыре, сражая первое существо, выползшее из трюма. Вертясь на месте, стараясь отражать удары мертвецов, неловко размахивающих саблями, Адриан пытался прикинуть, сколько тварей могло копошиться там, внизу, оживленных какой-то безумной магией. Рядом с ним ахнула Этрелла, получив тычок саблей в бедро, припала на одно колено, но ее подстраховал Вин, с ревом кинувшись на мертвеца; несмотря на возраст, он дрался яростнее многих молодых и размахивал топором широко.

— Отступаем! — выкрикнул Адриан; их было всего двенадцать, а тварей — толпа, они лезли снизу, хотя его люди и рубили их по рукам, подобно косарям в поле… Чего ради им сражаться — проклятого корабля? Даже если в его трюмах таилось золото, Адриан не готов был соперничать с темной магией…

Вин был прав. Как бы ни смеялись они над ним, старик был мудрее многих, различивший признаки черного колдовства в мертвенном корабле. Рядом с Адрианом, едва расправившимся с двумя особенно резвыми тварями, что-то страшно заскрипело, завыло, и капитан судна медленно поднялся. Пока он тянулся и отряхивался, пытаясь избавиться от шляпы, Адриан взрезал его наискось, от живота до плеча, и навалился, опрокидывая в воду… Разума мертвецов не хватало на то, чтобы начать грести, и они уходили ко дну, нелепо пытаясь схватиться за воду.

В несколько прыжков Адриан настиг свою команду. Двое тащили на себе мертвеца, усилием волоча бездыханного товарища, и он мог понять их, не желающих оставлять своих на поживу проклятию… Последними отступали Кир и Эйрал, особенно страшный в боевом оскале, палили беспорядочно из мушкетов, словно надеясь грохотом отпугнуть злобных тварей. В Адриана едва не попали. Он спешил, чувствуя жар в боку, сознавая, что его ранили в горячке боя.

Они перебежали на «Альрианну», торопливо, руками грузного Криана, ведущего род от народа великанов, сняли трап, пока до него не добрались мертвецы. Один зацепился за борт, прыгнул, и Этрелла набросилась на него, как дикий зверь, с силой саданула рукояткой сабли в размозженный висок и опрокинула в воду.

— Отходим! — хрипло рявкнул Адриан.

Они поднимали якорь, видя, что отряд возвращается. Команда вертелась на палубе, дико глядя на проклятый корабль; на «Альрианне» было видно творившееся как на ладони. Перепуганный Дрейк рванул штурвал. Ветер надул паруса, благоприятствуя им, и Адриан почувствовал небывалое облегчение, когда увидел, что они отдалились от недвижимого судна на расстояние пушечного выстрела. Темные фигуры мертвецов толпились у борта и будто бы протягивали руки к ним. Но Адриан взмахнул рукой, приказывая остановиться, дрейфовать возле, не покидая проклятого места. Отчего-то он чувствовал ответственность…

Вопящая команда растаскивала раненых. Мертвеца положили поодаль, и возле него застыл Эйрал со зверским выражением лица, готовый тут же пронзить сердце товарища, стоит ему восстать злобным чудовищем. Кто-то голосил. Мальчишка, юнга с раскосыми глазами, нанявшийся в алиденском порту, визжал как поросенок, указывая на рану на своей руке, боясь, что это проклятие заразно. Вин, отвечая ему площадной бранью, приказал волочь его в каюту, где обычно лежали раненые. Рядом хромала и злилась Этрелла; для эльфки рана была легкой, способной зарасти сама собой.

Оба окровавленные, они прижались друг к другу. Адриан проверил бок и с облегчением понял, что царапина неглубокая; многие его люди нуждались в большей помощи. Он поглядел на красную кровь, сквозь пальцы сочащуюся на палубу, и подумал, что его корабль достоин такой жертвы.

— Все это пахнет дроу, — стискивая зубы, произнесла Этрелла. — Блядь! Вин был прав… Теперь и Ермейс убит. Демоны их побери!

Она достала из кармана какую-то тряпку, может, платок, и старательно обтирала абордажную саблю. Это помогало ей прийти в себя: плечи эльфки подрагивали, подвижное лицо таило неподдельный испуг, который она хотела бы от Адриана скрыть. Он мягко развернул ее, бережно поправил сбившуюся повязку: Этрелла не любила, когда пялились на ее слепой глаз.

