Врезаясь в Ханамаки, Матсукава уже не знает, действительно ли его занесло или же он сам направил доску в сторону парня. Правда не знает, когда крепко держится за футболку Хиро, чтобы удержать равновесие, и смотрит прямо в глаза. Застывает, чувствуя на щеках чужое дыхание. Переводит взгляд на губы, замирая. Ханамаки проводит языком меж губ и звучно сглатывает.

      В голове взрываются фейерверки, а руки Иссея, держащиеся за его плечи так крепко, что побег кажется невозможным (да сбегать и не хочется, честно говоря), сводят с ума. Хиро плюет абсолютно на всё и всех, сам поддается вперед. Он легонько касается чужих губ, не сдерживая улыбки, когда Иссей тянется навстречу. Ханамаки проводит кончиком языка по нижней губе Матсукавы, слегка кусает, заставляя приоткрыть рот и впустить его внутрь. Переплетает свой язык с чужим и, не выдержав, тихо стонет прямо в рот Матсукаве.

      Чуть отстраняется и глубоко дышит, переводя дыхание. Тут же звонко смеется, смотря на раскрасневшегося Иссея и думает о том, что оба они, наверное, наглухо отбитые. И Хиро это нравится. Сама эта мысль.

 — Ты не представляешь, как давно я хотел этого, — шепчет Матсукава и облизывается, нарочно задевая своим языком чужие губы. Хиро вызывающе ухмыляется, высовывает кончик языка и ловит чужой, заставляя чуть замедлиться и очертить его контур. Мышцы сводит лишь от этого. Макки забавляется, нагло заигрывает и хихикает, как черт. А главное Иссей абсолютно не против, ведь делает в ответ все то же самое.

— Мне теперь интересно, так же давно, как и я или чуть меньше? — в его глазах пляшут демоны, они танцуют дикое танго с элементами тверка. Все в его стиле.

      Иссей уверен, что даже чертята, обитающие в этих туманных глазах поголовно ходят в кроптопах и катают на досках. И он готов застрелиться, если это не так.

— А может больше? — Иссей играет бровями и Такахиро снова смеется.

      Поддается странному порыву и проводит пальцами по ним. Мягкие. Такие мягкие, что хочется заменить пальцы губами, но он стойко держится.

      Руки Матсукавы все еще на чужой футболке, в состоянии готовности в любой момент отправиться в экспедицию по этому поджарому телу и привлекательной заднице. Пиздец.

— Боюсь, это невозможно, — Хиро ухмыляется, обнажая свои зубы, тем самым давая полет фантазии для Иссея. Что если провести по ним языком, очертить каждый и чуть надавить на клыки, проверяя остроту? — Поскольку тогда мы даже не знали о существовании друг друга, — Макки ластится к чужому лицу и шепчет прямо над ухом.

      Матсукава не видит, но отчетливо слышит в этих словах хитрую улыбку.

— Какое упущение, — голос флиртующий, но в нем слышатся нотки досады.

      Ему действительно жаль, что столько времени, пока они не знали друг друга, потрачено впустую. Поэтому больше не хочется терять ни единой драгоценной минуты. Снова прикосновение к чужим губам с перехватом инициативы. Иссей сам врывается к Хиро, проводя кончиком языка по небу, чуть ниже, оглаживая по спирали чужой язык и тихо, едва сдерживаясь, стонет.

      Слишком давно. Слишком сильно. Слишком необходимо.

      Руки все же уходят в долгожданный пляс и наконец ложатся на упругую задницу Макки. А тому плевать. Абсолютно плевать, что вокруг могут быть люди, косо смотрящие на них. Плевать, что кто-то может помешать их поцелую, о котором он мечтал с той секунды, как только переступил порог бюро. Он, блять, лично перегрызет трахею любому, кто посмеет им помешать. Ему вовсе не стыдно за чужие руки на своей заднице. Ему не было стыдно, когда он прикатил в кроптопе и очках-сердечках на своем лонгборде в похоронное бюро. Не было стыдно за мысли уложить Матсукаву прямо там на любую плоскую поверхность в тот день, когда Иссей попал под дождь. И плевать, что единственная такая поверхность — один из чертовых гробов.

