Шум ливня уже почти затих, превратившись в шелест моросящего дождя. Хёнджин вслушивался в него, лёжа головой на плече Чанбина, и бессмысленно следил за каплями, которые залетали в погреб с улицы. Под землёй было холодно. Наверняка и снаружи было не жарко, но в импровизированном убежище было по-настоящему промозгло. Хёнджин невольно поёжился. Тусклый свет, поступающий в подземелье через щель от приоткрытой двери, говорил о раннем утре. Он проспал целую кучу времени!

— Проснулся? — заспанным голосом тихо поинтересовался Чанбин.

Хёнджин в ту же секунду оторвался от его плеча и почувствовал тянущую боль в шее. Да уж, с этим телом ему будет непросто. Чуть отлежишь что-то, а потом ходи и мучайся болью.

— Надо бы нам поесть, да идти, подготавливать корабль к приливу, пока эти обмудки не вышли к нам целым племенем, — прокряхтел Со, разминая спину, после целой ночи в сидячем положении.

Рубашка его всё ещё оставалась мокрой, несмотря на многие часы в относительной сухости, поэтому Хёнджин невольно задержал взгляд на движениях мышц его груди. Влажная ткань плотно липла к коже, не скрывая даже самых незначительных изгибов рельефа. Такое зрелище пустило по телу Хвана странный импульс, который волной прокатился от его головы до живота и ниже. Чувствуя незнакомое томление, он также заметил странное давление, которое хотелось с себя сбросить. Смутно вспоминая о потребностях человеческих организмов, Хёнджин сообразил, что пришло время знакомиться с собственными туалетными процессами. Он невольно поморщился, но всё-таки встал с ящика и развернулся в сторону выхода из подземелья.

— Эй, осторожней там. Чтобы нас не нашли! — строго кинул ему в спину Чанбин. — И давай, возвращайся, надо быстрее завтракать и начать работу.

Вернулся Хёнджин в полнейшем шоке. Чувствуя нечто среднее между отвращением к себе и отчаянием, он без слов сел обратно на ящик с ромом. Его уверенность в том, что Чанбин не сможет принять его по-настоящему, возросла в стократ. Да кому вообще может понравиться такое тело?! После шикарного хвоста, притягивающего взгляды, его нынешнее тело проигрывало в сухую. Чанбин и так оставался прохладным к нему, словно между никогда и не было тех жарких поцелуев. Они ведь были, это не было сном?! Ощутив очередной позыв броситься в море и попытаться вернуть хвост, Хван даже не заметил, как ему в руку сунули небольшое яйцо с дыркой в скорлупе.

— Костра сейчас мы развести не сможем, влажность слишком сильная. Так что пей так, потом заешь всё бананом, — Чанбин звучал почти заботливо. Встретившись с ним взглядом, Хван нашёл в себе силы только для небольшого кивка.

Послушно высосав за раз всё содержимое яйца, Хёнджин тут же его проглотил, но сильный рвотный рефлекс едва не вернул яйцо обратно. Скорчившись изо всех сил, Хван застонал и уткнулся лицом себе в коленки.

— Это отвратительно, — едва слышно выдохнул он.

— Не драматизируй, терпимо всё. Белок нужен для сил, никакие фрукты тебя так не напитают. На, заешь, это вкусно, — Со вложил в руку Хвана небольшой банан, а сам пробил средний кокос и пил его молоко. К счастью, Чанбин не обманул, вкус банана успешно перекрыл большую часть яичного привкуса. Теперь живот был приятно полон, даже тело потихоньку начало согреваться. И только волосы оставались влажными.

Весь день они провели на палубе рыбацкого судна, подготавливая его к скорому отплытию. Чанбин и правда выкопал вокруг корабля не маленькую траншею, а сам корабль поставил на массивные брёвна. В момент прилива траншея должна была заполниться водой, и тогда бы можно было просто убрать брёвна, чтобы судно спустилось на воду. Будь корабль хоть чуть-чуть крупнее, провернуть подобное было бы уже невозможно.

Хёнджин в ускоренном режиме учился премудростям мореплавателей, но голова его оставалась забита только Чанбином. Тот был к нему добр, терпеливо объяснял даже самые очевидные мелочи, но ни единого шага в направлении их близости не предпринимал. Куда-то делась его тяга к прикосновениям, тёмные и голодные взгляды сменились безразличием, а рыбные обзывательства полностью исчезли из его лексикона. Хёнджин со страхом думал о том, что ждало его на Большой суше. Если Чанбин не примет его, что ему делать?!

