Тёплый солнечный свет просачивался в комнату сквозь жалюзи, а утреннюю тишину прорезал нарастающий писк будильника. Зевая, Тадаши потянулся к прикроватной тумбочке за телефоном и выключил его. Часы показывали 9:30 утра. До открытия магазина оставалось ровно полчаса.

Когда страничка с будильником исчезла с экрана, Тадаши увидел уведомление из дискорда: 2 непрочитанных сообщения. Он расплылся в улыбке, уткнувшись лицом в подушку, и после этого поднялся с кровати.

У Тадаши был свой распорядок, которому он безошибочно следовал каждое утро. Такой вырабатывается сам по себе у человека, который растёт и живёт в одном месте более двадцати лет, работает там, а затем и перенимает обязанности руководителя. Он принял душ, оделся, приготовил завтрак, чтобы съесть его уже в магазине, залитом сонной дымкой утра понедельника. Улицы за окнами были заполнены прохожими, которые, казалось, так и не определились, одеваться им по летней моде или по осенней; погода в это время года представляла собой странную смесь того и другого. Сухие красные и оранжевые листья катались по тротуару и кружились в порывах прохладного ветра, но внутри «Сюжетных линий» было тепло и уютно. Тадаши подумал, что, может быть, днём воздух прогреется настолько, что они смогут открыть окна в зоне для чтения.

Дорога до места работы была настолько короткой, насколько это вообще возможно, учитывая, что он жил в маленькой квартирке прямо над магазином. Он спустился по задней лестнице, прошёл через подсобку и оказался за кассовой стойкой. Задержавшись на мгновение, он сделал глубокий вдох, наполнив лёгкие запахом книг: совсем новых и кем-то любимых подержанных, которым была выделена своя небольшая секция. Высокие стеллажи превращали не очень большое помещение в настоящий лабиринт, но было там и два открытых пространства: одно у окна, где люди могли устроиться в удобных креслах и почитать, а другое — в дальнем углу, в отделе детской литературы, где на стенах были нарисованы зелёные поля, высокие замки и фантастические существа. Пылинки лениво кружились в воздухе, подсвечиваемые лучами солнца. Тадаши никак не мог полностью избавиться от пыли, сколько бы ни убирался.

Тадаши улыбнулся, с гордостью оглядывая место, в содержание которого вкладывал столько сил. С маленькой фотографии на место, в создание которого вложила ещё больше сил, смотрела его мама.

Открыть магазин было проще простого: нужно было лишь положить наличные в кассу, записать баланс и отпереть дверь. Затем Тадаши мог вернуться за стол и насладиться завтраком. А пока он достал телефон, чтобы наконец прочитать новые сообщения.

Цукки (7:34am)

Доброе утро, Яма.

Какой чай пьёшь сегодня?

Тадаши так и засиял, глядя в экран, и принялся печатать ответ, чуть не выронив изо рта кусочек тоста.

Яма (9:45am)

доброе, цукки!!!

я пока не решил.

что ты сегодня слушаешь?

Тадаши убрал телефон в задний карман и пошёл в комнату, расположенную за прилавком. Свою чайную коллекцию он хранил в маленьком антикварном столе, который однажды приобрёл в комиссионном магазине, куда зашёл вместе с Кенмой и Акааши. Чайник уже засвистел, а он всё смотрел на упаковки с листовым чаем. Наконец он остановился на чёрном с клюквой — идеальном варианте для осени. Тадаши насыпал заварку в ситечко и залил горячей водой. Напоследок он сделал фотографию пакета, которую сразу же отправил Цукки, и вернул его на место.

Он снова отложил телефон, чтобы открыть магазин. Когда Тадаши отпер дверь и вышел на улицу, в утреннем ветерке чувствовался намёк на приближающуюся осень. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а потом оглянулся через плечо, посмотрев сначала на фотографию мамы, висящую за кассой, а затем на корзинку с подсолнухами на подоконнике. Лепестки уже начали увядать, но всё же отважно пытались противостоять надвигающимся холодам.

— Мы сделаем этот день хорошим, — пробормотал Тадаши. Мама говорила это каждое утро, сколько он себя помнил. Их всегда было только двое. А теперь, спустя четыре года после её смерти, оставался он один.

Тадаши засунул руки в карманы и, насвистывая себе под нос, вернулся в магазин. Он вынул из кружки ситечко, положил его на блюдце и отхлебнул чаю. На телефоне уже было два новых уведомления и он, введя пароль, с улыбкой прочитал:

Цукки (9:55am)

Отличный выбор.

Я нашёл плейлист с акустическими инди каверами. Вот ссылка.

Тадаши закатил глаза, открывая ссылку. Его телефон соединился с колонками и начал проигрывать музыку.

Яма (10:03am)

это самая хипстерская фигня из всех, что ты мне кидал.

Цукки (10:04am)

Неправда.

На прошлой неделе были каверы инди групп на песни других инди групп.

