Красив. До безумия красив; от карамельных прядей волос, что на концах занятно завивались, до худых запястий, кисти ладоней которых сжимали плечи Риджуэлла. Томас вздрагивает, теряется, но более, чем мягко поддаётся в ответной ласке, сминая чужие губы. Противоречивая мягкость в каждом движении. Противоречивая слабость перед друг другом. Хотя, будем честны, вся эта ситуация самое настоящее блядское противоречие. Буквально, недавно они ненавистно шептали злостное «завались», утирали разбитый нос и прикладывали лёд к синякам, которые остались после очередной драки-знака их тёплой, родной и горячей ненависти. Томас хмурит брови, когда Торд аккуратно раздвигает собственные ноги, в те или иные моменты поцелуя, совсем тихо стыдливо мыча.

      — Том, — сбивчиво шепчет Ларссон, оглядывая лицо партнёра из-под полуприкрытых век, гулко сглатывая, прежде, чем робковато обхватить ладонями ворот синей толстовки, — я не..

      — Заткнись, — это не звучит с той или иной неприязнью или исконно завуалированной целью рявкнуть, пристыдить; Риджуэлл шумно выдыхает, непонятно то ли решаясь на что-то, то ли подрастеряв былую уверенность напрочь.

      — Там.. То, на чём я сейчас сижу.. — Торд неловко смеётся, но, судя по взгляду, парень значительно заигрался.

      — Ты сидишь на пряжке ремня, — тихо смеясь шепчет уже Томас, замечая, как Торд и вовсе растерялся; почему первый секс только в незамысловатом сюжете хентая выглядит так красочно и ярко, даже тут Ларссон понимает, что немного прокололся с пошловатыми разговорами.

       Но гитарист лишь аккуратно обхватывает ладонями его бёдра, чуть отодвигая пониже, на что сам норвежец, по началу, недоумённо вскинул брови, но после замолк, когда ощутил, где именно он сейчас сидит. Шумный выдох с уст Тома срывается рефлекторно, а Торд лишь боязливо опускает взгляд пониже. Чёрт возьми, нужно собраться. И Торд, на глубоком выдохе, осторожно опускает ладони по обе стороны от головы Риджуэлла, мягко приподнимая задницу, а после аккуратно прижимаясь к Томасу промежностью, уже и сам чуть прикрыв глаза, тихо мыкнув, прежде, чем аккуратно вильнуть бёдрами вновь.

      — П-подожди, Торд, это слишком, — Риджуэлл поднимает взгляд на.. нет, похоже он просто закатывает глаза, с каждым давлением на полу вставший член, подрагивая.

      — Хватит, я бы простил тебе твою неуверенность, если бы тебе было семнадцать, — Торд на выдохе усмехается, но после тихо мычит, расставив ноги чуть шире, — хах, чёрт возьми..

      Жарко. Вплоть до странноватой пульсации в висках и красноречивой дрожи в коленях. Томаса одолевает специфичное чувство неправильности происходящего, но, между тем, ладони сами тянутся к Торду, не позволяя отстраниться. Он прижимает его ближе к себе, в томимом желании более не отпускать. Так искренне и по-детски, как несколько лет назад, будучи готовыми разделить одну сигарету на двоих, стоя в пустой уборной перед началом очередного урока.

***

      — Опять с клубникой? — Риджуэлл на усмешке вскидывает бровь, глядя на то, как заметно смущается сам Торд на сего рода вопрос, возмущённо нахмурив брови.

      Фильтр сигареты, вполне ожидаемо обстановке, оказался зажат меж аккуратных тонких фаланг пальцев черноглазого музыканта.

      — Мне они нравятся, да и вообще, — Торд выхватывает сигарету в свою ладонь, на самодовольной улыбке делая желанную затяжку, выдыхая клубы сизого дыма, — не нравится-не кури, я же не заставляю, верно?

      На старом кафеле, что за годы своей службы повидал слишком многое, остались следы пепла, полосы от подошвы чужой обуви и едкий запах раствора хлорки. В данном амплуа спасала лишь приоткрытая форточка. Как повезло. Без сарказма. Вся эта обстановка такая родная..

      — Тц, — Том шутливо пихнул парня в плечо, — не кипишуй, а лучше отдай сигарету обратно.

***

      И сейчас, спустя минувшее время, прижимать его вот так к земле. Уместно ли сказать, что Ларссон действительно счастлив? Движимый не извращённым желанием, а мыслью, что именно этот человек сейчас вожделенно оглядывает его. Сейчас, кажется, они оба были готовы простить друг другу те ненавистные колкости, но обстановка будет не той, если Риджуэлл не привстанет и не шепнёт в губы другого такое родное и мягкое,

      — Придурок, — Том скользит ладонью к прядям на чужом затылке.