Лучше обратиться морской пеной, чем испытать такую боль!

Хван прокручивал в своей голове самые разные варианты развития событий почти до самой ночи. Погружённый в думы, он даже не заметил, что за весь день произнёс не больше десятка предложений. А вот Чанбин это ещё как заметил. Когда они вернулись в погреб и скудно поужинали, он резко выругался и вырвал из рук Хёнджина банановую кожуру, которую тот задумчиво разрывал на части.

— Хер ли с тобой происходит? Ты без хвоста и разговаривать разучился?! Бесишь уже своей задумчивой мордой!

— Не смотри, — только и буркнул Хван, вытирая руки от банановой сладости.

— В чём дело? Ты из-за хвоста что ли так загоняешься? Если это было такой ценностью для тебя, то не стоило его отдавать ради меня, — не то раздражённо, не то обиженно выпалил Со.

— Хвост уже не вернуть, чего бы мне о нём беспокоиться. Всё, что я хотел, я уже сделал. С чего бы мне ещё что-то ждать, — вымолвил Хёнджин словно и не Чанбину, а куда-то в пространство. Такой ответ заставил рыбака нахмуриться и крепко задуматься. Он отчаянно не понимал, что происходило в голове недорусала, что в одночасье решил не плавать в море, а шагать по земле.

На какое-то время между ними повисла вязкая тишина. Её разбавлял лишь тихий шелест вновь начавшегося дождя и крики тропических птиц где-то снаружи. Хёнджин уже решил, что невнятный диалог был закончен, как цепкие пальцы Чанбина подцепили его за подбородок и заставили смотреть ему в глаза не отворачиваясь.

— Не знаю, какую херню ты себе там придумал, тебе лучше говорить всё прямо, потому что гадать по звёздам я не собираюсь, — строго поведал Со и тут же добавил. — Ты ведь ждёшь от меня что-то, так? Всё ещё думаешь, что я над тобой посмеялся? Мне извиниться?

— Что за бред?! — Хёнджин поражённо встряхнул головой и нахмурился. Вот чего он точно не ждал, так это извинений. Он никогда не был идиотом и прекрасно понимал, с кем имел дело. Но внутреннее напряжение, копившееся уже вторые сутки, бурлило на глубине его души и грозилось вырваться непредсказуемым потоком, словно лава из жерла вулкана. Слова про извинение на фоне этого звучали почти издевательски.

— Да не ссы ты, не смеюсь я над тобой и не осуждаю. Если ты из-за этого такой тихий весь день. Я не настолько урод, чтобы топтать чужие чувства. Особенно чувства тех, кто жертвует ради меня чем-то жизненно ценным.

Рыбак звучал серьёзно, взгляд его был твёрдым и искренним, Хёнджин не мог ему не поверить. Его хотя бы не считают спятившим кретином, а жертву не обесценивают. Даже такая мелочь позволяла дышать чуть глубже. Ощутив острое облегчение, Хван попытался сморгнуть знакомое жжение в глазах, но тут же почувствовал каплю, скатившуюся по его щеке.

— Ну и чего мы ревём? — несмешливо-строго протянул Чанбин и с мягкой улыбкой стёр каплю большим пальцем. — Я же не послал тебя на хер, хотя мог бы. Так-то ты и есть причина всех моих бед, из-за которых ты отдал свой хвост. Ты сам всё это устроил.

Хёнджин хотел ответить, выкрикнуть ему в лицо истеричное «я знаю», но горло сковало спазмом, а по щекам скатилась ещё пара капель. Плакать русалки не умеют, у него этот странный эмоциональный процесс был всего лишь второй раз в жизни. Он даже не мог толком понять, из-за чего он начался. Неужели причиной тому был клубок болезненных чувств в его сердце?! Измученное сомнением сердце сочилось слезами, которые он никак не мог остановить.

— Или ты из-за своего бессмертия и красоты? — по-простецки уточнил рыбак, выбивая из парня перед собой последние капли спокойствия.

Хёнджин напрягся всем телом, напугано округлил глаза и замер. Он даже не вспоминал о своём внешнем виде. Неужели он стал настолько безобразным, что ему стоило бы из-за этого беспокоиться?! Виной этому наверняка были уродливые ноги, которые постоянно притягивали внимание своей длиной!

— Да не кипишуй ты, ничего с тобой страшного не произошло, — тут же успокоил его Чанбин и заворожённо огладил взглядом лицо и тело Хёнджина. — Волосы тёмные, но мне кажется, тебе так даже лучше. Идеальность, она, знаешь ли, на любителя.

