Всё прошло лучше, чем могло бы быть. По крайней мере, никто не умер и Польнарефф, драматично ожидавший чего-то подобного, был мертвецки уставшим. Вообще-то его ожидания были близки к реальности, некоторые из них уже стояли одной ногой в могиле, балансируя, как циркачи, но продолжали шутливо отнекиваться друг перед другом. И сейчас они ехали в тесной машине, измученные, израненные и недовольные. Наверное, было что-то неизменное даже в этот раз: например, взгляды, которые Джотаро кидал из-под изношенной кепки на спящего рядом Какёина, как он едва ли сдерживался, чтобы не провести рукой по чужому перевязанному животу. Рана не была критичной, они уже месяц лечились в местной больнице, отходя от произошедшего,  но взгляд, которым одаривал одноклассника Куджо, был особенным. Жан-Пьер знал это на подсознательном уровне. Джотаро никогда ни на кого так не смотрел, по крайней мере Польнарефф видел его таким только тогда, когда дело касалось Какёина. Он смотрел осторожно, будто думая о том, что делает что-то, в какой-то мере, неприличное, неприемлемое. Или Польнареффу только казалось? Его губы были чуть приподняты и тело расслабленно, Какёин примостился на сильном плече. Джотаро был не против. И это удивляло.

Джотаро пугал размерами, пугал внушительностью и иногда жестокостью. Жан-Пьер не пожелал бы кому-то с ним столкнуться. На самом деле от него всегда веяло этим удушливым спокойствием, граничащим между крайней ненавистью и, как сейчас, беспредельной нежностью. Нориаки, по крайней мере, точно был его фаворитом. Если это можно было очеркнуть подобным образом. Если у Джотаро вообще могли быть фавориты, а не те, кого он просто не ненавидит. Польнареффу верилось с трудом, но верить хотелось: ему всегда казалось, что люди искушены любовью, несмотря ни на возраст, ни на опыт, ни на характер. И Джотаро, должно быть, тоже был очень даже искушён. Искушён настолько, что уже полчаса точно смотрел на лицо мерно дышащего Какёина. Он был счастлив, полон радостной вялости, несмотря на то, сколько суток они уже ехали. Жану-Пьеру мысль пришла запоздало. Джотаро улыбался, хоть и слабо и смотрел откровенно так, будто не обычный подросток сидел рядом с ним - Бог, солнце, муза, высшее существо. Вот, что он ощущал. И дело было не в том, что он не волновался о состоянии других членов команды, просто Какёин был для него другим. Это было уже почти что аксиомой. Нориаки был другим - в каком смысле, насколько - Польнарефф не знал, но ликование приятно разлилось в груди от полного осознания. Джотаро, если даже и не умел, любил его, как знал. Скрывал это, но разве от допытливого, зоркого Польнареффа убежишь?

Абдул пихнул его с заднего сиденья, как бы приводя в чувства и напоминая, что все, кто смотрели на Джотаро так долго, хорошо не кончали.

- Польнарефф, дай воды, - Абдул недовольно сглотнул, ожидая друга. В машине было тесно и вероятно поэтому они не могли везде расставить бутылки с водой. Вода была только в бардачке и багажнике. Польнарефф недовольно нахмурился, щёлкая бардачком спереди. Собственные щёки покраснели от мысли, что Абдул мог следить за ним и его гляделками на Джотаро.

- Мы скоро приедем? - голос Куджо разрезал тишину. Он уже не смотрел на Какёина, аккуратно придерживая плечи последнего, чтобы тот не заваливался вперёд.

- Ты спешишь? - резонно спросил Джозеф, который окончательно устал. Вести машину требовало тоже сил, которых уже не было. Они ехали прилично долго, потому что на полет в самолёте никто не согласился: все самолёты, в которых оказывался Джозеф, падали. Испытывать везучесть никому не хотелось, особенно после битвы с Дио. Они все знали цену жизни, которая до сих пор ощущалась горечью где-то во рту и тупой болью в сознании.

Было ясным как день то, что Джотаро бы не простил себе смерть Какёина. Не смог бы вернуться домой из Каира, не испробовав все природные и неприродные методы воскрешения. Какёин в какой-то поворотный момент стал для него дороже матери. Польнарефф знал об этом. Можно было быть слепым, но нельзя было не понимать то, что Джотаро испытывает к этому парню что-то на грани безумия. Помешательства.

- Нет, просто зад отсидел, - Джотаро вновь кинул взгляд на Какёина, добавляя, как бы между прочим: - и у нас много ран, я думаю, что лучше будет остановиться не так далеко от Египта. И мы едем уже третьи сутки без душа и нормального сна.

А ещё Польнареффу было самую малость смешно с выражения лица Какёина. Он выглядел беззащитно и глупо и ничего милого в его лице не было. Рот Нориаки был приоткрыт, из него текала капелька слюны по подбородку, а брови выглядели так по-мертвецки ровно, что если бы он их резко свёл, то Жан точно засмеялся бы, спаливая себя мгновенно. Но он был расслаблен и кажется это усилилось с тем, как Джотаро начал придерживать его от лишних движений по инерции вперёд. Это было удивительно. Было удивительно то, что Джотаро не противился, что Нориаки выглядел нелепо и оба были, судя по всему, достаточно разнежены. Жан хмыкнул и отвернул голову. На них было приятно смотреть и это стоило признать: мощный Джотаро, который выглядел пугающе под своей фуражкой и умиротворённо сопящий Какёин с девичьим, чуть ли не смазливым, личиком. Если бы Польнарефф их не знал, то подумал бы, что они женаты. И было у них что-то общее: строгость одежды? Манера поведения? Они подходили друг другу так, как подходят паззлы в коробке. Странное сочетание, но эти парни почему-то составляли цельную картину. Жан не знал, но это точно цепляло глаз.