Тадаши рассмеялся вслух. Это было слишком низко для них обоих. Потом они ещё полдня провели за обсуждением преимуществ и недостатков каждого кавера перед оригиналом. Внезапно Тадаши вспомнил, какой сегодня день, и, нахмурившись, написал:

Яма (10:05am)

подожди, у тебя же сегодня та Очень Важная Штука по Работе? почему ты пишешь мне?

Цукки (10:05am)

Потому что не хочу браться за Очень Важную Штуку по Работе, естественно.

Не волнуйся, она только днём.

И я всё уже доделал. Если продолжу на это смотреть, то обязательно попытаюсь что-нибудь поменять и всё испорчу.

Яма (10:06am)

хорошо.

в таком случае, рад помочь. 😜

Тадаши не имел ни малейшего представления, что именно Цукки называл «Очень Важной Штукой по Работе». Он даже не знал, чем Цукки вообще занимался. У них была своя система, по которой они разделяли предстоящие задачи: Работа на каждый день; Штука по Работе для чего-то, слегка выбивающегося из обычного расписания; Важная Штука по Работе для событий, которые сильно влияли на привычный график. Тадаши отнёс бы повседневные рабочие обязанности в первую категорию, поступление товара или инвентаризацию — во вторую, а автограф-сессию или общественное мероприятие — в третью. У них ещё ни разу не бывало Очень Важных Штук по Работе, и Тадаши, надо признать, было невероятно интересно, что бы это могло быть.

«Правила, — напомнил он себе. — Никакой личной информации».

Яма (10:08am)

там всё готово?

Цукки (10:09am)

Сильнее не подготовятся 🙄. Поскорее бы уже час дня.

К сожалению, у меня скоро другая Штука начинается, так что мне пора.

Колокольчик, висящий над дверью, весело зазвенел. Тадаши оторвал взгляд от экрана и увидел, что внутрь зашёл Кенма. Тот состроил забавное выражение лица, снова застав своего друга уткнувшимся носом в телефон.

— Доброе утро! — радостно поздоровался Тадаши. — Чай будешь?

Он быстро отправил последнее сообщение:

Яма (10:10am)

конечно! надеюсь, всё пройдёт хорошо!

Кенма выглядел немного раздражённым — скорее из-за того, что просто не любил утра, чем из-за Тадаши. Он был почти уверен, что ещё не успел сделать ничего такого, что могло бы его разозлить.

— Кофе, если есть, — пробормотал Кенма, как будто бы не знал, что Тадаши покупает кофе специально для него и Акааши.

— Как скажешь, безбожник.

Тадаши никогда не был особым любителем кофе, а после колледжа совсем охладел к этому горькому напитку, но Кенма и Акааши пили его в таких количествах, словно черпали в нём жизненные силы. Как раз для них в задней части магазина, рядом с коллекцией чая, стояла маленькая кофемашина фирмы Keurig. Готовя чашку для Кенмы, Тадаши тихонько подпевал льющейся из колонок песне, а когда обернулся и увидел друга, лежащего лицом вниз на прилавке, то чуть не пролил кофе, с трудом сдержав смех.

— Ну совсем как маленький, — поддразнил Тадаши, дважды постучав донышком кружки по деревянной поверхности, чтобы вернуть Кенму в царство живых. Кенма выпрямился, убирая с лица обесцвеченные волосы. — Поздно лёг?

— Спасибо, — тихо ответил он. — И да. Доделывал работу для Акааши.

— Можно работать не только в промежуток между десятью вечера и тремя утра, — мягко упрекнул Тадаши, взяв собственную кружку с чаем.

— Я становлюсь более творческим, талантливым и работоспособным, когда не сплю, — протянул Кенма. — Лайн у того художника был ужасный. А надо было ещё проследить за тем, чтобы Акааши хоть немного поспал. Начальство такими темпами его с в могилу сведёт.

Как будто Кенма не делал с собой то же самое. Да что там, все они. Кенма чокнулся кружками с Тадаши и сделал большой глоток кофе. Тадаши, улыбнувшись, отпил чай. В управлении магазином ему нравилось всё, но вот такие тихие моменты, разделённые с самым первым другом, входили в число особенно любимых.

(И, да, первый друг появился у него только в колледже… но кого волнуют подобные детали, когда им уже под тридцать? В детстве Тадаши был одинок, а теперь — нет. С Кодзуме Кенмой он познакомился на первом курсе, когда их поселили в одну комнату в общежитии, и Тадаши сразу почувствовал что-то общее с ним, те же печаль и одиночество, что окружали его самого. Чуть позже к их дуэту добавился прилежный и тихий Акааши Кейджи, и дружба мало-помалу сточила острые осколки, которые впивались в сердце и лёгкие Тадаши, сколько он себя помнил.)

Кенма и Акааши были его первыми друзьями. И всё же…

— Твой телефон пиликал, пока тебя не было, — сказал Кенма. Тадаши мгновенно схватил его и разблокировал. Последние сообщения Цукки были простыми и короткими.