Хван силился найти хоть пару слов, чтобы ответить, но у него ничего не получалось. Со обезоружил его, он сам ему дал все рычаги управления своей жизнью, наделил практически бесконечными возможностями. Он смотрел в любимые тёмные глаза и терял последние силы к сопротивлению. Будь что будет, пусть рыбак сам решает, что с ним делать.

— Язык проглотил? Не похоже на тебя. Или это я должен всё-таки что-то сказать? — голос Чанбина звучал мягко, он не давил, только лишь хотел расставить все точки над i.

— Ты ничего не должен, — с трудом произнёс Хван. В глубине души он понимал, что лукавил.

— Но ты ведь хочешь этого? Хочешь моего ответа на твою жертву? — всё-таки догадался.

— Жертва – не вопрос.

— Да, но твоя жертва не возможна без сильных чувств, все знают об этом. Русалка способна обменять свой хвост на ноги только из истинной любви. Если ты это смог, значит тобой двигало… это, — запнулся под конец Со, уши его чуть порозовели, но вид остался невозмутимым.

— Ты ведь сам всё это сказал, так чего ты от меня хочешь? — устало выдохнул Хёнджин.

— Чтобы ты озвучил, чего конкретно ты от меня ждёшь по-настоящему. Я не умею читать мысли, предугадывать – не моё. Хочу, чтобы ты озвучил и перестал наконец сидеть с таким траурным видом!

— Да, я чувствую это! — не выдержал Хёнджин и нервно выпалил Чанбину прямо в лицо. — Я утратил интерес к твоей душе в качестве пищи, меня перестали радовать твои страдания, мне невыносима мысль о твоей смерти. Чёрт возьми, я боюсь этого даже больше, чем того, что ты пошлёшь меня на хер и бросишь на съедение людоедам! Видимо, я полюбил тебя, если это случилось. Мне страшно, что ты прогонишь меня на Большой земле, мне хочется быть для тебя кем-то, я не против даже твоих обзывательств. Но ты за весь день ни разу даже…

Договорить Хван так и не смог, Чанбин заткнул его жадным поцелуем, словно только этого и ждал. Горячие руки тут же обвили замёрзшую спину Хёнджина, притянули ближе, чтобы они соприкоснулись грудью. Рыбак уверенно сократил расстояние между ними, в конце концов, Хёнджину даже пришлось пересесть с ящика на его бёдра. Чанбин целовал горячо, глубоко, влажно, он не скромничал и не щадил пухлых губ. У Хвана от этого поцелуя голова пошла кругом, он почти застонал, когда почувствовал руку в своих волосах, а под собой ощутил пышущее жаром тело. Он даже не заметил, как оказался сверху рыбака, а тот удерживал сидячее положение лишь одной рукой. Ещё чуть-чуть и они завалились бы назад, если бы Чанбин не разорвал их поцелуя.

— Думаю, это сойдёт за ответ, — уткнувшись своим лбом в лоб Хёнджина, тяжело выдохнул Со и мягко усмехнулся. — Хочешь, чтобы я звал тебя «рыбкой»?

— Я тоже хочу, чтобы ты озвучил всё, — проигнорировав последнюю фразу, Хван волнительно прикрыл глаза. Он отступать не желал и хотел большего понимания.

Чанбин тихо хмыкнул.

— Ты раздражаешь иногда до белого каления, наглости тебе не занимать, и в башке твоей творится какая-то поебень. Но, чёрт возьми, я не могу тебя ненавидеть, как бы не старался. Смотрю на твои губы, и ничего приличного мне на ум не приходит. Хочу тебя, во всех смыслах, тебя, твоё сердце, твоё всё. Даже если это смертельно. И тебе бы бояться лучше не одиночества, а меня, потому что хер я тебя куда-то отпущу на Большой земле. Будешь со мной рыболовством заниматься, вместо моей команды, которую загубили твои сестрицы. Ты отработаешь каждый мой день здесь, а остальную часть твоей жизни я заберу в качестве компенсации.

Чанбин победно улыбнулся. Ласково зачесав влажные волосы за ухо, он прижался к Хвану поцелуем. Хёнджин не мог поверить в реальность происходящего. Он ведь правильно всё понял? Его жизнь хотят взять в качестве компенсации? Долгие годы вместе… Даже в теории никто не мог хотеть его общества. Невероятно!

— Признай это! — победно выпалил Чанбин, со звонким чмоком оторвавшись от губ Хвана.

— Что?

— Что ты проиграл. Что ты так и не смог заполучить мою душу. Охотник проиграл и теперь полностью во власти своей жертвы!

