— Всё, все готовы? — спросил Крис. Его бровь дрогнула.

— Да, конечно, — отозвался из-за стола Джисон и рассмеялся, откладывая очередной поддельный загран паспорт. Остальные участники лишь кивнули в ответ лидеру.

      По Яну проходит дрожь, ему всё чаще стало казаться, что под кожей ползают какие-то твари. Бан волнуется за него, но Чонин не может даже объяснить ему всё то, что хочется. А ведь ему сейчас идти и вандалить вместе с Хваном, отвлекая тем самым большую часть полиции.

      На диване, что был единственным мягким местом приложить задницу, расположились трое: Сынмин, что наплевательски смотрел на всех одним глазом, Чанбин, без устали поднимающий тяжеленную гантелю, и Феликс, который в очередной раз прикрывает своё лицо маской. Хёнджин всегда на это ругается, но ответ Фела всегда один: «У меня липра¹, не смотри!». Хван после закатывает глаза и уводит парня в другую комнату. Что происходит там — знает только Сынмин, который хранит эти разговоры, как врачебную тайну.

      Минхо по своему обыкновению находился рядом с Джисоном. Признаться, Мин ощущал потребность в постоянном присутствии Хана. Только рядом с ним Ли чувствовал себя более спокойным и не волновался. Джи лишь ради парня набил себе на спине огромную рыбину, туловище которой подходило к хвосту русала на руке старшего.

      Мин туго натягивает на руки кожаные перчатки, наблюдая, как Хан с детской улыбкой на губах клеит фотографию Сынмина на паспорт. Сам же Ким не проявлял даже признаков жизни, разве что пальцы бегали клавиатуре ноутбука.

— Сынмин, отвлекись от работы за ноутом на 10 минут, — сказал Бан. — Неужели ты забыл о своей абиотрофии²?

— А ты теперь всегда будешь тыкать меня носом в то, что грабанул какого-то идиота и сводил всех нас в частную клинику на обследование? Мне кажется, что было бы лучше, если бы мы все оказались в неведении. Вот, особенно Джисон! — Ким всё же закрывает ноутбук и указывает на Джи, который оторвался от своего дела.

— Сынмин, прекрати болтать лишнее, — остановил его Чанбин. Его гантель громко стукнулась о каменный пол. Феликс подскочил на месте.

— Вот опять!

— Хватит вам обоим надувать шары ссоры, замучали уже, — ворчит Хёнджин. Он разрисовывает каменную стену красками. Вырисовываемое изображение было многим непонятным, и лишь Хан видел действительно то, что изображал Хван. Порой Хёнджину тяжело, очень тяжело. Его глаза просто не видят весь спектр красного, поэтому его рисунки чаще всего синие или чёрно-белые. Но сейчас его рисунок пылал красным, благодаря, купленным Крисом, специальным линзам. Много крови, огня и кричащих людей. Он рисует то, что сам и творит — вандализм, перетекающий в полный хаос.

— Нам пора, — Бан первым выходит из отопляемого гаража, дожидаясь остальных на улице. Его голову снова пронзает острая головная боль. Как же он хотел вырвать с корнем эту боль, что возвращается к нему раз за разом, не желая отпускать.

      Минхо оставляет поцелуй на пухлой щеке Джи и хватает шлем со стола. Джисон на прощание успевает только ущипнуть его за ягодицу, отчего хихикает себе под нос. Чанбин подхватывает автомат, с силой протирая своё лицо полотенцем, и уходит следом за лидером, закурившим сигарету. На улице появляются Хёнджин и Чонин, спорящие о том, куда повести митинг.

— Потом обсудите, сейчас ваша задача стать Мамаем³ и разнести хотя бы одну улицу к хуям, понятно? — кашлянул Крис и растоптал сигарету носком ботинка. — Поехали.

      Минхо скрывается между гаражами, когда Хван и Ян быстрым шагом исчезают за поворотом, крича свой лозунг: «Демократия придумана правительством! Вас всех обманывает авторитарный режим!». Он надевает шлем и присматривается к машинам. Все без замочной скважины, Ли злится. Наконец, он находит подходящее авто и взламывает дверь. Яро снимает пластик под рулём и замыкает проводки так, что машина заводится.