Цукки (10:11am)

Должно пройти нормально. Наверное.

Хорошего тебе дня, Яма. Спишемся позже. 🙂

Тадаши поймал себя на том, что прижимает подушечки пальцев к губам, на которых появилась лёгкая улыбка — отражение той, что он видел на экране. Он тут же вернул своему лицу более нейтральное выражение, но Кенма всё равно заметил и ухмыльнулся.

— Заткнись.

— А я ничего и не говорил. — Как будто его изогнувшиеся губы не таили в себе больше слов, чем любая из стоящих на полках магазина книг.

— Тебе и не нужно, — возразил Тадаши, откладывая телефон в сторону. — Он мой друг.

— Конечно. — Кенма закатил глаза, сделал ещё глоток кофе и направился к стеллажам, чтобы начать инвентаризацию. — Друг. Ты сам-то в это веришь?

— Да. — Тадаши взял планшет, готовясь записывать со слов Кенмы, чего им не хватает. — Конечно, мы друзья. Я много о нём знаю.

— А своё имя он тебе сказал? — Даже не видя его лица, Тадаши понял, что Кенма иронически нахмурился. — Сколько ему лет? Кем он работает? Он вообще в Токио живёт?

— С прошлого раза ответ не изменился, — сказал Тадаши. — Нет. Что там у нас с фэнтези?

— Надо бы добавить Ротфусса, Геймана, Оно и Мураками. А Р.Р. Мартина тут слишком много. Можно я уберу?

Тадаши хихикнул.

— Нет. Они хорошо продаются.

— Но они же ужасны.

— Мы не составляем ассортимент, основываясь на личных предпочтениях. — В голове у Тадаши промелькнуло горько-сладкое воспоминание о том, как мама сказала ему то же самое, когда он умолял её избавиться от «книжек про поцелуи», когда ему было восемь. Он оглянулся через плечо и улыбнулся её фотографии.

— Тогда в чём смысл держать свой магазин? — фыркнул Кенма, но спорить дальше не стал и вернулся к первоначальной теме. — Как ты можешь говорить, что он твой друг, если ты даже не знаешь, как его зовут? А если это кэтфишинг?

— Он никогда не просил денег, — резонно заметил Тадаши. — А если это всё-таки кэтфишинг, то что-то слишком уж долго меня обрабатывают. Мой банковский счёт это не окупит. Научная фантастика?

— Нужно докупить почти всё, — ответил Кенма. — Можно даже расширить список, этот жанр в последнее время набирает популярность. Кажется, в подсобке что-то ещё оставалось. Я могу этим заняться, пока ты просмотришь детский отдел.

— Договорились, — согласился Тадаши. Кенма вышел из лабиринта стеллажей, и его золотые глаза наконец встретились с глазами Тадаши.

— Я и сам не хочу постоянно поднимать эту тему, — начал он. — Ты волен сам принимать решения. Но я же вижу, сколько времени ты проводишь за разговорами с ним… Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, ладно? Не хочу, чтобы ты пропустил что-нибудь, пока переписываешься с человеком, который даже своего имени тебе не говорит.

Тадаши сразу понял, что он имел в виду. Он покраснел и отвёл взгляд, который упал на потухший экран телефона.

— Всё совсем не так.

— А улыбка твоя говорит об обратном. — Кенма ткнул пальцем в щёку Тадаши, проходя мимо. — Но я пока оставлю тебя в покое.

Тадаши кивнул и мысленно сбросил внутренний таймер, отсчитывающий время до очередного раза, когда Кенма или Акааши заговорят о его таинственном интернет-друге. Затем он отправился в детский отдел, слегка фальшиво подпевая песням, и провёл остаток утра за инвентаризацией товара.

***

Вот как всё началось:

С началом Олимпиады 2021 года Токио стал гудеть радостными возгласами и болтовнёй. В город, где вырос Тадаши, съехались спортсмены и болельщики со всего мира, превратив улицы в площадки для непрекращающихся празднований побед любимых команд. Тадаши очень хотелось сходить на волейбольные матчи, но он не мог заставить себя закрыть магазин, когда появилось столько новых покупателей. Да и отдать баснословную сумму за билет тоже не мог. Поэтому Тадаши смирился со своей участью и вместо похода на стадион спускался в магазин с ноутбуком и включал прямые трансляции. А чтобы компенсировать отсутствие рядом таких же болельщиков, ему пришлось присоединиться к дискорд-серверу, посвящённому японской сборной, и отключить уведомления от всех каналов кроме того, где обсуждали мужской волейбол.

Yama’s_Not_Your_Mama

охреНЕТЬ, вы ВИДЕЛИ, как хината забил?

bokutobabe

ах, мне бы такую грудь, как у бокуто 🤩😍🥵 можно было бы забыть про одиночество

#1MSBY_Fangirl

здравствуйте, мистер мия, я свободна в четверг, а вы свободны в четверг?

