Как же у Гэвина горело.
Месяц затишья, и он думать забыл про борзого Ричарда Фёрста, и без него на работе хватало проблем. А тут подарок, блядь, сюрприз тебе, Гэвин Рид, не отгул за хорошую работу от капитана Фаулера, не сокращение ночных смен от лейтенанта Андерсона, зато вот тебе голубой привет от не менее голубого Фёрста. Придумать более хуёвое начало третей подряд ночной смены Рид не смог.
— Эй, Гэви, ты только глянь, какую красоту тебе прислали! «С любовью от тайного поклонника», — зачитал на весь отдел Стивен, стоило Гэвину появиться в опенспейсе, чтобы узнать маршрут на сегодня. Благо, патрульные с дневной смены были на улицах, ночные ещё не успели прийти, а из детективов только Коллинз просиживал жирный зад в отделе. — Хорош у тебя ухажёр, Гэви, не пожалел же бабла на такой букетище, двадцать шесть роз, между прочим. Что за поклонник такой, а, сестрёнка?
— Текст понимать разучился, Стив? Для тупых же написано, что тайный, а раз так, не твоё собачье дело, кто это! — огрызнулся Рид и вырвал из рук коллеги бумажку.
Стивен Браун раздражал ещё со времён Академии, урод, что не давал проходу новичкам, задрачивал хуже инструкторов-сержантов, а некоторых особо слабых избивал в туалете. Только вот Рид себя унижать не позволил и в том же туалете объяснил зазнавшемуся Брауну, куда стоит засунуть свой гонор, если хочет дожить до выпуска оставшийся месяц и стать полицейским. Встреча в участке спустя шесть месяцев стала неприятным сюрпризом.
— Да не злись, Гэви, мне просто интересно, кто повёлся на твою стрёмную рожу. — Мерзкий лающий смех за спиной походил на звуки, что издавали гиены.
— Завидуешь, что никто не повёлся на твою? — буркнул Рид и открыл распределение на сегодняшнюю ночь. Мидтаун, прекрасно, ещё и тащиться в самую срань. — Не волнуйся, уверен, где-то на планете ходит слепой и глухой человек с отбитым обонянием и полным отсутствием чувства юмора, а то тебя и вонь твоего одеколона только такой вынести сможет. Ты, главное, ищи, Стив, не сдавайся, уверен, всё получится. — Похлопав побагровевшего — даже вены на лбу вздулись — коллегу по плечу, офицер Рид пошёл в кафетерий. Время до начала патрулирования как раз позволяло выпить стаканчик американо.
— Уёбок, — донеслось тихое, чтобы другие не услышали, шипение в спину.
— Четвёртый раз за неделю, Стив, повторяешься, придумай уже что-то новенькое, — ответил Гэвин и свернул за угол.
На кухне было пусто и темно, горели лишь кнопки на кофемашине и белый свет пробивался из прозрачной двери автомата с напитками. Из мусорки под столом пахло чем-то кислым — видимо, детектив Коллинз снова выкинул полезный диетический ужин, что приготовила жена, заменив его очередным бургером из фастфуда через дорогу.
Налив себе порцию чёрного кофе без сахара, Гэвин вернулся к столу и снова зацепился взглядом за огромный букет синих роз.
Игнорировать подарок Рид не мог, учитывая, что занимал тот добрую половину стола, но и принимать не собирался. Секундный взгляд на розы, и раздражение накатило с новой силой, взбрыкнуло и фыркнуло, как дикая лошадь, на которую пытаются нацепить седло. «Что может быть более заезженное, чем цветы», — подумал и, подцепив пальцем бантик (тоже синий), забрал букет с собой. — «Всю фантазию на каракули на стенах спустил, ничего умнее придумать не смог», — сомнений в том, кто прислал розы, не возникало, у Гэвина не было знакомых, готовых отвалить несколько сотен зелени на подобный букет.
Через минуту цветы отправились в контейнер между участком и соседним домом.
