Дин сидел в углу пустой небольшой комнаты, дрожа от холода и одновременно страха. В помещении тускло горел один источник света на потолке, то и дело мигая. Скрыв лицо в коленях, всхлипывая, юноша, зарылся пальцами в волосы. Грудная клетка ныла, ноги замерзли, казалось, что он их уже не чувствует. Его привели сюда две недели назад и кинув, закрыли железную дверь. Один раз в день ему приносили еду и воду. Дин боялся спрашивать какое наказание за свой проступок последует от Миккела. Его не страшили избиения, голод, даже смерть. Лучше умереть, нежели вернуться на черный рынок торговать телом, выполнять любые прихоти клиента. Что угодно! Но только не это! Подумав об этом снова, Дин обнял себя руками, зажмурив глаза. Почему он такой слабый? Почему его так легко запугать? Его заставили… ему не оставили выбора. В тот день Дин пришел в отель Агрегации, прошел внутрь через знакомых, как и в прошлый раз. Он лишь желал убедиться, что Алекси заберут, что за ним правда придут! Но… неожиданно Дин наткнулся на Юлиана. Тот прятался в соседнем номере, вместе со своими сообщниками, которых было… много. Пять человек точно. Они были замаскированы под работников отеля. Как мог предположить юноша их тоже кто-то пропустил из их агентов. Юлиан пригрозил, что если Дин не позвонит Ларсену, то они убьют Алекси. Они знали, что Дин ходил к брату Алекси, что просил спасти его. Юноша не мог поступить по-другому, понимая последствия своих действий.

Когда пришел Ларсен, Дин, смотря в его зеленые, наполненные волнением и стойкой решимостью забрать Алекси, почувствовал, как совесть со страхом захлестнули сильнее. Дин хотел предупредить. Он уже бежал к игровой комнате, куда ушел Ларсен со своими телохранителями, но Дин в шоке застыл, прикрыв рот рукой, когда увидел любовника Миккела, который… остервенело убивал Честера. Смотря на это, Дин чувствовал, как грудь наполняется теплом. Убивал Ларсен, но Дину казалось, что это он наносил удар за ударом, ощущая облегчение. Крики ужаса Честера, его вопли боли ласкали слух, заставляя улыбаться. И только оклик Алекси, требующий развязать руки, отрезвил Дина. Подлетев к нему, Дин начал развязывать его путы, снял повязку с глаз. В это время в комнату вбежал темноволосый мужчина. Он оттащил Ларсена от Честера, пытаясь убедить отдать нож. Посмотрев тогда в сторону выхода, Дин увидел вдалеке Юлиана, тот махал ему рукой, ожидая, что он пойдет с ним. Но Дин не мог. Не мог оставить Алекси, не мог стать предателем до конца. Услышав гневный крик Алекси, юноша обратил на него внимание. С этого момента все слишком закрутилось и Дин совершенно забыл про Юлиана, пытаясь уговорить Алекси оставить Ларсена на телохранителей Миккела. Он вспомнил о Юлиане, только когда его и Алекси привели в комнату. Алекси в шоке от произошедшего ходил из стороны в сторону, что-то бормотал себе под нос. Дин не решился рассказать… а после информации о похищении Ларсена, совсем замкнулся в себе. Осознавая, что он соучастник похищения любовника Миккела, юноша понимал, что легко не отделается. Дин знал, что его вычислят, но это не сподвигло рассказать правду. И когда за ним все-таки пришли… юноша испытал в равной мере страх и облегчение… что это волнение, неизвестность, наконец-то закончилась.

Его допрашивали пару раз. Дин рассказал все, что знал. От начала их общения с Юлианом и до конца. Единственное, что утаил Дин, так это их отношения. Юноша не хотел, чтобы информация об этом дошла до ушей Алекси и сам не понимал почему.

Услышав грохот за стеной, Дин вздрогнул, сжимаясь. Он хотел, чтобы эта неопределенность побыстрее закончилась…

«Приветствую вас, дорогие жители! Неожиданная развязка истории произошла в отношении Хеварда Фостера, министра обороны страны! Ложное обвинение, что было выдвинуто в отношении него, не терпит никаких комментариев! Равно, как и фальсифицированное видео, обвиняющее Главного министра в издевательствах и пытках над мистером Фостером! Неслыханная дерзость! Нашу страну захлестнула волна лжи и попыток подорвать власть! Может и видеозапись, показанная в день перевыборной компании бывшего мэра, мистера Ортиза, так же подделка? Это нам еще стоит выяснить! Более мы не имеет право разглашать информацию. Мы рады, что правда восторжествовала!

Мы заканчиваем свой репортаж. Я, Юнан Нейман, рад рассказать вам правду.

Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину

Мы — «Орион», всегда за вас!»

Кинув от злости пульт в другую часть кухни, Юлиан тяжело вздохнул. Почему этот ублюдок Фостер вдруг спелся с Миккелом?! Даже не так, какого черта Коллинз так легко поверил его обещаниям и отпустил?! Предоставил полную свободу! И вот во что это вылилось по итогу! Фостер снова министр обороны, а рейтинг Миккела вырос! Услышав звук открывшейся входной двери, Юлиан вышел в коридор. В дом вошел Коллинз, стягивая марлевую маску с лица. Подняв на Юлиана взгляд, Коллинз скривился.

— Не думай, что я идиот и сделал, то, что сделал, не предполагая последствия, — вешая куртку на крючок и проходя на кухню.

— Убеди меня в обратном, Коллинз, — скрещивая руки на груди процедил Юлиан. — Пока что ты испоганил то, на что было потрачено дохера сил и ресурсов. Ты отпустил чертова Фостера! Мы могли такую шумиху сделать вокруг Миккела, в дополнении с тем видео!..

— Фостер с нами. Я тебя уверяю, — наливая из чайника воды и делая пару глотков. — Ему нужно было выслужиться перед Миккелом. Другого выхода не было, — оборачиваясь к мужчине. — Теперь у нас есть свой человек в Министерстве. И не просто какой-то Лиам, а министр.

— У тебя нет никаких гарантий! У НАС их нет! Не пройдет и пары дней, как он сдаст тебя и всех нас с потрохами.

— Я знаю, кто такой Фостер. Что это за человек. Меня волнует другое… — нервно вздыхая.

— Что же?

— Где Ларсен. Официально он числится пропавшим. Он живой вообще?

— Почему тебя вдруг забеспокоил Ларсен?

— Потому что он какая-никакая, но слабость Миккела. А если и ее не будет… боюсь представить на что может быть способен этот человек. С ним он, в какой-то мере, но уязвим. Без него же это просто машина для убийств и реализации своих планов. Он уже сместил половину министров, поставив на их места своих людей. Остальных Миккел подмял по себя. Мода доить главного министра, которую задал Фостер, прошла. Теперь никто на это не решится… пока что, даже сам Фостер, но это ненадолго. Ларсена нужно держать на виду.

— Где Ларсен, не знаю. Это надо спрашивать у твоей дочери, именно она побежала за ним, когда началась облава на базу. Полагаю, больше возможности похитить его уже не будет. Миккел усилит охрану, если вообще позволит ему куда-то выходить. Знаю я Грега… он любит действовать радикально.

— Понял. Так или иначе знай Юлиан, Фостер с нами. Ему интересно сесть на стул главного министра и…

— А нам? — перебивая. — НАМ это интересно? Что-то я не заметил, что Фостер ненавидит Агрегацию. Он также, как и остальные, пользуется ее услугами!

— Ты же сам говорил, что нужно убрать первоначально Миккела, — усмехаясь. — Вот тебе и подспорье. Потом мы найдем способ использовать Фостера.

— Идиотский план… просто поразительно! — не мог успокоить гнев на Коллинза Юлиан. — Мы упустили Ларсена, дочь Фостера, а теперь еще и самого Фостера…

Закончив последнее совещание министров в этом году, Грег поднялся с места, как и другие. Попрощавшись со всеми, Миккел покинул зал, направляясь к себе. Работники, проходившие мимо него по коридору, что-то переносили, с кем-то разговаривали по телефону. Конечно, все пытались быстрее закончить работу перед праздниками, осталось всего две недели.

Закрыв за собой дверь, идя к рабочему месту, Грег достал мобильный из кармана брюк. Пришло сообщение от Картера.