— Что за чушь! — на автомате выпалил Хёнджин. Почему-то озвучить это ему было почти физически сложно. И осознание, что слова Чанбина про его эго были правдой, только усугубляло ситуацию. Он лучше откажется от своего голоса, чем озвучит собственную неправоту. Иначе Чанбин окончательно возгордится. Нет-нет, ни за что!

— Я заставлю тебя это сказать!

— Едва ли у тебя получится.

Одним сильным толчком в плечи уложив Чанбина на лопатки, Хван припал к нему всем телом, возобновляя поцелуй. Да, таким образом он уходил от темы. Нет, ему не было за это стыдно. На тему собственного проигрыша он подумает когда-нибудь потом. Может быть. Тепло любимого человека будоражило сознание. Доселе неизвестные ощущения стали пропитывать каждую его клетку, концентрируясь тяжестью внизу живота. Поддавшись им, Хёнджин припал губами к шее Чанбина, а руками попытался пролезть под его рубашку. Надоедливая ткань теперь скрывала аппетитный рельеф груди и пресса, хотелось скорее избавиться от ненужной преграды.

Чанбин тоже не остался в долгу. Он ощутимо прикусил шею Хвана, вырвав из его губ судорожный стон. Руки его блуждали по всему обнажённому телу парня, изучая каждый миллиметр светлой кожи. Огладив тугие мышцы бёдер под грубой тканью, он повёл ладонями вверх, прямиком к поясу, прессу и груди. Ощутив горячее касание, грудь заходила ходуном, дыхание Хёнджина сбилось. Такая реакция радовала, рыбак невольно улыбнулся. Желая ощутить или услышать ещё что-то, он жарко огладил бока парня, а после ощутимо сжал его ягодицы и тут же ласково погладил, словно извиняясь. Хван в его руках тотчас же напрягся.

— Расслабься, я не съем тебя, — промурлыкал Чанбин ему на ухо с влажным поцелуем. Хёнджин из-за такого вздрогнул ещё сильнее.

— Я чувствую у тебя что-то, — закончить мысль Хёнджин так и не смог. Лицо его пылало, глаза стыдливо метались между глазами рыбака и тем местом, на котором он сидел. В штанах Чанбина под его ягодицами что-то заметно отвердело, и, судя по реакции Со, тот об этом прекрасно знал.

— Я чувствую, что у тебя тоже не всё спокойно, — ласково хохотнул Чанбин и смело залез рукой тому за пояс Хвана. Блуждая кончиками пальцев по коже, он пускал по телу Хёнджина целые табуны мурашек. Судя по прерывистому дыханию, тот уже не справлялся с этими ощущениями.

— Нравится? — шепнул Со ему прямо в губы. — Чувствовал что-то такое раньше?

Хёнджину хватило сил лишь отрицательно мотнуть головой.

— Что ты хочешь сделать?

— Хочу заняться с тобой любовью. Давно хочу, — без капли стеснения улыбнулся Чанбин. Руки его продолжали путешествовать по телу Хвана, дразнить его и изучать реакции. Поцеловав покрасневшие от долгих ласк губы, Со подцепил узелок на ткани, повязанной на Хёнджине, и уверенно потянул, развязывая самодельный пояс. Широкие шорты в считанные секунды были стянуты.

— Не надо, — неловко выдохнул Хван, дрожащими пальцами стараясь удержать ткань, которая сантиметр за сантиметром обнажала его.

Голова его тотчас же опустела, а всё тело обдало холодом стыда. Получив человеческое тело, он ещё даже не успел толком его изучить, а уж тем более привыкнуть. Все, полученные вместо хвоста его части, казались ему нелепыми и неприглядным. Такое не могло кому-то понравиться! Стоило ткани исчезнуть, глаза Чанбина смогли беспрепятственно оценить Хвана, и тот, судя по закушенной губе и напрягшимся на бедрах рукам, остался весьма доволен.

— Хочешь, сделаю тебе хорошо? Вы, русалки, лишены такого удовольствия, бедняги, — он усадил парня на себя и мягко обхватил то, на что Хёнджин даже смотреть боялся. Всего лишь пара лёгких движений вырвали изо рта парня задавленный стон.

— Стой, — едва двигая языком, выдохнул Хван, прижавшись носом к шее рыбака. В таком положении тому было не шибко удобно его ласкать, но в то же время более тесный контакт тел распалял внутри обоих совершенно немыслимый пожар.