— Жаль, что Дженни уже ушла, вы бы ей понравились. Может, наконец, дала бы мне свой номерок, — сказал патрульный Рид цветам, сиротливо выглядывающим из кучи мусорных пакетов, достал смартфон и сделал снимок. Подумав пару секунду, выставил вперёд руку и на фоне этих же цветов сфотографировал средний палец.
Найти дела о задержании Фёрста и его номер в базе труда не составило, и через несколько минут Гэвин отправил обе фотографии богатенькому пиздюку. Наверное, не стоило светить свой настоящий номер, но чёрный список приветливо распахнул свои двери для нового номера.
— Своим заднеприводным дружкам цветы присылай, мудила, а от меня отъебись. Бесишь, — высказался в экран телефона.
Не помогло.
Злость продолжала бурлить в груди, срывая спокойный ритм сердца, обжигая внутренности горючими спазмами, а перед глазами стоял образ наглеца, у которого на роже семафорила алая надпись «я получаю всё, что хочу, и вас получу, офицер».
— Хером по лбу получишь, опездол, — рыкнул Гэвин, отгоняя навязчивое видение. Чёртов Фёрст доставал даже на расстоянии.
Засунув телефон в карман, Гэвин вернулся в машину, отчитался диспетчеру, что заступил на смену, и выехал в сторону назначенного района. В машине он снова был один, как и несколько прошлых смен. Лейтенант Андерсон в ночные выходил редко, ему и днём хватало дел, офицеров, готовых встать в пару с Ридом, в участке не нашлось, и он продолжал колесить по улицам, как одинокий волк. Количество вызовов всё ещё было ограничено, диспетчеры не посылали на ограбления, если было подозрение, что преступник окажется не один, — Гэвин присоединялся только в качестве поддержки, — зато на подозрительные шумы и жалобы от соседей Рид выезжал часто.
— Лучше нариков и бомжей на заброшках гонять или любителей громкой музыки усмирять, чем днём выписывать штрафы за неправильную парковку, как Стив. — Если кто был в большей немилости из-за отвратительного характера, так это офицер Браун. Гэвин дружбу ни с кем не водил, но работу выполнял хорошо, у Стива же с подчинением начальству и рабочими обязанностями возникали проблемы: докладные от лейтенанта и коллег ворохом сыпались на стол капитана, а жалобы от граждан на хамство и превышение должностных полномочий поступали не реже раза в неделю.
— Не пожалею денег на праздничный торт, когда тебя наконец уволят, — сказал под нос Гэвин. — Ещё бы рожей тебя в этот торт окунуть… — И улыбнулся от греющей душу картины, где, как в глупых дешёвых комедиях, макал Стивена щекастой мордой прямиком в жирный крем.
— 727L30, это диспетчер, — ожила рация на приборной панели, — Хендри-стрит, 584, жалоба на шум у соседей, возможно, домашнее насилие.
— Диспетчер, это 727L30, выезжаю на место, — ответил в рацию, включил проблесковые маячки и, развернувшись на ближайшем перекрёстке, выехал по нужному адресу.
Подобные вызовы занимали почётное второе место в списке Гэвина Рида по бесполезности затраченного времени, и они же были в его копилке самыми частыми. Из двадцати последних выездов к любителям поколачивать своих жён и детей только два имели выхлоп: одного бухарика Рид увёз в участок из-за нападения на полицейского при исполнении, на второго жена написала заявление, когда после сотрясения пришла в сознание в больнице, в остальных случаях Гэвин выслушивал отмазки разной степени нелепости. «Мы не ругались, соседям показалось», — конечно, всем трём семьям, что жили поблизости, показалось. «Миссис Палмер выдумывает, драка была в фильме, включили слишком громко», — охотно верится, а осколки стекла под диваном не последствия разборок с мужем, а часть интерьера. «Сын в школе подрался, сами понимаете, мальчишки», — едва слышно шептала хрупкая молодая женщина, некогда красивая, а сейчас неухоженная, с грязными волосами, морщинами под глазами не по возрасту и пятнами неизвестного происхождения на халате.
— И какая школа работает до десяти вечера? — Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в этот бред. — Кровь на губе свежая.