«Сегодня у мистера Ларсена прослеживалось спутанное сознание, изредка судороги и бред. Это нормальная реакция организма перед пробуждением. Все стабильно. Искренне прошу вас пока не приезжать»

Сжав в руке телефон, Миккел выругался. Не приезжать? Положив с грохотом телефон на стол, Грег выдохнул, потирая переносицу. Он поедет. Непременно поедет, мужчина и так уже три дня не был в госпитале по просьбе врача, довольствуясь только сообщениями о состоянии любовника. Услышав стук в дверь, Миккел позволил войти. Увидев вошедшего, он удивился, ведь думал, что это Бенедикт.

— Ты получил мое приглашение, Миккел? — поинтересовался Фостер, улыбаясь. — Не откажешься поприсутствовать на мероприятии? — встав напротив стола начальника.

— С чего вдруг мне на него идти? — не смог скрыть раздражения в голосе Грег.

— Потому что ты главный министр? — пожимая плечами. — Миккел, давай закончим уже эту холодную войну. Я признаю, что был весьма… вспыльчив. Но я всегда был таким. Я завидую твоему холодному сердцу. Но тебе не кажется, что прекращение нашей вражды будет на пользу для всех? Тот, кто общается со мной не будет с опаской смотреть в твою сторону, и наоборот.

Морщины у глаз собрались в небольшие складки, когда Фостер улыбнулся. Смотря на него, на его убранные назад светло коричневые волосы, серые с хитростью глаза, выглаженный черный костюм, Грег подметил, что тот слегка скинул в весе, будучи в тюрьме, но своей харизмы не утратил. Пару дней в тренажерном зале и мужчина вернет себе прежний солидный облик.

— Если ты опасаешься засады с моей стороны, то не стоит, — прервал тишину Фостер. — Я действительно намерен закончить войну между нами и сработаться, — протягивая руку. — А ты?

Изогнув бровь, Грег скептично посмотрел на протянутую руку.

— Фостер, я не жму руку кому попало, — скривившись в лице, глядя в его глаза. -Только недавно, в этом кабинете, ты стрелял в меня. Сначала докажи, чего ты стоишь. Что же касаемо твоего предложения, — замолчав на пару секунд. — Я его принимаю. Пришли адрес Бенедикту. Я прилечу.

— Замечательно, — опуская руку, улыбаясь. — Мероприятие через час. До встречи, Миккел.

Проводив Фостера взглядом, пока за ним не закрылась дверь, Грег еще раз прочитал сообщение от доктора. Мужчина решил, что сходит на мероприятие Фостера, максимум на пару часов, и уже тогда полетит к Витарру.

Не успел Фостер уйти из кабинета, как к Грегу постучал министр здравоохранения. Мистер Нилл был тихим специалистом в своей области. Никогда открыто не вступал в дебаты, соглашался на все, что предлагают другие министры. В частности, он практически никогда не пытался выбить в свою отрасль большего финансирования, нежели другие министры, для реализации государственных программ. Для Миккела это было странно, ведь даже он, еще в статусе министра юстиции, аргументировал каждую копейку, и просил каждый раз больше. Складывалось ощущение, что здравоохранение у них никак не развивается на официальном уровне. Даже свою искусственную руку Грег заменил на имплантат разработки его медицинскими сотрудниками под контролем Картера. Миккел, совместно с Картером уже подготовили план внедрения в общество новых лекарств и имплантатов с наноразработками, однако… видя мистера Нилла, Грега это останавливало. Если раньше мужчина думал, что мистер Нилл подходит быть куратором проекта, то с течением времени разочаровался в нем. Нилл был пассивным и Миккелу это не нравилось.

— Мистер Миккел, у вас найдется минутка? — поинтересовался мистер Нилл, поправляя очки и забирая за ухо слегка взъерошенные каштановые волосы. Увидев кивок, министр здравоохранения, улыбнулся. — Посмотрите документы, — протягивая папку, которую Грег взял и открыл. — Внутри также есть флешка, если необходима цифровая версия, — присаживаясь на кресло напротив, на которое Миккел указал рукой. — Главная цель моего обращения… нужна ваша подпись, для разрешения проведения медикаментозной терапии для пациентов. Терапию будет осуществлять мистер Фернандес. Ему нужна лицензия. Я бы и сам подписал, но вы требовали обо всем ставить вас в известность. Его труды в других странах оцениваются очень высоко, у него новейшая разработка… — уговаривал министр здравоохранения, смотря на начальника, что перебирал документы, пробегая взглядом по тексту. — Он не требует больших затрат, его работа в первую очередь нацелена на усовершенствование лечения и методики операции. В нашей стране есть люди, которым требуется…

— Помолчите, — прервал монолог мужчины Грег, вчитываясь в метод лечения и описание разработанной методики данного ученого. — Из чего… разработан медицинский препарат? — поднимая глаза на подчиненного, спросил Миккел, не найдя ни в одном документе эту информацию.

— Я… — стушевался тот. — Не могу точно сказать… простите. Мистер Миккел, мистер Фернандес в настоящее время находится у нас в стране, если бы вы с ним встретились…

— Мистер Нилл, у меня нет времени, чтобы тратить его на встречи с человеком, слова которого я все равно не пойму. Мне казалось для этого вы и занимаете свое место, — закрывая папку с предоставленными министром здравоохранения документами.

— Вы правы, поэтому я и утверждаю, что дать ему разрешение…

— Вы не ответили мне на единственный вопрос, который я вам задал, — раздраженно перебивая.

— Вы же сами сказали, что не поймете…

— И тем не менее, вы не ответили на мой вопрос.

Тяжело вздохнув, Нилл отвел глаза в сторону.

— Если вам необходимо, мистер Миккел, я встречусь повторно с мистером Фернандесом и все подробно узнаю. Моя поспешность в данном вопросе обусловлена временем. Он не сможет надолго задержаться у нас в стране…

— Ничего страшного. Без подробного отчета его работы, я не дам согласия на проведение никаких процедур над пациентами. Документы я оставлю у себя, думаю копии у вас есть.

— Другие страны проверяли его, все соответствует стандартам!..

— Пока я не увижу отчет, который меня устроит, разрешение я не подпишу.

Замерев на секунду, Нилл кивнул, и встав, покинул кабинет в плохом настроении. Дождавшись, когда за министром закроется дверь, Миккел позвонил Картеру, с сомнением смотря на темно-синюю папку.

— Слушаю вас, мистер Миккел.

— Картер, я пришлю вам документы курьером, — сообщил Грег, не желая, чтобы отправка файла зафиксировалась в сети, — мне необходимо, чтобы вы изучили их, — нажимая на дисплее кнопку вызова работника. — Дело не срочное, как будет у вас свободная минута. Отчет, как обычно.

— Да, понял.

Переодевшись в чистый костюм, Грег, сев в авиакар, долетел до указанного Фостером адресу, который ему предоставил Бенедикт. Мероприятие уже началось. Следом за Миккелом должен был прибыть и его помощник. Мужчина ранее уже бывал в ресторане, арендованный Фостером. Банкетный зал располагался на третьем этаже элитного ТЦ. Благодаря тому, что балкон, как и окна выходили на обрыв скалы и лес, место выглядело уединенно и комфортно. Сам зал был просторным, в бежевых тонах. Интерьер выдержанный, можно сказать теплый. В сочетании со светлым цветом стен гармонично смотрелись живые цветы, оформленные в качестве декора. Меню составлялось в индивидуальном порядке, исходя из бюджета заказчика.

В зале присутствовало много народу, когда Миккел пришел. У входа его встретил Фостер, вместе со своей дочерью. Министр обороны широко улыбался, словно и не было их недавнего напряженного разговора. Девушка поздоровалась, смущенно отведя взгляд. Она была в длинном платье из белого шелка, что облегал фигуру. Глубокое декольте и открытые плечи показывали белоснежную кожу. Ее руки были спрятаны в высоких до локтей перчатках. Запястья украшали жемчужные браслеты. Тот же жемчуг двумя аккуратными волнами украшал шею. Волосы плавной волной спускались ниже плеч.

— Мистер Миккел, это моя дочь, — указывая на девушку, — Суннива Фостер. Дорогая, — обращаясь уже к дочери, — Грегори Миккел, главный министр.

— Добрый вечер, — поздоровался Грег. — Мы уже встречались где-то с мисс Фостер.