И Абдул, жадно пьющий воду тоже цеплял. Польнарефф видел его отражение в зеркале. Чужой кадык дёргался заметно. И у Польнареффа тоже дёрнулся, когда он увидел, что немного воды протекло за шиворот чужой майки. Она мгновенно пропиталась, прилипла в том месте и белая прежде ткань уже имела кофейный оттенок. Если бы можно было убить взглядом, Мухаммед сделал бы это с охотой. Отражение работало всегда в две стороны. Если ты видишь кого-то, то тебя тоже видят. Жан потупил взгляд, будто нашкодивший котёнок, наконец начиная смотреть в окно, где пустынные пейзажи не внушали ничего хорошего.

- Мой внук накаркал, вероятно будет буря и нам реально придётся в скором времени высматривать отель, по такой погоде не поедешь, - Джозеф нахмурился, устало потирая нос и хрустя им. - Ладно, мы бы и не доехали, это будет долгое путешествие обратно, в конце концов и изнурять себя неразумно.

- С чего взял, что будет буря? - Цеппели, который до этого молчал, заговорил сонным голосом. Были свои приоритеты в том, чтобы брать такую большую машину. Например, кто-то мог удобно спать на задних сиденьях, полностью выпрямив ноги, пока остальные забывали о нём. Цезарь зазевал.

- Тревога, очень заметное чувство, - Джозеф пожал плечами, будто это было очевидно.

- Хочешь сказать что твоя тревога влияет на погоду? - Цезарь, судя по всему, усмехнулся. В его голосе заскользил привычный сарказм. - Ты ничем не отличаешься от своей суеверной жены.

- Цезарь, дело не в тревоге, а в тишине. Даже для пустынной местности слишком тихо, поэтому и тревожно. Тишина всегда была предвестником бури, - Мухаммед вздохнул. В конце концов его друзья никогда не жили в тёплых странах и им было невдомёк. Иногда он забывал об этом. Вещи, более чем привычные и естественные для него, были неочевидными для остальных. И ему всё равно было хорошо среди этих разношёрстных людей. В этом и были плюсы дружбы.

- Ты вообще не должен был ехать, - Джозеф вжался пальцами в руль. Цезарь закатил глаза, - в прошлый раз ты чуть не умер и ты сам знаешь, что я не хотел, чтобы мои ошибки повторились.

- Остудись, дед, - Джотаро сказал достаточно громко, чтобы Какёин рядом поморщился, недовольно прижимаясь к чужой руке. Польнарефф мог поклясться, что Какёин что-то промурчал на низких нотах, но за общими голосами этого просто не было слышно. Только Джотаро мог в полной мере это ощутить, потому что мурчание всегда происходило из глубины груди и заставляло её характерно вибрировать. Куджо не подал вида.

- Ты идиот, - Цеппели выдохнул, стиснув зубы, - я не умер.

В машине повисла тишина. Для Джотаро и Какёина - долгожданная, для всех остальных, вероятно, гнетущая. Цезарь и Джозеф постоянно бранились, это было натурально, но сейчас они начинали задевать особенно болезненные темы, которые затрагивались предельно редко. Не в присутствии школьников и посторонних, по крайней мере. Джотаро не раз слышал их ссоры за стеной очередного дешёвого мотеля и чем больше слышал, тем сильнее понимал: они что-то скрывали. Они точно что-то скрывали от окружающих. Невозможно было плеваться таким ядом без причин. Даже Какёин с Польнареффом, чьи отношения были похожи на постоянное подтрунивание, время от времени вели себя почти нормально. Цезарь явно не был раздражён, как бывал Нориаки, прийдя после очередной перепалки с Польнареффом, он просто был задет. Чем? Джотаро не знал. Но это задетое, что-то очень дорогое, заставляло Цеппели злиться.

Мысли лезли в голову скудно, нехотя. Джозеф и Цеппели такие древние, что Джотаро навряд ли поймёт их хоть когда-нибудь. С чего старым друзьям так трепать друг другу нервы? Вероятно, чтобы задеть. Зачем? Куджо искренне не знал.

В этом была ирония, загадка и насмешка. Они убили Дио, но продолжали быть в неведении, почему иногда ненавидят один одного яростнее, чем заклятого семейного врага.

Джотаро посмотрел на Какёина. Его вид был более беспокойным, чем прежде и парень явно должен был скоро проснуться. Веки дрожали, а брови были чуть нахмурены. Куджо прислонился своими губами к его лбу, бессмысленно проводя по мягкой коже, оставляя смазанные поуелуи. Теплый, живой, дышащий. Джотаро нравилось, когда не надо было бороться за свою или чужую жизнь, когда Какёин не находился в опасности.

***

- Джотаро? - Какёин проснулся, стоило машине затормозить. Достаточно резко, Джозеф водил через пень колоду. Куджо надеялся лишь на то, что управление в скором времени перейдёт к Абдулу. Тот никогда не обгонял, никогда не тормозил так, что ремень больно впивался в грудь и водил достаточно плавно. - Что случилось?

- Мы приехали в отель, - Куджо доброжелательно улыбнулся, убирая затёкшую руку из-под чужой спины. Какёин протирал глаза спросонья. - Начинается буря, поэтому тебе лучше прикрыть нос чем-нибудь, пока мы будем идти. Мелкий песок может забиться в лёгкие.

- Спасибо, - Куджо сам не понял, за что именно его благодарили, но в общем и целом не высказал сопротивления. Какёин мог благодарить даже из привычки. Это не было чем-то необычным, он просто вежлив со всеми.