— Ты думаешь, что украденных денег хватит? — Чанбин внимательно смотрит на Бана.

— Нет, только Хвану на новые линзы и тебе на качалку. Полноценную химиотерапию и операцию никто из остальных не получит, даже Феликс, которому это жизненно необходимо…

      Крис кусает губы. Он не может допустить того, чтобы кто-то из участников группировки умер. Умер после всего того, что сделал для них Чан — буквально вживил в них желание жить. Он любит всех как своих родных детей, на плечах лежит просто огромная ответственность за ребят. Без Криса они бы так и остались не пойми где. Нет, Бан не чувствует превосходства и не требует от них благодарности: он сам решил взять под своё крыло столько беззащитных, которые развили в себе талант, пусть и преступный. Чан увидел, что этим можно воспользоваться, и направил всю энергию в нужное русло, что позволяло ОПГ держатся на плаву и даже выделять деньги на лечение особенно больных участников.

— Послушай, Крис, а почему ОПГ «Ромашка»? — усмехается Со.

— Это безобидно, пока не узнаёшь, что ОПГ может провернуть всё, что угодно. Мой брат хотел назвать свою группировку «Жёлтые тюльпаны».

— Он флорист что ли?

— Нет, он просто ебанутый.

      Минхо резко останавливается возле парней, поднимая пыль от дороги. Они быстро заскакивают в машину, и Ли даёт по газам. Чанбин и Бан натягивают на лицо балаклавы, Со проверяет магазин автомата, Крис раскрывает сумку под деньги.

***

      Пока парни ехали к банку, скрипя шинами угнанной машины, Хёнджин и Чонин собрали за собой огромную толпу, которая возмущённо кричала протесты против установленного правительства. Толпа громила всё на своём пути: ломала скамейки, разбивала стеклянные витрины магазинов, опрокидывала мусорки, поджигала выданные им всем листовки о предстоящих выборах. Она была недовольна установленными налогами и прочими законами, что так нагло были приняты государством.

      Начали появляться полицейские машины, сами представители внутренних органов, одетые до зубов, громко орали и просили разойтись немедленно по своим домам, но толпа и слышать про это не хотела. Она с ещё большей яростью напирает, ещё больше крушит. Полиция ступорится пару секунд, пока не вспоминает о существовании дубинок и слезоточивого газа.

***

      Джисон поёт себе под нос, откладывая последний поддельный паспорт. Он с упоением оглядывает свою работу и откидывается на спинку стула. Феликс начинает дремать. За этот месяц парень вымотался капитально. Его заказы редки в практике ОПГ, но когда они всё же поступают, то всегда являются энергозатратными. Фел буквально не бывает в штаб-квартире, целыми днями пропадая на слежке за кем-то. Это несколько раз на дню менять одежду, внешность, порой даже голос. Парню, болезнь которого заставляет буквально гнить, всё сложнее и сложнее становится тащиться за объектами, везде, где только можно и нельзя. Сынмин, что снова начал бегать пальцами по кнопкам, отключает камеру одну за другой. Он с лёгкостью взламывает систему безопасности банка и наводит хаос. Кима, определённо, это смешит, хотя он отличается из всех участников тем, что чувства юмора у него, как и самого юмора, как такого нет.

***

      Ян и Хван, затерявшись в толпе, покидают бойню, возвращаясь в штаб-квартиру. Явно довольные и повеселевшие, они смеются с оставленного после них разгрома, ведь оба заинтересованы в нем. Парни были лучшими друзьями, один был вандалом, а другой — хулиганом. С учётом схожести их взглядов и идей, именно Хёнджин и Чонин первые поладили друг с другом.

— Они ещё не вернулись? — удивлённо спросил Хван, стоило ему очутиться на пороге.

— Не-а, — чавкнул яблоком Сынмин. — Они только зашли.

***

      Крис выпинывает дверь ногой и с грохотом врывается в банк, угрожая автоматом:

— Всем молчать, лечь на пол и не двигаться! — от слов головная боль усилилась в несколько раз — Я сказал не двигаться, мадам! Вы же хотите жить?

