Ворабался Тима на кухне минут тридцать, хотя посуды там было не больше, чем на пять. Просто на посуде Тима не остановился. Протер внутри микроволновку, поскреб пригоревший жир на варочной панели, промыл вроде как чистые тарелки, стоявшие в сушилке, но с давним, казалось бы, неоттираемым на них налетом и с трудом удержался, чтобы не подраить пол. Просто потому что знал меру своей помешанности и примерно понимал, в какой именно момент люди перестают восхищаться его чистоплотностью и начинают говорить «да он, кажется, больной».

Мите Тимина помешанность на чистоте казалось прелестью. И вообще тем, чего Мите в жизни не хватало в принципе (помимо мужика, естественно). Он блюл стерильность, только когда дело касалось работы — профессия обязывала, тут уже никуда не денешься. Но в жизни разводил бардак после только что наведенного в квартире порядка сразу же. Помыть чашку после чая требовало от него слишком много лишних движений и шагов. Зачем ее вообще мыть, если через пару часов в ней по сути снова окажется тот же чай?.. Зачем вешать вещи на вешалки, когда есть спинка стула? Зачем вообще, возвращаясь с улицы домой, снимать одни штаны и майку, чтобы надеть другие штаны и майку? Он и так кучу времени тратил на эти уборки перед сеансами. Делать нечто подобное в остальное свободное от работы время ему было просто западло.

— Ну все, готово, моя совесть чиста, — выкинул Тима использованные вовсе не одноразовые перчатки и захватил мусорный пакет с собой.

— Вы, кстати, тортик забыли, — открыл Митя украшенный только сладостью пустой холодильник.

— Угощайся. За причиненные неудобства.

— Будешь? С чаем? — Митя не надеялся, что его предложение примут, был уверен, что вечер закончится на вежливом отказе и рассказывать Сашке будет собственно нечего. И был застан ответом буквально врасплох.

— Может, тогда с вином?

Димка «экнул», быстро поморгал на гостя и оторопело заглянул в холодильник, точно помня, что видел там только торт:

— А вот вино забрали.

— Я сгоняю. Белое?.. Сухое?.. Чилийское?..

— Оу… — снова шокировал Митю чужой напор. Он неловко собрал руки на груди, постаравшись взять себя в руки еще и психологически, и заговорил не буквами, а предложениями: — Ориентируйся на полки повыше, остальное на твой вкус.

— Договорились.

— И возьми чек.

— Я угощаю, Мить, — воспользовался Тима местной обувной ложкой, чтобы сунуть ноги в развязанные кеды. Вот этого момента Димка вообще не понял. Вот тут был явный, по его мнению, перебор. Лично сам Димка использовал ложку, дабы по-быстрому запихнуть себя в неразвязанные кроссовки.

— Мм, — проводил Димка блондина тягучим взглядом. Дождался хлопка и не выдержал: — О бо-о-оже! — протянул с тонной восхищения, потрясения и вообще всех обуявших его в этот момент эмоций и, не в силах побороть глупую подростковую прихоть прижаться пахом как минимум к этой двери, за которой скрылся неписаной красоты парень, пораженчески вскинул руки вверх и лег плашмя на стальное полотно всем телом, будто это не дверь, а кровать, а на ней Тима, голый и хочет его. Правда только в своих мечтах. Опора из-под Димки исчезла в самый последний момент. Дверь распахнулась, равновесие Димкой было безвозвратно потеряно, в груди екнуло, изо рта вылетела конструкция такого содержания, что Тима не сразу понял, что его повеселило больше, она или же неожиданно повиснувший на его шее ее автор.

— Мусор забыл, — пояснил причину своего несвоевременного возвращения Тима над вмиг увлажнившимся рядом с его губами виском.

Димка превратился в красный шар, готовый лопнуть от иглы стыда в любую секунду, лихорадочно выпрямился и, стараясь не пересекаться с голубыми глазами взглядом, схватил треклятый пакет. Протянул Тиме, смущенно поджимая губы, и с желанием исчезнуть и забыть этот позор на веки вечные дернул на себя придурочную дверь.

Тима чужие мысли без труда прочел. Ухмыльнулся одним уголком рта и, разбавляя обстановку, непринужденно уточнил:

— Две взять?

