— Тебе плохо? — только и вопрошает обладатель чёрных глаз, как-то позабыв о суете ночного города.

      Им уже давно пора домой. Родители волнуются, а они так беззаботно подставляют лицо лёгкому тёплому ветру. Кажется, что иногда у погоды свои причуды и каждый находит в ней (да и во всём, в целом) нечто своё: романтику, печаль, тревогу, может и радость, а кто-то решает, что самое время спросить о чём-то, что беспокоит. О том, что видно даже не глядя на фальшиво приподнятые уголки губ. И он видит, как Торд чуть вскидывает бровь, прежде, чем взглянуть на него. Риджуэлл едва улавливает, как секундно Ларссон морщит нос, но в момент лишь выжидающе оглядывает черноглазого юношу напротив себя; будто присматриваясь, а стоит ли? И Том молчит, мнимо подкрепляя эту странную невидимую нить неоглашённого вслух доверия.

      Неожиданно для британца, Торд робко расправляет плечи и вздыхает полной грудью, отведя взгляд в сторону, на спокойной улыбке,

      — Смотря в контексте чего ты имеешь ввиду, — Том неосознанно чуть хмурится на это увиливание, чем только забавит самого Торда.

      — Морально?

      Торд ненадолго сбивается с мысли, потому смотрит на Риджуэлла, вынуждая последнего подумать, что тот спросил что-то неуместное; каверзное. Молчание не держится долго.

      — Да, Том.

      Томас чуть склоняет голову набок. Не ожидал, вероятно, что Торд на легке отпустит эту мысль с уст. Не то, чтобы он был суровым в глазах Риджуэлла. Наоборот, его чуткость и яркость в компании идёт врознь тому, что Том видит сейчас, привыкший к тому, что этот парнишка проще отмахнётся, нежели скажет, что ему плохо. Так близок и так далёк, одновременно. Что обычно люди говорят в подобных ситуациях?

      — Могу ли я чем-нибудь помочь тебе? — Томас едва протянул ладонь к рукаву чужой толстовки, ещё больше удивляясь, когда парень лишь робко приподнял ладонь для чужого удобства.

      Вдвоём так хорошо. Нет, это не какая-то предвзятая мысль романтического контекста. Люди так сложны для общего понимания, один неверный жест и всё воспринимается столь омерзительным образом. Наедине, ты видишь хотя бы часть того, какой человек. Без натянутых шуток, авантюрных решений и прочего привычного в быту. Том правда рад, что у него есть друг вроде Торда. Рад, что сейчас держит в ладони ладонь своего друга.

      — Ты же знаешь, для меня это важно.

      — Я устаю, — только и выдаёт Ларссон, задумчиво пожав плечами, но в момент продолжая, — мне не хочется больше пытаться что-либо делать.. Я не знаю, как я закончу эту чёртову школу, как объясню родителям своё решение о дальнейшем поступлении.. Почему они знают больше о том, что будет лучше для меня?

      Том теряется от подобного всплеска чужих эмоций, но ловит лишь усталый вздох, а затем вновь обращает внимание на Торда, сжав в ладони его руку.

      — Я не настолько плох, но меня уже выставляют каким-то олухом, будто я не способен сделать важный выбор в своей жизни.. Я не против советов родных, я благодарен им за их участие в подобном нелёгком этапе моей жизни, но это не значит, что я обязан передать всю инициативу за моё будущее им.. А эти оправдания.. Я правда хочу уже быть как все подростки, из захватывающих моментов у меня есть лишь блядский сборник с задачами по физике, а всё потому, что меня оберегают и уж слишком опекают, грозя не далёким муторным будущим, за кассовым аппаратом.. А я так уже хочу просто вздохнуть.. Расправить ладони и осознать, что у меня есть в жизни момент, когда я просто могу почувствовать себя свободно.. Ох, боже, Том, знаешь как много я думал о том, чтобы сбежать куда-нибудь, напиться до беспамятства, закинуться наркотой и пустить всё на самотёк, и, святые черти, как много я потом жалею, что не сделал ни одной из тех вещей, которые задумывал сделать..