— Некромантией занимаются и люди, — напомнил Адриан, желая ее поддержать, хотя все в нем ныло о том, что это дроу. Ебаные темные эльфы. — Ну, вспомни то дело на острове Ие Йанри? Жуткий мрак!

— Впервые нам пришлось убивать нанимателя дважды, — хохотнула Этрелла, передернула плечами. — Вот уж бес в ребро…

— Не забывай, что твои остроухие сородичи тоже балуются колдовством! — припечатал Адриан, радуясь, что удалось ее отвлечь. — Разве не хочешь вспомнить тех ребят-некромантов на островах?

Они всего-то остановились пополнить запасы, а вынуждены были срочно возвращаться обратно на корабль на шлюпке, которую окружили полуистлевшие акулы и морские змеи. Это воспоминание было свежее всех, и на него Этрелле нечего было ответить.

Некромантия считалась самой черной, бесчестной магией, обращенной к подлой богине Далльрее, которую упоминать следовало сквозь зубы и задушенным шепотком, чтобы она ненароком не услышала и не увидела этого смертного глупца, осмелившегося провозгласить ее имя. Ходили слухи, будто боги любят таким развлекаться.

— Итак, это торговый корабль, — провозгласил Адриан. — Думаю, его ограбили, а команду убили. Что-то важное они перевозили. А некромантскую ловушку поставили для тех, кто будет, как мы, любопытен.

— Почему бы тогда просто не сжечь судно? — протянул Кир.

— Умнеешь на глазах, — хмыкнул Адриан. — Черт его поймет… Хотели изобразить побоище? Столкнулись две команды, да все и полегли, обычное дело. Они заметали следы.

— Или не заботились о них, — высказалась Этрелла. — Дроу плевать на людей. Плевать на светлых эльфов. Даже если их следы найдут, что ж с того? Кто накажет их за расправу над какими-то мелкими контрабандистами? Они забрали что-то и ушли.

— Не наше дело, что им было надо, — прохрипел Адриан, помотав головой. — Я люблю тайны, но никто не сунется в ебанину, связанную с дроу. Нам нужно уходить.

— А вдруг это жертвоприношение? — несмело вопросил Шайр, их канонир, почесывая косматую бровь. — Я не понимаю нихуя в этих колдунствах, но вроде как они часто проводят ритуалы, ну, в Ее честь.

— Тогда они оставили бы какой-то знак в Ее славу, я ж сказала, — отрезала Этрелла. — Намалевали бы его кровью на палубе.

Она хотела успокоить команду. Спасти хоть каплю их здравого рассудка. Мальчишка выл лишь от царапины, нанесенной саблей мертвеца — как скоро другие, более разумные, ударятся в панику?.. Адриан не желал этого и безмолвно благодарил свою незаменимую помощницу, что она не давала разгореться бунту. Ее слушались, потому что считалось, будто светлые эльфы — самые искусные колдуны, хотя Адриан божился, что ни единожды не видел ее колдующей. Но простоватые пираты верили ей на слово, у нее было единственное важное доказательство — «острые ухи».

— Тебе нужна помощь, — проворчала Этрелла с заметным волнением, улучив момент. — Адди, у тебя глаза закрываются.

— Я плохо спал. Позже зашьешь. Сперва — корабль…

— Нужно его сжечь, — прошептала Этрелла, больно-близко прижимаясь к Адриану, словно ища защиты от темной холодной магии. Она, предпочитавшая бешеную рубку, а не любовные объятия, кусавшая, а не целовавшая, вдруг растерялась и так испуганно поглядывала по сторонам, словно ожидала, что смирные воды разверзнутся и явят отвратительное морское чудовище.

— В их бочках достаточно пороха, — согласился Адриан. — Сейчас дадим залп. Сама увидишь, как быстро прогорит. Эй, Шайр!

Этрелла блаженно улыбнулась и вызвалась лично поджечь фитиль пушки. Но беспокойство съедало и ее, и Адриана, который долго всматривался вдаль, в сторону безвременно покинутого Назари и размышлял, не потому ли войска перебросили в это клятое болото, что у его берегов ходят суда, полные оживших мертвецов.