Man From The Moon

Мяч разогнался, наверное, до 190 км/ч. У либеро не было и шанса.

WHORE-shijima

сэр. ваши бёдра. СЭР.

here’s how kagehina can still win

ребят как думаете смотреть в глаза своему лучшему другу после каждого розыгрыша это по-гейски или?

Yama’s_Not_Your_Mama

реально???? клянусь, я уже вижу, как у него появляются синяки.

sakusa kiyoomi’s used surgical mask

как думаете, сакуса наступит на меня, если я вежливо его попрошу?

#1MSBY_Fangirl

думаю, на мию он наступает даже без постоянных просьб, если ты понимаешь, о чём я 😩😜😘

sakusa kiyoomi’s used surgical mask

божечки, и правда

Man From The Moon

Ну всё, с меня хватит.

@Yama’s_Not_Your_Mama, ты тут единственный, кто не выпячивает своё сексуальное возбуждение. Напиши мне в личку, если хочешь нормально обсуждать игры.

Тадаши хихикнул. Человек с Луны — Цуки кара кита отоко — был одним из немногих, кто писал об игровом процессе, а не пел дифирамбы внешности спортсменов. Тадаши окинул взглядом магазин, который пока пустовал (была середина дня, и большинство туристов наблюдали за соревнованиями), и открыл диалог. На аватарке у Человека с Луны была простая фотография полной луны над горой. Тадаши задумался, не сделал ли он её сам.

Он написал: «привет, это yama’s_not_your_mama! хотя ты, наверное, уже понял по нику. можешь называть меня просто яма. я буду очень рад пообсуждать матчи, но на всякий случай предупреждаю, что тоже немножко фантазирую об игроках. просто мне хватает ума не выставлять это на всеобщее обозрение».

Почти сразу же рядом с аватаркой Человека с Луны загорелся зелёный огонёк. Тадаши зачарованно наблюдал за тем, как появляется и исчезает надпись Man From the Moon печатает…, и, наконец, получил ответ:

Справедливо. Я ценю твою честность.

Ты тоже можешь сократить моё имя, если хочешь, но я не могу придумать, как именно.

Пока Тадаши читал сообщение, собеседник изменил его ник в чате на «Яма». Расплывшись в улыбке, он застучал пальцами по клавиатуре.

Яма

надеюсь, ты не обидишься.

И потом, не дав себе времени передумать, изменил ник Человека с Луны на «Цукки».

Цукки

Конечно, нет.

Цукки?

Яма

Что, не нравится?

Цукки

😑

Я подумаю.

Вау, ты видел приём Яку?

Яма

о, КОНЕЧНО, это было охренеть как круто!

и ПАС КАГЕЯМЫ

такой БЫСТРЫЙ

я где-то читал, что хината, кагеяма и нишиноя учились в одной школе. как думаешь, это правда? похоже на то.

Цукки

Лол

Правда.

Думаю, Ное понравится, что кто-то о нём помнит.

Тадаши немного удивился такой фамильярности, но в пылу игры совершенно об этом позабыл. Пару раз ему приходилось отходить от компьютера, чтобы помочь покупателям (он пытался с помощью онлайн-переводчика вести разговоры на английском, русском, китайском, тайском, испанском, вьетнамском, малайском и кхмерском языках, и иногда случались забавные казусы), а каждый раз, когда он возвращался, его ждала новая остроумная шутка или комментарий по ходу матча.

Тадаши переписывался с Цукки на протяжении всей Олимпиады. Сначала они говорили исключительно о мужском волейболе, но в тот вечер, когда японская команда взяла золотую медаль, в порыве радости они перескочили и на другие темы: стали обсуждать любые другие виды спорта и в общих чертах рассказывать друг другу о себе. Тадаши узнал, что Цукки, как и он, начал увлекаться волейболом из-за того, что сам играл в старшей школе, они даже оба были капитанами команд на последнем году обучения. Цукки в конце концов объяснил, почему ему так неприятно видеть те похабные вещи, которые люди пишут об игроках японской сборной. Оказалось, что с некоторыми из них он был знаком ещё со школьных времён. После этого признания Тадаши стало немного комфортнее с ним общаться, потому что это означало, что Цукки был примерно его возраста, плюс-минус пару лет.

(— Он мог и соврать, знаешь ли, — заметил Кенма несколько месяцев спустя.

— Да, — согласился Тадаши. — Но было бы глупо лгать о таком.)

Тадаши думал, что с окончанием Олимпиады придёт конец и их общению. Он, конечно, не горел желанием его прекращать, но и не знал, как лучше сказать «слушай, ты правда крутой, и мне нравится с тобой разговаривать, может, продолжим это дело?»

Однако на следующий день после завершения игр Тадаши узнал, что все его страхи были напрасны. Проснувшись с утра, он обнаружил новое сообщение от Цукки, что стало привычным за последние три недели.