      С Матсуном он готов залезть даже в гроб.

      Ему не было стыдно. Нет, абсолютно нет.

Но все же остановиться стоит. Он может и вправду отбитый наглухо, но все же каких-то остатков приличия ему хватает, чтобы не заняться сексом прямо тут. Хотя хочется невыносимо. Хоть где-нибудь.

— О, — лицо Хиро наигранно вытягивается, когда отстраняясь, он оглядывается вокруг, — мы почти докатили до моего дома.

      В глазах готовят пиротехнику чертята, и всё-таки, да, щеголяют в кроптопах.

— Пригласишь на чай? — Иссей все же убирает руки с поясницы Хиро и идет поднимать свой-чужой лонгборд.

— Да, у меня огромный выбор. Зеленый, черный, белый, каркаде, — Макки силиться вспомнить все известные ему сорта чая, но это и не нужно, потому что Матсун уже ждет его на доске.

— Отлично, предпочитаю черный, — брови заходятся в такой игре, что Хиро не выдерживает и снова смеется.

— Будет.

      Хиро нагло лжет. Без капли стеснения, даже не желая думать о том, что только сегодня утром выкинул последний пакетик чая и отметил себе, что нужно будет купить упаковку по дороге домой. Но планы становятся более грандиозными, поэтому Макки абсолютно не парит, что из напитков в его доме лишь вода. Не парит и Иссея, что до «мы почти докатили до дома» они едут по большей мере полчаса. Хиро нагло лжет, а Матсукаве честно плевать, поскольку чай и длительность поездки последнее, что тревожит его. Впереди его ждет ахуенный секс с ахуенным Ханамаки Такахиро. В этом уж он уверен.

      Студия, в которой живет Хиро, просторная, но заваленная хламом хозяина. И по идее Ханамаки должен бы смутиться и извиниться за бардак, но ему плевать. Зачем? Зачем извиняться за разбросанные вещи, если он буквально собирается стянуть с Иссея его футболку и отправить в полет в неизведанном направлении. Да и Матсукаве тоже плевать, ведь единственное, что он успевает заметить, прежде чем втянуть Такахиро в новый поцелуй — обилие различных досок.

      Им действительно плевать. О чем можно говорить про людей, которые готовы были завалить друг друга в чертовом похоронном бюро.

      Ханамаки мимолетно думает, что нужно было бы поставить свечки за работодателя Матсуна, его бюро и Ойкаву, мать его, Тоору. Даже не успевает усмехнуться этой мысли, откидывая голову вбок и давая Иссею новое поле боя.

      Иссей трепетный и осторожный, но не менее сексуальный и возбуждающий. Блуждает руками по телу в поисках тех самых зон, от которых у Хиро глаза закатываются, а из горла вырываются сдавленные стоны. Сам же Иссей рычит в поцелуй, когда Макки касается губами мочки уха, и тихо стонет, ощущая нежный укус на чувствительной коже.

— Погоди, — оторваться тяжело и Хиро считает, что и сам заслужил свечку за свою выдержку, — Нужно сходить в душ.

      Иссей целует Хиро в плечо и разочарованно убирает руки с зада парня. Хочется по-детски захныкать, потому что задница Ханамаки так чудно ложится в его ладони, что складывается ощущение, будто именно для них она и была создана. Или наоборот. Иссею плевать на постановку, главное суть.

      Но он понимает, что душ действительно необходим после их прогулки на лонгбордах. Хотя, честно, Иссею нравится даже этот солоноватый привкус пота на светлой коже Хиро. Поэтому напоследок он все же припадает к ключице парня, облизывая ее и причмокивая, словно довольный кот.

— Ты меня выводишь.

— А ты заводишь.

      Не выдерживает. Снова хихикает с нотками дьяволят, резвящихся в их личном котле.

— Постараюсь не заставлять ждать, — хочется пригласить принять душ вдвоем, но Хиро знает, что для первого раза это не лучший вариант. А Макки уже хочется верить, что после первого будет второй, третий, десятый, сотый и так далее.

