Как же сильно Джисон ненавидит то, что сейчас происходит.

Во-первых, эти гребанные бесконечные концерты, на которые Джисон просто не может не идти. Во-вторых, абсолютная невозможность встретиться с Ченлэ и уж тем более написать, ведь Джисона за время перелета туда-сюда успели потревожить любопытные фанаты, из-за которых номер парня пришлось заблокировать. Хорошо еще, что в этой череде нелюбимых дел он самого себя не заблокировал и не потерял, и его всегда мог встряхнуть Джемин, который обеспокоен тревогой друга.

— Ты хоть номер его помнишь?

— Нет…

— А где живет или где найти можно?

— Конечно, — вздыхает Джисон, — но я не могу уехать из чертового Тэгу просто так в Сеул?

Джисона эта вся ситуация невероятно раздражает. Он банально не может ничего сейчас, пока эти мероприятия с группой не закончатся, и тем более эти перелеты по городам. И Джемин, который уже какой раз вздыхает, не может понять, чем Джисону помочь.

Ему приходят разные идеи — начиная от банального «подождать», заканчивая «безрассудно ехать в Сеул». Но это все до того момента, пока не возникает одна, по его мнению, самая гениальная идея, из-за которой он срывается и куда-то бежит. На такое поведение Джисон хмурится, но не сильно обращает внимания и снова погружается в себя.

Время отсутствия Джемина длится недолго и, когда оно проходит, он на радостях прибегает к Джисону.

— Так, какой ты там говорил у него адрес? — с улыбкой до ушей спрашивает Джемин, совершенно не понимающего Джисона.

Джемин свое получает, но как именно это поможет Джисону, пока мало понятно. Поэтому он решает бросить затею думать о Ченлэ и снова берется за репетицию.

У него в голове только одна мысль, то есть реальный выход из ситуации — закончить два последние концерта в Пусане и связаться с ним. Сейчас его только это и может мотивировать.

Последняя неделя, которая была забита этими концертами, длилась невероятно долго и нудно. Но когда время подошло к последнему, и вся команда успела встать с рейса «Пусан-Тэгу», Джисон был в предвкушении.

Казалось, что он взбодрился и готов на все сто выложиться. Но как обычно бывает, во всем этом всегда бывает параллельная история. И у Джисона она связана с группой.

За все время, что они выступали, участники группы с ним не разговаривали. Кроме одного человека, Хечана, которому самому осточертело смотреть, как те на парня ни за что злятся.

Он неоднократно видел, как Джисон им не нравится, но причину все еще найти не смог. Да, парень легко попал в компанию и да, также легко стал членом их группы, но это не может быть поводом для оскорблений и ненависти.

Тем более парень всегда знал, что Джисон не из тех, кто будет хвастаться положением и расхваливать себя. Наоборот. Он никогда им ничего не говорил о себе, и это их отделяло друг от друга, делая невероятную пропасть во взаимоотношениях.

Только иногда, когда парни меньше всего готовы конфликтовать и занимались своим делом, Хечан находил Джисона и говорил с ним. Пусть их диалоги были максимально сухими, но они все же были, и Хечану от этого становилось легче. Ведь терпеть такого рода отношения не было в его понимании правильным, и ему хотелось хоть как-то этому парню помочь. Пусть даже это будет одобрительный кивок, только ему заметная улыбка или легкое похлопывание по плечу.

Но на этот раз Хечану удалось с Джисоном поговорить гораздо дольше, если это так можно назвать.

Когда вся группы и айдолы fab enter. уехали из Тэгу на мероприятия в Пусане, отношения между участниками группы накалились.

Началось все с того, что их не устроили комнаты, куда их заселили. Мол, неправильно распределили. Между ними начался конфликт, и дошло все до громких обзывательств и неприятных слов. И никто бы не подумал, что виноватым во всем этом сделают Хечана, которого все устраивало и слова «за» или «против», которые каждый, кроме Джисона, успел высказать, он не сказал.

Парни сделали ему выговор, сказав, что он ведет себя не так, как должен, и если ему все равно, пусть хоть на улице ночует. Но потом все утихло. И кто ж знал, что это был всего лишь потухший огонек, а само обжигающее пламя еще будет.

Очередное время репетиций. Все настраивают инструменты, готовятся отрепетировать песни, которые вошли в сет-лист на мероприятие. Когда инструменты были готовы, Кэвин с Марком решили выйти из репетиционной и что-то обговорили. Чуть позже они подозвали Хечана. Джисон же остался их ждать в репетиционной. Через минут 10 парни зашли обратно.