В отеле было богато. Арабы, как понял сам Джотаро, в отелях знали толк. Это было связано с конкуренцией и туризмом: плохой отель, скорее всего, не выжил бы, клиенты приезжали не только за видом моря, пустынь, бассейнов, но и за тем, чтобы лежать под кондиционером, есть с мраморных столиков и спать на приличных кроватях.

- Три номера, - Джозеф назвал привычную цифру. Они уже предполагали кто куда пойдет, точнее знали наверняка: иного исхода не могло быть. Некоторые из них просто не ужились бы, окажись в одном номере. Какёин, например, наверняка запротивился бы спать в одной комнате с Польнареффом, а Абдул точно не пошёл бы к Джозефу, который беспрерывно пытался напиться и рушил все исламские традиции. Они могли, конечно, переступив гордость и предубеждения, сделать это, но никто не хотел мучаться.

- Какёин идёт со мной, - коротко выдал Джотаро, даже не смотря на Нориаки. Тот всегда соглашался, а впервые вообще сам захотел быть с Джотаро. У последнего в голове всё ещё звучало чужое оправдание: "Потому что мы школьники". Это было глупо, никто бы не поверил, но Джотаро промолчал. Самому было стыдно сказать тогда о том, что он хочет быть с Какёином не потому, что они школьники, а потому, что друзья, потому, что с ним спокойно, потому, что Какёин не мешает ему и не вызывает раздражения, которое вызывал дед, слишком активный Польнарефф или не воспринимающий его, Джотаро, шуток Абдул.  Цезарь был для него не от мира сего. Он слишком часто кидался сарказмом.

Как и ожидал Куджо, никто не обратил внимания на брошенную фразу, кроме Какёина, который искренне улыбнулся ему. Будто эти слова реально играли роль.

Ключ был отдан и по какому-то особенному правилу его всегда брал Какёин. Ему не то, чтобы больше верили, просто он выглядел мягче, чем Джотаро. Всё его поведение говорило о том, что он лучше поищет методы компромисса, чем прямой ненависти. Вид Джотаро просто... Пугал. Даже если другие знали, что он внутри едва ли жёстче самого Нориаки, всё равно не питали к этому знанию веры. Он точно был немного нервным, это было навиду. От Джотаро стабильно воняло табаком, стресс давался ему тяжело и не без последствий. А ещё Какёин был немного ниже их всех и из-за этого другие тоже считали его более распологающим к себе и менее жутким. По крайней мере Джотаро он казался именно таким, когда Какёину каждый раз, чтобы посмотреть точно в глаза Куджо, приходилось немного приподнимать голову. Это было незаметно, но Джотаро просто ощущал эту разницу. Какёин был вообще до безобразия податлив. Даже слишком, учитывая, что он помогал убивать Дио. Джотаро сглотнул. С врагами всегда было иначе. Внешность Какёина играла против этих дураков. Они думали, что он ничего и не умеет в общем-то и выглядит как типичный выпендрёжник. Чего от такого ждать? Если бы Куджо думал так же, то Нориаки на самом деле имел бы все шансы убить его. Но Джотаро так не казалось.

Он считал его красивым. Это признание было странным. Замок протрещал, пока Какёин проворачивал ключ, держа в одной руке сумку со своими вещами. Тогда, впервые, когда они встретились в медпункте и сцепились в драке, Куджо посчитал его красивым и даже сейчас не отказывался от своих слов. Это было объективной правдой для него: красивее Какёина не была и собственная мать. И Джотаро даже не мог описать, чем именно он был красив. Всем? Джотаро нравились его волосы, нравились серёжки, которые так кстати подчёркивали немного пухлые щёки, нравилось крепкое тело в строгом гакуране. Он был похож на статую. Джотаро соврал бы, если бы сказал, что-то обратное. Ему всегда думалось, что именно с таких, как Нориаки, и лепят статуи: он был каноничным. Он был мощным, аккуратным, знающим свои слабые стороны и этим всем казался настолько прелестным, красивым, невероятным, что Джотаро хотелось иногда вознести его на Олимп, за особенно хорошо продуманный план по очередному убийству стэнд-юзера. Описывать красивое не имело никакого смысла; оно было само для себя и само по себе, ясное для того, кто на него глядел, слушал, взаимодействовал. И Джотаро делал это с похвальной щепетильностью.

- Абдул, если ты мне не дашь выкурить их сегодня, то я умру, - голос Польнареффа зазвучал за дверью, как и цокот его каблуков. - Прошу, ты меня дразнишь.

Джотаро закатил глаза до белков. Речь наверняка шла про гашиш, тут не надо было быть Шерлоком Холмсом. Они не могли просто мирно разложиться в отеле и отдохнуть, как нормальные путешественники. О нет, им надо было отрываться каждый раз как последний, изводить свои тела не только алкоголем, но и низкосортными наркотиками. Куджо ненавидел шум, который они устраивали, скурив по пять косяков в одну рожу.

- Он так молит, будто думает, что ему правда не дадут, - Какёин по-доброму усмехается и Джотаро выходит из прострации. В любом случае, ничего страшного не случится, пока рядом будет Нориаки. Этому нет человеческого объяснения. Просто рядом с ним ощущается эфемерная безопасность. - Абдул расколется как орех через полчаса, может и раньше. Если бы не хотел давать, то не сказал бы о существовании заначки вообще.

- Я не удивлюсь, если Польнарефф сам нашёл дурь у него в рюкзаке, - Джотаро хмыкнул, натягивая фуражку пониже.

- Я не удивлюсь, если Абдул сам купил её ради Польнареффа. Абдул не пробует наркотики, ты знаешь. Он только иногда пьёт с твоим дедом, поэтому он купил это не для себя, - Какёин пожимает плечами, будто ответ кроется в чём-то омерзительно простом, но они не договаривают. - Я очень хочу помыться, ты не против?