— Руки на стол, никуда не нажимать! Открывай сейф! — Чанбин оказался уже за стойкой рядом с банкиром. Тот обливается потом и дрожащими руками тянется к ручке сейфа. — Шевелись! У тебя 15 секунд открыть его!

      Дверь тут же щёлкнула, открывая вид на огромное количество пачек денег. Бин скидывает всё содержимое в сумку и ловко перепрыгивает обратно. Он порывается сказать ещё несколько слов, но тогда его голос запомнят, что опасно в сфере его деятельности.

      Выбежав из банка и прыгнув в салон машины, они слышат, как Минхо возмущается, что в этот раз они дольше обычного. Авто скрывается между дворами; сигнализация воет на весь район.

— Какого хуя? С хрена ли так рано? — волнуется Со.

— Нет, нормально. Сейчас бросаем машину и бежим домой. Я прячу деньги, и по сценарию нас вяжут.

— Не понял, — вскрикнул Мин, резко тормозя. Но вместо ответа он услышал звук хлопающих дверей и топот ног. Решив не отставать, Ли выпрыгивает следом и бежит за парнями, поднимая клубы пыли.

***

      Хан выселил через брань Сынмина с дивана и довольный развалился в подушках, желая обнять Минхо. Стоило ему об этом подумать, как дверь вышибает именно он. Парень скидывает шлем и перчатки.

— Готовьтесь к аресту, про ОПГ ничего не говорим, изображаем искреннее и неподдельное удивление, ведь какого хуя, — вскрикнул на последнем слове Мин, обращаясь лицом к вбежавшему Крису, — нас должны повязать?! Мы сидели как мирные граждане, читали газеты, взламывали пентагон и делали новые паспорта!

— Сядь и не психуй, — спокойно ответил Бан и скрылся в комнате.

— Обними Белку и не ори, я знаю, ты так можешь, — сказал Со.

      Минхо надулся больше, но подошёл к дивану и упал в объятия Джисона. Чанбин, усмехнувшись, садится рядом с Феликсом, который успокаивающе сжимает его бицепсы. Хван безразлично висел на плечах Кима, которому было по-прежнему всё равно на окружающих. Пожалуй, здесь нужно отметить: Сынмину всё равно на всех окружающих, кроме Хёнджина. Больше всего времени и внимания он уделяет именно ему.

      Ян, неожидавший столь громкого появления остальных участников группы, было кинулся за Крисом, но тот закрылся в комнате. Чонин было уже хотел пойти в общую комнату, но тут услышал шипение рации и голос лидера:

— Я сделал всё, как ты сказал. Можешь арестовывать нас.

— Ты хорошо поработал. Не думал, что лидер ОПГ втайне от остальных будет сотрудничать с полицией. Сейчас приедет наряд и заберёт вас. Если не расколитесь на допросе, то отпущу…

      Дальше Ян уже не слушал. Ощущение, что под кожей ползают насекомые, возросло в несколько десятков раз, его трясёт. Чонин вбегает в общую комнату, чуть ли не падая. Парни удивлённо смотрят на него, некоторые даже подскочили к нему, чтобы удержать Яна на ногах.

— Крис обманщик! Он предатель! Он сейчас разговаривал с детективом из полиции! Он подстроил всё это, чтобы нас арестовали! — быстро щебечет он и слёзы наворачиваются на глазах.

— Да быть того не может! — усмехается Чанбин.

— Да может! Откуда ему тогда быть уверенным, что нас арестуют?

— Подтверждаю слова Чонина: Крис только что закончил разговор с Чхве Куаном. Последняя фраза: «Ты можешь спасти свою шкуру, если расскажешь про своё ОПГ, как это делал раньше наедине со мной», — вклинился в разговор Сынмин.

      Парни начали роптать, гул нарастал. Никто не мог поверить в то, что их лидер предатель. Что он нагло заставил их всех работать на себя, заставил ограбить банк, а после вот так запросто сдал всех полиции.

— Всем оставаться на местах! — закричал мужчина, выпнув дверь ногой. В помещение врывается спецназ, что грубо арестовывает всех друзей.