И они продолжили общаться. Много. Почти каждый день. И постепенно выработали для себя правила, позволяющие сохранять безопасность и анонимность:

1. Никаких имён;
2. Никаких лиц;
3. Никакой личной информации.

— Это… прямо скажем, необычное соглашение, — дипломатически заключил Акааши, когда это всё только началось, пролистывая их диалог. Между его бровями пролегла небольшая морщинка. — Но если вам нравится общаться, то мне не к чему придраться.

— Мне есть к чему, — заявил Кенма. Он недоверчиво уставился на телефон Тадаши, как будто этот таинственный Цукки в ту самую секунду подслушивал их разговор. — Ямагучи, это какой-то бред. А если он попытается тебя взломать? Или будет просить денег? Или пришлёт фотку члена? А если он сталкер и хочет тебе навредить? А если он просто пропадёт?

— Этого не случится, — терпеливо настаивал Тадаши. — Мы просто разговариваем. Мне нравится с ним общаться, и мы оба знаем, что на этом всё. Это интернет-дружба, а не сайт знакомств. Если что-то такое произойдёт, я просто его заблокирую и обращусь в полицию. И это явно ненадолго. Мы ещё немного пообщаемся и постепенно перестанем. У нас же куча своих дел.

С тех пор прошло больше года. За всё это время Цукки ни разу не попросил денег и не прислал ему ничего неожиданного или неподобающего. Акааши и Кенма раз в пару месяцев интересовались, как там дела с таинственным интернет-другом, и каждый раз с удивлением и лёгким сомнением выслушивали от Тадаши, что они всё ещё общаются и даже дружат.

Тадаши их за это не винил. Он и самому себе-то с трудом мог объяснить, как работают эти странные отношения, — как тогда объяснить друзьям? Как объяснить им, что маска анонимности позволяет с лёгкостью делиться самыми бессмысленными вещами, произошедшими за день, и вместе с тем обнажать самые сокровенные и болезненные секреты?

Цукки знал, что Тадаши травили в детстве. Знал, что мама воспитывала его одна и что она умерла. Знал, что Тадаши каждый день по ней скучает. Знал, что Тадаши не пьёт кофе, потому что от него учащается сердцебиение, а это негативно влияет на его тревожность, и что он любит чай, потому что каждое утро пил его с мамой. Он знал, что ник Тадаши в дискорде — это локальная шутка ещё со старшей школы; тогда волейбольная команда прозвала его мамой за безграничные терпение и заботу. Он знал любимые цвета Тадаши, его любимые книги и фильмы. Знал, что Тадаши любит животных. Знал, какую еду Тадаши попросил бы для последней трапезы. Он знал, что у Тадаши есть татуировки и что он хочет набить ещё. Он знал, что уже много лет Тадаши пытается обзавестись собственным садом, но у него мало что получается. Цукки знал то, о чём Тадаши не рассказывал даже своим друзьям: что иногда он сомневается, не выбрал ли работу из чувства долга перед покойной матерью, а не из любви к самому делу. Что тёмными, одинокими ночами боится, что его прокляли и теперь до конца дней он будет неловким, нежеланным и нелюбимым.

(«Я не могу найти ответ за тебя, да и тебе это не нужно, — сказал ему Цукки. — Я не знаю, чем ты занимаешься, но чувствую, что тебе искренне это нравится. Можно одновременно испытывать чувство долга по отношению к своему делу и наслаждаться им. А если оно перестанет тебе нравиться и ты захочешь найти что-то другое, то в этом нет ничего плохого. Судя по тому, что ты рассказывал о своей маме, вряд ли она бы стала винить тебя за то, что ты занимаешься тем, что делает тебя счастливым

И кстати, я не верю, что такой добрый и открытый человек, как ты, может быть нелюбимым».)

Более того, как объяснить, что это взаимно?

Тадаши знал, что у Цукки есть два лучших друга, которых он называл Тип 1 и Тип 2, и что он обожает их, как бы сильно они его не раздражали, потому что это его первые настоящие друзья. Тадаши знал, что у Цукки сложные отношения со старшим братом и что только недавно они начали налаживаться. Тадаши знал, что любимые животные Цукки — динозавры (а из них самый любимый — тираннозавр рекс), любимый фильм — «Парк Юрского периода», любимый цвет — зелёный, а любимая еда — клубника. Он знал, что в детстве Цукки немного задирал других детей, но теперь сожалеет о своих жестоких поступках. Тадаши знал, что его ник в дискорде тоже произошёл от локальной шутки и что его выбирали Тип 1 и Тип 2. Тадаши знал, что Цукки умный, сообразительный и обладает острым чувством юмора. Он знал, что большую часть детства и даже сейчас, уже во взрослом возрасте, Цукки чувствовал себя до боли одиноким. И что он пытался заглушить это одиночество, читая и сочиняя фэнтези истории. Он знал, что втайне Цукки ненавидит свою работу, и что его самая сокровенная мечта, которую он отчаянно желает и вместе с тем боится осуществить, — это публикация собственной книги.

