— Ну и как же мне тебя назвать?

Голос — тихий и мягкий, напоминает шелест бумаги, а молоко — теплое. Человек кормит его, держит на коленях и разговаривает с ним.

Он — маленькая змея, которая однажды вырастет в огромного василиска.

Хотя на самом деле сейчас осознает это весьма смутно: частично сам, частично из рассказов этого странного человека, которого пока не может разглядеть. Человек говорит, что его зрение еще не успело сформироваться, ведь он лишь недавно родился на свет. Змей на это лишь шипит, на первый взгляд вроде недовольно, но в следующее мгновение молоко заканчивается, и он не удерживается, касается язычком тонких рук.

«Теплые…» — по-прежнему не вслух. Со стороны человека доносится странный звук, отчего змей почти пугается, подаваясь назад, а потом вскидывая голову. Он ощущает, как тело человека подрагивает, но не может понять почему.

— Я смеюсь, — любезно разъясняют ему, словно читая мысли. — Кто знает? — кажется, человек получает какое-то свое удовольствие от этого монолога. — Знаешь, я до этого всегда думал, что все без исключения змеи любят болтать.

В этот раз змей уж точно взвивается. Возмущенное шипение разносится по комнате, он отворачивается от рук, добирается до края одежды человека и, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень обиженности, заползает в его рукав.

Человек уже откровенно хохочет.

— Не хочешь говорить? О, кажется, я знаю, как тебя назову, — человек даже не двигается, продолжая сидеть на месте, змей только ощущает в какой-то момент, как через ткань руки ложатся на него сверху, мягко прижимая. — Ты будешь Неа…

«Неа?» — змей повторяет имя в голове, и ему почти хочется спросить, почему именно так.

У имени привкус золы, соленой океанской гальки и теплого чая с молоком.

В голове промелькивает множество образов, но он слишком маленький, чтобы понять их. Слишком слабый. Слишком дезориентированный. И слишком сильно хочет спать. Тут в темноте очень тепло и мягко, а еще спокойно. Он пока не знает, кто этот человек, который может с ним говорить, для него и что о нем думать, но почему-то уже доверяет ему. Тот пахнет приятным и родным. Словно родитель…

— Хочешь знать, кто я? Я Салазар.

…или очень давний друг.