Я оказалась права. Стоило дождаться воскресенья и отправиться на прогулку в лес, как начала ощущать её присутствие.

Карабкаясь по скалам вверх, я молча проклинала все это. Но только для вида. На самом деле, природа здесь восхитительна. Земли мало, в основном выпирают поросшие густым мхом и лишайником камни. На них как-то умудряются выжить деревья и даже вырастают великанами.

Последний рывок вверх, и, стараясь не думать о спуске, я выбираюсь на небольшое плато. За день солнце нагрело камни, и здесь сухо, поэтому можно расположиться с комфортом.

Я ставлю рядом сумку с припасами в виде банки любимой куба-колы и плитки шоколада.

Отсюда открывается неплохой вид на озеро внизу. За ним высятся холмистые поля. Они напоминают мне о родине.

Стоит сделать шаг вперёд, как следующий станет последним. Дальше — обрыв высотой несколько десятков метров. Под ним тропа и узкая полоска берега. Зимой оттуда интересный вид на скалу скованную льдом. Если повезёт и погода ясная, то все это сверкает и переливается, создавая картину, на которую хочется смотреть, пока не заболят глаза.

Думая о истории Швеции, я забываю о цели своего прихода. Словно в реальности вижу плавающие по озеру лодки с парусами и купающихся в воде воительниц. Они смеются, спорят, предлагая соревнования. А устав, они выходят на берег и просто стоят, наслаждаясь лучами солнца, пока вода стекает с их длинных волос. Белоснежная кожа, покрытая татуировками, видна издали.

Вокруг их лагеря стоят на страже подруги. Тут и там крутятся громадные косматые псы. Они то и дело принюхиваются и отбегают от лагеря на разведку.

На расстеленных у палаток шкур нежатся лохматые крупные кошки, лениво поглядывая вокруг. Они отдыхают перед ночным дежурством.

Лагерь охраняется самым тщательным образом. Даже девы щита не всегда могут дать достойный отпор.

Раздается стук копыт и снова затихает. В лагерь приезжает ещё одна дева. Псы тут же окружают её. Лошадь вскидывается на дыбы. Всадница удерживает её на месте, натягивая поводья. Хозяйки окликают псов, и те снова разбредаются по кустам.

Приезжая, как и воительницы, одета в рубашку темно-синего цвета и кожаные штаны. Сапоги с высокими голенищами плотно облегают её ноги. На плечах её висит волчья шкура.

Всадница спрыгнула на землю с ловкостью прирождённой наездницы и подошла к группе, игнорируя рычание вновь подходящих псов. Она что-то сказала, и от группы отделилась одна девушка. Вся её шея покрыта татуировками, как и руки. Она не успела одеться, и на её животе и груди отчётливо видны шрамы. Она требовательно протянула руку. Всадница тут же вытащила из-за пазухи свёрток и отдала его…

— Ты знаешь, а это отличная идея!

Я подпрыгиваю и подавляю крик. Всё!

Картина разрушена. Передо мной снова лишь озеро и пустой берег. По дороге на другом берегу, поблескивая на солнце, проезжает машина.

— О чем это ты? — ворчливо интересуюсь я, забыв о нашем расставании и обо всём вообще. В досаде я пинаю камушек и наблюдаю за его полётом вниз.

— Ну знаешь, написать о том, как создался город и вообще страна, в которой происходит все. Это сделало бы ту историю более реальной. Если бы тебе попалась история о матриархальном городе, ты бы точно захотела узнать о том, как это получилось.

— Ну это же я… Мне интересна эта тема.

— Да. Поэтому напиши её.

— Если пойдёт так, то у меня получится целая серия. Да кто же читать такое будет?

Я оборачиваюсь к музе и с раздражением смотрю, как она загадочно улыбается и вскидывает голову. Её волосы спадают на спину, она собирает их и перекидывает через плечо. Она одета как те девы, за которыми я только что следила. Только оружия не хватает. Впрочем, ей хватает и взгляда.

