Заходящее солнце отдавало последнее тепло на сегодня, грело людей в необычных одеждах, рассекающих широкую улицу, и задний двор, в котором росло раскидистое дерево, чем-то походящее на дуб. В его тени с малышом на руках сидела молодая девушка, улыбалась ему, показывала язык и косила глаза к переносице, из-за чего ребёнок заливался звонким смехом. Вдруг послышался нежный женский голос:

— Рэн! Ужин готов! — звонкий, со смешинкой голос матери, раздался со стороны дома, зазывая к долгожданному ужину.

— Идём! — поднимаясь на ноги и плотнее прижимая братика к себе, девчушка, пританцовывая, двинулась к заднему входу.

Закрыв за собой дверь легким толчком ноги, Рэн направилась на кухню, покачивая ребёнка, и мельком показывала ему язык. Уже на входе, чуть не врезавшись в отца, она передала ему брата и, вальяжно прошествовав к раковине, ополоснула руки, массируя кожу холодными пальцами, ловко обходя мозоли. Закончив с процедурой, она встряхнула руки, обтёрла их полотенцем и важно прошествовала к своему месту за столом.

— Ну что? Что хочешь на восемнадцатилетние? — опираясь на одну руку подбородком, а второй гладя ребёнка по голове, взлохмачивая не густые, но вьющиеся волосы, спросил отец.

— Даже не знаю… — протянула Рэн, почёсывая нос и откидывая голову назад, едва касаясь спинки деревянного стула. — Может Нунду? Или Диринар? — задумчиво проговорила она, покачивая ногой и стукая ноготком указательного пальца по тёмному дереву.

— Хм. Ну, если выбирать из этих двоих, то пусть лучше будет Диринар. Но если мне серьёзно удастся его достать, перья за ним будешь убирать именно ты! — с серьёзным лицом отвечал глава семейства.

Но уже через секунду вся серьёзность покинула его лицо, и мягкая улыбка на пару с прикрытыми глазами вернулись на законное место.

— Договорились! — вскидывая ладони в примирительном жесте, ответила Рэн, посмеиваясь. — Ладно, думаю, китайского веера ручной работы будет более, чем достаточно.

— Веер так веер! — ставя на стол тарелки с едой, проговорила женщина с нежной улыбкой. — Нравятся же тебе китайские веера.

— Ну они же такие классные! — наклоняясь вперёд, простонала Рэн. — Кстати, а где тётушка Чоу?

— У неё появились какие-то срочные дела, и она сказала, чтоб мы начинали без неё, — присаживаясь напротив дочери, отвечала женщина, заправляя выбившиеся из хвоста пряди за уши.

— Тогда приступим! Приятного! — розовые глаза голодно сверкнули, и Рэн, разомкнув ладони, принялась за еду.

Обсуждая предстоящий день рождения, все ели, шутили, перекидывались фразачками о будущем празднике и о поездке к тёте. За столом царила полная идиллия счастливой семейной жизни. Несомненно, так продолжалось бы и дальше, если бы не громкий, оглушающий взрыв. Откуда-то полетели щепки, из кухонного гарнитура посыпались и разбивались о пол тарелки, от шума звенело в ушах, и маленький мальчик в поисках защиты пытался разглядеть кого-нибудь из взрослых. Рэн, желая избавиться от противного звона, закрыла уши ладонями.

— Спрячьтесь как можно лучше, — пытаясь скрыть подступающий ком к горлу, процедил отец, беря сына и отдавая его в подрагивающие руки дочери — Я пойду проверю, — выточенным движением руки он вытащил палочку из чехла на поясе, и, коротко кивнув, скрылся за порогом.

— Мам, — поворачивая голову к женщине и открыв рот в немом вопросе, прошептала Рэн и взглянула на ребёнка.

— Всё будет хорошо. Спрячься и позаботься о брате, — Проведя своей тёплой ладонью по чужому плечу, женщина сморгнула подступившие слёзы, и, уняв дрожь в руках, отправилась вслед за отцом.

— Слышал? Всё будет хорошо, — отчаянно пытаясь поверить в собственные слова, Рэн улыбнулась через силу и быстро направилась вглубь дома — Шо-чан, сестрёнка обязательно тебя защитит.

Рэн забегала в каждую комнату, проверяла все потаенные места. Шкаф? Не вариант. Подвал? Может чердак? Вдруг Рэн вспомнила про комнату в конце коридора. Это была небольшая комнатка без окон, с паутиной по углам и спертым запахом сырости. Никем не использованная ранее, она казалась наилучшим вариантом.

Захлопнув дверь, Рэн забилась в угол, поглаживая ни разу не пискнувшего братика по спинке и шепча ласковые слова ему на ушко. Она сразу замолчала, стоило звуку чужих тяжелых, грубых шагов раздаться неподалёку. Мир замер. Теперь кроме этого звука не было ничего: ни собственного, ни чужого дыхания, ни скрипа половиц, ни шума ветра в дымоходе. От страха никак не получалось вздохнуть, у Шое видимо тоже. Шаги становились громче и громче, и на мгновение Рэн показалось, что человек стоит прямо возле двери.