— Не бойся. Позволишь? — пальцы второй руки Чанбина добрались до самого потаённого местечка на теле Хёнджина. Почувствовав пальцы между своих ягодиц, Хван невольно сжался, но глубокий голос Чанбина и его рука не дали ему возможности напрячься. Огонь в его груди требовал более смелых касаний, пусть он и не понимал источник такого желания.

— Сдвинься чуть вперёд, — велел рыбак без лишних сантиментов.

Стоило Хёнджину это сделать, как Чанбин приспустил свои штаны, обнажая точно такой же напряжённый орган. Оглядываясь на него, Хёнджин невольно сглотнул – появилось странное ощущение опасности. Непрекращающиеся ласки между его ягодиц наводили на некоторые подозрения, а когда Чанбин протолкнул внутрь него первый палец, всё стало ясно.

— Нет, только не говори, что хочешь, сунуть в меня это, — напугано выпалил Хван, уперевшись руками в грудь Чанбина. Брови его болезненно изогнулись – ощущения были достаточно дискомфортными, но вместе с ласками впереди и горячими поцелуями на шее, превращались в нечто совершенно немыслимое.

— Расслабься, я всё сделаю правильно. Ну же, сделай глубокий вдох и расслабься.

Чанбин продолжил начатое и крепко поцеловал Хёнджина, поглощая болезненный стон. Странное ощущение заполненности пускало по телу электрические разряды. Сочетание боли и удовольствия фейерверками слепили его, заставляя беспомощно жмуриться.

— Чанбин, — тихий стон уже не был неожиданностью, Хёнджин чувствовал, что им одним не обойдётся.

Впившись в губы перед собой, он прислушивался к движениям внутри. Его неторопливо старались растянуть, чтобы дать возможность привыкнуть. Тихо простонав, Хван просто уткнулся носом в плечо Чанбина. Всё, что он мог в таком положении, это принимать болезненные ласки и привыкать к странному удовольствию, которое начало растекаться по телу.

— Ты хорошо держишься, ты молодец, — ласково шептал Чанбин ему на ухо. — Главное не напрягайся, так будет больнее. Отдышись немного. Держись за меня, хорошо? Я буду аккуратен.

Подарив Хёнджину ещё несколько жадных поцелуев, Чанбин наконец-то убрал руку, и Хван почувствовал, как в него упёрлось нечто влажное и округлое. Несмотря на подготовку, размер его казался колоссальным, тугое колечко мышц совсем неохотно раскрывалось под этим давлением. Боль из небольшого дискомфорта переросла в тупую пульсацию, и Хван болезненно всхлипнул. Вымученно простонав, он прижался к Чанбину, ища у него утешения.

— Чёрт! Ты потрясающий, идеальный, — едва дыша шептал Со, ласково оглаживая тело парня. — Не торопись, не делай резких движений. Я не двигаюсь, не двигаюсь.

Когда он проник в Хвана полностью, Чанбин шумно выдохнул, словно пробежал целый марафон. Только в этот момент он смог по-настоящему рассмотреть своего русала, а ведь зрелище это было подобно произведению искусства. Напряжённые брови, испарина на висках, румянец и зацелованные губы, идеальное, атлетичное тело, напряжённые бёдра – всё это будило желание толкнуться в него, выбивая стон, а потом снова и снова. Но Чанбин ждал.

Когда дыхание Хвана начало выравниваться, Со сделал первое движение на пробу и тут же услышал тихий стон у своего уха. По спине побежал целый табун мурашек. Не прекращая ласкать Хёнджина рукой, Чанбин нежно прижался губами к его плечу и стал медленно двигаться.

— Чанбин, ах, — растущее изнутри давление всё ещё здорово сбивало дыхание. На первых толчках, Хван едва не забыл, как дышать, но ласковая влажная ладонь, позволила немного расслабиться.

К счастью, каждый новый толчок давался всё легче. Тело Хёнджина потихоньку привыкало, раскрывалось и позволяло всё больше и больше. Особым шоком для него стало острое разгорающееся блаженство внутри, которое пульсацией разгоняло по телу горячие волны при каждом толчке. Чтобы ощутить это ему потребовалось лишь чуть выгнуться, позволяя Чанбину входить в него под новым углом. Это положение очень быстро подвело его к пику, который он поначалу сдерживал. Но стоило Чанбину понять это и выдохнуть ему в губы «ну же, отпусти себя, дай мне увидеть это», как он излился тому на грудь.

После этого Хёнджин уже почти не соображал. Он лишь почувствовал, как Чанбин подмял его под себя, прижав лопатками к пальмовым листам на полу, навис сверху, и свободно задвигался в нём до собственного пика. И когда Со устало придавил его собственным весом, Хёнджин окончательно провалился в обессиленное забытье.