      Они даже не успевают правильно среагировать, подумать или почувствовать что-то. В глазах Хана читается паника, а губы расплываются в непонятной улыбке. Он оборачивается на Минхо, который идёт следом. Дальше идёт Со, не менее взволнованный состоянием Феликса. Хван спотыкается, отчаянно сопротивляется, пока его не бьют дубинкой под колени.

— Эй, поаккуратней с ним! — срывается Ким и рычит.

      Чонин тихо пускает слёзы по щекам. Он разочаровался в Бане, в его доверии и любви. Настоящий Бан Чан никогда бы не сделал такое. Настоящий Бан Чан никогда бы не предал своих близких. Он никогда бы не предал его, Чонина.

***

— И так, Хан Джисон, верно? — спросил детектив. — Меня зовут Чхве Куан, Вам предъявляется обвинение в подделке документов и соучастии в ограбление банка.

— С чего бы это? Покажите мне ордер на мой арест и обвинения, подписанные прокурором, — гадко улыбается Джисон. — Вы не имеете право вот так заявлять. Вы же хотите, чтобы я говорил? С таким настроем я без адвоката разговаривать не буду.

      Детектив сверлит его взглядом. Его ужасно раздражали синие волосы парня, нагло сидевшего в наручниках, перед ним.

— Хорошо, ты же готов нам что-то рассказать?

***

— Я не буду говорить пока не увижу Джисона! — говорит Минхо, вскакивая со стула.

— Тише, гражданин! Он в соседней допросной, — успокаивает его полицейский, которого пугает разъярённый вид Мина. — С ним всё в порядке, вот, видите?

Полицейский показывает Ли монитор ноутбука, где в прямом эфире идёт трансляция камер из остальных допросных. Красные волосы Минхо начали тускнеть, он успокаивался.

— Мне бы хотелось услышать от Вас кое-что…

***

— Мы будем молчать?

— Я без адвоката ничего не скажу, — отрезал Сынмин, демонстративно отвернувшись от мужчины.

— Хорошо, а если так?

Перед глазами Кима появляется монитор, на котором к виску Хвана представлен пистолет.

— Это противозаконно! — вскрикнул он. Сердце бешено бьётся в груди, слишком резкий вброс адреналина в кровь - голова кружится.

— Тогда говори!

Парень кусает губы.

— Хорошо, я расскажу вам.

***

— Мальчик, ты вообще как попал в ОПГ?

— Я не мальчик! И никуда я не попал!

Несмотря на предательство Криса, Чонин не хотел, чтобы их всех засадили. Он не хотел наговаривать на других.

— Послушай, им же хуже будет, если ты и дальше будешь молчать. Каждый из твоей банды начал топить другого. А знаешь зачем? Чтобы скинуть вину и получить меньший срок.

Ян нервно теребит пальцы и думает, говорить или нет.

***

— Снимите с него маску.

— Нельзя! — кричит Феликс и опрокидывает за собой стул. Двое мужчин удивлённо замирают. — Если вы снимите её, то я ничего не буду говорить! Хоть казните и пытайте, а всё равно ничего не скажу!

Полицейские переглянулись и тяжело выдохнули. Они жестом показали Фелу садится на место.

***

— Ты же вандал.

— Почему? — усмехнулся Хван и облизал нижнюю губу с проколом.

— По тебе видно.

— Ты такой смешной… Так будешь слушать мою исповедь? Я могу и передумать, я такой не постоянный.

***

— Гражданин…

— Варежку закрой, пока я не разозлился. Сказал же, подожди, — рыкнул Чанбин.

— Чем дольше Вы молчите, тем больше на Вас вешают обвинений.

— Да дам я показания, чё ты ссыкуешь!

***

— Что, Бан Чан, страшно? Они все затопили тебя.

— Смейся сколько угодно, Куан. Всех опросил? Никого не забыл? Нас много, вдруг, кого пропустил?

— Не язви мне.

— Хорошо. Я расскажу то же, что и остальные, только свою версию, а ты уже сам решай, нужна она тебе или нет. А может ты поймёшь, что ты и вовсе круглый идиот и пидорас, — Бан смеётся.