      Томас сглатывает, глядя на то, как Торд хмурит брови и поджимает нижнюю губу, но лишь робковато притягивает сероглазого поближе к себе, попросту едва-едва приобнимая. И Ларссон ткнётся носом в его плечо.

      — Почему для самых дорогих мне людей я остаюсь антагонистом?.. Я живу самой обычной скучной жизнью, самым обычным образом, максимум моих невероятных историй это время проведённое с вами, но разве это аргумент тому, чтобы так люто трястись за моё будущее?..

      — Ненавижу, когда ты вот так хмуришь брови.. — только и выдаёт Томас, вынуждая Торда недоумённо замолчать, а после и вовсе укоризненно шикнуть.

      — Ты меня вообще слушаешь?

      — Тебе больше к лицу улыбка, — и Торд теряется уже дважды, чуть приподняв взгляд на черноглазого, — знаешь, не то, чтобы мне неважно как ты проводишь время, но даже если бы на заднем дворе ты закопал человека, я бы был рядом.. Наверное, прозвучит неубедительно, но ты не такой уж обычный.. Это прозвучит как натянутый недокомплимент, но, хей, я редко встречал подобных тебе людей.. Мне дорога каждая встреча с тобой и я верю, что эти трудности просто временные.. А сейчас я просто буду рядом, до тех пор, пока ты всё-таки не расправишь ладони в стороны и.. Что там.. Ах, да, вздохнёшь с облегчением.. Я рядом, Торд, насколько бы не было сложно, я буду рядом до тех пор, пока ты сам не оттолкнёшь меня..

      Торд молчит, шмыгает носом и прижимает Томаса к себе, вынуждая Риджуэлла тихо усмехнуться, краем глаза глядя на то, как с крыши высотного здания идущие после рабочего дня люди выглядят особенно миниатюрно. Всё кажется таким малозначительным, до тех пор, пока не вдаёшься в подробности.. И даже этот тихий ход жизни большого города и его огней, кажется таким же незначительным, нежели то, что происходит здесь и сейчас; на крыше одного из таких же совсем непримечательных, высотных зданий.

      — Мне не нужно многого, просто будь рядом, ладно?.. — тихо выдаёт Торд, закрываясь ладонью в чужие пепельно-русые прядки.

      — Я буду, Торд, я обещаю..

***

      Ветер так мягко ерошит русые пряди волос юноши. Вся эта атмосфера заставляет поддаться тоскливому настроению ожидания приближающегося лета. Столь долгожданного, трепетного.. Томас успел сделать так много, но хотел попробовать ещё больше. От бессонных ночей в компании с кем-то дорогим сердцу до уютного марафона фильмов, весь день напролёт. Что угодно.. Неважно, даже вечерние заседания в поле, в нескольких десятков минутах ходьбы от их школы; долгие поездки на велосипеде, рассказы ночью у костра, под мягкую мелодию металлических струн.. Том запомнит каждый момент собственной жизни, которую, как бы на неё не сетовал в моменты глубоких размышлений, любит до дрожи в коленках. Столько много вещей от всплеска адреналина, когда творишь какую-то детскую шалость и до эндорфинов, когда вечером возвращаешься домой и встречаешься взглядом с матерью, что любяще расставляет ладони в стороны, проронив тихое, но тёплое «милый, как ты?». Как можно сетовать на это?..

      Он оглядывает взглядом дисплей собственного гаджета, глубоко вздыхая, невольно едва-едва постукивая ногой по асфальту, изредка совсем непринуждённо подпинывая редкие камушки. Сейчас его мысли были заняты довольно иными вещами, а мимолётные отвлечения о предстоящей молодости и собственной дурости лишь сопровождали оные к приятному ожиданию одного сероглазого мальчишки. С того разговора на крыше прошло уже довольно много времени, и за это время Томас и сам заметил, что тепло в их взаимоотношениях было ощутимо даже самому незаинтересованному в мелочах идиоту.. Том поневоле на улыбке глубоко вздыхает.. Пресвятая Дева Мария..

      Его сероглазый норвежец немного опаздывал. Да, договорённость о встрече была инициативой Томаса, но, тем не менее, ожидание даже сейчас оседает на душе приятной истомой.. Хах, не то, чтобы британец по уши влюбился в него.. Нет, Том не листал перед сном романы из школьной библиотеки, да и своей харизмой похвастаться не мог.. Что уж там, многие проблемы он до сих пор воспринимает с подростковым максимализмом, а тут разговоры о делах любовных. Трижды «ха-ха». Том расправляет плечи, взглянув на небо.