— Обрабатывала на ночь и случайно содрала корочку, — продолжила женщина.
— Миссис Волш, он просто ребёнок и не должен ни видеть, ни терпеть подобное, скажите правду, и полиция поможет. Я помогу, — прошептал офицер Рид, чтобы не было слышно увальню, что растёкся по дивану в гостиной, как плохо схватившееся желе.
Омерзительный тип с желтушной кожей, потной лысиной, складками пивного живота и огромными кулаками со сбитыми костяшками вызывал только чувство брезгливости. Кусок дерьма, что поднимал руку только на тех, кто не мог дать отпор, чесал своё самолюбие, избивая жену и ребёнка — пацана лет восьми с огромными серыми глазами, взгляд которых выдавал всю ту боль, через которую уже прошёл мальчик.
— Пожалуйста, миссис Волш, хотя бы ради сына, — ещё одна попытка, но и так было ясно, что женщина промолчит, как и многие до неё.
— Уходите, офицер, хорошей вам ночи. — Сальная чёлка качнулась, когда миссис Волш отрицательно мотнула головой и подтолкнула к двери.
— Прости, пацан, — одними губами произнёс Гэвин и вышел в плохо освещённый коридор.
Без заявления, хотя бы словесного, без просьбы о помощи Рид был бесполезен, беспомощен, как слепой только что родившийся щенок, что тыкался в тёплый живот в поисках маминой сиськи. Вот и Гэвин так же тыкался в поисках законной возможности забрать Волша в участок, перебирал в памяти известные статьи и не находил ничего.
— Чёрт!
Бессилие.
Чувство, от которого Гэвин Рид хотел избавиться почти всю сознательную жизнь, из-за которого пошёл в армию, потом в Полицейскую академию и полицию, чтобы засаживать за решётку подобных мразей. В воображении было так просто: приехал на вызов, нацепил наручники, вмазал пару раз особо буйным и повёз в участок на оформление. Реальность же быстро окунула в канаву с отбросами, унесла на вонючей реке розовые очки, и оказалось, что полиция не всесильна, что не может патрульный офицер арестовать по одной лишь соседской жалобе, даже когда на лицо признаки вранья от других членов семьи.
— Я бы хотел помочь, пацан, но не могу. — Серые глаза, в которых по мере закрывания двери гасла надежда на лучшее, отпечатались на сетчатке ярким видением.
Он знал, что чувствовал мальчик, сам не раз проходил через это, когда попадал в очередную приёмную семью, где был лишь обузой и способом получить денег от государства. Пока ты тихо живёшь в крохотной комнате вместе со своими временными братьями и сёстрами и не отсвечиваешь, всё было неплохо, но «неплохо» длилось ровно до первой попытки выпросить больше денег на одежду или учёбу. На тех приёмных родителей, что поднимали руку, Гэвин сразу доносил в полицию и отправлялся обратно в приют; с теми, кто усыновлял ради денег, было сложнее — без доказательств полиция и опека разводили руками. За годы, что Рид скитался от одной семьи к другой, он по пальцам одной руки мог пересчитать тех, кто по-настоящему старался стать родителями: добрыми, внимательными, любящими и в меру строгими. Только встретились они слишком поздно, когда Гэвин окончательно убедился, что он может рассчитывать только на себя.
— Диспетчер, это 727L30, возвращаюсь на маршрут, — сказал офицер Рид в рацию, бросил последний взгляд на старую пятиэтажку и выехал на дорогу.
Ночь была долгой и скучной: несколько жалоб на громкую музыку и собачий лай, один вызов к заброшенному супермаркету, где любили тусоваться и курить травку подростки, и под утро заявление о краже от владельца небольшого продуктового магазинчика. Гэвин на автомате записывал показания — разбили окно, украли ящик алкоголя, видеокамеры не работают — и едва сдерживал желание зевнуть во весь рот.
— В аптеке через дорогу есть камеры, вы ведь посмотрите записи? — тараторил длинный и суетливый, как хорёк, хозяин магазина.