Джисон, который никогда не обращал внимания, с каким настроением приходят парни, вдруг решил поднять глаза. Он посмотрел на Хечана, который на него кинул поникший взгляд. И Джисон был прав, раз решил посмотреть, но только, что с этим парнем?

Хечан посмотрел в глаза Джисону, а после растерянно отвернулся. Джисон нахмурился, но взялся за инструмент, отбрасывая куда подальше плохие мысли.

Но не прошло и минуты, как Джисон понял, к чему был тот взгляд Хечана — парни из группы фальшивили. И причем этот фальшь был всегда, где Джисону нужно было играть сложные ноты. Парень из-за них не мог сосредоточиться и сам начинал теряться.

Когда одну песню они закончили репетировать, Джисон утомительно выдохнул, но ничего им не сказал. Да даже если бы и сказал, его бы они не послушали. Он просто перелистнул страницу с нотами и ждал, когда они приготовятся играть другую.

Они отрепетировали так еще несколько песен, раздражая Джисона все больше. А Хечана с каждой такой выходной охватывало беспокойство, в конечном итоге которое переросло в злость.

Когда им осталось отрепетировать последнюю песню на сегодня, Хечан еще до нее был на взводе. Он никому из группы ничего не говорил и в их сторону не смотрел. Кэвин с Марком слегка удивились такому поведению, но не стали его тревожить.

А Хечан же бросил один незаметный, но такой виноватый взгляд. И он был направлен не на этих двух участников, которые сейчас его раздражали. Он был только для одного – Джисона. Он задержался на глазах парня, и когда ему ответили, хмурясь, отвернулся.

больше не буду | тринадцать карат

То, каким голосом дальше пел Хечан, было абсолютным сумасшествием.

До начала песни он уже был готов задохнуться, но как-то нашел в себе силы и, прикрыв глаза, начал петь. Задохнется он потом.

Его руки дрожали, а сам парень дрожал. Он, выкрикивая совсем не свойственные сейчас его душе слова, пел песню. Голос, который звучал, казалось, был не Хечана вовсе.

Парень словно все понял и хотел в самой песне сказать кому-то, что с него хватит. И кто бы знал, что эти самые слова «больше не буду» сейчас будут адресованы не какой-то там любви, а Джисону, перед которым Хечану стыдно.

В глазах же самого Джисона Хечан сходил с ума и в песне решил показать свою душу. Джисон, будучи человеком, чья жизнь вдоль и поперек связана с музыкой, лучше всего через нее может понять, как настроен человек, когда играет или поет, и ему не потребовалось большого ума, чтобы понять, что Хечан в песне просит услышать и никогда так «больше не делать».

Эта песня резала слух и вызывала дрожь.

Парни, которые все еще были настроены на фальшь, растерялись, услышав такого Хечана. Они стали еще больше не попадать в ноты, меньше придавали музыке энергии. Их звучание стало скудным, а когда Хечан во время припева повернулся назад и, совершенно проигнорировав их состояние, посмотрел на Джисона, они совсем перестали играть.

Марк смотрел на Хечана грустным взглядом, а потом закивал и опустил голову.

На сцене остались певец с дрожащим голосом и гитарист с поникшим состоянием. Когда они оба поняли, что к чему, решили поймать настроения друг друга и стали репетировать дуэтом. И это получилось гораздо более эмоциональнее, нежели они играли вчетвером.

Это придало Джисону сил, и они, как полагается, закончили песню.

Когда последний аккорд прозвучал, парни отбросили инструменты. Двое из них захотели выйти из комнаты, но голос Хечана, который все еще не отошел от песни, эмоционально закричал, остановив их.

— Да вы прекратите или нет?

Парни повернулись к нему, а вокалист продолжил в той же интонации с ними говорить.

— Когда вы закончите уже играть с Джисоном? Это очень сильно бесит!

Марк на взбешенного Хечана фыркнул, но не уходил, продолжал слушать.

Кэвин же никакую эмоцию из себя не выдал, только сказал:

— А какая тебе разница, Хечан? Тебя мы не трогаем, в чем твоя проблема? — словно тыкая парню в грудь, спрашивал Кэвин. — Хотим издеваемся, хотим нет. Мы же никого не убиваем, чего так волноваться и делать драму?

Хечан после последнего вопроса полностью слетел с катушек. Он подбежал к Кэвину и схватил его за шиворот.

