Я люблю синий цвет.
Насыщенный, густой, точно вязкая смола, и такой же клейкий. Притягательный настолько, что невозможно оторваться, невозможно прекратить исследовать его. Для меня жизненно важно познавать, не задерживаясь ни на миг, всю его бездонную глубину, перелив каждого оттенка; ласкать взглядом каждый блик, малейшую искру. Хочу смотреть на него бесконечно.
На эти глаза, на эти волосы. Касаться их, гладить, зарываться носом и пальцами, перебирать пряди, которые сам же и спутал. Ты сопротивляешься и просишь, чтобы я остановился. Но как можно, моя Леди?..
Я люблю красный цвет.
Он дерзкий, живой, игривый, как и ты сама. Как и я сейчас. Чёрный контрастирует с ним просто великолепно, не правда ли? Жаль, что ты не замечала этого ранее. Моя улыбка становится всё шире, а твои руки, стянутые белым ремнём, тянутся ко мне, чтобы оттолкнуть. Ты хочешь оказаться как можно ближе ко мне, чтобы, коснувшись лишь на мгновение, очутиться как можно дальше. Ну не ирония ли, Миледи? Мы как две падающие звезды, как две кометы, которые встретятся лишь единожды в эффектном столкновении и потрясут Вселенную своим сиянием. Мы будем не хуже, вот увидишь. Мы превзойдём их всех.
Ты что-то говоришь мне, шепчешь, просишь вспомнить, но я не вслушиваюсь в слова: сейчас от них нет проку. Прикрыв глаза, я наслаждаюсь твоим голосом: надорванным, подрагивающим, таким живым и прекрасным. Он звучит в моей голове великолепной симфонией. Не могу поверить, что я стал тому причиной. Широко распахиваю глаза и наклоняюсь к тебе, чтобы вновь окунуться в незамутнённую лазурь. Я счастлив, что могу затронуть тонкие, так легко выскальзывающие из пальцев, струны твоей души. Сегодня я поймаю их все.
Я — творец, я — дирижёр этого оркестра. И только под моими губами, точно под чутким смычком маэстро, ты превратишься в настоящий шедевр. Слёзы искрящимся жемчугом сияют на твоей коже. Я хочу осушить их, собрать языком все до единой, потому что каждая твоя частица отныне принадлежит мне.
— Ну-ну, не стоит плакать, — смеюсь и прикладываю палец к таким манящим, истерзанным моими жадными поцелуями, губам, укоризненно качая головой. — Я здесь, с тобой, я всегда буду рядом, слышишь? Не нужно грустить. — Бережно сжимаю в объятиях хрупкие плечи и вновь приникаю к твоим губам. Знаешь ли ты, как сильно сводишь меня с ума? Твой поцелуй — это всё, о чём я только мог мечтать. Я путник, бродяга, уставший и измученный, а ты — мой оазис посреди пустыни, мой путеводный маяк, моя несбыточная мечта.
Я люблю тебя. О, как же я люблю тебя.
Отстраняюсь и с нежностью смахиваю слезинку с твоей щеки. Мои глаза искрятся, и я хочу, чтобы и твои сияли не менее ярко, не менее счастливо. В моих силах сделать это. Он дал мне эту силу, и я не премину ею воспользоваться. Сейчас ты напугана, но ты всё поймёшь. Терпение, моя Леди.
Позволь же вновь приласкать тебя.
Упрямая. Какая же ты всё-таки упрямая. Отмахиваешься от моей руки, точно от надоедливого насекомого, но я не в обиде: в моих безраздельных владениях уже есть бесценный дар — твоя душа и твоё восхитительное тело. До сердца я доберусь самостоятельно, пусть мне и хочется, чтобы ты отдала мне его по собственной воле.
