С того момента прошло восемь лет. В тот трагический день родители Рэн и Шоё были убиты низшими из пожирателей смерти в Сумисиве*. Их тетя, Ямиши Чоу, активировав портал, вместе с детьми и телами погибших переместилась в свой магловский дом. Будучи сквибом, она не имела никаких связей с аврорским департаментом и министерством, и единственное, что ей оставалось сделать - привлечь к делу магловскую полицию. Конечно, дело быстро закрыли за неимением улик.

Рэн, к сожалению, так и не смогла проснуться, пребывая в коме. Врачи в Англии не смогли определить причину плачевного состояния. Они были уверены лишь в одном - жизни девушки ничего не угрожает. Чоу, приняв незамедлительное решение воспитать Хинату, перебралась с ним в отдаленный домик у леса, надеясь, что и ее горячо любимый племянник окажется сквибом.

Она была готова к одиннадцати годам томительного ожидания конверта, но искренне надеялась не увидеть сову у своего окна. В этот день Ямиши Чоу приняла тяжелейшее решение в своей жизни: она никогда не расскажет Шое о его магическом происхождении.

Сейчас Хинате Шоё восемь лет, и он ничего не знает о магии.

***

С Ямиши Чоу у Хинаты сложились по-настоящему крепкие родственные отношения. Несомненно, Шое знал страшную правду о дне восемь лет назад, и даже иногда навещал свою сестру в больнице. Он не любил говорить о родителях, и эта тема в их доме никогда не затрагивалась. Хината Шое знал все, кроме магической стороны этой трагедии. Ямиши Чоу, как и обещала себе восемь лет тому назад, не сказала ему ни слова.

Восьмилетний Хината не отличался обильным количеством интересов, в отличие от своих ровесников, в большей степени потому, что прекрасно знал, как много работает его тетя, чтоб обеспечить его всем необходимым. Единственной просьбой маленького Хинаты были редкие игры на бамбуковой флейте на речке недалеко от дома. Ему нравилось, как возле него собирается много маленьких жителей леса: бурундучки и белки, лисы и маленькие ящерицы. Чаще всего Хината привлекал к себе змей, и Шое без тени страха, что удивительно для ребенка его возраста, любил развлекать своих ползучих знакомых. Ему казалось, что они отвечают на его редкие глупые вопросы, иногда проскакивающие во время неконтролируемой болтовни, и он свято обещал себе сохранить этот секрет. Около года назад он видел, как старика Такаеши увезли в какую-то больницу, потому что тот говорил, что слышит голос своей покойной жены. Тетушка Чоу сказала, что в таких больницах лечат больных душой, и Хината решил, что точно не хочет туда попасть.

Сегодня был один из таких дней, когда Хината чересчур долго сидел на излюбленном месте, совершенно забыв про время. Только когда слегка похолодало, Шое поежился и, оторвавшись от инструмента, резко соскочил с нагретого солнцем камня.

— Ого! Уже так поздно, надо идти, — ему не хотелось, чтоб тетушка волновалась.

Отряхивая пыль с одежды, Хината сунул флейту под пояс, попрощался со змеей, пригревшейся в траве, и побежал в сторону дома по натоптанной тропе. Краем уха он услышал ответное прощание, и еще раз развернувшись, чтоб помахать чешуйчатому другу, немного ускорился.

Хината перелез через забор, аккуратно прокрался к входной двери, и, закрыв ее за собой, покрутил головой в поисках опасности, которой вполне могла являться тетушка Чоу, явно рассерженная за столь позднее возвращение. На горизонте опасности не оказалось, и Хината, выдохнув с облегчением, прокрался к лестнице на второй этаж. Неожиданно его подхватили под подмышки и, прокрутив в воздухе, вновь отпустили на твёрдую поверхность. Перед Хинатой, хитро улыбаясь, на корточках сидела тетушка Чоу.

— Ты опять в лес ходил? — приподнимая бровь, спросила женщина, приглаживая выбившиеся их хвоста волосы. — Что я много раз говорила?