— Может, я пока схожу в магазин? — Ханамаки смотрит на Иссея как на дурака, но все же умиляется тому факту, что Матсукава действительно думает, что на его, Макки, территории не будет необходимого.

— В комоде, в первом ящике, зай, — Ханамаки хихикает, игриво шлепает парня по заду, и наконец-то скрывается в ванне, оставляя смущенного Матсукаву смаковать на языке это милое секси прозвище.

      «Зай».

      Хиро выходит в одних трусах с полотенцем на голове, а Иссей честно проклинает себя за то, что у него нет лампы с Джином или контракта с дьяволом, чтобы оказаться помытым в эту самую, блять, секунду.

— Ты снял ремень, - бормочет с нотками разочарования. Макки же хихикает и обещает, что в следующий раз обязательно предоставит эту миссию Иссею.

      Притягивает Макки для поцелуя за края полотенца и, поддаваясь странному порыву, закрывает им их головы полностью. Хиро прерывает поцелуй, проводит пальцами по чужим губам и все же тянется к бровям Иссея, целуя эту густоту и смешно морщась от щекотящих волосинок, лукаво спрашивает:

— Это, — говорит он, указывая на полотенце, — твои похоронные штуки?

— Ужасно, — смеется и стягивает полотенце с их голов, им же мягко отбивая по заду Хиро, и скрывается в ванной. Вслед слыша, крик Ханамаки о том, что он приготовил для него другое полотенце.

      Иссей появляется ровно через три с половиной минуты — Макки засекал — и Хиро разочарованно выдыхает. Матсукава в трусах и своей футболке.

Макки словно дикий кот двигается на него, похабно улыбаясь, и легко подхватывает край футболки.

— Тебе нравится, когда тебя раздевают? — шепот в ухо.

      Иссею кажется, что это лучшие звуки, которые он слышал. Топленое молоко с соленой карамелью, Иссей не терпит препирательств, так и только так, даже гель для душа пахнет сладостью. Кивает и сходит с ума от того, с каким видом Хиро снимает его одежду и отправляет в бескрайнее путешествие по галактике квартиры.

      Губы его тоже отдают карамелью, и Иссей даже боится заиграться и съесть их полностью. У Хиро чертовски сильные руки, он понимает это, когда тот без труда подталкивает Иссея к кровати. Нависает сверху и целует в брови, снова и снова, аккуратно спускается по горбинке носа, оставляя легкий чмок в пятачок. Заставляет Матсуна глупо улыбаться и таять, словно какой-нибудь пломбир под солнцем с именем Такахиро. Они оба удивляются насколько можно так равноценно совмещать в себе всю сексуальность и нежность мира.

      Ханамаки садится на бедра и выгибает бровь.

— Чем займемся? — он откровенно издевается, но Иссею хочется вступить в эту игру. Только по своим правилам. Поэтому он притягивает парня ближе, укладывая руки на идеально им подходящую задницу и толкается, задевая чужое возбуждение своим. Ловит губами чужой стон, заглушая в нем свой собственный.

— Такое устроит? — он ухмыляется, смотрит на Хиро исподлобья и снова играет своими чертовски сексуальными бровями.

      Ханамаки одобрительно кивает и юрко залезает рукой под ткань трусов, обхватывая чужой член, и внимательно смотря за каждой эмоцией на лице Матсукавы. Иссей все еще плавится, и хоть он и не верит в существование Бога, духа и чего-то там еще, он молится, чтобы не растаять до конца. Несильно давит на поясницу парня, вынуждая быть еще ближе, еще ярче, еще откровенней. Целует плечи и вдыхает аромат геля для душа и его, Хиро, собственный, параллельно надрачивая ему. Негласным соглашением определяют правило максимальной открытости, поэтому, когда Макки ведет по головке слишком откровенно, Матсун даже и не думает о том, чтобы заглушить свой стон.

Хиро тяжело дышит и кажется окончательно сходит с ума. Раскрасневшийся, со срывающимся дыханием и протяжными стонами Иссей — картина от которой можно умереть. И Хиро даже не страшно, он уверен, что Иссей подберет ему лучший гроб. Хихикает, вспоминая, что вообще-то собирался кремироваться.