Ты отталкиваешь меня, когда я вновь касаюсь тебя. Глупая, ну куда же мы друг без друга? Прикусываю мочку твоего уха, пустую, без серёжки-гвоздика; талисманы хранятся в моем кармане, но тебе, моей свободолюбивой птичке, до них не добраться: белый ремень по-прежнему надёжно стягивает твои запястья. Мурлычу от восторга и чувствую, как ты начинаешь дрожать. Тебе ведь нравится? О, как я мечтаю поцеловать твои руки, коснуться языком каждого пальца, каждой вступающей косточки, очертить губами каждую линию твоего великолепного тела, но ты не позволяешь. Ты противишься мне, хотя я вижу в твоих глазах желание. Ты тоже хочешь этого, просто сама ещё не осознаешь всю силу своего затаённого влечения. Моя невинная Леди, совсем скоро я раскрою тебе твои самые сокровенные мечты и воплощу их в жизнь. Твои струны заиграют по-новому, и ты полюбишь меня, как я того заслуживаю. Как я того хочу.
Потерпи же ещё немного.
Целую твою шею и улыбаюсь оттого, как мягко твои волосы касаются моего лица. Ты хмуришься и отворачиваешься, но сейчас мне не нужны твои губы: я хочу исследовать всю тебя миллиметр за миллиметром, хочу познать вкус твоего пота, твоих слёз, твоих чувств. Ты вздрагиваешь и вновь пытаешься отстраниться, когда я поддеваю когтем воротник твоего пиджака.
Одежда всё усложняет. Рву её, с наслаждением вслушиваясь в треск ткани и твоё сдавленное дыхание. Ты по-прежнему не поддаешься панике и не умоляешь. По-прежнему слишком гордая, чтобы признать, что всё вышло из-под твоего контроля.
Голова раскалывается: Бражник требует талисманы немедленно, — а у меня вдруг появляется странное чувство, как будто я что-то упускаю. Ведь раньше я не показывал тебе своих чувств так, не был столь честен перед тобой и самим собой. Что же изменилось?.. Ах, пустое, я вижу, ты уже заскучала, Принцесса. Всё пытаешься отодвинуться от меня, закрыться. Перестань. Не нужно меня стесняться. Я приму тебя любой, ты же знаешь.
Придавливаю тебя к полу и в предвкушении облизываю пересохшие губы. Как же ты хороша! Срываю лохмотья, в которые превратился твой милый чёрно-розовый пиджак под моими нетерпеливыми пальцами. Следом за ним трещит по швам футболка. Ты цедишь проклятия, твои щёки пылают, а моё сердце заходится бешеным галопом.
Прости, что не подготовился. Навряд ли этот пыльный чердак именно то, о чём ты мечтала, Миледи. Ни одной мало-мальски подходящей мебели, так что грязный коврик на дощатом полу станет ложем нашей любви. Я раскрашу твоё тело своими отметинами, нежно обозначу каждый участок чувственным укусом. Я вижу, как от моего близкого дыхания твоя кожа покрывается волной мурашек. Ты елозишь по полу, мечешься подо мною, но мы оба знаем, что это лишь игра. Победитель уже давно определён, но твои тщетные попытки высвободиться вызывают у меня лёгкий смех. Я не хочу издеваться, правда, но так сложно удержаться, видя, как ты пытаешься улизнуть на свободу. Что ты будешь делать с этой свободой, моя Леди? Без меня она станет твоей темницей.
С животным рыком стягиваю с тебя джинсы вместе с нижним бельём и замираю. Воздуха не хватает в горящих лёгких, чтобы описать, как ты восхитительна.
Любуюсь тобой в прекрасном неглиже. Признаюсь, я ожидал увидеть хоть какой-нибудь изъян — неаккуратную россыпь родинок или шрам, — но нет, ты — само совершенство, ты — моя богиня, мой незапятнанный холст. Позволь мне вознести тебя на пик блаженства, на сам Олимп. У меня есть крылья, поверь. Они сильные, они могущественные — Бражник отдал мне их в обмен на безделицы, которые нам с тобой больше не нужны. Он осуществит свою мечту и перестанет насылать акум на город, а мы с тобой станем свободными от геройского долга. Мы будем вместе, всегда вместе, разве это не чудесно? Разве не об этом ты грезила, стесняясь признаться самой себе? Меня не обманешь.