— Что в лесу опасно, без предупреждения туда нельзя ходить и нельзя засиживаться там допоздна, — словно мантру, перекатываясь с пятки на носок и опустив глаза в пол, проговорил Хината.

— Правильно! Хоть предупреждай, что уходишь. Я же волнуюсь, — морща нос, проговорила тётя, взъерошила чужие волосы и усмехнулась — Ладно уж, идём ужинать.

— А что на ужин? — хватаясь за руку тетушки и смотря на неё искрящимися глазами, спрашивал Хината.

— Стейк, — она усадила племянника за стол — Пойдёт?

— Конечно!

Поужинав, Чоу направилась в свою комнату отдыхать, а Хината вприпрыжку помчался в их домашнюю библиотеку. Она, как и его комната располагалась на втором этаже практически напротив лестницы и представляла собой большое пространство с огромным количеством стеллажей и книг на них. Дубовый стол и несколько резных стульев находились посреди помещения. Вчера Шоё нашёл чем-то напоминающую блокнот старую книгу, которая покоилась на нижней полке в самом углу комнаты. Её обложка была ужасно пыльной, некоторые страницы были в каких-то странных разводах, будто от пролитой воды, а первые несколько страниц попросту вырваны. Все записи были на английском: аккуратный завитной почерк в начале предложений, кое-где проскакивали рисунки и записи на японском.

В блокноте были записаны ранее неизвестные Хинате слова, само звучание которых попросту не имело смысла ни на одном из двух известных ему языков. Он даже сомневался в их существовании хоть на каком языке, но то, что он читает об этом в книге, никак не давало ему покоя. А отсутствие их в разных словарях лишь подтверждало его догадки. Автор заметок, как и самой книги, оставался неизвестным, и Хината был уверен в одном - ни одна из этих записей не принадлежала его тете. Шое остановился на догадке о таинственном знакомом тетушки Чоу, оставившим эту причудливую книгу в их доме.

— Слизерин, Когтевран, Хаффлпаф, Гриффиндор, — задумчиво вчитывался в слова Шое, до сих пор не понимая, что они означают.

Наверное, Хината слишком увлекся чтением пыльной книги при тусклом освещении лишь одной свечи, поэтому он сам не заметил, как поднес книгу близко к глазам. Поднялось небольшое облако пыли, Хината тихо чихнул и, закрывая нос, опустил одну сторону книги. Из страниц выпал листок бумаги, плавно приземляясь Шое на колени. Он подумал, что это могло быть что-то личное для тетушки или ее таинственного знакомого, но детское любопытство явно оказалось сильнее. Это оказалась фотография молодой семьи. В паре взрослых Хината сразу узнал своих родителей, а в девчушке, стоящей посередине, свою старшую сестру. На ее руках был младенец. Это... Он сам?

— Это… Сестра и мама с папой… Это точно они… — на глазах сентиментального Хинаты начали наворачиваться слёзы, но он быстро утёр их рукавом — Значит это блокнот кого-то из них?

Пролистнув еще несколько страниц, Хината заметил, что записей больше нет. Под последним предложением стояла дата восьмилетней давности, а само содержание короткой заметки гласило о наступающем выпускном и красивом платье в мамином шкафу. Хината все же понял, что владелицей этого блокнота-дневника была его старшая сестра. Он решил не оставлять блокнот в библиотеке и, стряхнув с него всю оставшуюся пыль, обозначил ему место в тумбе своего письменного стола.

***

Часы на прикроватной тумбе показывали девять, и Хината, полный ожиданий хорошего дня, направился в ванну. Умывшись, он спустился на кухню и вместо привычной тетушки обнаружил записку: «Завтрак как обычно в холодильнике, сегодня постараюсь вернутся пораньше, и мы вместе поиграем на флейте. Целую~»

Заулыбавшись, Хината достал и разогрел себе оставленный на завтрак картофель. Позавтракав, он пошёл в зал и, направившись к окошку, повис на подоконнике.