— Здравствуйте. На вечере мистера Паттерсона, да, — подтвердила девушка, посмотрев на отца. — Мистер Миккел, прав.

— Вот как, — удивился Фостер. — Хорошо, — улыбаясь. — Присаживайтесь, мистер Миккел. Ваше место за вторым столиком вместе с Паттерсоном…

Время шло слишком медленно. Еда, разговоры, инструментальная музыка. В очередной раз посмотрев на часы, Грег понял, что прошел всего лишь час. Нужно было продержаться еще столько же. На мероприятие были приглашены все министры со своими семьями и их ближайшее окружение. Также присутствовали акционеры Агрегации. Граверс, как узнал Миккел из разговоров, отказался прибыть, хоть и был приглашен. Да, с Янником у Миккела тоже возникли некоторые проблемы. Все усложнялось не только из-за ситуации с отелем, но тем, что Граверсу не понравилось, что Грег реабилитировал Фостера, о чем сразу выразил свое мнение. Но у Миккела не было выбора. Предложение было выгодным. Оттянув слегка галстук, Грег решил освежиться, выйдя на балкон. Он никогда не переносил сочетание смешанных духов. Вдыхая, наконец, свежий воздух, мужчина облокотился о перила, смотря на лес. Улыбнувшись Грег подумал, что было бы здорово, если бы Витарр тоже вышел на балкон, как в те разы… Услышав стук двери, Грег перевел взгляд на звук. Но разочаровался, увидев дочь Фостера. Кутаясь в теплое белое пальто, она подошла к перилам, держа расстояние между ними.

— Вам не холодно? — спросила девушка, посмотрев на мужчину.

— Нет.

— Я… — неуверенно чуть приближаясь к Грегу, — хотела поблагодарить вас за то, что вы согласились на предложение отца. Спасибо.

— Это было взаимовыгодное соглашение, — выпрямляясь. — Если… вы в курсе всех обстоятельств дела.

— И все же. Вы могли убить его тогда, вы могли не помогать, когда меня хотели похитить, — опуская на мгновение глаза и снова возвращая их к Миккелу.

— Я не сделал ничего сверхъестественного, мисс Фостер, — устало вздыхая. — Приятного вечера, — собираясь пройти мимо, но девушка остановила, невесомо коснувшись его локтя, чем удивила мужчину.

— Я надеюсь, что ваша с отцом вражда осталась в прошлом. И… — поднимая на Грега глаза полные непонятно откуда взявшегося… интереса, — Суннива. Называйте меня по имени.

— Не вижу ни малейшей причины этого делать, — нахмурившись, уходя от тонкой руки и прерывая зрительный контакт.

— Мистер Миккел, — снова беря его за локоть, но смелее. — Понимаю, что мы совершенно с вами не знакомы, но… если вы позволите открыться вам…

Вскинув в удивлении брови, Грег все-таки посмотрел на Сунниву. Ее зеленые глаза блестели от волнения, руки слегка дрожали, хотя, возможно, это было из-за холода.

— Вы мне… — продолжила девушка.

— Мисс Фостер, — раздраженно перебил ее Грег, в очередной раз убирая руку девушки от себя. — Не совершайте глупость.

— Глупость? — растерянно. — Мистер Миккел, я… — смущенно пролепетала та.

— Более не подходите ко мне, если не хотите услышать грубость.

Оставив расстроенную девушку одну, Миккел вышел в общий зал. Уж чего, а такого он не ожидал. Мужчина не был уверен уловка это была или дочь Фостера действительно решила признаться в своей симпатии. Смело, но глупо. Она не могла не знать о Витарре, слухи должны были дойти до нее. Посмотрев на время, Грег тяжело вздохнул. Он больше не мог здесь находиться. Подозвав к себе Бенедикта, Миккел сказал, что уходит через десять минут и он тоже может быть свободен. Найдя в толпе Фостера, Грег подошел к нему. Протянув руку на прощание, Миккел ждал, когда тот пожмет ее. Мужчине нужно было прилюдно показать, что между ними больше нет недомолвок и вражды. Фостер пожал руку в ответ.

Сев в авиакар, мужчина полетел в госпиталь. По дороге ему позвонила мать, просила прилететь к ней и отцу хотя бы на пару часов в Рождество. Пообещав подумать, Грег закончил разговор. Неизвестно, что будет завтра, мужчина не мог планировать на неделю вперед. Давать ложные обещания он тоже не любил.

Припарковав машину на крыше, где была взлетная площадка, Грег поспешил внутрь здания. Идя по тихому светлому коридору к кабинету Картера, опустив глаза в пол, мужчина надеялся на хорошие новости. Ему нужно было хотя бы немного… хороших новостей.

— … еще какое-то время будет дискомфорт в ногах, но это пройдет, — услышал Грег вдалеке тихий голос Картера и шарканье. — Благодаря препаратам вы быстро восстановитесь, не переживайте.

Подняв глаза, Грег замер. Опираясь о стену, с Картером под руку, медленно, слегка покачиваясь, по коридору шел Витарр. Его волосы были немного растрепаны, он хмурился, делая аккуратные шаги, смотря себе под ноги, что-то говоря… шепча доктору, поэтому Грег не мог слышал слов. Живой. Смотря на него, пришедшего в себя, мужчина чувствовал, как сердце забилось быстрее, а по телу прошлось тепло. Резко стало так легко… но всего лишь на мгновение. В следующую секунду Грег почувствовал, как усталость за все предыдущие дни навалилась тяжелым грузом. Слава богу — хотелось выдохнуть Миккелу — это идиотское выражение. Но сейчас он был готов сказать даже это. Встретившись взглядом с Витарром, последний замер и легко улыбнулся, устало махнув в приветствии рукой. Заметив это действие, Картер посмотрел вперед и удивился, увидев Миккела.

Приблизившись к Картеру и Витарру, Миккел не понимал почему ученый скрыл тот факт, что любовник пришел в себя. Проводив Витарра до палаты, осторожно посадив на кровать, Грег увидел краем глаза, что Картер оставил их одних. Присев рядом, мужчина держал холодные руки Витарра в своих до сих пор не веря, что он правда пришел в себя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил встревоженно Грег, встречая усталую, но добрую улыбку. Глаза Витарра были воспалены, слегка красные и опухшие у краев, словно только недавно из них текли слезы.

— Слабо, — еле слышно просипел Витарр, откашлявшись. — Горло… саднит, говорить больно…

— Тогда ничего не говори, — прерывая его. — Если больно, то не утруждай себя, — разглядывая его. У него было бледное лицо, губы потрескались, скулы стали видны сильнее.

— Ты… сможешь ненадолго, — замолкая на секунду, прошептал Витарр, — остаться?

— Конечно. Только выйду на минуту, переговорю с врачом.

Увидев кивок, Грег поцеловал Витарра в лоб и вышел из палаты. Пройдя в кабинет, мужчина застал Картера, который пил из кружки.

— Как это понимать? — спросил Грег, встречаясь глазами с собеседником. — Когда он пришел в себя?

Миккел был зол от того, что узнал о состоянии Витарра случайно! Но он не видел смысла раздувать ссору. И если быть честным, у Грега на это просто не было сил.

— Можно сказать три дня назад. Я не стал вам сообщать, потому что мистер Ларсен был еще слаб и не миновала угроза, что ему снова могло стать хуже. Пациенту требовалось время, чтобы в должной мере восстановиться. Я собирался обо всем сообщить вам завтра.

— Как сейчас его состояние?

— Стабильно. Он идет на поправку. Яд полностью выведен из организма. Но, как я вам ранее говорил, последствия будут. В нашем случае они отразились на сердце. У Ларсена синусовая тахикардия, образованная ввиду острой кровопотери и яда, что повлиял на работу синусового узла. Хоть чувствительность в пятках и частично в руке пропала, но душевно мистер Ларсен все равно будет испытывать какое-то время зуд и боль. Это нормальная реакция организма. При стабильном применении лекарственных препаратов последствия ликвидируются.

Обдумывая слова Картера, Грег отвел глаза в сторону не в силах смотреть на него. Наблюдая за учеными, которые, как и в прошлый раз, над чем-то работали за стеклом, Миккел отказывался верить, что это никак нельзя исправить. Сколько раз он сам попадал в передряги, сколько раз его сердце выдерживало не только биологический яд, но и экспериментальные разработки Картера! Только единожды его сердце не справилось, и то… ученые смогли все исправить, имплантировав ему другое, ново разработанное у них в центре.