Я касаюсь тебя настойчивее, а ты пытаешься ударить меня коленом в пах. Я перехватываю твою ногу и ласково очерчиваю каждый изгиб, и твоя кожа снова покрывается мурашками. Ты идеальна. Ты ослепительна. Здесь темно: лунного света из выбитой форточки едва хватает, чтобы различить твои черты в темноте, — но это мне не мешает, я ведь Кот, Миледи. Бражник вновь сыплет проклятиями — признаться, я уже и забыл о нём. Очень жаль, что наше уединение происходит под неусыпным контролем надзирателя, но это малая плата за то счастье, что я принесу тебе. Я готов на эту жертву так же, как и ты.
Мой костюм так мешает…
Полоской чёрной ткани от твоего пиджака завязываю тебе глаза: я хочу увидеть их в самом конце, лишь в тот момент, когда ты будешь биться в экстазе, сминая руками серое покрывало, когда будешь умолять меня не останавливаться, когда твой хорошенький ротик станет произносить настолько грязные и отвратительные слова, что я пойму — ты перешла запретную грань и стала моей. По-настоящему моей. Шепчу тебе на ухо, что всё будет хорошо, а ты мотаешь головой и шлёшь мне проклятия.
Знала бы ты, как мне больно.
Но я прощаю тебя, любовь моя. Позволь мне стать ближе, ещё немного ближе. Колокольчик тихо звенит, когда я берусь за него и тяну вниз. Ты слышишь шорох молнии и дёргаешься, но куда тебе, связанной и беззащитной, сбежать от меня? Я найду тебя везде. И даже Бражник, болезненными ударами вколачивающийся в мою голову, не остановит меня сейчас. Он получит своё, но лишь после того, как я — своё.
Тебя, моя прелесть.
Тебя, моя мечта.
Тебя.
Тебя…
Только тебя.
Ты не выдерживаешь — я слышу тихие всхлипы и заходящееся рыдание. Поплачь, моя Леди. Поплачь, прильни к моему плечу, к моей груди: я утешу, я всё прощу, я приму тебя любой, помнишь? Двигаюсь всё быстрее. Капля пота скользит по моему загривку, оставляя после себя холодный влажный след, а мне так хочется ощутить на нём твои ровные зубки. Блаженно жмурюсь и сдавленно выдыхаю. Из моей глотки рвётся неконтролируемый рык, низкий, по-настоящему звериный и пугающий даже меня. Только посмотри, какую власть ты имеешь надо мной. Я не перестаю удивляться, не перестаю восхищаться тобой. Но сейчас я наслаждаюсь, задыхаюсь твоей близостью, твоим запахом и этой вездесущей пылью.
Я знаю, не так просто вынести такую любовь, но мы справимся. Вместе. Я стараюсь быть нежным, правда, но так сложно сдерживаться, когда ты так непокорно бьёшься подо мной. Ты заводишь меня, моя Леди, чертовски заводишь! Кончиками когтей ласкаю твою грудь, с удовольствием отмечая всё новые и новые дорожки глянцевито поблёскивающей крови на гладкой атласной коже. Отметины моей страсти. Ты морщишься и тихо шипишь, а меня начинает потряхивать от исступления. Как же ты хороша…
Больно. Хлёстко, наотмашь ударяешь меня по щеке. И как ты ухитрилась выскользнуть из пут? Мне нравится твоё неповиновение, но давай оставим его на потом. Я готов для продолжения, я пылаю, ты же чувствуешь стук моего сердца и зов моей плоти? Прекрати кусаться, глупая девчонка, я не хочу причинять тебе боли! Я так люблю тебя, но ты просто не оставляешь мне выбора!