- Я попрошу на ресепшене бинты, - понимающе говорит Куджо. В их аптечке бинты кончились только недавно. Частично ушедшие на голову Абдула, частично ушедшие на живот Нориаки. Он знает как выглядят раны Какёина и тоже знает, что следы на животе очень нежные, они уже покрылись корочкой, но их всё равно надо обрабатывать и мазать пантенолом, чтобы не было проблем с заживлением и чтобы кожа быстрее восстанавливала себя.

Этим люди отличаются от вампиров. Восстановление стоит жизненных сил. Никто не вечен и Джотаро просто хочет позаботиться о том, что с его другом будет всё хорошо. Умение заботиться разделяет их и Дио резонным образом. Они не убивали ради удовольствия, потому что цена жизни всегда была непозволительно дорогой для простой её траты.

Какёин кивает. Совсем легко. Только сейчас Джотаро замечает, что волнистые волосы Какёина немного сальные и сам он выглядит так, будто из него сосали жизненные силы. Им необходим этот отдых. Спать все три дня в машине было ужасно. Постоянные смены, ссоры из-за того кто ляжет на заднем сиденье, где можно было нормально поспать и где вечно был Цеппели.

Какёин скрывается за дверью в ванной. Джотаро покидает номер, предусматрительно закрыв его. Жизнь научила тому, что лучше закрыть, чем не закрыть. Нориаки точно сейчас никому не нужен. Да даже если и нужен, то накуриться с Польнареффом они ещё успеют. Джотаро мечтательно вспоминал о том, что в последний раз всё кончилось тем, что эти двое просто тихо о чём-то болтали, а потом уснули на ковре. Так бывало далеко не каждый раз.

Пока на ресепшене молодая женщина всё пыталась его разговорить "А зачем вам?", "Кто-то поранился? ", " Вы выглядите очень зрело", Джотаро только вздыхал. Его не привлекали женщины, мужчины и кто бы то ни был, он просто хотел взять бинты без обязанности отплачивать этой милой даме чашкой кофе и романтической встречей. И тем не менее его совесть колыхало не только это. Здесь были его дед с Цезарем. Лишь слепой не заметил бы то, что между ними было что-то не то. Вообще не то. Цеппели курил пооддаль, Джостар болтал по телефону со Сьюзи, опираясь на стол ресепшена, не замечая ничего вокруг себя. Он делал это слишком громко. Это Джотаро понял сразу. Делал так, чтобы их диалог доходил до Цезаря, который нервно жался в углу и постоянно потряхивал ногой. Джозеф кидал на него эти странные взгляды, которые Куджо мог трактовать только как месть. Он будто говорил в своей голове, вновь повышая голос, нарочито мягко обращаясь к Сьюзи :" Ну что, получил Цезарино?"

Цеппели на балкончике рядом уже выкуривал не первую сигарету. Джотаро кидал на блондина и Джостара только выжидающие взгляды, будто вот-вот и придется разнимать, если они кинутся один на одного с кулаками, к чему они были близки как никогда. Ситуация достигала своего эпогея и Джотаро не стоило находиться вблизи.

Напряжением в воздухе можно было зарядить электростанцию.

Но он обязан был хотя бы заметить это. Возможно, он не был в силах их остановить, но они бы были осведомлены, что их проблема заметна. Джотаро казалось это правильным. А ещё он волновался за друга своего деда. Это было с родни чувству, которое он питал к собственной матери и ради которой был готов на многое. И ради Цеппели он тоже был готов. В конце концов именно он разделил с Какёином удар, если бы не он, то Нориаки мог бы сейчас передвигаться только в инвалидной коляске. Они оба были у него в долгу. За спасённые жизни, за то, что могли сейчас дышать.

Именно этому мужчине, покрытому тонким слоем мыльной пены, одетому в отвратительно розовую майку, он был благодарен сильнее всего. Иронично.

- Привет, Джотаро, - Цезарь потушил сигарету, вдавливая её в перила. Пепел посыпался вниз, на улицу. Судя по его выражению он старался не подавать вида, но Джотаро точно знал, что для его блондинистого знакомого курение не было привычкой. Он курил, когда было очень паршиво. - Позови Нориаки и других на ужин. На первом этаже ресторан. Слева от входа.

Он помолчали немного. Это было в порядке вещей, в отличие от Польнареффа и Джозефа лишняя болтовня их не веселила.

- Если что-то случится, - Джотаро кинул нечитаемый взгляд на заинтересовавшегося Цезаря, - можешь звонить мне, я всегда держу телефон включённым.

- Всё хорошо, - Цезарь постарался натянуть улыбку, но дрожащие пальцы выдавали его, как самого наивного студента. Ему не было пятнадць, он сражался с вампирами лицом к лицу и был однажды на грани смерти, но то, что происходило с ним сейчас, заставляло его дрожать. Джотаро сокрушённо вздохнул. Как же непробиваемы бывают люди со своей вежливостью. - Не волнуйся, Джотаро. Я тоже ношу с собой телефон и позвоню тебе или Какёину, если на то будет необходимость.

Польнареффа с Абдулом он встретил в коридоре. Они о чём-то спорили, Жан ярко жестикулировал, качал головой из стороны в сторону, пока Абдул шёл, заведя руки за спину и явно выламывыя себе пальцы. Джотаро устало помахал им и сказал про ужин. Отвлёкшийся от перемывания чужих костей Польнарефф кивнул головой и собирался явно уже пристать к ДжоДжо, но тот спешно прошёл мимо. Он не был настроен на то, чтобы ввязываться в чужие отношения и портить собственные с Польнареффом только потому, что сам был уже несколько раздражён. Раздражён потому, что неведение касательно произошедшего с Цезарем заставляло его быть более бдительным. Если Абдул сразу умел высказать в лицо все претензии - яростно и недовольно, то Джозеф шёл на месть и отстранение, а Цеппели просто прятался. Что они могли выкинуть было вопросом времени. Ощущение медленно действующей бомбы не покидало его ни на секунду.