      И поцелуи распространяются уже по чужим щекам, не ограничиваясь в этот раз одними лишь губами, а Торд тает, прижимается, тихо мычит, а иногда и вовсе на выдохе усмехается, скорее от лёгкой щекотки в процессе поцелуев. Правда, сейчас он сдался в этой бессмысленной игре в непоколебимость и равнодушие, послушно подставляя шею своему.. неприятелю.. Забавная формулировка, если сейчас Ларссон лишь тихо сводит брови «домиком», в попытке удержаться от тихого мычания, но льнёт к Томасу, с целью просто быть ближе. Правда, парень не до конца очухался, когда вторая ладонь Риджуэлла скользнула к его бедру, прижимая к себе слишком близко. Определённо ему в задницу упирается не телефон или любой иной предмет по ошибке оставленный в чужом кармане, но только Торд на выдохе собрался с мыслями, как резко поменялся положением с черноглазым музыкантом, недоумённо вскинув брови.

      Том похабно раздвигает чужие ноги, прижимаясь стояком слишком близко, для того, чтобы Торд нещадно покраснел, тихо замычав. Так стыдно признавать, что сейчас ему нравится оглядывать парня, что находился сверху. Нравится мягко выгибаться в спине. Нравится прижиматься плотнее, созерцая, как сосредоточено музыкант хмурит брови. Шумный выдох. Жарко. Блядски жарко.

      — Сними.. — невнятно бормочет Ларссон, смутно раздвинув ноги, лишь как-то опьянённо оглядывая британца напротив, что на подобную просьбу скептически вскинул бровь, но после же и вовсе на выдохе усмехнулся.

      — Не сейчас, — Том мягко расстёгивает ширинку чужих джинс, ненавязчиво скользнув фалангами пальцев вдоль чужой промежности, — думаю, у нас ещё будет на это время.

      Томас неоднозначно ухмыляется, но после осторожно запускает ладонь под низы чужой одежды. Торд нервозно сглатывает. Неожиданно юноша чуть вскидывает брови, заметно покраснев. Том и сам смерял смущение Торда взглядом, тем временем, как в его же ладонь упирался возбуждённый член юноши. Том смиренно выдыхает, но после осторожно обхватывает твёрдый ствол ладонью, размеренно скользнув по оному во всю длину. Торд лишь шумно выдыхая, аккуратно вильнул бёдрами, толкнувшись в его руку чуть более увереннее.

      — Тише, приумерь пыл, не волнуйся, просто доверься мне.. — Риджуэлл мягко сжал чужой член ладонью.

      И Торд лишь сводит брови «домиком» от подступившего внутреннего диссонанса. Легко напридумывать вещи разной грандиозности, да нелегко выполнить. И, говоря о доверии.. Это настолько сложно, ведь та ладонь, что сейчас дарила желанную ласку, ранее могла причинить боль. Хотя, здесь и Торд был горазд. Но раздаётся тяжёлый выдох и Ларссон чуть оглядывает музыканта, что уж слишком увлёкся, в процессе того, как размеренно ласкал его же собственный член. Торд шумно выдыхает, но после же решает пустить ситуацию на самотёк. Он доверится ему. Постарается. И норвежец аккуратно укладывается на траву. Запах полевых цветов завораживал ранее, но сейчас хочется чувствовать лишь далёкий запах чужого одеколона. Хотя, признаться честно, есть какая-то сладость в том, где именно они занимаются подобным. Всё в момент затихло, Торд слышит лишь дыхание британца и собственный пульс.

      — Т-том, тише.. — Риджуэлл заметно теряется на этот мягкий скулёж; от подобной жалостливой сдавленной просьбы ниже стало невольно твёрже, из-за чего парень характерно хмурит брови.

      Движение руки непроизвольно стало чуть быстрее, тем временем, как сам Томас свободной ладонью осторожно расстегнул собственные джинсы, что неприятно теснили, учитывая их нынешнее положение. Торд на тихом-тихом, постыдном для собственной гордости, стоне поднимает взгляд на обладателя чёрных, словно смоль, глаз. Он шумно выдыхает, опускает взгляд и заметно теряется. Очертания возбуждённого члена гитариста можно заметить даже без излишних вглядываний, из-за чего обладатель карамельных рожек напряжённо сглатывает, но после же осторожно привстаёт на локтях.

      — Н-не знал, что мой Иегова столь нетерпелив.. — лукаво усмехается норвежец, но чуть вскидывает брови, услышав сдавленную ответную усмешку.

      Раньше Том был готов сделать всё, чтобы норвежец смотался куда-нибудь далеко и надолго, а сейчас оглядывает из-под полу прикрытых век, боясь, что убежит. Боясь, что оттолкнёт. Правда, размышление Томаса прерывает чужая ладонью, что довольно нахально прильнула к низам его одежды, потянув оные вниз, с целью обхватить орган как можно удобнее. Торд тихо усмехнулся.