Сейчас в голове Рэн было всего лишь две мысли. Ей очень хотелось, чтоб этот человек не заметил, не услышал, не увидел оттиска двери и просто ушёл. Но она бы все отдала за то, чтоб за дверью стояли родители, готовые заверить их обоих, что все хорошо, что это просто по ошибке в их дом заявились шаловливые маги из магазина розыгрышей неподалёку. Рэн старалась не дышать, плотно прижав Шое к себе, и, как только звук чужих шагов начал отдаляться, она выдохнула с облегчением.

С одной стороны, ей стало гораздо спокойнее, что они остались незамеченными, но вместе с тем Рэн поняла — это был не кто-то из родителей.

На минуту повисла давящая, отдающаяся приглушенным набатом в ушах тишина, тревога начинала нарастать, тошнота подступала к горлу, а руки дрожали все сильнее. Шоё маленькими ручками сжимал ранее идеальную рубашку старшей сестры. Негромкий чих раздался в секретной комнате, и Хината младший довольно выдохнул, но сразу виновато вжался в сестру.

Вздрогнув и взмолившись самому Мерлину, Рэн надеялась, что тот, кто ходил за дверью не имел острого слуха.

—Пронесло, — не то спрашивая, не то утверждая, проговорила Рэн и уткнулась в чужое плечо.

Секунды тянулись до невозможного долго в углах комнаты, лоб покрывался холодной испариной, и Рэн неосознанно прижимала Шоё к себе ещё сильнее. Может, она делала ему больно, но, будто понимая всю ситуацию, он никак не протестовал и сам плотнее прижимался к сестрёнке.

Неожиданный грохот, что создала падающая в комнату дверь, чуть не довёл до остановки молодое женское сердце. Оно ходило ходуном, дышать стало ещё труднее, и наполненными ужасом глазами она уставилась на фигуру в проходе. Балахонистый капюшон закрывал лицо, и можно было разглядеть лишь потрескавшиеся, растянутые в хищной улыбке губы. Кожа человека была мертвецки бледной.

Шаг, Рэн пытается спрятать младшего в своих объятиях. Второй, и незнакомец кидает что-то к её ногам. Ей ничего и не оставалась, кроме как замереть. Губы застыли в немом крике, слёзы катились по щекам, попадая в рот и капая на одежду Шоё, лицо которого она прижала ещё ближе к себе, не позволяя увидеть отрубленную голову отца. Ранее светлые блондинистые волосы сейчас были в грязи с опалёнными локонами, глаза, раньше светившиеся жизнью, сейчас потускнели и потеряли всякий блеск. К ногам потекла бордовая кровь, пачкая женские ноги. Хотелось спрятаться, не чувствовать теплоту этого красного, но Рэн так и не могла пошевелиться.

Внезапно человек напротив разразился истерическим хохотом. Покачиваясь, он запустил руку под капюшон, цепляясь крючковыми пальцами за волосы и оттягивая их. Рэн на миг смогла разглядеть чужие глаза, животные и сузившиеся.

— Д-да кто т-ты? К-кто ты чёрт возьми такой?! — дрожащим от страха голосом, срываясь на последних словах на крик перешла Рэн.

— Я? — хрипло, с нотками истерии переспросил он. — Зачем это знать мертвецу? — все так же покачиваясь, он начал подходить медленно, словно хищник, загнавший добычу в угол.

В руках он крутил палочку, обмотанную какой-то верёвкой по основанию.

— Это твой младший братик? Может отдашь его мне? — протягивая руку и шевеля крючковыми пальцами, нараспев протянул незнакомец. — Он станет отличным десертом для моих любимцев! — снова истерично отозвался он, но резкий сильный удар по руке ввёл его в ступор, и он с необычайным спокойствием и недоумением уставился на свою ладонь.

— Пошёл ты! — прорычала Рэн.

— Как хочешь, — направив палочку в сторону девушки и мальчишки, он начал что-то шептать себе под нос.

Не успел он договорить, брата и сестру начала леской окутывать сероватая дымка. Сжавшись, эта веревка вытягивала из Рэн жизненную силу, заставляя ее биться в конвульсиях, болезненно крича. Разделившись надвое, леска обернулась и вокруг шеи Шое, и вскоре первые горячие капли крови упали на деревянный пол.

Рэн чувствовала, что вот-вот готова упасть без сознания, как веревка резко ослабла, позволяя ей упасть на пол и схватить брата за локоть, сжимая его вновь в своих объятиях. Человек напротив тихо простонал от боли, и, обратившись в чёрную дымку, пронёсся через гостиную и вылетел в парадную дверь. Рэн успела лишь разглядеть силуэт тëтушки с окровавленным ножом в руке, прежде чем ее глаза наполнились слезами.

— Ха… — всхлипнув, женщина подскочила к Рэн, всё ещё прижимающей замершего Шое к себе.

Она пыталась зажать его рану рукавом своей рубашки, но будучи не в силах больше находиться в сознании, закрыла глаза.