— Вот от таких сволочей как ты потом люди и страдают. Перестаньте это делать, или я сделаю все, чтобы вас обоих выгнали отсюда к чертям собачьим. — озверевшие глаза Хечана смотрели в пустые и совершенно безучастные глаза Кэвина.

Он прекрасно понимал, что не сможет этим запугать тех, кто давным-давно здесь и никуда не собирается, но парню хотелось хоть так его задеть, что, как оказалось после, не дало результатов. Кэвин на слова даже не ответил, лишь скривился и продолжал безэмоционально смотреть.

— Да что ты можешь.., — Марк, который все это время стоял в стороне, закатил глаза и решил подойти к нему. Он перехватил руки Хечана и со всей силы сжал их. Парень съежился и зашипел от боли, но не перестал смотреть в эти карие, до боли знакомые глаза. — Что ты там сделаешь? Выгонишь из группы? Пожалуешься менеджеру, как собака, поджавшая хвост?

Его ледяной взгляд смотрел в души, пробирая дрожь. У Хечана наворачивались слезы, и он мотает головой, словно говоря, что не ожидал от Марка такого.

— Или он тебе поможет? — Марк бросает взгляд на Джисона. — Конечно же нет. — а после Марк рывком отпускает руки Хечана, заставляя тело парня отшатнуться.

Они собирались уйти, но перед выходом, когда Кэвин вышел, Марк остановился и добавил.

— Ты мне больше не друг, Хечан.

Парень же, все еще стоя в ступоре, выкрикивает свой вердикт.

— Я им для тебя никогда и не был, Марк.

На что тот сначала опешил, а потом вышел и со злости захлопнул дверь.

Только потом, когда он вышел, Хечан понял, для кого эти душераздирающие слова песни все-таки были, для кого Хечан надрывал голос. Он закрыл глаза руками и присел. Слезы покатились по мягким щекам, а тело начало подрагивать.

— Как же я ненавижу это все.

Он сидел так какое-то время, плача себе на колени. Боль, которую он нес все это время, решила себя показать, и Хечан не смог ей сопротивиться.

Так прошло какое-то время, пока парень не успокоился, и до него не дошло, что за его спиной все еще стоит Джисон, который совершенно не понимает, что ему сделать или сказать. Хечан решил, что хватит этому парню на него такого подавленного смотреть, и встал. Он повернулся к Джисону и посмотрел на него разбитым взглядом.

— Прости за это все, Джисон. — он опускает голову. — Я никогда не хотел тебя чем-то обидеть, но и уберечь от них не смог. Сегодня все было выше моих сил, тем более о своем плане «фальшивить» они мне рассказали перед тем, как репетировать. Словно специально. — парня снова охватывает ненависть, но он пытается себя сдерживать и продолжает. — И да, я после нашего последнего концерта поговорю с директором по поводу группы. Не знаю, насколько получится, но я уже не могу терпеть.

Прежде, чем договорить, Хечан решает подойти к Джисону и опустить руку на плечо.

— И не обращай внимания на то, что творилось между мной и Марком. Давняя история, которая когда-то должна была завершиться. А вот ты, — парень грустно смотрит на Джисона, — можешь никого из нас не прощать. Мы просто не заслужили. Только если захочешь от всего избавиться, сходишь со мной к директору и объяснишь ему, чего на самом деле ты хочешь. Я давно заметил, что тебе не нравится быть в группе. Словно это не твое место, и здесь эта яркая звездочка, — Хечан сжимает плечо парня, — угасает. Подумай над этим, Джисон, и скажи мне, если надумаешь.

Хечан убирает руку от Джисона, собираясь уходить. Джисон же обдумывает слова парня, ловит взглядом все еще красное запястья и говорит ему в спину.

— Спасибо тебе, Хечан. — через паузу парень договаривает. Действительно, к чертям все. — Я был рад, что мы были в одной группе. — Джисону сейчас не нужно много времени, чтобы решить все сейчас, и он принимает решение уйти из компании, последним предложением сообщив об этом Хечану.

Хечан понимает, что хотел сказать Джисон, и, уходя, он делает абсолютно идентичный вывод про группу, кивая парню. Будучи около двери он показывает легкую улыбку, которая еле-еле получается у него из всех оставшихся сил, и исчезает за ней. Им придется постараться после этого концерта убедить директора.

А сейчас у них впереди последний, самый сложный в моральном плане концерт.