(Цукки так ревностно оберегал своё творчество, что до сих пор не показал Тадаши ни одной своей работы. И, насколько ему было известно, читать их доводилось только его старшему брату.)

Как объяснить друзьям, что Тадаши не волнует, как Цукки зовут на самом деле? Что вообще не важно, кем он работает и где живёт? И вовсе не обязательно знать, как Цукки выглядит, чтобы называть его своим лучшим другом.

Да, иногда Тадаши лежал в постели, положив телефон на живот, уставившись в потолок и глупо улыбаясь. Да, ему было интересно, что могло бы произойти, если бы они встретились. Да, он представлял, какого цвета волосы и глаза Цукки, как выглядит его улыбка, как звучит его смех.

Ну и что? Это всё не важно. Правила есть правила. Они никогда не встретятся.

***

Кей постукивал ногтями по столу — ба-дум-дум-дум, ба-дум-дум-дум — и, подперев подбородок другой рукой, невидящим взглядом смотрел на экран своего компьютера.

«Проект расширения “Подпорки” на 2022-23 годы», — гласил заголовок презентации, напечатанный самым обычным шрифтом на бежевом фоне. Рядом с ним был логотип издательства: рукописная буква П, помещённая между двумя держателями для книг (Кей мысленно похвалил отдел маркетинга за солидный дизайн, но тут же передумал — на лицо отсутствие креативности). Он перепроверил все числа уже десять миллионов раз, сопоставил пару десятков демографических отчётов с картами города, плотности населения и прогнозируемой плотности населения, принял во внимание местные школы и университеты, проанализировал всех потенциальных конкурентов в поисках тех, кто представляет реальную угрозу...

В общем, презентация была готова к защите, Кей идеально выполнил свою работу, а время до часа дня тянулось бесконечно медленно.

Телефон, лежавший экраном вниз на столе, завибрировал, и Кей тут же перевернул его, чтобы прочитать новое сообщение от Ямы.

Яма (12:47pm)

удачи с Очень Важной Штукой по Работе!

(*•̀ᴗ•́*)و ̑̑

Цукки (12:48pm)

Спасибо, Яма.

Долго ты это печатал?

Яма (12:48pm)

обижаешь

я, как любой уважающий себя миллениал, просто скопировал и вставил

(๑˃̵ᴗ˂̵)و

(๑•̀ㅂ•́)و

видишь? это легко.

Кей тихо усмехнулся.

Цукки (12:49pm)

Я приму это к сведению.

Яма (12:50pm)

умничка.

ладненько, ты, наверное, занят ~ последними приготовлениями ~ не буду тебе мешать!

расскажи потом, как всё прошло! удачи!!

╭(♡･ㅂ･)و ̑̑

Кей моргнул и уставился на сердечко. Его щёки и кончики ушей сразу же порозовели, и тут раздался стук в дверь. Он быстро положил телефон экраном вниз, перевёл взгляд на дверь и увидел стоящего на пороге Куроо. Судя по самодовольной ухмылке на его губах, он стоял там уже некоторое время.

— Заткнись, — зашипел Кей.

Куроо вошёл в кабинет, а лицо его стало ещё больше похоже на морду хитрого кота.

— Я ещё ничего не сказал.

— Да, конечно, проходи, — съязвил Кей, повернув экран компьютера так, чтобы лучше видеть Куроо.

— Ой, да ладно тебе, — поддразнил Куроо. Он расстегнул свой модный пиджак и сел на один из стульев перед рабочим столом Кея. — Прости, что прерываю беседу с твоим дорогим Ямой.

— Ты даже не знаешь, с ним ли я переписывался, — раздражённо пробормотал Кей. Он посмотрел на висящие на стене часы и ещё усерднее взмолился, чтобы время шло быстрее. Куроо фыркнул.

— Да-да. Как будто ты улыбаешься чьим-то ещё сообщениям. Ты хмуришься и ворчишь, даже когда тебе пишут Хината и Кагеяма.

— Каждый день жалею, что рассказал тебе о нём.

Он действительно жалел о том, что на одной из совместных посиделок Куроо увидел его, пьяного, глупо улыбающегося в телефон, пока Яма писал о том, как проходит вечер игр, который он устроил со своими друзьями. Они играли в эрудита, и Яме достались ужасные буквы, а Куроо в какой-то момент заметил, что Цукки не обращает внимания ни на что вокруг, и, перегнувшись через его плечо, прочёл последние отправленные сообщения.

— Ни фига себе, Спэкс, кто это? — Куроо выхватил телефон из рук Кея и принялся листать переписку. Никогда ещё Кей не проклинал этого парня, который взял его под своё крыло в старшей школе, так сильно, как в тот момент. — Ого, да ты флиртуешь?

— Нет! — воскликнул Кей, и ему, конечно же, никто не поверил. Он забрал свой телефон обратно. — Отдай сюда. Это просто интернет-друг, с которым я часто переписываюсь.

