Никакой любви

С момента, когда он очнулся в чужом кабинете, образ одного конкретного человека не желал вылезать из головы даже когда мысли сменялись противным гудением, гулкой болью от усталости. Скарамушу думалось, что это не более чем травматическая фиксация после амнезии – думать о докторе, не лишенном опасного обаяния и практически научившим его жить в новом открывшимся мире. Это привязанность?

Глупость.