Нориаки уже сидел на своей части кровати, промокая волосы полотенцем, когда Джотаро тихо вошёл в номер. Он был гол по пояс. Не то, чтобы Джотаро раньше не приходилось видеть его полуголым, но сейчас это было иначе. Он был беззащитен как никогда, немного сгорбленный и занятый своей причёской. А раны на животе Джотаро правда видел впервые. До этого ими занимались врачи и Джотаро понятия не имел, как с ними стоило обращаться. Он искренне надеялся, что Нориаки объяснит. Какёин явно заметил приход парня, но не спешил, плавно выполняя процедуру. Он неловко развернулся, раскладывая ткань позади себя по белому одеялу и осторожно укладываясь. Джотаро открылся полный обзор на чужой живот. Он был покрыт достаточно глубокими ранами, затянутыми корками и розовой кожой. Такие обычно не уходили, оставались на всю жизнь, подобно тем, которые Нориаки уже имел на своих веках. Они становились напоминанием о том, чего им стоила борьба. В любом случае, Джотаро был рад, что они выжили. Был рад и тому, что Нориаки не остался калекой. Эти уродливые шрамы были меньшим из возможных зол.

- Ты так смотришь, что мне становится неловко, - Какёин накрыл глаза предплечьем, чуть двигаясь в бок, давая Джотаро место, где тот мог сесть поудобнее. - Как я понимаю, ты не дашь мне даже шанса сделать это самому? - Какёин иронично кинул взгляд из полуопущенных век на то, как крепко Джотаро вцепился в бинты.

- Ты не сможешь сам себя перевязать, - Джотаро вздохнул, - узел должен быть на спине.

Откуда это знал Джотаро? Какёин усмехнулся. Теперь он точно понял, что Джотаро шарил по его спине, пока он, сгорбившись, спал в машине. И нащупал узел.

Брюнет устроился сбоку, доставая из сумки Какёина нужные мази. Сначала стоило разогреть их в руках, чтобы Нориаки не было неприятно. Он так и поступил. Кремообразная мазь легла на пальцы легко и по ним же так же прошлась.

- Только аккуратно, не сильно, - Какёин неловко поёрзал. Раны до сих пор стягивало болящее чувство того, что они заживали. Только на самых крупных были швы, которые стоило уже снять через неделю, чтобы они не срослись с кожей. Все остальные регенерировали сами по себе. - Не надо втирать, просто нанеси, оно само впитается.

Джотаро кивнул. Пальцы медленно прошлись по самому крупному шраму. Невесомо, почти щекотно. Он умел быть нежным, когда это требовалось и Какёин знал об этом. Знал нутром. Джотаро выглядел большим неуклюжим парнем, но его точность поражала. Не было ничего удивительного в том, что он мог бить в фарш чужие лица и касаться так, будто что-то могло растаять от одного его неверного взгляда. Какёин под ним плавился. Если бы Джотаро мог оторвать глаза от чужого живота, то наверняка был бы удивлён: Какёин едва дышал, чтобы его диафрагма не дёргалась. Щёки накрыл лёгкий красный оттенок, который до сих пор легально было скинуть на горячий душ. Давление поднялось за попыткой меньше дышать.

- Я не жалею, что мы убили Дио, - Джотаро поджал нижнюю губу, продолжая мазать Какёина, - Я бы сделал это снова. Твои шрамы они...

Джотаро хотел сказать "ужасные", но резко оборвал себя. Это было не до конца так, всё что было на Какёине не могло просто физически выглядеть нелицеприятно. Даже эти шрамы имели какой-то смысл. Они стали травмой Какёина, влияли на его жизнь. И Джотаро сожалел. Сожалел, что не успел, сожалел, что не смог уберечь от этого. Едва ли Какёина можно было остановить и убедить не драться вместе со всеми. Джотаро не смог бы сдержать его, даже если бы связал.

-  Гадкие? - Какёин, видимо, усмехнулся. Джотаро мог ориентироваться только на изменения в голосе. А он у Какёина ломался. - Я знаю, сам же полез раньше времени. Мог бы послушать Цеппели и не играть героя.

- Нет, - Джотаро слишком резко оборвал его, будто тот говорил чушь, - не гадкие. Просто страшные, знаешь, ты выглядишь достаточно хрупко и они выглядят так, будто ты был на грани. Будто они могли...

-Знаю, - Какёин сильнее откинул голову, расслабляя шею и давая Джотаро обзор и на неё. Джотаро мог поклясться, что у него самого начинали дрожать пальцы. Захотелось закурить. Навряд ли они с Цеппели имели одинаковые причины, но такая тяга к курению у обоих была сарказмом судьбы. - Извини. Я не хотел бы умирать, у меня есть причины жить. Но тогда готов был умереть за тебя. Я сам говорил столько раз Польнареффу, что надо драться, чтобы выжить. А поступил с точностью наоборот. Желание защитить тебя было сильнее желания жить.

Грустная улыбка тронула его сжатые в тонкую полоску губы. Они могли быть откровенными в таких вопросах. В вопросах, которые касались причин их встречи, причин, по которым они жертвовали самими собой. Всё ради дружбы.

Да, дружбы, точно.

Джотаро растрогался от чужого признания, дрожь не унималась. Были ли они друзьями, после того, что вместе пережили?