— Да, — твердо кивнул Митя, мысленно благодаря Тиму за его телепатические способности и за то, что вопрос ограничился именно бутылками.

***

То, что сосед ему не снится, Димка верил с огромным трудом, а еще болтает, улыбается и говорит с ним персонально и заинтересованно. А еще где-то даже Димкой восхищается, например, талантом Димы рисовать, и рисовать так круто, будто за этими вроде бы широкими, но в то же время какими-то хрупкими плечами курсы, школы, университеты, а не чуйка, одна книга по анатомии, отличный глазомер и бурное воображение.

Тима же с огромным трудом верил в то, что парень сидящий сейчас перед ним и тот, что предпочитал полчаса назад беседе с людьми молчание с собакой, один и тот же человек. Димка оказался тем еще болтуном. Тима думал, это вино. Димка знал, это интроверсия. Он всегда молчал в компании новых ему людей, но с кем-то наедине открывал душу любому. Не задумываясь, доверительно выкладывал перед незнакомцем всю подноготную и охотно шел на контакт до уровня «а рассказать тебе, где у меня деньги лежат?».

— Неплохо, — скромно восхитился Тима не местом, где Димка хранит свою заначку (он уже сказал, что все в банке), а тем, на что он так упорно откладывает.

— Ну, не знаю. Я бы предпочел богатеньких родственников. И думать о том, куда и когда поехать в отпуск. А не как бы и на что купить собственное жилье, напоминая себе, как выглядит море, глядя на обои мобильника, — сграбастал Димка вторую открытую бутылку и непринужденно плеснул винишка Тиме и себе.

— Быстро тебя развезло, однако, — понял гость, кого и за что Димка так невинно проклинает. Пока Митя скромно молчал, они с компанией успели обсудить Мальдивы, на которые собрались в августе, сколько ребятки выложили за все свое время обучения в вузах и при сдачах экзаменов, как устроиться работать на должность повыше на папиной фирме и на какие моря лучше сгонять на Новый год. Обычно люди быстро забывали о молчунах и принимали их за пустое место, даже не думая о том, что у таких пустых мест тоже есть уши и простые человеческие мечты.

— Да, тут я слабенький, — признался Димка, не чувствуя, где перебарщивает. Он контролировал то, что вливается в его рот, но не то, что из него выходит.

— Извини.

— За что?..

— За то, что с родственниками подфартило, наверное. Не знаю.

— Оу, я не пытался тебя оскорбить, — выразительно замахал Димка ладонями перед Тиминым лицом, чувствуя, что алкоголь явно подпортил его произношение и активизировал жестикуляции, не особо парясь по этому поводу. Смущение градус деактивировал.

Тима добро усмехнулся, на этот раз были задействованы и глаза.

— Кстати, о родственниках… — пришла Диме в голову отличная тема для обсуждения.

— Да.

— Кто это был?

— Ты о ком?

— Ну этот, как его, лохматенький…

— Арс? — усмехнулся Тима над милым погонялом в кромку фужера.

— Точно. Сеня.

— Брат.

— Я так и подумал.

— С женой развелся. Жили в Питере. Вот теперь думает, переезжать сюда или нет.

— С женой… — кивнул Митя сам себе как-то для Тимы неоднозначно, для себя же однозначно решив, что все же где-то что-то неправильно уловил. Арс точно не такой. А его игра слов просто желание блеснуть остроумием.

В глухой тишине раздался протяжный нечеловеческий вой. Такое Митя уже пару раз слышал.

— Не ваш случаем страдает?

— Так слышно?.. — округлил Тима глаза удивленно.

— Тут и не такое слышно… — вспомнил Митя, что давно его никто не нервировал, ровно три с половиной часа, и тут же дождался самого раздражающего звука в мире. — О, пошла…

Тима свел над переносицей брови, поднял к потолку взгляд и пополз им за чужими шагами.

Митя встряхнул нетрезвой головой, вдруг кое-что осознав:

— Постой. А ты в какой квартире живешь? Не в однушке же над этой?

— Эмм. У нас две объединены. Одна из них она…

Митины глаза медленно расширились, а лицо на мгновение исказилось в жалостливой гримасе. Он смело обхватил чужую покоящуюся на столе кисть руками и молитвенно застонал:

— Пожалуйста, пожалуйста сделай что-нибудь. Ты просто себе не представляешь, как этот топот действует на мои хрупкие нервы, я тебя умоляю! Пожа-а-алуйста!