— Почему вы не говорите об операции? — спросил Грег, наконец посмотрев на Картера. — Сердце… наши ученые имеют практику по имплантации. Я, пример!

— Мистер Миккел, — тяжело вздыхая, — вы, это, вы. Напомню, то, что говорил ранее. Ваш организм подготовлен к агрессивным формам лечения. Ларсен обычный человек, который… перенес операцию на мозг, извлечение имплантата, опухоль. Он чудом выжил, перенеся яд. Сейчас его организм… словно стеклянная ваза. Одно падение и все. Это нормальное состояние для человека, не напичканного биокомпонентами и другими добавками. Вы, являетесь частью эксперимента. Даже когда в вас начали внедрять разного вида разработки, мы не давали вам гарантии, что вы выживите. Организм человека индивидуален, он меняется каждый день под воздействием окружения. Я не знаю, как еще более доходчиво это объяснить вам.

— Получается, если террористы решат отравить группу людей… их не спасут.

— Логично. С тем развитием, которое считается официальным у нас в стране, они обречены умереть в агонии.

— Картер, дальше затягивать нельзя. Законопроект уже готов для разработки медицинских препаратов и имплантатов, о котором мы недавно говорили, выберите из своих кандидатов человека на пост министра здравоохранения.

— Понял вас.

— Спасибо, Картер. Я очень ценю ту работу, что вы делаете.

— Все благодаря вам, — по-доброму усмехаясь, разводя руки в разные стороны. — Не стоит, мистер Миккел. До завтра Ларсен останется у нас под присмотром, если показатели будут в норме, вечером я вам напишу, и, возможно, вы сможете его забрать.

Вернувшись в палату, Грег увидел, что Витарр уже полулежал на кровати. Его глаза были закрыты. Услышав хлопок двери, Витарр посмотрел в сторону звука. Увидев мужчину, он улыбнулся. Сев на кровать, Грег взял его руку в свою, поглаживая.

— Картер сказал, что завтра, возможно, я смогу забрать тебя домой, — сообщил Миккел, смотря на шрам любовника на руке, но не решаясь коснуться, боясь причинить дискомфорт.

«Хоть чувствительность в пятках и частично в руке пропала, но душевно мистер Ларсен все равно будет испытывать какое-то время зуд и боль»

— Ты… поедешь со мной? — вдруг спросил Грег, даже не зная почему решил задать этот вопрос. С чего вдруг его одолела неуверенность.

— Странный вопрос, — коротко посмеялся Витарр, но видя серьезное выражение лица, он стушевался. — Конечно… Почему спрашиваешь?

Не зная, что ответить, Грег отвел глаза. Почувствовав нежное касание к щеке, мужчина посмотрел на Витарра и не в силах справиться с порывом, пододвинувшись вплотную, аккуратно обнял его. Любовник похудел, Грег чувствовал, насколько сильно выпирают кости его позвоночника, но это поправимо. Главное, что Витарр пришел в себя. Поцеловав в висок, Грег не хотел выпускать его из объятий.

— Я испугался, — прижимая любовника ближе к себе, пряча лицо между его плечом и шеей, прошептал мужчина не в состоянии больше держать это в себе.

— Грег, — гладя по спине, тихо начал Витарр, — я…

— Когда ты лежал в бреду, а твои раны кровоточили… Когда ты не приходил в себя, впал в кому… Это моя вина, я не досмотрел, не проконтролировал.

— Грег, — обнимая мужчину, касаясь его волос, — я не виню тебя ни в чем. Ты столько раз предупреждал меня, а я… — запнувшись, — это я не слушал, — откашлявшись. — Я ничего не помню, после того, как добрался на виллу. Даже путь до нее в моем сознании спутанный, — слегка отстраняясь от Миккела. — Последнее, что помню, это твой испуганный взгляд, — улыбаясь. — На меня никто никогда так не смотрел… это было приятно.

Смотря на измученное, но тем не менее добродушное лицо, в глаза, которые несмотря на произошедшее, все равно смотрели с нежностью, Грег, поддавшись вперед, коротко поцеловал потрескавшиеся губы. Лучше бы Витарр злился, кричал, обвинял. Мужчине было проще воспринимать именно такие эмоции.

— Я останусь сегодня с тобой, — прошептал Миккел, снова целуя в уголок губы. — Попрошу работников притащить сюда еще одну койку, а завтра, если Картер позволит, приеду за тобой.

— Хорошо, — кивнув с улыбкой. — Жду не дождусь. От запаха лекарств меня уже мутит… Грег? Улыбнись мне… — легко коснувшись пальцами губ любовника.

— Это трудно, — выполняя просьбу Витарра, но зная, что улыбка натянута. — Прости. Дай мне время привести мысли в порядок.

На следующий день. Министерство

Неуверенно постучав в дверь кабинета Миккела, Алекси услышал дозволение войти. С утра к Стоуну пришел начальник базы, с распоряжением, чтобы он был готов ехать на встречу. Его вызывал Миккел. Хоть мужчина и не знал для чего к себе зовет главный министр, он решил, что точно спросит про брата и Дина.

Мужчина никогда не был в Министерстве. И первое, что его поразило… это высокие потолки. Строгий стиль помещений. Никакого лишнего декора, никакой вычурности, как это было в зданиях Агрегации. Работники, проходящие мимо, не обращали на него внимания, занятые своим делом. Практически у каждого сотрудника, Алекси замечал имплантат, благодаря характерной металлической полосе устройства.

Оказавшись в кабинете министра, Алекси нашел Миккела за столом, он что-то печатал, периодически смотря на планшет. Увидев, что Алекси подошел ближе, Миккел скрыл голограмму и заблокировал планшет, обращая внимание на него.

— Мистер Стоун, ваша работа начинается через две недели. Сообщаю вам заранее, чтобы для вас это не было неожиданностью. Начальник подразделения в штабе должен был посвятить вас в курс дела. И соответственно объяснить, что за объект вы отвечаете головой.

— Мистер Майлз меня проинструктировал. Витарр… пришел в себя? — почувствовав дозволение задать вопрос благодаря молчанию Миккела, спросил Алекси. — Как он?

— Он пришел в себя. Состояние стабильно.

— Как хорошо, — не сумел скрыть радости в голосе Алекси, коротко улыбнувшись.

— Мистер Стоун, — перебивая. — Я вас позвал и по другой причине, — глянув на время. — Мне нужно узнать о вашем брате. Вы догадываетесь почему он убил Честера?

— Не могу знать. Я… сам был очень удивлен, когда он… — не сумев договорить, Алекси отвел глаза, на самом деле предполагая причину.

— Хорошо, — сказал Миккел тяжело вздыхая, чем заставил мужчину снова посмотреть на него. — Я спрошу прямо, — от данного указания внутренности Алекси сжались в узел. — В детстве у вас был отчим? Друг матери? Что он делал с Витарром… Я знаю, — Алекси видел, что Миккел сжал руки в кулаки. — Мне нужно знать, когда это началось. Мне это нужно, чтобы помочь вашему брату.

— Я… раз вы знаете, — нервно заведя руки на спину и сжимая их. — Причина всему я.

— Вы?

— Я сам вспомнил некоторые моменты после произошедшего, вернуть еще воспоминания помогла процедура стимуляции мозга. Этот ублюдок начал… не с Витарра, а с меня. Витарр пытался защитить. Помню… — прикусив губу от злости, — как-то раз брат выгнал меня из комнаты, когда застал его со мной… Но точной даты не помню, возможно мне было 5 лет…

— Я вас услышал. Спасибо, что рассказали. Можете быть свободны.

— Мистер Миккел, позвольте задать еще вопрос? — увидев кивок, Алекси продолжил. — Дин Морган. Что с ним?

— Пока жив.

— Пока?.. — встревоженно. — Что с ним будет? Мистер Миккел, я знаю, что совершил Дин. Но у него не было выбора, — встревоженно пытаясь выгородить юношу.

— Он мог предупредить, мистер Стоун. У него была уйма возможностей…

— Но всем же свойственна растерянность! — не унимался Алекси, боясь какое решение в отношении Дина может принять Миккел. — Он испугался…

— Вы думаете меня это волнует?! — резко поднявшись, громыхнул мужчина, заставляя Алекси сделать шаг назад. — Если бы из-за его растерянности ваш брат умер? Вы бы также отчаянно пытались выбить ему прощение? — сощурив глаза.