" Готов был умереть за тебя"

"И я за тебя тоже, " - подумал Джотаро, но промолчал. Подступающие слёзы щипали глаза. Отчаяние опять пробило его насквозь.

Он хотел бы выразить это отношение к Какёину словами, но как назвать того, за кого ты убил? Они не были любовниками, не были женаты и всё равно Джотаро очень лезли на язык эти слова. Он не мог адекватно описать диапазон того, что Нориаки вынуждал его испытывать.

Какёин готовился к тому, что ему придется расстаться с жизнью. Он бы не боролся за свою жизнь, если бы это спасло Джотаро. Джотаро тоже, но было что-то, что он очень хотел сказать. Это было непохоже на него. Он говорил слишком много в последнее время, когда они с Какёином оставались наедине.

-  Какёин? - Какёин всё ещё держал предплечье на глазах, слушая Джотаро, который с пониманием продолжал его собственные мысли. -  Когда я увидел тебя, то подумал о том, что лучше умереть самому. Знаешь, если будешь в следующий раз делать что-то... Подобное, то не забудь о том, что мы невольно связаны. Господи, что за боль.

- Хватит, - Нориаки вздрогнул от неожиданного тычка в пупок. Джотаро пытался самостоятельно развеселить его и Какёин невольно охнул, - слишком. Не серьёзничай, всё хорошо.

- Ты первый начал, - нейтрально заметил Джотаро. - Вставай, забинтую.

На боках кожа была уже другая. Мягкая, приятная, не похожая на мужскую. Джотаро обворачивал не слишком плотно. Какёину не стоило напрягать мышцы в этой области, они ещё наверняка отвратительно тянули и напоминали о том, как их рассекали. Джотаро прикрыл глаза. Ему было спокойно здесь и сейчас, рядом с Нориаки, который послушно сидел к нему спиной и что-то печатал в телефоне. Бинты не столько служили для защиты от микробов, сколько от прикосновений. Живот был предельно чувствителен, даже трение о ткань могло вызывать раздражение. Куджо в очередной раз вздохнул. Наверняка хуже самих ран было их лечение. Раны не начинали болеть, пока их не начинали лечить. Но жить иначе было невозможно. Джотаро сам не заметил, как его нос прошёлся по чужой шее. Какёин вздрогнул под его руками. Куджо усмехнулся, но промолчал. Самого уже чуть ли не потряхивало от навязчивых мыслей. Если бы Джотаро спросили о том случайно ли он оказался так близко к чужой шее, он бы промолчал. Врать было некрасиво, не этому парню. От Какёина просто хорошо пахло. Мылом, выпечкой, мятной зубной пастой. И это было оправданием Куджо. Джотаро постучал по чужой спине - непринужденно, по-дружески, положив две руки на бледные худые лопатки. Какёину не стоило так напрягаться. Руки больше не задержались на нём, это точно выглядело бы странно даже больше, чем то, чем они вообще занимались. А Джотаро точно стоило покурить.

- Цеппели звал ужинать, - Джотаро встал, разминая затёкшие ноги. Он не привык к высоким кроватям, дома спал всегда на полу, как все японцы.-  Я знаю, что ты ничего не ел сегодня.

- Читаешь мысли, - Какёин натягивал на себя белую майку. У него был новый гакуран. Темно-красный. Прошлый так и не вышло отмыть от крови, железом воняло за километр и его просто выбросили.

Джотаро приоткрыл балкон, выходя наружу, слыша приглушённый голос:

- Ты тоже не задерживайся, - Джотаро отстранённо кивнул, скорее для себя, нежели для Какёина.

Брюнет зажмурил глаза, потёр веки и истерично хмыкнул на какой-то особенно высокой ноте. Ему хотелось, на самом деле даже больше, чем закурить, прямо сейчас развернуться и пойти вместе с Нориаки. Он не мог описать этот вздор словами. Буквально минуту назад хотелось спрятаться от него, сейчас - найти и насильно приятнуть к себе. Джотаро всё же закурил. Пальцы предательски сжимали бумагу сильнее, чем стоило.  Рядом с Какёином было хорошо, плохо и просто умопомрачительно. Голова совсем не варила, когда он оказывался так близко. Или варила, но в какой-то своей извращённой манере. Какёин не мог испытывать к нему подобного, поэтому Джотаро, очевидно, должен был держать в секрете то, что он ощущал рядом с этим чертовски милым парнем и что могло разрушить их дружбу в корне. Джотаро не выдержал бы, если бы его начали сторониться и избегать.

Он докурил на удивление быстро. Сигарета оказалась прижатой к пепельнице. Она дотлевала, отдавая в пальцы последнее тепло. Ну как тепло, на улице и не было холодно, просто ветер был сильным. Джотаро едва мог курить, буря спешила потушить его сигарету. Только благодаря тому, что стена заслоняла его от потока ветра, он всё же был способен выполнить обряд. И тогда, когда курил Цеппели буря тоже мела песок под их ногами, жутко выла. Куджо поджал губы. Ну, это будут тяжёлые дни. Только он успел об этом подумать, как кто-то настойчиво постучал в дверь. Это был тихий звук и Джотаро успешно мог бы продолжать его игнорировать, если бы он не повторился. Несколько раз. Человек за дверью не собирался проваливать, а Куджо не был настолько невежлив, чтобы не принять гостя, который настойчиво хотел его увидеть.

Джотаро всегда глядел в глазок при помощи Star Platinum и сейчас себе не изменял. За дверью стояла девочка лет тринадцати в кепке, натянутой на голову, в которую она собирала волосы. Совсем ребёнок, с какой-то коробочкой в руках. Она продолжала упорно стучать, будто наверняка зная, что Джотаро там. Куджо изогнул бровь всё же открывая несчастную дверь, которая после Какёина толком-то и не была закрыта.