— Ого…

— Умоляю…

— А подняться поговорить?

— Я пытался! Правда! Но эта… женщина… просто невероятно… принципиальна! — процедил Димка сквозь зубы, с большим трудом миновав набор неприличных слов.

— Поня-я-ятно, — протянул Тима нескрываемо виновато и сделал благородный вид: — Хорошо, Мить, не вопрос, я что-нибудь придумаю. Не стоит так убиваться.

— Правда?!

— Конечно. Не реви только.

— Спасибо! — приложился Митя в упоении лбом к теплой руке, готовый целовать ноги ее обладателя.

— Бедолага, — потрепал Тима свободной ладонью гладкий отросший русый пепел на смотрящей на него макушке.

— Просто ты реально себе не представляешь… — поднял Димка слезливый взгляд на проницательного блондина, влюбляясь в него в этот момент еще больше. Это были определенно слезы счастья.

— Это у тебя из-за топота такие фингалы выразительные?

— Отчасти.

— А я уж думал это… — сделал Тима многозначительную паузу.

— Наркотики?.. — заполнил ее Митя смело.

— Гемоглобин пониженный, — хохотнул Тима и глотнул вкусного вина. — Я все сделаю, Мить. Хорошо?

— Мм, — бодро дернул Димка поднятой головой, словно ребенок, которому пообещали новогоднее чудо.

Тима этот кивок невольно скопировал, словно перед ним не старший, а какое-то чудо. Не новогоднее. Скорее, феерическое.

***

— Они четыре года вместе. Четыре! — не мог Димка удержаться, чтобы в сотый раз за последние двенадцать часов не обсудить с Сашкой своего потрясающего соседа, его потрясающие глаза, его потрясающую девушку и их потрясающие (правда только для них) отношения. Это была помешанность. И дружба. Поэтому Сашка с удовольствием Митю терпела и продолжала развлекать этого влюбленного своими пошловатыми шуточками.

— Дело в сексе, Мить, отвечаю.

— Каждый раз страстный? Да?

— Пфф… Скорее уж, страшный.

— В плане? — вышел Димка из замызганного лифта и, вынув из кармана треников пачку сигарет, вытащил одну губами.

— Наверняка интерес один, который другой человек удовлетворить не в состоянии.

— Например…

— Например… копрофилия.

— Блять, Сашк! Фу! Нет! Ну нет же!

— Не, а че ты пугаешься? Люди и таким увлекаются.

— Только не он.

— С чего такая уверенность? Они по улицам в говне обмазанными вряд ли ходят.

— Он точно нет. Он чистоплюй.

— Значит полирует круто…

— Ой, все, пошла на хуй, — вынырнул Митя на улицу и задохнулся от резкого порыва встречного ветра. — Черт, че за пиздец… Позже позвоню, Сань.

— А? Че? Не слышно тебя, Митяй. Ты на улице, что ли? Куда намылился?

— За харчами! После наберу!

— А-а, ок-док. Давай, сладкий.

Трубка загудела и уползла в свободный карман брюк.

Дима притормозил, прикрыл торчащую изо рта сигарету от ветра скрученной ладонью, пытаясь добыть пламя, и невольно расставил ноги на ширине плеч, когда его коленки так знакомо пощекотали бока обнаглевшего Кокса. А дальше он увидел страшное — стремительно сокращающееся расстояние между тонким поводком и своей промежностью. Челюсть Мити упала, сигарета комично повисла на нижней губе, испуганный взгляд он вскинул на сопровождающего эту бестолковую псину и потянулся на носочках вверх, для себя понимая, если прямо сейчас не научится летать, его концу конец.

— Опа! — обхватил Тима шокированного ситуацией Димку за плечи, вовремя выпустив неумолимый поводок и задорно хохотнув в чужое лицо.

— Прикалываешься? — вцепился Дима на автопилоте в Тимины бока, дабы не грохнуться, услышав за плечами гремящую на тротуаре рулетку, с облегчением выдохнув, но буквально сразу напрягшись, осознав, кто кого за что сейчас держит. Это было безусловно приятной неожиданностью. Но любой неожиданности Дима всегда предпочитал план и организацию. Чтобы подготовиться и не облажаться в самый ответственный момент. Вот например сейчас он принялся жутко потеть, а дезодорантом при выходе, к сожалению, не воспользовался.