— Обязательно, передам дневной смене ваше заявление, они займутся, — ответил Гэвин и бросил взгляд на часы на стене. Смена заканчивалась через десять минут, которые Гэвин планировал потратить на дорогу в участок, а не болтовню с пострадавшим, всё равно ведь не дадут самому заняться этим делом. — С вами свяжутся.
Попрощавшись, офицер Рид вышел из крохотного магазинчика и пошёл к машине. Автомобиль одиноко стоял у обочины, и издалека Гэвин увидел возле водительской двери какого-то парня, что изучал салон через стекло.
— Что-то потерял?
Парень вздрогнул от неожиданности и повернулся. Совсем молодой, на вид едва ли исполнилось пятнадцать, одет бедно: кроссовки не по сезону, протёртые штаны и пуховик с дыркой на рукаве, шапка опущена до самых бровей, вокруг шеи обмотан шерстяной шарф бордового цвета, в котором пацан прятал нос и губы.
— Вы офицер Гэвин Рид? — пробурчал в застиранную ткань.
— Он самый.
— Вам просили передать, — продолжил парень и вытащил из кармана запечатанный голубой конверт.
— Что внутри? — Гэвин с недоверием покосился на протянутую руку, но конверт так и не взял.
— Не знаю, он не сказал, только попросил отдать лично в руки.
— Кто «он»? — на автомате спросил Рид, начиная догадываться, о ком может идти речь. — Высокий смазливый мажорчик с прилизанными волосами?
Пацан кивнул.
— Тогда оставь себе или выкинь. — Офицер Рид открыл машину и сел в не остывший салон.
— Он сказал, что даст мне сотню, если вы заберёте конверт. Пожалуйста, офицер, мне так нужны деньги, — в голосе парня послышались нотки мольбы.
«Вот же сука, нашёл, кого прислать», — скрежетнув зубами, Гэвин снова бросил взгляд на пацана. — «На жалость решил давить, падла».
— Давай сюда, — бросил раздражённо и вырвал конверт из холодных пальцев.
— То синий, то голубой — скоро начну ненавидеть эти цвета. — Покрутив в руках конверт без каких-либо подписей, Гэвин подцепил ногтем уголок. — И как только узнал, где я, неужели в отделе кого-то подкупил?
Из конверта на колени выпал билет и небольшая записка.
— «Составите компанию, офицер?» — прочитал Рид вслух, перевернул билет и скривился, будто в рот запихнули недозревший лайм. — А я думал, тупее цветов сложно что-то придумать.
Билет в кино на очередную часть «Мстителей» отправился на пассажирское сиденье, короткая записка через секунду составила ему компанию, и Гэвин поехал сдавать смену.
Спустя выходные, проведённые в тренажёрном зале, и парочку спокойных смен, в течение которых не приходило сомнительных приветов от Ричарда Фёрста, Рид расслабился. Уверенность в том, что пацан отстанет после парочки тупых попыток привлечь внимание, крепла с каждым днём. Зачем бы богатенькому говнюку продолжать, если можно подцепить кого-то более отзывчивого и согласного на всё? «Или согласную — всеядный же», — усмехнулся офицер Рид собственным мыслям.
Всеядный.
Слово противно укололо слух ещё тогда, в январе, во время задержания, и в мыслях оно звучало так же неприятно. Будто ему было плевать, с кем трахаться, лишь бы давали.
— Других тоже цветами и билетами привлекает, наверняка проверенная схема. Вручил девчонке букет роз, помахал платиновой кредиткой, и та сразу потечёт, бери готовой без всяких кино и ресторанов, — плевался Гэвин, пока наворачивал третий круг по району патрулирования. — С геями, видимо, тоже прокатывает, только вот, мудила, неужели не понятно, что я не из вашей пидорской братии?
Остановившись у обочины, Гэвин схватил телефон, собираясь написать придурку, занёс палец над значком «удалить» в чёрном списке, но голос диспетчера отвлёк на себя.
— 727L30, 607, Шелби-стрит, ограбление.
— Принято, диспетчер, — ответил в рацию офицер Рид и выдвинулся по адресу.