— Часто? Насколько? И как долго?

Кей раздражённо стиснул зубы.

— Уже около полугода. Мы разговариваем каждый день. Ну почти.

Куроо улыбнулся — так широко и ярко, словно наступил его день рождения.

— Офигеть, Спэкс, не может такого быть! Теперь ты должен всё мне рассказать. Кстати, вам надо составить слово «неизбежно».

Кей отказывался воспринимать это слово как какое-то предсказание. И ещё отказывался позволять себе желать, оно им оказалось. Весь оставшийся вечер Куроо дразнил его из-за Ямы, и это вошло у него в привычку. Вот и сейчас…

— И всё равно ты с ним общаешься. И, что важнее, общаешься со мной, — сказал Куроо и даже указал пальцем на себя.

— У Хинаты и Кагеямы в эти выходные выездные игры. Ты — запасной вариант. — Куроо залился громким смехом, откинув голову назад, а Кей задумался о том, чтобы швырнуть в него пресс-папье. — Тебе что-то нужно или ты просто побесить меня пришёл?

Куроо улыбнулся ещё шире.

— Я же знаю, как ты ненавидишь презентации, поэтому подумал, что зайду поздороваться и отвлечь тебя. Надо было, конечно, догадаться, что твой Яма займётся этим вместо меня, — поддразнил он и притворно всхлипнул. — Дети так быстро растут.

Кей уже взял пресс-папье и теперь угрожающе взвешивал его в руке.

— Засранец.

— Ага, — со смехом согласился Куроо. Улыбка его стала натянутой. — Я в курсе.

Между ними повисла тишина, наполненная тяжестью сожалений: Куроо за свою жизнь натворил много всего, но никогда бы не признался, что те поступки гложут его до сих пор. Наконец, он похлопал себя по бёдрам и поднялся на ноги.

— Ладно, нам уже пора.

Взглянув на часы, Кей с удивлением обнаружил, что до совещания оставалось пять минут. Несомненно, худшей частью дружбы с Куроо было то, что она была искренней и ценной. Просто ужасно. Кей из прошлого каждый день горевал о том, какой оборот приняла его жизнь.

Коридоры головного офиса «Подпорки» не сильно отличались от других офисных зданий, в которых Кей успел побывать за последние несколько лет. Грязно-белые стены, серый ковролин на полу, заваленные бумагами столы, переваренный горький кофе в комнате отдыха. Кей уже дослужился до собственного кабинета, но до одного из угловых, с потрясающим видом из окна, о которых так мечтали многие, ему было ещё расти и расти. Но он был рад своей маленькой коробке посреди коридора. А если и не рад, то, по крайней мере, был ею доволен. А если всё же не доволен…

Что ж. Ничего с этим не поделаешь. Куроо первым вошёл в большой конференц-зал, с окнами во всю стену с одной стороны и массивным деревянным столом по центру. Специалисты со всех отделов корпорации заняли свои места за столом, где для каждого из них стояла порция обеда. От запаха холодной рыбы и чуть тёплого кофе у Кея скрутило живот.

— Может, уберём еду на время презентации? — небрежно спросил Куроо. — Или отнесём в заднюю часть зала, чтобы ничего не отвлекало?

Засранец. Кей одарил его благодарным взглядом исподлобья и отправился за подключённый к проектору компьютер.

— Готов, Цукишима? — поинтересовался Савамура Даичи из редакционного отдела, присоединившись к нему на подиуме. Кей задался вопросом, что Даичи здесь забыл. Ему даже не обязательно было приходить.

(«Кажется, ты забываешь, что другие люди заботятся о тебе, — написал однажды Яма. — Ты довольно милый, несмотря на твою стервозность. Да даже при всей твоей стервозности, я бы сказал».

Вспомнив об этом, Кей расслабил скованные напряжением плечи, сделал глоток воды и понял, что руки наконец перестали дрожать.)

— Да, — резковато ответил он. Даичи только кивнул, словно этого и ждал, и отступил назад.

— У тебя всё получится, — заверил он, показав Кею большой палец, и в одно мгновение оказался в другом конце зала. Кей с тоской подумал о том, что хотел бы пойти с ним.

Когда он открыл презентацию, в помещении воцарилась тишина. Кей окинул взглядом всех собравшихся и выпрямился в полный рост. Он вспомнил о подбадривающих сообщениях от Ямы и о смайлике с сердечком и почувствовал, как волнение притупилось.

— Добрый день, — поздоровался он и поклонился. — Для тех, кто со мной ещё не знаком, меня зовут Цукишима Кей, я ассистент директора по финансам и развитию. Я выслал краткое содержание сегодняшней презентации, а также расчёты и анализы, которые я вам продемонстрирую, каждому по электронной почте. Подумал сэкономить бумагу.

