когда ты теряешь любую возможность на существование в прогрессивном городе, ты обращаешься к единственному выходу.

— привет, — приятный голос разрезает тягучую тишину, заставляя вжаться от неуютности ситуации. — хочешь поговорить? — Пик не пытается обернуться и взглянуть на посетителя этого места. ее глаза гипнотизируют пропасть под своими ногами. по спине бежит холод.

— почему же я не могу убить тебя?

— потому что ты клялась в верности мне.

она приходит пять раз на дню. делает одно и то же: приносит горячую домашнюю еду, колит эти мерзкие препараты, мило улыбается и уходит.

Тринадцатая тоже ей улыбается, но слова сказать в ответ не может, а на языке все крутится это: "ты такая красивая".

—

Хадли 36, ее болезнь прогрессирует и часто она не может подчинить себе свое же тело. язык тем более онемел и кроме невнятной каши из него ничего не исходит. к ней прикрепляют сиделку, будто сошедшую с журналов про моделей. Реми не станет ее сравнивать с моделями, потому что ни черта об этом не знает.

Эи оглаживает пальцами темные перья и в этот момент забывает обо всем на свете.

подчинённые давно считают, что она сошла с ума, но ей глубоко плевать. за долгое время она наконец-то нашла себе верного друга — предвестника смерти.

Баал часто снятся кошмары, и сами небеса волнуются, будто тоже видят их — окровавленные тела людей и всех тех, кого она потеряла. а Сара просто не может смотреть на чужие страдания, ведь она и есть это тёмно-синее небо для Эи.

Сара не спала в эту ночь, ведь раскаты грома украшали тёмно-синее небо.