Две минуты на дорогу, и Гэвин выскочил из автомобиля, обернулся по сторонам в поисках пострадавшего. На лавочке у угла дома сидел неизвестный в светлых джинсах и чёрной куртке с капюшоном, что накинул на голову. Больше поблизости никого не было.
— Эй, парень, это ты полицию вызвал? — Рид приблизился к незнакомцу, который только слегка повернул голову на звук голоса.
— Я, — тихо в ответ.
— Прекрасно, — фыркнул Гэвин и достал из внутреннего кармана куртки блокнот. — Рассказывай, как зовут, кто напал, приметы, если помнишь, что украли?
— Хотел ответить, что вы украли моё сердце, но звучит слишком тупо. — Парень разогнулся, сбросил капюшон, и Гэвин встретился с насмешливыми голубыми глазами. — Поэтому признаюсь в воровстве вашего времени, офицер Рид, и готов сдаться с поличным.
— Снова, сука, ты, — процедил и сжал карандаш с такой силой, что переломил пополам.
— Давно не виделись, офицер, я скучал.
— И тебе настолько нечем заняться, Фёрст, что от скуки решил бросить ложный вызов, — рыкнул в ответ Гэвин и начал ощупывать карманы в поисках запасного карандаша. — Считаешь, это смешно, думаешь, у меня работы другой нет, как подрываться и ехать по херне?
— Вы были свободны.
— Откуда ты знаешь?
— Познакомился с девушкой, и так случайно совпало, что она работает оператором в службе спасения и видит, кто из патрульных на смене, где находится и чем занят. — Паскудная усмешка растеклась по губам, и у Гэвина кулаки зачесались от желания разукрасить самодовольную морду наглеца.
«Твоё счастье, что я завязал с уличными боями», — подумал Рид, продолжая чёркать на листке.
— Уволить бы эту девушку за профнепригодность. — Закончив заполнение, Гэвин сверился с данными на планшете и всучил заполненный штрафной квиток Ричарду. — За ложный вызов, придурок, и не дёргай меня больше, а то нарвёшься.
— Накажете меня? — с издёвкой донеслось в спину, и Рид с трудом сдержался, чтобы не показать средний палец.
Решив закончить бестолковый разговор, Гэвин сел в машину и под скрип шин по влажному асфальту выехал на дорогу. Уверенность в том, что Ричард Фёрст перестанет надоедать своим вниманием, рассыпалась в пыль.
Ричард Фёрст словно дозировал свои подкаты: то пропадал на несколько дней, то начинал усиленную атаку, подсылал незнакомцев с билетами в кино на различные фильмы (жанры перебирал, падла), приглашениями на закрытые вечеринки для таких же мажоров, как сам Фёрст, или предложениями сходить в музей, выставку или концерт. Но новый фокус, что выкинул надоедливый наглец, превзошёл все разумные пределы.
— Часы? — Когда дилер, за которым Рид бежал с десяток километров, протянул коробку с G-Shock, Гэвин не удивился — натурально охуел.
Ещё секунду назад офицер Рид был уверен, что преследовал дилера, решившего толкнуть наркоту посреди дня — в переулке же прятался, мистер скрытность, будто сразу стал неприметным. Неужели очередная подстава от Фёрста?
— В карманах что? — Подоспевший к началу нелепой сцены лейтенант Андерсон быстро взял себя в руки. — Мы видели порошок.
— Просто блёстки. — Не-дилер достал из внутреннего кармана несколько пакетиков. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в них действительно блёстки. — Можете обыскать, кроме них, часов и мобильного у меня ничего нет.
— Обыщу обязательно, — процедил Гэвин. — Коробку с часами на асфальт, сам мордой к стене.
— Рид, — осадил лейтенант Андерсон, — не срывай на других свою злость.
— Не срывать, говорите? Да меня заебал цирк, в который этот самоуверенный говнюк превратил мою работу! Я впустую трачу время на придурков, что он присылает.
— Зато ты не общаешься с ним лично, зато его брата я вижу каждую вторую смену. Он уже дважды на общественные работы нарывался, но всё равно продолжает попадаться на вандализме.