      Облака ещё не успели закрыть собою нежное солнце, что сегодня согревало землю не так сильно как пару-тройку дней назад. Том любил подобную погоду, что располагала к себе, представляя неплохую возможность пройтись прогуляться с кем-нибудь, не боясь получить солнечный удар, да и одеваться чуть более предпочтительнее для самого себя.

      Мама говорила, что на днях хотела бы побаловать Тома и его друзей имбирным печеньем. На это черноглазый бы лишь тепло улыбнулся. Разумеется, он не скажет, что наиболее предпочтительной для ребят радостью были уже далеко не какие-либо сладости. Но это ведь мама, а её внимание младший Риджуэлл ценит независимо от возраста.

      Чужая ладонь на собственном плече вынуждает Томаса едва вздрогнуть, а после и вовсе выпрямиться. Так сильно сжимает.. Он чуть поворачивает голову в сторону того, кто нарушил его личное пространство, и, несмотря на лёгкую боль в плече, губы трогает усмешка,

      — Торд, я тебя уже заждался..

      — Нам нужно поговорить, — резкая смена настроений, ведь британец без труда замечает как хмуро Ларссон свёл брови к переносице; может, случилось чего..

      Том молчит, лишь послушно шагает за Тордом, что довольно сильно тянул парня на задний двор школы. Не уж то что-то и впрямь настолько серьёзное?.. Томас не помнил, чтобы Торд в последнее время говорил о том, что бы могло его так сильно расстроить. Неужели что-то с родителями?.. Да вот только беспорядочный поток мыслей прерывает нехилый толчок в плечо, в процессе которого, Том поневоле ударяется спиной о холодную кирпичную стену здания, тихо шикнув, пожмурившись,

      — Да что с тобой, чёрт возьми?..

      И в этот момент всякие мысли пропали напрочь. Будь то даже недавние вопросы, что грудой вертелись на языке, не находя возможности быть оглашёнными вслух.

      Последующий удар был неожиданностью, что вывела Томаса из колеи напрочь, вынуждая глупо оглядывать Ларссона изрядно удивлённым взглядом и прижимать ладонь к собственному носу. В голове неприятно звенело и, кажется, он уже на раз сто успел прокрутить все ситуации, в коих мог ненароком провиниться перед Тордом. Только вот пояснение находит себя само.

      — Глупо было полагать, что я ничего не узнаю, — Торд неприязливо фыркнул, — Если я был настолько тебе противен, то какого хрена ты вообще продолжал общаться со мной?.. Кто я для тебя вообще? Ублюдок, размазня, тряпка, лицемерный придурок?.. Не ты ли всучил мне в руки столько этих лживых обещаний, чтобы после опорочить каждое из них в собственных словах в мой адрес?.. Ты же ведь знаешь, что я никого и никогда не держу подле себя, мне бы было легче, если бы ты сразу сказал мне, что не хочешь этого; общения, дружбы, времени проведённого рядом.. Если ты этого хотел, поздравляю, у тебя нет нужды более уделять мне столь тягостное для тебя внимание. Не подходи ко мне больше, Риджуэлл.

      Торд отходит, вынуждая Томаса небрежно утереть кровь с носа. Он не понимает откуда конкретно она идёт, то ли с носа, то ли с разбитой губы. Сейчас его это вообще мало тревожит, он лишь от части беспомощно сводит брови «домиком», глядя на то, как норвежец хмуро собирается удалиться,

      — Да послушай же ты..

      — Я тебя ненавижу, — протянул Торд, вынуждая Тома вскинуть брови, в толике немого шока, — и более я ничего не хочу от тебя слышать.

***

      Сейчас Томас мягко перебирает прядки волос спящего, задумчиво поглядывая на дисплей телефона. Он проснулся раньше Ларссона, и это было неплохой возможностью немного понежиться рядышком с ним, не говоря уже о том, что он уже отписался Эдварду. Сегодня вечером они будут ждать их на обочине той главной дороги, где они остановились ещё в прошлый раз. Благо, неплохим указателем следовал дорожный знак с последующим от их города населённым пунктом и расстоянии до оного. Не заблудятся. Да и сейчас это малозначительно.