- Посылка от мистера, ээ, - она неловко заглянула в лист, перечитывая имя, - очень сложное, я не могу прочитать.

Джотаро нахмурился, читая лист самостоятельно.

- От Польнареффа и Мухаммеда, - Куджо устало протянул, почёсывая волосы на затылке и подписался там, куда девочка указала пальцем, - в любом случае, спасибо.

Джотаро поставил коробочку рядом с дверью. Не хотелось её трогать, было вообще непонятно почему Польнарефф сам не заявился к нему. Видимо, они совсем разнежились, используя блага богатых отелей. Коробка была слишком лёгкая и маленькая для того, чтобы там могло прятаться всемирное зло и он предположил, что сегодня эти самые Польнарефф и Абдул к ним заявятся, чтобы распивать и раскуривать вместе содержимое, подначивая Какёина тоже. Какёин был иногда чрезмерно зависим от мнения других и Джотаро тогда, чтобы не ощущать себя совсем одиноко, приходилось присоединяться.

***

Джотаро есть не очень хотелось. Польнарефф продолжал обсуждать приобретённые Абдулом "настойки", с "очень лечебным" эффектом, уже поев и отложив чистую тарелку подальше. Цезарь угнетённо молчал, Джозеф что-то записывал в свою книжку. Один только Какёин ковырялся в тарелке и всё же ел - после полученных травм он не мог позволить себе приобрести и язву желудка тоже. Джотаро последовал его примеру. Какёин, пускай и не намеренно, заставил его ощутить себя более непринужденно. Всё было на самом деле не так критично. А ещё он был рад тому, что они сидели рядом. И колено Джотаро касалось колена Какёина. В этом было что-то красивое.

- Абдул, ты обязан поделиться с нашими младшенькими, - Польнарефф тыкнул пальцем, указывая на Нориаки в первую очередь, будто он единственный здесь был школьником. Это должно было быть обидно, но Какёин успешно ухмыльнулся.

- Младшенький у тебя в штанах, Польнарефф, у меня есть имя, - Какёин вытер губы тыльной стороной ладони и Джотаро мог только молча наблюдать за этим. Теперь гнетущая аура исходила уже от него самого. Он натянул козырёк кепки пониже. - Абдул,  он тебя не достал?

- Не достал, - Жан сказал быстрее, чем Мухаммед успел начать шевелить губами. Они переглянулись. - Вообще я могу с вами и не дел...

- Какёин, вы не обязаны пить с нами, - прямо сказал Абдул, будто они реально могли отказаться, когда настойчивый Польнарефф готов был бы через полчаса сам влить в них алкоголь, опиум и заставить выкурить местную траву.

- А меня никто не пригласит? - Джозеф мечтательно опёрся на ладонь, щенячьими глазами глядя на Абдула. Его не надо было заставлять, он бы выпил их запас и один. - Забыли про старика?

- В прошлый раз я вызывал скорую, - напомнил Цеппели, щёлкая пальцами и пихая ногу Джозефа под столом. - Ты траванулся так, что мы ещё два дня не могли отойти от отеля.

- Не говори так, будто ты был трезв, - парировал Джостар, сводя к переносице толстые седые брови. - Сам прицепился потом к какой-то сучке и чуть её не тра...

- Джостар-сан! - Абдул взвыл, перекрикивая последние слова Джозефа. - Не при детях же, что за позор! Мы в общественном месте, здесь есть и другие люди тоже!

- Ребёнок слева будет покрупнее тебя, Абдул, - Жан улыбнулся одной стороной лица. Это было иронично. Джотаро был по-настоящему мощным, не уступающим ни в росте, ни в массе. Чего нельзя было сказать о Какёине. Он был несколько низковат на фоне всех остальных и вполне реально, что был легче.

- Я в номер, хотите - пейте. Я не буду. - Цеппели встал из-за стола, вышагивая в направлении дверей,  - ключи у меня. Постучишь - открою.

- Чёрт, - Джостар выругался, стоило блондину только выйти. Пальцы сами собой зарылись в волосы, массируя кожу головы. Джотаро видел уже подобные сцены, но эта была чем-то отчаянной.

- Чего не поделили? - Польнарефф выглядел хитро. Немного прищурившись, он нагнулся над столом, - только не говори мне, что понял, что ревнуешь его. Как давно?

- Что?! - Джозеф возмущённо задышал. Слова Польнареффа никто не услышал кроме него. В ресторане было достаточно шумно, чтобы чужой голос и наглое предположение потонули в общей болтовне. По крайней мере так казалось. Абдул и Джотаро сидели так, что не услышали бы. На Какёина было уже плевать. Он был слишком стеснительным, чтобы говорить на такие темы, было легче скинуть услышанное на галлюцинацию. 

- Ясно, - Жан-Пьер махнул рукой. Как француз он имел честь, даже если и любил сводить все темы к одной извечной - любви. Реакция Джозефа уже была ответом для Польнареффа, слишком красноречивым. Люди, которые реально не думали об этом, не стали бы реагировать так, будто их на чём-то поймали, как воришек.

- Польнарефф, иногда я жалею, что Абдул тебя не убил, - прорычал Джозеф. Он поднялся также, покидая своё место, но явно собираясь постоять где-то опять на ресепшене. Он бы не решился идти сразу в номер. Не тогда, когда туда только мгновение назад ушёл Цеппели.

Джотаро смог спокойно выдохнуть только тогда, когда Польнарефф и Какёин тоже вышли из-за стола. Последний опёрся предплечьями на спинку стула, пытаясь обдумать, что можно было ещё сказать напоследок.