Надеюсь, удар по лицу отрезвит тебя.
Не смей противиться моей любви, не смей же! Из уголка твоего разбитого рта стекает тонкая струйка крови. Я не чувствую, но догадываюсь, что мои зрачки расширяются, заполоняют почти всю лиловую — больше не зелёную — радужку. Жар нарастает, и я громко рычу и вновь приникаю к твоим саднящим губам. Молю о прощении, слизываю каждую алую бисерину, каждую непрошеную слезинку, которую ты так отчаянно пытаешься сдержать. Не бойся быть слабой, моя Леди. Я не могу устоять, моё тело мне больше не принадлежит, а крылья несут меня прочь, высоко-высоко. Я срываю повязку с твоих глаз и с вожделением смотрю на тебя, жадно вглядываюсь в бездонные голубые озёра и хочу найти отражение своих чувств — о, как я мечтаю об этом! — но в ответ получаю лишь обидный плевок в лицо.
Моя непослушная Леди, ты так жестоко мучишь моё сердце. Оно обливается кровью, оно плачет в унисон с тобой, оно хочет дарить любовь и быть любимым, но ты по-прежнему не отвечаешь взаимностью. Неужели я недостаточно хорош для тебя? Мои губы расплываются в кривой полуулыбке. Как же больно.
Придется проучить тебя. И в этот раз я буду грубее, гораздо жёстче и неумолимее. Ты сама напросилась, Миледи.
Наматываю твои волосы на кулак, грубым рывком подтягиваю тебя к себе. Ну же, плачь громче, моя Леди, мы здесь совершенно одни, и даже Бражник затих, видимо, наслаждаясь контрастным всплеском эмоций вместе со мной. Свободной рукой подбираю ремень. Замах — и звучный, сочный, будоражащий воображение шлепок. Ты вскрикиваешь, а я уже заношу руку для следующего удара. Твоя спина багровеет, на ягодицах появляются соблазнительные полосы-кровоподтёки — и этого всего можно было избежать, если бы ты не противилась мне! А теперь получи, что заслужила! Снова бью, а затем с силой отбрасываю тебя к стене. Твои ноги тебя почти не держат, но твои глаза — ах, до чего же они очаровательны! — это глаза бойца. Ты ещё не сломлена, моя Леди, хотя по твоему виду и не скажешь.
С улыбкой смотрю на тебя, моё создание, мой шедевр, моя неподражаемая муза, любовно очерчивая взглядом каждый порез и кровоподтёк. Их так много, но по-прежнему недостаточно для того, чтобы картина стала цельной. Нам ещё так много нужно сделать, так много всего предстоит. Вновь настигаю тебя и прижимаю животом к стене, спиной — к себе. Прослеживаю языком каждый шрам на твоих плечах, прикусываю кожу в ложбинке между лопатками, но твои руки мне мешают, и мне приходится их заламывать — какая жалость! Даже сейчас ты пытаешься всё испортить.
— Бражник, останови это! Ты уже получил всё, что хотел! Довольно! — Моя Леди предпочитает пойти на сделку с Дьяволом, лишь бы отсрочить неизбежное? Глупышка. Твои мольбы растворяются в тишине и тотчас заглушаются моим протяжным урчанием.
Я снова ощущаю твоё тепло своим мужским началом. Твои сдавленные вскрики — думаешь, я их не слышу? — так пленительны. Жмурюсь от удовольствия, точно сытый кот. Хочу заставить тебя кричать ещё громче, ещё отчаяннее. Чтобы твоё горло горело так же, как горит моё сердце, заходящееся сумасшедшей дробью. Ты чувствуешь то же, что и я? Эту страсть, эту боль, эту сладострастную похоть. Наше единение, слияние наших сердец.
Ты — моё творение, мой незавершённый шедевр.
Я так люблю тебя.
Господи, как же я люблю тебя.