      — Выглядишь как напуганный мальчишка, — Торд мягко привстаёт коснувшись устами чужого уха в едва ощутимом поцелуе, горячо шепнув, — твоя робость меня заводит, пожалуй, ни одна девушка передо мной так не ломалась и не терялась, как это сейчас делаешь ты.

      — Ты всегда был слишком высокого о себе мнения, — прошипел Риджуэлл, ухмыльнувшись, но угрожающе чуть сводит брови к переносице, — не забывай, что сейчас ты подо мной, Торд..

      Том тихо рассмеялся, но после осторожно скользнул ладонью к паху, обхватив свой член, вежливо оттолкнув ладонь Торда. Парень на этот фортель чуть скептически фыркнул, оттянув воротник чужой толстовки, с целью коснуться губами чужой шеи, но не сдержал тихого мычания наравне с таким же сдавленным выдохом. Взгляд бегло опускается ниже: Том вплотную жмётся к чужому члену, обхватив как свой, так и чужой орган собственной ладонью, мягко сжав.

      — Т-твою мать, хах.. — Торд на выдохе ткнётся носом в ложбинку чужой шеи, но после вздрагивает, чувствуя нарастающий темп чужой руки, — сукин ты сын, Т-томас.

      Том на это лишь на выдохе усмехается, уткнувшись носом в пряди чужих волос, чувствуя, как чужая ладонь несдержанно сжимает ткань его толстовки в районе плеча.

      Торд тихо мычит, но после срывается на тихие постанывания, в примесь с норвежскими тихими ругательствами. Он пользуется моментом, да и единственной возможностью «отомстить» Тому за то, что он распускает руки, посему мягко касается губами шеи гитариста. Он мягко проводится по выступающей венке языком, но после мягко прижимается к бледноватой коже губами, оставляя красноватые отметинки, на что сам Том, неодобрительно сводит брови к переносице, невольно ускорив темп собственной ладони.

      У парней, определённо возникнет слишком много вопросов, касаемо следов на шее Томаса и неоднозначной ухмылки Торда. Но, признаться честно, для того, чтобы всё это происходило так открыто перед друг другом, прошло слишком много времени. Утекло слишком много воды, но то, что казалось Риджуэллу невозможным происходит прямо сейчас. Далёкие вечера проведённые вдвоём, многочисленные разговоры о жизни, девушках и прочем. Торд, пусть и держал это в секрете, но ценил любой совет, сказанный Томасом, пусть и, чаще казалось, что он абсолютно не падок на чужое мнение, зная, как будет лучше ещё на два хода вперёд. Он никогда не забудет их совместные вечера, проведённые на крыше высотки, в процессе которой он вглядывался в горящие огни вечернего Лондона. Солнце уже укатилось за горизонт, а машины то и дело, что колесили по проспектам. Чувствовалось облегчение от конца рабочего дня, а парни до сих пор держали при себе рюкзаки, шумно выдохнув.

«Всегда мечтал жить где-нибудь, чтобы этот вид встречал меня утром и тяжёлым рабочим вечером. Повезло, что сейчас ты рядом со мной; не представляешь, сколько времени я мечтал показать тебе это.. Ты же доверяешь мне?..»

И взгляд скользит к обладателю чёрных глаз: такой томный взгляд, растрёпанные пепельно-русые прядки, приподнятые уголки губ и едва заметный румянец. Торд сглатывает.

«Да. Я верю тебе.»

      — Т-том, пожалуйста, не так быстро, — на тихом стоне протягивает норвежец, но как же противоречиво его собственному желанию, он мягко повиливает бёдрами, прижимаясь к Риджуэллу, словно в последний раз.

      — Всё хорошо, это всего-навсего я.. — Том сдавленно смеётся, но и сам тихо мычит.

      Торд испытывает блядскую нужду просто поднять взгляд на парня. Нужду вновь увидеть это тепло во взгляде, так глупо утерянное с годами. И Томас лишь смеряет его взглядом, на рванном выдохе улыбнувшись. Слёзы на глаза так и наворачиваются.. Торд касается губами чужих губ, и Том сводит брови «домиком», отвечая на поцелуй с неприсущей нежностью. Ладонь непроизвольно ускоряется и Торд мычит уже в чужие губы.

      Слишком.. Определённо слишком, но Торд доверяет ему. Он отстраняется, уткнувшись носом в чужое плечо, так молебно выстанывая имя гитариста, но даже не осознавая насколько пошло. Ну, и кто же из них «несдержанный мальчишка»?..

      — Я с-сейчас.. — Торд стискивает в зубах ткань чужой толстовки красноречиво постанывая.

      Том не отвечает, лишь дышит особенно тяжело. Но Торд неожиданно вздрагивает, а ладонь наполняется белёсой жидкостью. Хах, так много, но из-за столь близкой пульсации, Томас и сам тихо шипит, непроизвольно кончая следом, свободной ладонью прижимая Торда ближе к себе.

— Т-ты придурок, Риджуэлл..

      — Знаю.. Я тоже люблю тебя..