с недавнего времени все стало отличаться: ночи стали темнее, и даже луна не смела пускать свои хладные лучи на земли Инадзумы, страшась гнева молний; не менее грозная Сёгун, в чьем взгляде был лишь холод и отстранённость. многие говорили, что из-за ее озлобленности небеса такие мрачные. но никто не смел говорить это на публику — все боялись великого Архонта молний. и не только ее.
всегда по правую руку величественной женщины стоял ее ворон — волосы были как смоль, будто бы и вправду перо черной птицы. красная маска — символ того, кем она являлась и преданной была, как прирученная птица, а имя было ее летуче и легко — Сара, генерал инадзумского войска.
эта девушка была не менее мрачной, под стать своей королеве, да и жестокости хоть отбавляй. глаза пустые, стеклянные, когда ее стрела пронзает чужое сердце. само беспощадие. но никто не знал, что делала это Сара лишь для своего Архонта, похвалы и теплой улыбки, которую дарили только ей. и ворон был жаден на эти моменты, потому бился до остановки пульса, жертвовал собой и в итоге хозяин благодарно гладил меж перьев.
Кудзё чувствует, как трепещет ее сердце. всегда. даже когда неизвестный ей человек истекает кровью от ее собственной стрелы, когда Баал дарит ей теплые моменты.
по ночам подушка генерала мокнет от слез, а с локтей стекает алая кровь.
нож вонзается в тело врага. она была уверена в этом, ведь чужой клинок был направлен ей прямо в лицо. девушке нужна секунда, чтобы поднять свои глаза к чужим и обомлеть от увиденного. некогда бездушные аметисты наполняются слезами и болью. Сара подхватывает обессиленное тело, сама плачет и пытается исправить сотворенное. не этого она хотела. никогда бы так не поступила. прохлада окутывает жаркую, от слез, щеку. надрывное «пожалуйста» вырывается из ее губ и пальцы сами накрывают чужую ладонь. генерал жаждет сказать ещё, больше, но из открытого рта вырываются лишь хрипы.
звонкий раскат заставляет подскочить с постели в холодном поту. руки взъерошивают короткие локоны, сбивают капли пота и немного становится легче. ужасный сон. Сара в действительности никогда так не поступит.
дождь мирно тарабанил по крыше домов, нарушая чужое спокойствие, а может и даря его. гром бьет дважды, уже дальше чем в первый раз. в голове проскакивает лишь одно имя и сердце сжимается в волнении. на удивление Кудзё с самого начала обладала хорошей связью с Сёгуном, будто на одном из ритуалов посвящения Эи связала их обеих длинной лентой судьбы. было ли это так? никто так и не узнает.
Баал упрямая и нравственная. поэтому, встретившись на одном из покрытых балконов, они лишь смотрят друг-другу в глаза, ничего не говорят, ведь лёгкие разговоры — не совсем в стиле замкнутой Райден.
а молнии все продолжали украшать ночное небо Инадзумы.
— вы кажетесь обременённой чем-то, великий Сёгун, — лишь тихо говорит Сара, устремляя взгляд на ночной пейзаж. генерал всегда хранила в своем сердце и такие моменты: когда они обе свободно могут разговаривать на разные темы, далёкие от войны, самого государства и смертей.
— я не хочу умирать, Сара, — тихо, почти хрипя отвечает женщина, обхватывая поручни руками до побеления, и без того бледных, костяшек. Кудзё заметила это сразу, ведь это ее работа — замечать то, что другие не могут. янтарный взгляд встречается с чароитовым, и последний гипнотизирует, убивает плещущей в них неизвестностью.
— я защищу вас, моя госпожа, — теплая рука накрывает прохладную ладонь Архонта. одно лишь невесомое касание пальцами, сопровождает собой множеством тысяч ударов сердца, лёгкий ток, поднимающийся к самим лёгким и теплый взгляд, полный заботы и любви. — а вы позаботьтесь обо мне, Эи-сама. — и улыбка появляется на губах ворона, широкая и искренняя, которая вызывает щемящее чувство в груди у Баал.
бывают ли ее поступки верными?