Алекси не смог ответить на этот вопрос. Он думал об этом, отрицать было бессмысленно. Но мужчина отказывался верить в то, что Витарр мог умереть. Алекси не представлял, что брат больше никогда с ехидством на него не посмотрит, не съязвит, не бросит полный презрения взгляд. Мужчине было всегда морально трудно выдерживать его пренебрежительное отношение к нему, но несмотря на это, Алекси все равно ценил и любил Витарра. Пускай лучше брат продолжает ненавидеть его, нежели умрет. Тем более сейчас, понимая причину почему брат его начал ненавидеть…

— Вот видите, мистер Стоун, — с тихой злостью сказал Грег. — Вы не можете мне ответить. Я же знаю ответ для себя — меня не волнует его растерянность.

— Тогда предоставьте выбор Витарру, — подняв на Миккела глаза, решительно сказал Алекси. — Это из-за Дина брат попал в опасную ситуацию, пускай он решает, что с ним делать.

Миккел пару секунд буравил мужчину взглядом, прежде чем усмехнуться.

— А вы не так просты, как считает ваш брат, мистер Стоун, — вздыхая. — Я предполагаю, что он скажет, но… это справедливо.

Засыпая и просыпаясь, Дин каждый раз надеялся поскорее умереть. Надеялся закрыв глаза в очередной раз, не проснуться. Но этого не случалось. Чувствуя, как мышцы от сидячего состояния затекли, юноша лег на холодный бетонный пол, кашляя. Глаза было больно держать открытыми. И было… так хорошо прикоснуться к холодному полу. Лицо горело, дышалось с трудом. Перевернувшись на спину, Дин смотрел на ровный серый потолок. Обняв себя руками, вздрагивая от дрожи по всему телу, он чувствовал, как спину сводит от холода. Готовый снова провалиться в забытие, Дин услышал скрип двери, увидел замыленным взглядом яркий свет. Но не в силах полностью открыть глаза, юноша закрыл их. Он чувствовал, как его подняли на руки и куда-то понесли. Слышал голоса на отдалении. Последнее, что ощутил Дин, это как щеки обдал мороз и свежий воздух… он наконец-то не чувствовал запах бетона.

Придя в сознание, Дин понял, что лежит в кровати, в своей кровати. Приподнявшись, он огляделся, теперь точно уверенный, что дома. На голове лежал прохладный пластырь, сбивающий температуру. На прикроватной тумбочке стоял стакан и открытые пластины с таблетками. Потерев глаза, ощущая, что тело слегка ломит, Дин поднялся, направляясь на кухню. Ему хотелось пить. Быстро дойдя до кухни, Дин увидел… мужчину, он стоял к нему спиной. Этот кто-то… Алекси? Последний что-то нарезал за кухонной тумбой. На нем была толстовка, спортивные штаны. Голова побрита под короткий ежик. На плите в кастрюле что-то варилось. Прикусив губу от волнения, чувствуя, как сердце от надежды забилось чаще, Дин сделал пару шагов к мужчине.

— Алекси? — прошептал Дин, всем нутром желая увидеть именно его. По комплекции это точно должен был быть Алекси! Не Юлиан!

Стоило мужчине обернуться, юноша почувствовал слабость в ногах, осев на пол.

— Дин? — подлетел к нему Алекси, касаясь предплечий. — Ты еще слаб, зачем встал?

— Алекси! — обнимая его, что есть силы, за шею. — Алекси… слава богу, — всхлипнув, прошептал Дин. — Ты, правда, здесь. Живой и здоровый… — отстраняясь, касаясь его лица. — Как ты? Как ты себя чувствуешь? Миккел ничего с тобой не делал?

— Все хорошо, не переживай, — заставляя Дина подняться и сесть на диван в гостиной. — Со мной все хорошо, — присаживаясь рядом.

— Ты подстригся, худоба ушла, — счастливо улыбаясь, вытирая слезы с щек. — Хорошо, что ты поправляешься.

— Да. Мне нужно было как можно быстрее прийти в форму. Что самое главное, Дин, мистер Миккел отпустил тебя. Но больше финансово, он помогать тебе не будет. Ты не переживай, я помогу.

— Я… — задрожав, чувствуя, как по щекам снова потекли слезы, — я хочу поговорить с твоим братом, Алекси. Извиниться, я не хотел! Мне… не оставили выбора. Сберг угрожал мне, говорил, что если я не заманю его в отель, то они убьют тебя, — касаясь руки Алекси. — А после… я так испугался, испугался что-то рассказывать. Я трус, я понимаю…

— Я так и думал. Тебе не оставили выбора, — накрывая руку Дина своей. –Витарр это тоже понимает, поэтому и попросил Миккела отпустить тебя. Это его решение. Но Миккел не позволит тебе встретиться с братом. Не надейся на это. Он слишком зол на тебя, лучше лишний раз не попадайся ему на глаза.

— Тогда… — растерянно, — прошу передай брату мои извинения. Я не знаю, как смогу отплатить, но я готов. Если потребуется что-то…

— Хорошо, — кивнув. — Я передам. Давай я помогу дойти до кровати, тебе надо отдыхать, — вставая с дивана. –Потом, когда захочешь, поешь.

— Я найду работу, Алекси, — поднимаясь следом. — Я не буду обузой.

— Конечно, — улыбаясь, проговорил мужчина. — Пойдем.

Открыв глаза, видя через окно темное небо, затянутое густыми облаками, Витарр поднялся, свешивая ноги с кровати. Посмотрев на часы, он увидел, что стрелки показывают 04:05. Мужчина смог поспать всего два часа, все остальное время провалявшись без сна. В очередной раз. Четвертую ночь подряд. Ложась спать, он отчетливо слышал дыхание Миккела рядом, что также не способствовало нормальному сну. Более пока Витарр не мог есть что-то горячее или холодное, только теплое. В первые дни, когда он пришел в себя была безумная чувствительность неповрежденной кожи. Благодаря препаратам, что выписал Картер последний недуг купировался, на все остальные требуется время.

Обернувшись, посмотрев на пустую половину постели, Витарр вздохнул. Грег, уехав вечером, так и не вернулся. Положив ногу на кровать, Витарр коснулся пятки, проводя пальцами по темным, чем основная кожа, рубцам. В некоторых местах кожа была стянута. Он не чувствовал прикосновения, разве что отдаленно. Или это плод его фантазии? Глянув на руку, двигая пальцами, Витарр ощутил, как внутри все сжалось в узел. Слишком стянута кожа! Как он будет играть на пианино?! Часто задышав, в панике, мужчина взял телефон, набирая Миккела. Он думал о своей просьбе уже пару дней, с тех пор как вернулся на виллу, но сдерживался, не решаясь сказать.

— Почему ты не спишь? — первое, что обеспокоенно спросил Грег, спустя пару гудков. — Что-то случилось? — Витарр услышал хлопок двери.

— Грег… — часто дыша, — можешь… привезти мне пианино.

— Пианино? — недоуменно. — Что? — на заднем фоне в трубке Витарр услышал чей-то мужской голос. — Ждите, я сейчас подойду! — зло прокричал Грег. — О каком пианино ты говоришь, Витарр? — уже спокойно.

— Не отца… Не хочу портить его, какое-нибудь новое…

— Хорошо, выбери модель, любую и я оформлю доставку. Или мне обратиться к специалисту?

— Я… — застыв, Витарр потер переносицу, чувствуя, как в висках стреляет. Почему он ему позвонил? Даже не подумал, занял ли Грег, спит ли. Только беспокоит его.

— Витарр, ты себя плохо чувствуешь? — тревожно. — Витарр?!

— Да, я здесь… Извини, что позвонил и потревожил. Ты занят, а я…

— Не страшно, все нормально. Я прилечу через час, посмотри пока модели, хорошо?

— Да… извини еще раз, — нервно прошептав, отключая вызов.