— Ага, — улыбался Тима соседу своей самой очаровательной улыбкой.

Дима с трудом заставил себя убрать с соблазнительных формы и объемов торса влажные ладони и сделать необходимый шаг от парня назад:

— Так, к собаке между ног я, кажется, начинаю привыкать, но чтоб целоваться при встрече с ее хозяином… — решил разбавить обстановочку, как-то резко позабыв, что вчера чуть не поцеловал Тиму вовсе не по вине Кокса, а из-за собственной дурости. Видимо, винишко забыть ситуацию все же слегка помогло.

— Я не ее хозяин.

— Ах, ну, тогда это конечно же все меняет…

— Это Кокс брата, — сообразил Тима над Митиной сигаретой купол из рук, дав возможность Мите завершить начатую операцию.

— А, — щелкнул Митя зажигалкой, удачно закурив.

— Ну что, как спалось?

— Кстати… Это ты? — вспомнил Митя, что спалось ему этой ночью и долгим утром просто божественно.

— Это мы. Кокс подсобил. Этот комок шерсти не такой уж и бесполезный. Погрыз ее туфли. Купил ей тапки. В смысле он погрыз, а я купил.

— Это важное уточнение.

— Счастливая, короче, ходит. Год из них она теперь точно не вылезет.

— Боже! Просто мое искреннее человеческое спасибо, — согнулся Димка пополам, на самом деле подумав об объятии, а после о том, что это точно было бы слишком. — Я твой должник. Проси все, что хочешь. Все сделаю.

— Может, тогда составишь мне компанию. Для начала… — мотнул Тима подбородком на послушно сидящего за спиной Димки Кокса, держащего в зубах пластмассовую рулетку от поводка-покушителя.

***

— Значит двадцатка… Очень не дорого, — оценивающе скривил Тима губы, сунув в динамик звонка две батарейки. Нажал кнопку, тот защебетал взбесившейся птичкой.

— Да, но на лечение через год я потрачу куда больше, — вытирал Димка задние лапы валяющегося посреди комнаты животом кверху прибалдевшего Кокса, естественно, не по воле последнего и, тем более, не по своей. Тима сказал «так надо».

— Почему? Из-за топота? Я же уладил.

— Это только сверху ты все уладил…

— Тихо же вроде бы.

— Еще не вечер.

— Да, ну ладно. Подождем…

От приятных перспектив провести день в компании своей мечты Димка улыбнулся собаке, но услышав разрывающегося трепом Андрея Малахова за стеной, загрустил.

— О, смотри-ка, вечер!

— У него там, что, кинотеатр домашний?

— Телик на этой стене висит, а дед глухой.

— Автомат выключи.

— А толку? Включил и продолжил, пробовал уже.

— Хмм… Надо к нему заглянуть. Наверняка кто-нибудь знакомый.

— Гоу. Я пас.

— А почему не комната, Мить? Дешевле бы обошлась, нет?

— Да, но мне нужно пространство для работы, а с соседями хрен договоришься, — выбрал Дима наименьшее из зол, оставив детали по поводу своей большой нелюбви к людям при себе.

— Я работаю, начиная со следующей недели.

— Э-э… Поздравляю, — не понял Дима, к чему вообще было это уточнение.

— В смысле днем дома меня точно не будет. Сначала учусь, после — работа.

— Хорошо…

— Буду платить половину.

— В плане? — вскинулся Димка на парня непонимающе.

— Я чистоплотен. Хорошо готовлю. И хорошо влияю на соседей.

Димка подвис. Не потому что Тима нес сейчас какую-то чушь, а потому что не мог мечтать о проживании с этим мальчиком его сладких грез даже в шутку. Но уточнение сделал, естественно, не по этому поводу:

— Ты же не бездомный, Тим.

— Да, но съехать хочу.

— На этаж ниже?..

— Просто попробовать. Какая разница куда?

— Я же не Вика.

— Именно. Я хочу попробовать пожить один.

…

— И ты мне должен. Помнишь?