— Расскажи, я тоже посмеюсь, — Макки охает и тут же оказывается перевернутым на кровать Иссеем. Он улыбается и все же ждет ответа на вопрос.

— Ты сейчас такой невероятный, что, кажется, я умру, — Хиро незачем стесняться таких разговоров. Он вообще чувствует с Иссеем себя максимально комфортно, чтобы даже в такой пикантный момент выдать какую-то шутку или вернуться мыслями к рабочей теме Матсуна. И эта мысль заставляет своих личных дьяволят выпустить первый залп пиротехники. Макки выгибается навстречу проворной руке Иссея и тянет его ближе к себе за поцелуем, продолжает шептать в губы, прикусывая и тут же зализывая их, — Я подумал, что ты подберешь мне лучший гроб, а потом вспомнил, что кремация — это секси.

      Матсун смеется хрипло от возбуждения, и Хиро нравится этот контраст.

— Если будешь таким, то тебе некому будет подобрать лучший гроб или оформить кремационную процессию, — целует в висок, — я сам умру от того, какой же ты, Макки, черт.

— Да, я, — Ханамаки улыбается и упускает из виду, когда Матсукава берет лубрикант и от души льет на свои пальцы.

      Прикасается губами к чувствительному соску, а пальцами к сжимающемуся входу.

— Все нормально, детка? — Иссей только и ждет отмашки старта, и когда Хиро призывно двигает задом и улыбается своей суккубской улыбкой, прикусывает сосок и входит внутрь.

      Хиро не особо любит момент растяжки, но он понимает, что ожидание того стоит, поэтому когда Иссей задевает комочек нервов где-то внутри него, чертята внутри пускают сразу два залпа.

— Блядство.

— Согласен. Но нам ли не похуй?

      И Хиро знает, что похуй. Поэтому насаживается на пальцы сам и глубоко стонет, когда Иссей проводит рукой по всей длине.

      Слишком много, слишком горячо и слишком хорошо. Живот сводит судорогой, и Хиро хватает Иссея за плечи, притягивая и оставляя засос под ухом, там, где Матсукава сходит с ума не меньше.

— Дать тебе кончить? — Матсун хитро щурится, но спрашивает на полном серьезе.

— Будь любезен, — стон тонет в новом поцелуе и чёрты все же выпускают все залпы, заставляя выгибаться и напрягать ноги так, что, кажется, положи между ними булыжник, останутся лишь крошки.

      Иссей дает Хиро время отдышаться, и как только тот снова тянется к нему, выцеловывает дорожку по его груди, ловит его лицо в руках и целует.

— Перевернешься?

      В глазах горит взрывоопасное «о, да», и Хиро поворачивается своим задом к лицу Иссея и выжидающе смотрит из-за плеча. Нетерпеливо двигает пятой точкой перед парнем и ухмыляется.

      Издевается.

      Звучный чмок в копчик и игривый укус за одну из ягодиц заставляют Хиро выгнуться сильнее, а дыхание снова сбиться к чертовой матери. Да, родители Хиро определенно были из самой преисподни или же жуткими грешниками, поскольку перед Матсукавой явно был не человек, а настоящий демон, если конечно не сам дьявол.

      Иссей завидует сам себе, своей внезапно открывшейся способности быстро надевать презерватив и виду, открывающемуся его взору. После такого можно и умереть, но все же лучше остаться в живых. Матсун целует в загривок и аккуратно вместе с движениями по члену Макки, входит наполовину, останавливается, дает привыкнуть и перевести дыхание. Хиро виляет задом, и для Иссея это точка невозврата. Он начинает по нарастающей и тут же срывается на бешеный ритм, вытрахивая из Хиро все стоны и всю проданную дьяволу душу. Потому что, ну нельзя же быть таким.

      Такахиро громкий, и это до взрывающихся искр в глазах приятно. Хочется сказать что-то, но Иссей выбирает способ получше и сам стонет Хиро в ухо, сводя с ума и так сумасшедшего.

      Это все незаконно. А еще они будут гореть в аду. Но это все потом, к тому же какая к черту разница, если они попадут в один котел, Иссей готов отдать дьяволу и свою душу, хотя четкой уверенности, что он это еще не сделал — нет.