Что он творит?! — кинув телефон на кровать, скрывая лицо в ладонях, не понимал Витарр. Никогда бы мужчина не стал звонить, не подумав, любовнику и просить что-то привезти. А сейчас… это походило на нервный всплеск. Почувствовав щекотку у щиколотки, Витарр посмотрел на ноги и увидел кошку. Та терлась об него, мурлыча. Подняв Коби на руки, мужчина лег на кровать, кладя ее рядом. Гладя мягкую шерсть, Витарр смотрел в пустоту, слушая мелодичное мурчание. Закрыв глаза, мужчина пытался поспать, хотя бы подремать… но не выходило. В голове постоянно крутились разные мысли. Его то и дело откидывало в воспоминания о Честере, о той ужасающей боли в ногах, храме при побеге от стражей правопорядка. До сих пор были свежи в памяти моменты, когда он приходил в сознание после медикаментозного сна. Мутное состояние пугало, тело его не слушалось. Сознанием Витарр все понимал, слышал, чувствовал, но сказать не мог. Он был словно заперт в собственном теле… Мужчина ощущал холодящий душу страх, что он никогда не сможет выбраться из этой клетки.

Услышав хлопок дверцы балкона, Витарр вздрогнул. Сев, он посмотрел в проем между спальней и коридором. Почему-то часто забилось сердце, по коже пробежали мурашки страха. В груди все похолодело. Звуки шагов отдавались в сердце, словно срастаясь с ним, переплетаясь с ударами. Увидев Грега, Витарр внутренне выдохнул, касаясь груди, чувствуя под пальцами специальный небольшой прибор, что считывал показатели состояния его сердца. Аналогичный стоял в свое время и у любовника. Сняв пиджак с жилетом, Грег сел рядом с любовником, нежно коснувшись его шеи и поцеловав в висок. Витарр видел обеспокоенный взгляд Миккела, как он осматривает его, оценивая состояние.

— Под твоим взглядом, я чувствую себя инвалидом, — горько усмехаясь, прошептал Витарр, отводя лицо в сторону.

— Я так не считаю, — тихо ответил Грег, убирая его волосы за ухо. — Просто беспокоюсь.

— Я не знаю почему вдруг позвонил. Я… — неуверенно, боясь сказать. — Я сделал это неосознанно, на каком-то… психозе. И даже сейчас, — все же посмотрев на Грега. — Понимаю, что сюда никто не может прийти, кроме тебя, но… чувствую страх. И это не прекращается с момента возвращения из госпиталя.

Неожиданно Грег обнял его, прижимая к себе. Ощущая тепло, чувствуя, что становится спокойно, Витарр обнял в ответ, выдыхая.

— Я очень ценю, что ты делишься со мной своим состоянием, — отстраняясь. — Я скажу врачам Картера. Пускай подберут тебе дополнительное лечение.

— Думаю, это скоро пройдет, — мотнув в отрицании головой. — Не стоит лишний раз беспокоить людей. Я справлюсь, — улыбнувшись.

— Это их работа, — зачесывая волосы Витарра назад. — Не перетрудятся. У тебя отросли волосы, стали длиннее.

— Раздражает, хочу подстричься, — наслаждаясь прикосновениями Грега, неожиданно даже для себя, чуть не млея. Пальцы, которые мягко массировали голову, перебирая локоны, расслабляли. Родной запах одеколона окутывал, словно кокон, защищая.

— Я скажу Реймонду, чтобы вызвал к тебе парикмахера.

Приподнявшись, обняв Грега за шею, Витарр прижался к нему губами, протяжно целуя. Оседлав его, прижимаясь, Витарр жадно целовал любовника, чувствуя его руки на спине. Стянув с Витарра рубашку, Грег покрывал шею мокрыми поцелуями, вылизывая кожу, касаясь пальцами кромки шорт. Ощущая нарастающий изнутри жар, Витарр растворялся в ощущениях, принимая ласку, поглощая ее медленно, стараясь уловить каждое прикосновение. Руки Грега на спине, плавно перешли на талию, заставляя кожу покрыться мурашками. Жаркие губы, ласкающие впадину под ухом, а дальше шею… Язык, дразнящий сосок, втягивающий его в поцелуе. Простонав, не в силах сдержать голос, Витарр прикусил губу, закрывая в наслаждении глаза.

Опрокинув Витарра на спину, покрывая поцелуями кожу, Грег вдруг остановился, разгибаясь.

Открыв глаза, Витарр посмотрел на любовника, что стянул галстук и сейчас снимал рубашку. В голубых глазах он видел желание, ткань брюк была оттянута возбуждением, Грег часто дышал, коснувшись его талии, но отчего-то… ничего не делал.

— Грег?

— Остановимся, Витарр.

— Почему это? — усмехаясь, ведя ногой вверх по боку любовника, дразня.

Однако увидев собственные отвратительные шрамы, Витарр замер, тут же опуская ногу, но ее поймал Грег, коснувшись щиколотки. Не разрывая зрительный контакт, Грег поцеловал пятку. Витарр чувствовал его язык лишь на отдалении, но даже вид… как мужчина проводит языком по пятке, обхватывая большой палец, целуя, сильнее будоражил желание.

— Знаешь… — нервно выдыхая, — Грег, — ощущая пальцы любовника на внутренней части бедра, которые проникли под ткань шорт и боксеров, — ты не способствуешь тому, чтобы успокоиться.

— Картер запретил пока физические нагрузки. Секс в том числе… — прошептал Грег, касаясь таза Витарра, сжимая его.

— Еще больше говори про Картера, — накрывая руку Грега, — и ты достигнешь своей цели.

— Прошло всего четыре дня, как ты вернулся из госпиталя, — целуя щиколотку.

— Грег, — слегка раздраженно. — Ты уже определись… твои слова с действиями не совпадают.

— Потому, что я хочу тебя, — выдыхая, обдавая кожу ноги жаром, — но понимаю, что тебе это навредит.

Смотря на Грега, наблюдая его метания, Витарр неожиданно для себя рассмеялся, прикрывая глаза. Это было так забавно и… мило. Отсмеявшись, видя, что любовник опустился к его лицу, Витарр улыбнулся. Но почему-то у Грега было слишком серьезное выражение лица, что взволновало мужчину.

— Люблю твой смех, — прислонившись лбом к его лбу, прошептал Грег. — Люблю твою улыбку, — легко целуя губы, закрывая глаза. — Когда ее вижу… у меня внутри все замирает.

Дрожащими руками Витарр коснулся лица любовника, ощущая, как быстро забилось сердце. Разве это реально? — наверное, в сотый раз задавал себе вопрос мужчина. Такой человек и с ним?

— Твое здоровье важнее, наших «хотелок», — улыбнувшись, сказал Грег. — Остановимся на этом.

Важнее? Это, правда, не сон? Он действительно находится на вилле? — лихорадочно думал Витарр. Не лежит раненый между домами? Или не сидит без сознания в храме? Отчего-то от слов Грега глаза заслезились, горло сдавил больной спазм. Прикусив губу, Витарр хотел сдержаться, до сих пор не понимая причины слезливости, но слезы все равно коснулись щек.

— Что случилось? — не позволяя любовнику отвернуться, не понимал Грег.

— Не знаю… — скрывая лицо руками. — Твою мать, это так глупо, но… иногда не могу прекратить бояться, что это не сон.

— Я здесь, — ложась рядом, прижимая к себе. — Все в порядке, — замолчав на пару минут, ожидая, когда Витарр успокоится. — Не смотрел модель пианино? — решил сменить тему Грег, чтобы переключить его от негативных мыслей.

— Нет, но… нужно сейчас глянуть.

Три дня спустя

Прочитав отчет Картера касаемо работы хирурга Фернандеса, разрешение для которого просил министр здравоохранения, Миккел тяжело вздохнул, потирая глаза. Как медицинское сообщество в других странах могло такое допустить? Они совершенно не проверяли работу данного специалиста? Как протекает послеоперационный период? Их совершенно не смущало, что все случаи летальны? И дело не в плохом уходе после проведения операции и новой терапии из препаратов, а именно в самих препаратах, которые постепенно уничтожали организм изнутри, поражая внутренние органы. Да, сначала препараты давали активно положительный эффект, но по-итогу человек умирал. Картер провел эксперименты над животными, те не прожили и двух суток. Для людей данное лекарство было строго запрещено, для любого живого организма. Теперь Грег был точно уверен в решении убрать министра здравоохранения, который, по сути, этому же сам и поспособствовал.

Услышав стук в дверь, Миккел позволил Фостеру войти. Министр обороны подошел и сел в кресло напротив.