Эдвард (14:54):

Я надеюсь, что Торд в порядке?.. Обошлось без кровопролитий?.. — 

      Том пробегается взглядом по строчкам на дисплее, но лишь на усмешке опускает взгляд на Ларссона, аккуратно наклонившись губами к его макушке, просто ласково целуя. Да, чёрт возьми, именно сейчас всё более, чем в порядке. Знай бы Томас о том, что бы ждало их в оконцове, после череды этих ссор и пустых разногласий, он бы ни на секунду не поддался сомнениям стоило ли оно этого. Чужое тепло под боком успокаивает, кажется, настолько, что Том не замечает, как Торд сонливо разомкнул веки, оглянув то, как незаинтересованно парень держит в ладони телефон, сам же ластясь всецело к нему.

      — Хей, — на тихом смехе тянет норвежец, привлекая к себе чужое внимание.

      — А?.. — Том вскинул брови, но лишь мягко улыбнулся, чуть более настойчиво прижавшись носом к чужой макушке, вынуждая Торда поддаться тихому смеху, — Проснулся и молчишь? К патологической упрямости, у тебя ещё и воспаление хитрости.

      — Пока ты нежничаешь, Эдд уже наверняка успел себе чего надумать, — Ларссон мягко кивает на дисплей чужого телефона, сам же укладывая ладонь на чужую щёку.

      Риджуэлл мыкнул, взглянув на экран, но на касание к щеке опустив взгляд на парнишу, укладывая телефон в сторонку, сам же накрыв ладошку Ларссона своей,

      — Ничего страшного, — Том мягко улыбнулся, прижавшись губами к щеке Торда, добавив тише, — ответим немного позже..

      — Том, — смущённо выдыхает Ларссон, аккуратно приобнимая британца.

      — Не сейчас.. — мягко проворковал в оконцове Риджуэлл, прижавшись губами к губам Торда.

      А юноша то и не против, податливо разомкнув губы, бережно отвечая на поцелуй, обняв Томаса малость крепче, радушно прижимая юношу ближе к себе. Именно по этому теплу он скучал, ещё с тех юношеских лет. Хотел ли он этого ещё тогда, на крыше?.. Ох, чёрт возьми, да.. Всегда хотел.. Не позволяла эта признать пресловутая гордость и стыд. Стыд за то, что тогда он натворил по собственной глупости, позволив себе сомнения в чужой искренности. Сейчас же он робковато сжимает ладонями чужие плечи, шумно выдыхая через нос.

      Том отстраняется, тихо переводя дыхание, просто расслабленно оглянув Торда, что сейчас довольно тепло оглядывает его в ответ. Это молчание не неловкое. Уютное и более, чем трепетное. Сейчас у них ещё разобраны рюкзаки, да и палатки стоило бы сворачивать, да вот только Торд выдаёт совсем тихое, на довольно доброй улыбке, будто осведомляясь в чём-то ином, нежели то, что несёт в себе сама фраза,

      — Теперь домой?..

Да, именно сейчас у них есть полное право хотеть туда вместе.. Продолжать вести эти уютные будни, шутить рядом друг с другом, проводить вместе вечера, за просмотром какого-то до абсурда нелепого теле-шоу, слушать нарекания Эдварда за очередным ужином и шутливые комментарии Мэттью.. И радоваться этому.. Радоваться так, как никогда в жизни не радовались даже тогда, когда были ещё совсем детьми.. У них в запасе ещё много времени, и такое же множество моментов, которые ещё предстоит прожить и воплотить в жизнь, и главное сейчас лишь чужое согласие, большего для счастья и не нужно..

      И Томас мягко оглядывает юношу, улыбнувшись в ответ. Ему смысл этих слов более, чем понятен, потому он выдаёт, почти без всякой сторонней мысли, вручив в руки этого человека гораздо больше прав, чем просто присутствие в своей жизни. Сейчас он доверяет ему все права на собственное сердце, и это определённо стоит совсем тихого, но довольно любящего:

      — Да, Торд, нам пора домой..