- Я постучусь к вам, - Польнарефф глянул на Нориаки, который изогнул бровь, - девчонка-курьер принесла вам подарок?

- Да, что там внутри? - Джотаро вклинился в диалог, глядя на Польнареффа строго и безэмоционально, как обычно. Какёин не знал о коробке.

- Порошок ибоги и вишнёвый ликёр, - Польнарефф оглядел Какёина ещё раз. Он знал о том, что тот будет готов пить с ними, если дело зайдёт о вкусовых пристрастиях. Завербовать этого подростка было нетрудно. Он не любил напиваться в стельку, как Джозеф, чтобы забыться, но любил выпить потому, что процесс тоже мог быть приятным. - Я знаю, что тебе нельзя много пить, поэтому мы взяли с низкой крепостью.

- Ибога?

- Да, настойка вызывает ощущение эйфории, - Жан покрутил пальцем, как будто уже был знатоком дела, наслушавшись речей Абдула, - африканская магия.

В магию Джотаро не верил, но в то, что Какёин предал его, только услышав про вишнёвый ликёр - да. Куджо не злился на него. Это было естественно. Они были уставшие, измученные путешествием и им хотелось отдохнуть. Отдохнуть по-настоящему, зависнув в отеле как минимум на неделю, а не на одну ночь, как они делали это, когда добирались до Брандо. И пока это было возможно - расслабиться, не волноваться за свои жизни и за то, что их могли в любой момент прикончить. Джотаро понимал, что очевидно, если для Какёина был лёгкий ликёр, то для него эта парочка готова была сразу вскрыть вишнёвый шнапс, который разве что послевкусием отличался от водки. Делать было нечего. Он не жаловался, надо было поддерживать тот авторитет и образ, которые собирались вокруг него и выпить за компанию хотя бы чуть-чуть. В любом случае, Какёин обычно был рядом и мог поделиться с ним ликёром без лишних притензий. Он был понятливым и чутким настолько, что Джотаро иногда казалось, мог заменить ему всех родственников вместе взятых. Они оба поняли, не сговариваясь, что обойдутся алкоголем. Иные наркотики с непонятным исходом не нравились Джотаро и Какёину, что бы кто не говорил про их целебность.

Польнарефф ушёл. Теперь эти трое остались наедине, будто были последним оплотом здравомыслия в этом дурдоме. Какёин склонил голову, позволяя спине прогнуться и сам потянулся по-кошачьи изящно. Абдул проследил за этими двоими. Польнарефф весь мозг ему промыл тем, что они точно влюблены друг в друга и хоть никаких доказательств не подал, упорно приводил в пример то, что они всю поездку спали друг на друге и что это определенно романтично. Мухаммед с ним не был согласен. Сам таким же образом пару раз теснился с Джостаром и они ещё почему-то ни разу не переспали - о удивление! Польнарефф был просто слеп в своей французской чуйке, это стоило понять давно.  И всё же Джотаро обернулся, услышав то, как шумно Какёин выпустил воздух изо рта, когда в очередной раз потянул одну из рук. Это ничего не значило. И не могло быть доказательством. Жан просто-напросто решил его обмануть, потому что ему самому нравился Какёин. Эта мысль пробила голову. Ну конечно! С какой целью они вечно плевались ядом? Потому что сами что-то скрывали. Абдул зарделся. А что если Какёин и не знает об этом? Он выглядел очень невинно.

Как оповестить об этом Абдул тоже не знал. "Мой сосед Польнарефф крышу над тобой ломает уже неделю, пока ты активно ему потакаешь?" Ему вообще не нравилась перспектива того, что Жан мог на самом деле влюбиться в Какёина. И не столько из-за самого Какёина... Сколько из-за того, что это не было похоже на Польнареффа. Он сам говорил, что ему нравятся смуглые шатенки. И под эту роль хоть мало-мальски подходил только Джотаро со своим ровным лёгким загаром и тёмными, почти чёрными волосами. Выходит, Польнарефф сам надумал, что Какёину нравится Джотаро и теперь упорно пытался показать Нориаки с плохой стороны, чтобы Куджо выбрал Жана? Это было умно, но в то же время слишком даже для Польнареффа. Он не смог бы придумать что-то настолько сложное, всего лишь ради того, чтобы признаться кому-то. Пьер начал бы раньше заигрывать, кидая разнообразные комплименты, как он уже делал с женщинами в Индии. Боялся Джотаро? Возможно. Но то, как они с Какёином спорили, явно не делало Какёина хуже в глазах самого Куджо. Абдул не знал, что вообще надо было сделать Какёину, чтобы Джотаро решил с ним порвать всякие связи. И не знал, что надо сделать Польнареффу, чтобы понравиться Куджо настолько, насколько нравился Какёин.

Абдул потёр виски, разгоняя кровь. Как всё обстояло на самом деле? Один чёрт знал. Мухаммед сомневался вообще в том, насколько ему нужна эта информация. С каких пор его волновала половая жизнь его друзей?

- Я не буду пить ибогу, - Какёин повертел головой, обращаясь к Мухаммеду. - Это ведь галлюциноген? Я не уверен что мой трип будет хорошим. Я немного тревожусь, поэтому боюсь, что это станет моим кошмаром на яву.

- Я тоже, - Джотаро поглядел из-под фуражки, его волосы прикрывали брови, - вполне вероятно, что мне будут приходить мысли о мёртвых.

- Меланхоличные мои друзья, - Абдул вздохнул, упёрся руками в стол, - вам и пить необязательно, просто Польнарефф берёт вас на слабо. С ибогой всё не так плохо, но я не уверен можно ли её принимать вместе с алкоголем.