— Уже здоровались, Миккел. Я не задержу тебя надолго.

— Я надеюсь, потому что планирую улететь через пятнадцать минут.

— Двадцать третьего числа мероприятие в честь Рождества. На нем планирует присутствовать лично Маурер, который будет в нашей стране для подписания международного соглашения.

— Ты говоришь общеизвестные вещи. В чем суть твоего монолога?

— В том, что я предлагаю тебе взаимовыгодный, для нашей страны, план. Маурер не просто прилетает к нам подписать соглашение. Он прибудет для разведки и охотнее пойдет на заключение с нами сделок, и не только в сфере торговли. Маурер согласится на более рисковые договора… если ты объявишь о своем романе с моей дочерью. Ты был на саммите, и я уверен он заговаривал с тобой о данном вопросе. Это обыденный факт, чтобы все у власти были семьянинами. И Маурер очень придерживается данной точки зрения. Только ты из всех министров без официальной спутницы. Роман будет, естественно, фиктивным, — усмехаясь. — Родниться с тобой у меня плана нет, уволь. Пара встреч, снимков в сети…

— С чего вдруг такое предложение, да еще и от тебя? — нахмурив брови.

— Маурер недолюбливает Паттерсона, — скривившись в лице, — по каким-то своим причинам. Возможно и сам Паттерсон виноват, поскольку пренебрегал личным посещением некоторых мероприятий. Но итоги саммита и то, что он хочет лично прилететь в нашу страну… думаю твоя заслуга, а не Донела? Сколько бы раз Донел не общался с его представителями или с ним самим, прилетать к нам он не спешил. Сопоставить факты не так трудно. Ты ему импонируешь, только с тобой сейчас он выходит на связь. Нужно сделать так, чтобы ты нравился ему ещё больше. Это выгодно для нас.

Предложение Фостера было… заманчивым. Но проблема была для Грега в другом. Он опасался, что данным представлением вызовет подозрения на свой счет со стороны Паттерсона. Не решит ли Паттерсон, что Миккел хочет стать следующим канцлером? А для этого нужно вступить в брак.

— Предположим… — ответил Грег. — Но снимкам в сети никто не поверит, особенно Маурер. Ты и сам прекрасно знаешь, что все якобы провокационные снимки, сливающиеся в сеть, это запланированные мероприятия с целью повышения рейтинга или внимания.

— Тут ты прав, — скрестив руки на груди, расслабляясь в кресле. — В таком случае встретитесь пару раз, когда прилетит Маурер. Его агенты это точно засекут. А на мероприятии ты представишь Сунниву, как свою невесту, — улыбнувшись. — Сделай ей парочку подарков до этого или во время встреч, думаю вопрос денег для тебя не проблема.

Нагло — подумал Миккел. Но другого от Фостера мужчина и не ожидал.

— Если я соглашаюсь на твое предложение, — усмехнулся Грег, — то мы уведомляем о плане и Паттерсона, — увидев на свои слова, как Фостер закатил глаза от раздражения, мужчина усмехнулся. — Мне не нужны недомолвки со стороны начальства.

— Это может создать лишние проблемы. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Не факт, что про это не разнюхают агенты Маурера.

— Паттерсон осведомлен, что я не планировал заключать брак. Нужно объяснить почему я поменял свою позицию, — смотря в полные не понимания глаза Фостера. — К тому же, я не собираюсь отказываться от любовника, — улыбнувшись. Конечно, Миккел мог бы объяснить Витарру ситуацию, якобы расстаться с ним на время спектакля с дочерью Фостера. Мужчина был уверен, что любовник бы согласился, однако… Грег не собирался так поступать. — У большинства есть жены, и любовники, любовницы…

— Нет, Миккел, — перебил его Фостер, разозлившись. — Я не позволю так унижать мою дочь.

— Ты ее уже унижаешь, используя. Даже, если она согласна быть использованной. Полагаю, для Маурера будет достаточно просто факта, что я якобы собираюсь жениться. Даже фиктивно. Когда же мы заключим все необходимые для нашей страны соглашения, с течением времени, мы с твоей дочерью «разойдемся» — обоюдно. Мне не нужны слухи о ее эмоциональных страданиях, и что причина расставания якобы мой любовник. Если тебя такие условия устроят, я согласен. Жду скорейшего ответа, — поднимаясь со своего кресла, поскольку ему было пора улетать.

Закончив на сегодня с работой, Грег добрался до виллы, проходя внутрь. Свет в гостиной-кухне был включен. В помещении звучало пианино. И несмотря на то, что для мужчины это было уже привычно, слушать игру Витарра ему нисколько не надоедало. Любовник, после того дня, как попросил привести ему пианино, не переставая играл. Отцовское пианино любовник не хотел трогать, поскольку оно уже было старое и не хотелось еще больше его разрушать. Для Витарра это в первую очередь была память. Так неожиданно Витарр решил практиковаться в игре не потому что соскучился или ему нечем было заняться, причина была в раненой руке. Витарр боялся, что шрам, который теперь стягивал кожу, помешает ему нормально играть. Поэтому любовник начал тренироваться. Когда Грег уходил, по утрам, он уже сидел за пианино, когда возвращался, тоже. Казалось, что Витарр целый день сидит и играет. Помимо прочего, стоило информации о том, что Витарр уже не без вести пропавший, его тут же начали одолевать звонками по работе. В основном звонил следователь по делу Флемминг. Звонили сама девчонка и ее дядя. Оказалось, что дело направили в суд. С этим также помог Реймонд, который по распоряжению Витарра ранее нашел видео из отеля и передал следователю. Также дала показания бывшая девушка сыночка депутата. Откуда-то у следователя появились данные о том, что Стаффорд принимает наркотики. Последняя информация не обеляла его перед правосудием. Помимо дела об изнасиловании на Стаффорда завели дело и о незаконном приобретении и хранении наркотиков. Коротко пробежав глазами по всем этим данным, Миккел поразился насколько Витарр все сделал вовремя… до своего похищения.

Поставив пакеты с заказанными продуктами на тумбу, Грег начал раскладывать их. Мужчина еще не поднимал тему убийства Честера. В первые дни после возвращения Витарра на виллу, тот был слаб. Все это было следствием приема препаратов. Узнав о бессоннице, Картер выписал ему успокоительные и Витарр мог, наконец, нормально спать. Сегодня любовник выглядел бодрее, играл агрессивнее, нежели два дня назад. Закинув еду разогреваться в духовку, Грег сел на диван, деактивируя свои сенсоры, что считывали каждое движение. Хотя бы здесь он мог немного отдохнуть. Витарр так и продолжал играть, не прерываясь. Пианино стояла чуть поодаль от кухни. Любовник сидел боком к нему и Грег мог наблюдать сосредоточенное выражение лица, слегка взъерошенные, отросшие волосы. Где должны были быть бумажные ноты, теперь проецировалась голограмма. Витарр не смотрел на клавиши, его глаза были обращены только на ноты. Мелодия была спокойная, плавная, переплетая между собой низкие и звонкие ноты. Слушая ее, Миккел ощущал комфорт. Витарр играл с чувством и страстью.

Встав, Грег подошел к Витарру со спины, смотря на его пальцы, как они летают по клавишам. Вид завораживал. Грегу нравилось наблюдать за тем, как он играл. Закончив мелодию, мужчина поднял глаза на Миккела, улыбаясь.

— Прости, я уже надоел тебе с этой игрой…

— Ничуть, ты восхитительно играешь. Что это была за композиция?

— Мелодия тебе не кажется парящей?.. — улыбаясь, закрывая глаза и проигрывая снова. — Непринужденной, спокойной… Очень красивая работа Людовико Эйнауди. Белые облака. Nuvole bianche, — заканчивая и опуская взгляд на руку с шрамом. Потерев его, Витарр скривился. — Я слишком запаниковал, когда почувствовал насколько была стянута рука.

— Картер сказал, что это ощущение скоро пройдет и никак не повлияет на работу руки, — коснувшись волос любовника пальцами и нежно зачесав их назад, открывая глаза и лоб.