Чанбин так и не дождался признания своей победы.

***

— Просыпайся!

Оглушающий шёпот проник в голову и пустил в мозг сильный электрический импульс. Хёнджин вздрогнул всем телом и с огромным трудом открыл глаза. Мир вокруг него кружился и расплывался, а в голове словно хранилось несколько десятков камней. С огромным трудом приподнявшись на руках со своей лежанки, он заспано хрипнул:

— Что?

Чанбин тут же зажал его рот рукой и прижал к своим губам указательный палец. Внимательным взглядом наблюдая за закрытой дверью в тайник, он почти не дышал. Только тогда Хван осознал, что тот был уже полностью одет, а снаружи слышались чьи-то шаги. Одного только этого факта хватило для того, чтобы остатки сна рассеялись, словно их и не было. Судорожно натягивая шорты, Хван со страхом наблюдал за тем, как Чанбин приближался к двери.

— Это они? — шёпотом, чтобы ни один посторонний не услышал. Рыбак лишь сдержанно кивнул. Тихо взяв в руки мачете, он присел рядом с дверью и продолжил вслушиваться в происходящее снаружи. Шаги потихоньку стали затихать, удаляясь куда-то вглубь острова, пока шум дождя не растворил их полностью в себе.

— Я проверю всё, — едва слышно отчитался Со и тут же выскользнул наружу, не дав Хёнджину даже опомниться.

Поймав рукой лишь пустое пространство, он панически задышал, понимая, что Чанбина могут в любой момент убить. Он по шагам слышал, их было слишком много для одного рыбака. Ужас, сковавший тело, почти вспорол его грудь, где сердце ломало рёбра. Ноги гудели от желания броситься вслед за парнем, но Хёнджин сидел, придавленный страхом и внутренней дилеммой — бежать вслед или довериться и остаться. Моля всех известных богов о пощаде, о благосклонности к смелому рыбаку, Хван не сразу заметил, как снаружи снова послышались шаги и тихие голоса.

Застыв на месте точно изваяние, Хёнджин выжидающе прожигал взглядом дверь. Сквозь небольшие щели было видно, что кто-то подошёл достаточно близко, его тень перекрывала путь свету. Хван, на всякий случай, решил переместиться поближе к выходу и поискал вокруг что-то, что могло бы стать оружием. Увы, в погребе не было ничего, кроме бутылок рома. Не имея альтернатив, он крепко взял по одной в каждую руку и был готов к визиту непрошенных гостей, которые уже очевидно обнаружили его убежище.

Но внезапно, где-то вдалеке зазвучал горн, подобный тому, что едва не сдал их местоположение всего сутки назад. Он сообщал о чём-то, из-за чего все чужаки стали громко переговариваться. Даже сквозь дождь Хёнджин слышал, как их группа поделилась, и львиная часть людей двинулась на звук. Хван невольно взмолился, чтобы звук был не по поводу поимки Чанбина. Он ведь не мог попасться?!

— Не смей сдаваться! — одними губами произнёс Хван с яростью.

Собственное положение его в этот момент не очень волновало. А положение было не из простых: он застрял в тесном погребе с парой бутылок на вооружении и не знал, есть ли смысл ему пытаться выжить, или Чанбина уже поймали, и его судьба теперь трястись от страха до последнего мгновения жизни. В конце концов, аборигены стали скрестить в дверь и пытаться её открыть, Хёнджин напрягся всем телом, перехватил бутылки на манер биты и приготовился к атаке.

Едва в тайнике показалась чумазая голова дикаря, Хван со всей силы шарахнул её бутылкой, так, что стекло разлетелось вдребезги, а тёмные брызги рома смешались с прыснувшей кровью. Абориген свалился без чувств, но он был не один, Хёнджину тут же пришлось выскочить наружу и вступить в схватку ещё с двумя. Имея в одной руке лишь полуразбитое горлышко от бутылки, а в другой целый бутыль рома, он плохо умел отбиваться. Первым рефлексом было желание просто запеть, начать петь свою любимую песнь русалок. Но едва ли его пение теперь могло кого-то околдовать.

— Чанбин! — крикнул он без особой надежды на ответ.

Это был просто возглас бессилия, отчаяние человека, теряющего последние силы. Аборигены были вооружены копьями, они очень быстро ранили его в плечо и ногу. Порезы тут же защипало от льющегося дождя. И когда сил уже почти не осталось, а вторая бутылка рома тоже разбилась вдребезги, из тьмы тропического леса выскочил Чанбин с горном в одной руке и мачете в другой.