— Ох, подожди, — голос Хиро глухой, а дыхание такое бешенное, что то, что его сердце до сих пор не остановилось, настоящее чудо. Останавливаться, честно, не хочется. Но таковы правила секса.

— Жду, — Иссей целует в висок и вновь за загривок, кусает и пробно проводит ногтями, оставляя небольшой след. Новый стон — поощрение за правильный подход.

— Я понимаю, что ты хочешь вытрахать из меня буквально все, я этого тоже хочу. Но дай мне отдышаться, чтобы тебе не прослыть некрофилом.

      Иссей смеется и выходит из парня, помогая перевернуться снова на спину, и пока тот громко дышит, сворачивает валиком одеяло и подкладывает под поясницу.

— Какая забота, — тянет Макки и улыбается. Иссей понимает, что они вышли на новый уровень понимания друг друга по улыбкам. Целует коленные чашечки и входит снова, нависая над Хиро и вновь играя бровями.

— Для твоего комфорта, я готов на всё.

      И такие вот слова опьяняют получше алкоголя.

— Оставь хоть и мне немного заигрываний, — Хиро целует в губы и когда слышит: «впереди еще вся жизнь» стонет сильнее, чем должен.

      Но его не волнует, потому что по факту, нихрена и ничего он никому не должен. Сейчас его волнует ответ на незаданный вопрос, и он его прекрасно видит в закусанных губах и гортанных звуках, поэтому проводит ногтями по спине еще, еще и еще раз. Хиро трясет, да и самого Иссея подбрасывает не хило. Поцелуи смазанные и мокрые, но это еще больше опаляет.

      Матсукава честно пытается, кончить вместе с Хиро, но когда Макки особенно ощутимо сдавливает его изнутри, он не выдерживает. Впивается в чужое плечо зубами, тут же зализывая и проходясь поцелуями сверху. Держится из последних сил, стараясь не упасть на Хиро, тот, конечно, парень крепкий, выдержит, но портить секс случайно отбитым подбородком или еще чем совершенно не хочется. Рука переходит в такой бешенный ритм, что Иссей понимает, что вот это скорее уже делает не он, а дьявол, которому он все же продал душу на вполне приятных условиях. Хиро стонет и кончает вместе с особенно глубоким толчком, сжимая внутри чужой чертовски чувствительный после оргазма член.

      Фейерверки взрываются в таком количестве, что Макки считает нужным позвонить в пожарную. Но вместо этого целует куда-то в плечо, перекатывающегося с него Матсуна и тут же обнимает, когда тот ложится рядом.

Вытирается многофункциональным одеялом и втягивает Иссея в тягучий поцелуй.

      Матсукава готов целовать каждый миллиметр его лица и тела, и с первой части он начинает, под хрипящий смех Хиро. Нависает над ним и нежно проводит рукой по скуле.

— Будем встречаться? — Иссей немного смущен, но лишь немного. Он целует парня в обе щеки и молчит, ожидая ответа.

— Ты был намного самоуверенней, когда некоторое время назад пытался вытрахать из меня проданную дьяволу душу.

      Иссей искренне смеется и вновь чмокает куда попадет. В этот раз в веко.

Они оба наглухо отбитые грешники, и оба на одной волне. Если этого недостаточно, чтобы всю жизнь быть вместе, а после смерти вариться в одном котле, то он забирает все права у тех, кто придумывает правила.

— Так что? — Иссей все же хочет услышать ответ.

— А ты готов пересматривать со мной холодное сердце миллиард раз?

— А ты готов любить мою собаку как я и стэнить Мейвис?

      Хиро смеется вместе с Иссеем и оба они чувствуют себя настолько счастливыми, что даже не верится.

— Давай так, еще раз, и я точно скажу тебе, — Макки хихикает, получая мстительный укус в плечо.

— Предлагаю еще раз, и еще много, много раз, но ответ после этого, — вместе с последним словом Иссей переваливается через Такахиро и с самым истинным похабным выражением лица берет и машет перед лицом Макки новым презервативом.

      Сейчас только вечер, а у них еще вся ночь впереди. Да и вообще вся жизнь, а потом совместное горение в котле.