— А ты напиши так, чтобы хотелось узнать как можно больше.

Я в изумлении смотрю на неё пока она в свое удовольствие любуется озером.

Тут же я достаю свои припасы и, сделав первую пробу шоколада, усаживаюсь писать. Хотя бы идею истории нужно записать сразу. А если будет время, то и уже увиденные сцены.

Главное остановиться вовремя и уйти на базу засветло, а то есть риск встречи со смертью на узкой извилистой тропе при спуске вниз. Или эта негодяйка может явиться мне в виде какого-нибудь лесного зверя, которых здесь предостаточно. Впрочем, от людей тоже хорошего ждать не приходится.

Сегодня я была полна энергии, желания и у меня было время. Впрочем это не так важно. Главное, что была решимость закончить дело. Так как у меня выходной, я отлично выспалась и после утренних дел и плотного завтрака улеглась на кровати. На прикроватной тумбочке стоит большая кружка чая и поломанная плитка шоколада. Всё было готово. Поразмыслив, я решила попробовать в тишине и не стала брать наушники. Конечно, я могу писать в каких угодно условиях и на чем угодно. Но сегодня себя балую. Лёгкое волнение приятно будоражит. Ведь я очень редко осмеливалась писать без музы.

Итак, все готово и можно начинать.

Открыв любимое приложение, создаю новый документ и называю его. Чистый лист меня никогда не пугал, и первая строка даётся легко. Возможно и даже наверняка я начало перепишу или серьёзно отредактирую, но это все потом. Сейчас главное залезть в поток. Это то благословенное состояние, когда есть вдохновение. Хотя можно описать это и как настройку радиоприемника на нужную волну.

Обычно на то, чтобы расписаться, уходит какое-то время и приходится выдавливать из себя слова. На счётчике в углу показывается трехзначное число слов. А я все тащусь, как издыхающая псина в упряжке.

Распахивается дверь и входит Её Величество Муза. Она смотрит на меня, хмурится и, поджимая губы, складывает руки на груди. Изящные формы её фигуры обтягивает шёлковый халат. Сегодня он цвета серебра с тёмным отливом. Пояс туго стягивает талию, целомудренно прикрывая тело. Но стройные ноги мне отлично видны.

— Вы только посмотрите, кто пришёл! — шепчу я, отлично зная, что она меня услышит, даже если я буду молчать.

— Ты наглеешь, котенок, — ворчит она и забирается ко мне. Я лишь ухмыляюсь, поглядывая на неё. Она ложится рядом со мной и кладёт голову на плечо. Мельком смотрю на её спутанную копну волос и замечаю, что она выглядит не так, как обычно. Сейчас она похожа на бухгалтера, которого подняли посреди ночи и заставили считать звезды.

— Ты пользуешься моей добротой, — зевая говорит она и устраивается поудобнее. — Хотя должна просить у меня прощения и надеяться на воссоединение.

Меня веселит это положение. О да! Раньше я была в подчинении у госпожи и готова на все, чтобы получить её благосклонность. Теперь все иначе. Я могу вызвать её по своему желанию и даже, если она придёт сама… Надеюсь, что смогу договориться с ней о приходе в нужное мне время.

Она поднимает голову и смотрит на меня. Какое-то время я игнорирую её, печатая текст. Нет, вовсе не из вредности, а просто не хочу терять мысль. Пальцы двигаются сами, и это приятно. Я лишь в роли зрителя.

Дописав мысль, откладываю телефон. Муза обхватывает мою шею рукой сзади и сильно сдавливает.

Я не чувствую боли, только весёлую злость, и она это знает, поэтому прижимается и начинает нашептывать нужные слова и идеи. Восторг, охвативший меня, не даёт успокоиться ещё много часов.

Темп написания с ней безумный. Страница за страницей слова льются словно горный поток.

Даже когда она устает и уже обессиленная дремлет рядом, я продолжаю работать все с тем же упоением. Она — это главное, что есть в моей жизни. Моя прекрасная муза, недостижимая мечта и страшное проклятие.