Всего в пару ударов уложив дикарей на землю, он тут же кинулся к Хёнджину, который от усталости едва стоял на ногах. Голова Со снова начала кровоточить, а на руке появился новый длинный порез, но двигался он так, словно ничего не замечал. Схватив Хвана за предплечье, он внимательно его осмотрел и быстро протараторил:

— Прилив уже начался. Иди, нужно спускать корабль. Помнишь, как я учил? Нужно убрать брёвна, пока они нас не схватили. Их тут куча, но я их немного запутал. Так что беги, а я отвлеку их!

— Что? Нет! — только и смог вскрикнуть Хван, когда в его руку вложили мачете.

— Рубить больше нечем, так что давай скорее. Я приду минут через десять, отплыви на десяток метров, я догоню. Ты ещё не умеешь нормально бегать, так что отвлекать точно не сможешь, — выдав последние наставления, Со крепко поцеловал парня в губы и молниеносно скрылся в лесной гуще.

— Идиот! — только и смог вымолвить Хван. — Я ни черта не умею.

Уверенный в собственном провале, он всё-таки двинулся туда, куда ему велели. Рыбацкое судно ждало его на берегу и уже было изрядно подтоплено приливом. Бросившись к его днищу, под которым и были поддерживающие брёвна, он принялся рубить влажное дерево, чтобы судно могло погрузиться в воду. Вымокшая древесина плохо поддавалась рубке, став вязкой и упругой, но он снова и снова наносил рубящие удары, время от времени оглядываясь по сторонам. Он ждал появления рыбака, но довольствовался лишь звуком горна где-то вдалеке.

Когда одно бревно поддалось и звонко надломилось, остальные тоже затрещали друг за другом. Корабль наконец-то погрузился на воду, хоть и всё ещё касался вязкого дна. Выбравшись из воды, Хёнджин тут же схватился за верёвку, по которой они обычно забирались на палубу. Чанбина всё ещё не было видно.

— Где же ты? — тревожно прошептал Хван, глядя на пустой берег с руинами сигнальной башни вдалеке. Корабль под ним начало покачивать волнами, и совсем скоро он стал медленно отплывать от берега.

Чанбин учил: необходимо поднять паруса, отплыть на расстояние и сбросить якорь за пару метров до нужной точки. Хёнджин нехотя бросился к парусам, расправляя их и задавая направление. С этого момента время сократилось до жалких минут, Чанбину стоило поторопиться. Тревога за рыбака резала его душу и сердце наживую, мучительно, глубоко и кроваво. С каждой секундой он всё больше ощущал, как грудь наполнялась багряным страхом и чёрным отчаянием. Любая мысль о будущем становилась разъедающим ядом, токсичным газом, заполняющим и парализующим лёгкие. Когда судно отдалилось от берега на заметные пять метров, Хёнджин потерял способность дышать полной грудью. Словно рыба на суше, он пытался глотнуть живительного кислорода, но тот застревал в горле. Чанбина всё ещё не было.

— Чанбин! — не сдержавшись, крикнул Хван что есть мочи.

Это было опасно, его мог услышать кто-то из врагов, но он больше не мог терпеть. Сбрасывая якорь, он всё время смотрел на берег в надежде увидеть там знакомую фигуру. Он отчаянно не хотел думать о том, что Со мог уже быть убитым. Только не это!

— Чанбин! — ещё раз, более протяжно, крикнул Хёнджин. Глаза заливал дождь, тело било от холода, только вот ему было не до этого. Его шанс на жизнь с самым важным для него человеком таял, словно снег. Он судорожно вздохнул, унимая дрожь, и шепнул одними губами. — Этого не может быть.

— Чанбин, вернись! — ещё один отчаянный крик.

— Да заткнись ты! — рваный, уставший выкрик из кустов.

Хёнджин чуть не подпрыгнул от радости. Из тропической чащобы прихрамывая вышел Чанбин. В руках его уже не было горна, а сам он зажимал кровоточащий бок. Рана на его голове продолжала сочиться, из-за чего он был пугающе окровавлен. И всё-таки он шёл. Неловко, медленно, морщась на каждом шаге, но всё-таки шёл.

— О боже, — ужаснулся Хван, поняв, что тот скорее всего не сможет доплыть до корабля и самостоятельно забраться на палубу. Поэтому он тут же метнулся к канату, по которому они обычно забирались на судно и стал неумело завязывать на нём петлю, чтобы хотя бы так он мог затянуть парня на корабль. — Цепляйся за петлю, я вытяну тебя!