По залу прокатился смешок, словно Кей пошутил. Он был почти уверен, что только Куроо и Даичи знали, что на самом деле это не так. И ещё он был уверен, что Яма, даже зная это, всё равно бы посмеялся. Кей заметил, что за последний год его презентации стали гораздо лучше, а всё потому, что он стал представлять, как за ним наблюдает Яма. Образ в голове оставался размытым, бесформенным, чем-то напоминающим Истину из «Стального алхимика», но Кею было легче выступать перед коллегами, притворяясь, что вместо этого он разговаривает со своим другом.

— Так как предыдущие три квартала показали отличные результаты, я считаю, что сейчас оптимальное время для того, чтобы открыть новую торговую точку.

Кей пролистывал слайды с графиками, показывающими реальную готовность к расширению, и отвечал на одни и те же вопросы по меньшей мере по три раза. В какой-то момент ему показалось, что глава финансового отдела заснул прямо над планшетом; Куроо разбудил мужчину, «случайно» пнув его, когда вытянул под столом свои длинные ноги.

— Я сузил круг подходящих мест до двух, — продолжал Кей. Он переключился на слайд с изображением заброшенного участка, где остался только потрескавшийся асфальт, сквозь щели в котором пробивались сорняки. — В настоящее время цена этого участка достигла минимальной отметки за последние несколько месяцев; скорее всего, если она упадёт ещё немного, то его купит что-то другой. Расположение рядом с университетом позволит брать на стажировки студентов. А построив здание сами, мы будем иметь максимальную свободу в придании ему внешнего вида, соответствующего фирменным стандартам.

«Фирменным стандартам? Это каким?» — смеясь, спросил Яма, поселившийся на краю его сознания. А коллеги за столом закивали, будто в этих словах всё же был какой-то смысл.

— Недостатком, конечно, будут затраты на приобретение и зонирование участка и время, которое потребуется для строительства, — заключил Кей. Затем он нажал на кнопку и вывел на экран следующий слайд. — А это здание бывшего универмага в торговом районе. Мы пожертвуем гибкостью в обустройстве, но это позволит произвести открытие значительно раньше. Рядом расположены начальная и средняя школы и парк, всё это обеспечит большой поток покупателей.

— На первый взгляд всё идеально, — произнёс кто-то, чьего имени Кей бы не вспомнил даже под страхом смерти. — В чём тогда подвох?

— Прямо за углом находится небольшой частный книжный магазин. Показатели у них невпечатляющие, но они работают уже почти тридцать лет. Однако я не думаю, что это вызовет значительную конкуренцию.

— Через год его уже не будет, — пренебрежительно бросил глава финансового отдела. — Этим маленьким магазинчикам не по силам тягаться с нашими ценами и ассортиментом.

Кей пожал плечами. Он не нуждался в том, чтобы ему расхваливали «Подпорку». Он и так отдал компании несколько лет жизни и, как иногда казалось, свою душу.

— Может быть, — уклончиво сказал он. — По моим прогнозам, вероятность того, что магазин продержится год после открытия нашей торговой точки, составляет около пятнадцати процентов. Несмотря на небольшую потенциальную конкуренцию, я считаю, что этот вариант будет более полезной инвестицией в долгосрочной перспективе. По моим подсчётам, такое вложение будет от пяти до двадцати процентов выгоднее.

— А подсчёты Цукишимы никогда не лгут, — подхватил Куроо, ассистент директора по маркетингу. — И небольшая конкуренция ещё никому не вредила! Может, они прогорят, а может, нет. В любом случае, второй вариант идеален. А вы как думаете?

Помещение наполнилось приглушёнными разговорами. Кей слушал, но не придавал им особого значения. Его наняли, чтобы он работал с цифрами, а решения, принимаемые остальными сотрудниками компании, — это уже не его проблемы. Он снова и снова отвечал на одни и те же три вопроса, с огромным трудом подавляя желание послать генерального директора почитать файлы, отправленные ему на почту.

Наконец все сошлись на том, что новая торговая точка отроется через три месяца на месте бывшего универмага, недалеко от частного книжного магазина под названием «Сюжетные линии». Кей вздохнул с облегчением, когда ему сказали, что он может идти. Он вернулся в свой кабинет, расслабил галстук, сел в удобное кожаное кресло и закрыл глаза, потирая пальцами виски в попытке отогнать подступающую головную боль.

Кей по привычке разблокировал телефон. Уведомление о двух непрочитанных сообщениях обещало скорый подъём настроения.

Яма (1:23pm)

посылаю тебе позитивную энергию посреди презентации!!! (๑˃̵ᴗ˂̵)و

Яма (2:28pm)

как всё прошло??? ты там живой???

Уголок его рта приподнялся в медленно расползающейся по губам улыбке — самой искренней за весь день. Он почти написал: «Мне стало легче, когда я представил, что разговариваю с тобой, а не стою перед большим конференц-залом». Он хотел сказать: «Ты очаровательный». Хотел спросить: «Мы можем встретиться? Я думаю, нам стоит встретиться».

Но вместо этого ответил коротко и просто: «Всё прошло нормально. Как обычно».