— Да, я знаю, — кивая, — но… — сжав губы в тонкую полоску. Грег видел, что Витарр хотел рассказать о чем-то, но не решается. — Это память. Моя память. Отец учил меня играть на пианино, он работал учителем. Я обожал смотреть за его игрой… — закрывая глаза и мечтательно улыбаясь, прошептал Витарр. — Я до сих пор слышу, как он играет. У меня никогда не было идеи зарабатывать игрой на пианино, становиться учителем, я осваивал игру в совершенстве не ради этого… а ради отца.

— Спасибо, что рассказал, — встречаясь взглядом с Витарром, что поднял к нему голову. — Про отца.

— Я рад рассказать тебе о нем. Сыграть тебе что-нибудь?

— Я никогда не был фанатом инструментальной музыки, хоть и признаю, что она красива. Сыграй, что любил твой отец.

— Мой отец?.. — задумчиво проговорил Витарр, посмотрев на клавиши. — Мой отец любил классику… Вивальди. Времена года. Например… Лето.

Игра Витарра началась резко и быстро с низких нот. Его пальцы летали по клавишам не замирая, создавая мелодию. Он не включил ноты, ему они были не нужны. Слушая столь агрессивную игру, Грег понимал, что ему нравится мелодия, но для него она никак не соотносилась с понятием «лета». Скорее больше настроению музыки подходил «ураган». Ранее Грег слышал где-то эту композицию, но никогда не разбирался в ней досконально, как называется, кем разработана, ему это было неинтересно.

— Или… Зима, — посмеявшись, продолжил любовник.

И если Грег ожидал после «лета» мелодию еще агрессивнее, поскольку название «зима», то наоборот встретил более легкое звучание. Наблюдая за тонкими пальцами, мужчина поражался, как Витарр может помнить куда нажимать, как точно попадает по нужной клавише.

— Думаю, — начал Грег, когда Витарр закончил, — если бы ты решил все-таки зарабатывать игрой на пианино, то твой путь наверх был бы легче.

— Возможно, — закрыв крышку и развернувшись к Грегу. — Ты… сегодня останешься до утра? — неуверенно спросил Витарр.

— Если не выдернут, да. Пойдем, тебе следует поесть.

Ужин прошел в тишине, Миккел не мог выкинуть из головы необходимость поговорить о смерти Честера. Он помнил видео с камер, с какой злостью, ненавистью, Витарр наносил удары. Словно это над ним издевался Честер, а не над Алекси Стоуном или Дином Морганом. А может Грег чего-то не знает? Прокручивая в голове места, куда ходил Витарр, мужчина убедился, что они с Честером не могли пересекаться столь близко.

— Что тебя беспокоит? — вдруг спросил Витарр, откинувшись на спинку стула.

Посмотрев на него, Миккел застыл. В зеленых глазах было подозрение вперемешку с усталостью. Грег понимал, что не имеет права спрашивать касательно Честера, пока что… Из-за Миккела Витарра похитили. Из-за него теперь у любовника отсутствует чувствительность пяток, части ладони и проблемы с сердцем. Из-за него на руке Витарра шрам. И кто знает, что с ним успели сделать в плену, несмотря на то, что Витарр отнекивался и утверждал, что все нормально. Он чуть не умер. В очередной раз. И причина этого Грег. Напрягать вопросами о Честере, пока любовник еще в таком нестабильном состоянии, Миккел не мог.

— Рабочие моменты, — соврал мужчина. — Не могу расслабить мозг.

— Когда я… — неуверенно начал Витарр, — когда я выбрался наверх, после похищения, мне помог старик… бездомный, — осторожно подняв глаза на любовника, который не смотрел на него, делая глоток минералки из стакана. — Он сказал, что бездомных… убирают с улиц.

— Так и есть, — буднично ответил Грег.

— Вот так… легко? — не веря прошептал Витарр. — Ты так легко говоришь об убийствах людей?

— Что?.. — посмотрев на Витарра, не понимая при чем тут убийства, спросил Грег. Увидев в зеленых глазах ужас, мужчина замер. — О чем ты? Какие убийства?

— Старик сказал, что бездомных убивают, утилизируют!

— Успокойся… Никто никого не убивает. Они отправляются в реабилитационные центры, после чего им выделяют социальное жилье и находят работу. Сам подумай, даже исходя из алчных амбиций… зачем убивать рабочую силу?

— А если кто-то не хочет работать?

— Их отпускают в свободное плавание, не выплачивая никаких пособий. Если только они не инвалиды. Витарр, ты сам знаешь наше законодательство, почему ты решил, что их убивают? — пораженно.

— Тот старик… который помог мне, был в этом уверен.

Задумавшись, Грег не помнил подобных инцидентов.

— Я распоряжусь о проведении проверки в данной сфере, но думаю этот старик что-то напутал.

— И… ты так и не спросил меня… касательно Честера.

— Витарр…

— Я понимаю, что тебя волнует этот вопрос, — перебил тот. — И что будет, если об этом узнают…

— Об этом не узнают. Для всех Честера убила его кукла. На этом тема закрыта.

— Я убил его из-за Алекси, — обняв себя руками, смотря в сторону прошептал Витарр. — Этот… он говорил такие отвратительные вещи, — скривив нос от отвращения. — Я… несмотря на то, какие у нас сейчас с братом отношения, в действе, я защищал его. И… во мне вдруг проснулось в тот момент желание — защитить.

— Защита и убийство разные вещи, Витарр, — осторожно подметил Миккел.

— Я знаю. Но… разве та падла заслуживает жить? — зло посмотрев на Грега. — То, что он творил и делал бы в будущем… Я сорвался, не отрицаю. Если нужно понести наказание…

— Ты хочешь, чтобы тебя судили по закону? — хлестко спросил мужчина. Не дождавшись ответа, только встревоженного взгляда, Грег тяжело вздохнул. — Не говори ерунды. Ты прекрасно знаешь, что ни я этого не позволю, ни ты сам… не захочешь сидеть за убийство этого ублюдка.

— Тогда…

— Ты сходишь к психотерапевту.

— Что? — не ожидая услышать нечто такое, в шоке спросил Витарр. — К психотерапевту?

— Да, — поднимаясь со стула и направляясь в сторону ванной.

— Но… зачем?! — оборачиваясь к Грегу.

— Много всего произошло, — останавливаясь у двери. — Я хочу, чтобы ты поговорил со специалистом. Ты меня понял? — посмотрев на любовника, который желал что-то возразить, но подчиняясь кивнул.

У Миккела появилась причина заманить Витарра к врачу, и он этим воспользуется. Грег уже созванивался с ним и обсуждал возможность посещения любовника, когда тот восстановится. Доктор сможет разговорить Витарра. Помочь ему.

Покинув ванную, только с полотенцем на бедрах, Грег прошел в гардеробную, чтобы надеть домашние штаны. Открыв дверь, он неожиданно увидел Витарра, который достал свой официальный костюм, вешая его на ручку шкафа. Миккел нахмурился от догадки для чего любовник это сделал. Он собирается выйти на улицу? На работу? Умом тронулся?! Встретившись с ним глазами, Грег замер. Витарр окинул его взглядом. Медленно приблизившись, любовник провел пальцами по его груди, спускаясь к прессу, собирая капли воды, что пока не высохли. Понимая к чему все идет, а Миккелу будет трудно сдержаться, он остановил руку Витарра.

— Мы это уже проходили, — прошептал Грег. — Еще рано. Я не хочу, чтобы Картер, как позавчера звонил мне и с паникой спрашивал почему у тебя такое частое сердцебиение. Тем более, ты сам помнишь, как задыхался. Твое сердце нестабильно.

— Тогда… хватит щеголять передо мной в таком виде, — не поднимая на Грега глаз, прижимаясь к нему всем телом, тяжело вздыхая. — Голый торс, полотенце только на бедрах… капли воды, стекающие по коже… — шепча, обдавая шею Миккела жарким дыханием, возбуждая. — У меня уже сердце бьется, как сумасшедшее, — касаясь полотенца Грега.

— Витарр, — хватая его руки, понимая, что ему сдерживаться становиться сложнее.

— Давай отцепим на время этот чертов датчик с моей груди, — смеясь, толкая мужчину к двери, целуя ключицу.

— И Картер подумает, что сердце твое вообще не бьется, — поднимая за подбородок к себе лицо любовника. — Мне ограничения радости тоже не приносят, но повременим, хотя бы еще пару дней.

— Пару дней. Иначе… я за себя не отвечаю.

— Поверь, — улыбаясь, — я буду нетерпеливее тебя.