— Сначала подними якорь, чтоб тебя! — возразил Со, постаравшись ускорить шаг. Получалось плохо и очень больно.

— Нет! Ты не успеешь, он отплывёт!

— Поднимай, кому говорят! — вспылил Чанбин, уже подходя к кромке воды. И тогда-то его плечо поразила стрела. Из темноты леса стали выходить дикари, среди которых и был один лучник. Все они что-то воинственно прокричали и уверенно двинулись в сторону рыбака. Тот хоть и вскрикнул от боли, но ждать их не стал, бросился в воду, чтобы лучнику было сложнее в него целиться.

— Чанбин! — панически вскрикнул Хван. Он едва не бросился в воду тому на помощь, но всё-таки выполнил то, что первым делом требовал рыбак – поднял якорь. Судно снова задрейфовало по направлению ветра, удаляясь от берега и Чанбина, который плыл из последних сил.

— Держи! Скорее!

Хёнджин раскрутил верёвку с петлёй и забросил её в сторону Чанбина, но та упала в нескольких метрах от него. Со должен был ещё немало проплыть, чтобы схватиться за неё, но корабль неумолимо отдалялся всё больше. Людоеды тем временем тоже стали заходить в море, надеясь выловить свой ужин. Смерть подобралась к Чанбину как никогда близко, и Хван был готов рвать на себе волосы от бессилия. Скрутив верёвку, он попытался добросить её до рыбака ещё пару раз.

— Чанбин, только не останавливайся! Чанбин!

— Не истери! — захлебнув солёной воды, крикнул Со.

Что бы не происходило, он оставался спокойным. Стойкий, словно камень, непробиваемый, сильный, но всё-таки до смешного смертный. Хван смотрел на него с корабля и понимал, что не сможет так, не сможет быть без него. Без него он сгинет в море. И дело вовсе не в том, что он не сможет управлять судном. Собравшись последний раз с духом, он сосредоточился на своей задаче – докинуть спасительную верёвку. Иначе Чанбин погибнет. Раскрутив петлю как следует, Хёнджин запустил верёвку в рыбака, и на сей раз, тот всё-таки смог за неё схватиться.

— Да! — не смог сдержать радости Хван. — Скорее, затянись потуже!

Когда Чанбин окольцевал петлёй своё запястье, Хёнджин принялся тянуть парня на себя, игнорируя быстрое приближение аборигенов к кораблю. Шанс того, что они могли на него забраться, был невелик, но он всё-таки был. В любом случае, то было не первостепенным вопросом. Чанбин, несмотря на весь скинутый вес, оказался парнем нелёгким, Хван сам чуть не улетел за борт пару раз пока его доставал. И всё же, когда он смог увидеть лицо рыбака на расстоянии вытянутой руки, первое, что он сделал – это подхватил парня под руки и крепко прижал к себе.

Чуть не потеряв свой последний шанс на счастье, он едва ли мог его ещё раз отпустить. Чанбин истекал кровью, был ослаблен и ворчлив, в них летели стрелы, а по корме корабля пытались взобраться враги, но всё это было сущей ерундой.

— Скажи это! — оседая на пол, усмехнулся Чанбин. — Что я победил.

Как бы то ни было, они оба были те ещё упрямцы. Со даже в полном измождении хотел признания собственного превосходства. И не важно, подходящий это момент или нет.

— Ты шутишь? — беззлобно усмехнулся Хёнджин, продолжая его обнимать.

Сердце его щемило от растекающейся по телу любви к этому парню, от облегчения, что главная опасность позади. Да, она позади. Судно отплывало от острова на всех парусах, а те смельчаки, что пытались на него взобраться, будут скинуты в воду, так и не добравшись до цели. Первые мгновения Хван хотел ограничиться поцелуем, вместо десятка бессмысленных слов. Главное ведь, что они были рядом, и губы их делились недосказанными чувствами. С непрошенными гостями они справятся, Чанбину перевяжут все раны и вытащат стрелу из плеча, доплывут до Большой земли – они сделают всё. Главное вместе, не как охотник и жертва.

Но в конце концов, он мягко отстранился от парня и произнёс самые сложные для него слова:

— Ты победил. Мастер-рыболов поймал русалку в свои сети. Доволен теперь?!

Ответом была широченная самодовольная улыбка, для которой было не жалко целого мира. Хёнджин, как охотник, проиграл – он так и не поглотил заветную душу. И этот проигрыш был приятнее любых побед.