— Лучше бы Ричард тоже на общественные работы ходил, — буркнул Гэвин и отошёл от задержанного. — Он чист.
— Тогда свободен, мужик, больше не отвлекай нас от работы.
— А часы? — в растерянности задержанный снова протянул коробочку Гэвину.
— Себе оставь или Фёрсту в жопу засунь — мне плевать, — ответил офицер Рид, развернулся на пятках и пошёл к машине.
Почему эта хрень должна была случиться именно сегодня, когда снова выпал шанс поработать с лейтенантом? Хотя бы днём позже…
— Часы он хорошие выбрал, — послышалось сбоку, когда Хэнк Андерсон сел на пассажирское.
— Пофиг, я не ношу часы. — Завёл двигатель и тронулся с места. — Даже если бы носил, подарки этого мажора мне всё равно не нужны.
— Сильно же парень на тебя запал…
— Бред! — перебил Гэвин. — Я для него очередная забава, наиграется и забудет. И давайте закроем тему, не хочу говорить об этом придурке. Зато мы можем поболтать о вашем фанате — Конноре. Бегает за вами, как щенок за хозяином, разве что у ног не стелется.
— Не неси херни, Рид, пацану просто внимания не хватает, увидел во мне замену отцу, который его хобби не интересуется, вот и делится рисунками со мной.
«Ну-ну, отца он увидел… Скорее уж папочку», — мысленно усмехнулся Гэвин, но не рискнул говорить вслух.
Дорога до участка прошла в неловкой тишине, которая нарушалась урчанием двигателя и переговорами на полицейской волне. Один патруль вызвали на место аварии, другой уехал на драку, Рид же расслабленно крутил руль, предвкушая окончание смены. Впереди маячили два выходных, в которые Гэвин планировал пойти в клуб, немного выпить, потанцевать и подцепить какую-нибудь милашку, чтобы приятно провести ночь. Фантазии о нежном мягком теле под ладонями и губами подогревали желание и скапливались электрическими покалываниями ниже пояса — у Гэвина давненько никого не было.
— Мягкие сиськи и никаких сраных Фёрстов. — Насвистывая весёлую мелодию, Гэвин захлопнул шкафчик в раздевалке, закинул на плечо сумку с полицейской формой, которую собрался постирать, и пошёл к выходу.
Впереди ждали минут двадцать на автобусе по вечерним пробкам, но Гэвин привык, пусть не быстро, зато экономия на бензине, страховке и обслуживании.
— Ничего, подкоплю и через полгодика куплю себе тачку.
Перебросив сумку с одного плеча на другое, Гэвин спустился к дороге и собрался свернуть в сторону остановки, как стекло серого «мерса» опустилось вниз, и из него показалась раздражающая рожа Ричарда.
— Вас подвезти, офицер Рид? У вас ведь нет машины.
Тяжёлый вздох, и Гэвин закатил глаза к тёмному небу.
— Как и у тебя, Фёрст. — Повернулся к собеседнику и оскалился, демонстрируя клыки. — Вот когда заработаешь на собственную тачку, тогда подумаю над твоим предложением, а понты отцовским «мерсом» можешь засунуть себе в жопу. Тебе ведь не привыкать что-то в неё пихать.
— Я актив, офицер, и не бываю снизу.
— Да мне как-то похуй, Дик, адьё! — Отсалютовав двумя пальцами, Гэвин, не оборачиваясь, пошёл к остановке.
Десятисекундный разговор кипятком прошёлся по нервам, руки подрагивали от желания вцепиться в чёрный воротник-стойку, что виднелся из-под пальто Ричарда. Приложить бы пару раз лицом о капот или дверь, чтобы стереть ухмылку, желательно не только с чужого лица, но и из собственной памяти.
Уже садясь в автобус, Гэвин бросил быстрый взгляд в сторону. «Мерседес» всё ещё стоял у обочины и, мигнув на прощание фарами, отъехал, когда Рид занял свободное место.
В клуб Гэвин Рид так и не поехал.