Серые тучи затягивали небо, предвещая возможный дождь или даже грозу. Хината наблюдал за плывущими облаками, за спешащими домой людьми, за мужчиной, на плечах которого сидел мальчонка лет шести, за подростками, пинающих что-то друг другу и весело хохочущих. Хината подумал, что их мяч выглядит очень странно.

Сощурив глаза и приглядевшись повнимательнее, Хината заметил, что это что-то было маленьким рыже-белым клубочком шерсти. Прижавшись к стеклу, он смог разглядеть очертания живого зверька, не то лиса, не то щенка. Соскочив с подоконника, Хината запнулся, но удачно избежав падения, метнулся к входной двери. К его и лисенка неудаче, тетушка Чоу из-за невнимательности заперла его снаружи, и Шое в страхе и волнении пришлось вернуться обратно к окну.

— Да у кого вообще рука на такого малыша поднимется?! — стучал он по злосчастному окну. — А, ну правильно, у них поднялась нога! — Хинату уже натурально трясло от переживаний, ноги подгибались и в стоячем положении он держал себя практически только руками.

Хината, проводя много времени со зверьками, не мог смотреть на подобные издевательства, а потому он постоянно отворачивался. Но каждый раз возвращался взглядом обратно, надеясь, что животное еще живо, и все не зашло слишком далеко. Шое, плохо контролирующий свои эмоции, не мог сдержаться и в этот раз: он громко вскрикнул, а на лице все еще отражалась гримаса ужаса. Все же, Хината в своем возрасте был очень впечатлительным ребенком. В уголках глаз уже начали собираться слёзы, а за окном всё действие неизвестно почему прекратилось. Шое подумал, что старшие ребята наконец-то решили остановиться, но через несколько секунд издевательства над бедным животным продолжилось.

Неожиданно окно стоящей около ребят машины просто взорвалось. Именно взорвалось, раскидывая осколки в разные стороны. Ребята, находившиеся ближе всего к машине, отскочили в сторону, на них были царапины, а некоторые осколки виднелись из их кожи. Удивительно, но Хината не услышал сигнализации, а дети, мучавшие маленького зверька, в страхе разбежались по домам.

— Окно… — только сейчас Хината понял, что из дома можно выбраться через окно, и побежал в сторону единственного открывающегося окна на первом этаже - на кухню.

С лёгкостью его открыв и прошмыгнув наружу, он выбежал за забор, подбежал к зверушке и, подхватив её на руки, так же ловко вернулся в дом. Зверьком оказался, как он и предполагал, маленький лисенок. Устроив малыша на диване в гостиной, он, полностью забыв о загадочно разбитом стекле, ходил из угла в угол. Ему было совершенно непонятно, что делать дальше. Все же, познания восьмилетнего мальчика в уходе за животными были весьма ограничены.

— Вроде сначала надо промыть раны? — Хината раздумывал вслух, аккуратно неся пищащего лисенка в ванную комнату.

Аккуратно промыв раны, Шое отыскал в шкафчиках бинт и замотал многочисленные порезы. Получилось, правда, весьма коряво: почти весь бинт сползал с чужого меха, а узелки были не очень надежными. Шое попытался переделать, но поняв, что доставляет маленькому лису дискомфорт, оставил все так, как есть. Хотя бы кровь остановилась, подумал Хината и уселся на диван в ожидании тетушки Чоу.

***

— Шоё! Прости, я закрыла тебя! — наскоро разуваясь, как можно громче говорила Ямиши.

— Ничего, — ответил тихо Хината — Тётя-я, — нараспев протянул Шое, легко повисая на её талии.

— Что такое? — гладя племянника по спине, спрашивала Чоу.

— Я.. Ну... Пойдём! — схватив ее за руку, он потащил её в зал.

— Это что за перебинтованное чудо? — было видно, что Ямиши была удивлена, но больше ее рассмешил вид неуклюжих повязок. Она попыталась скрыть смешки.

С лёгким заиканием Хината начал рассказывать обо всём: об окне, о людях и пинающих бедное создание подростках, о закрытой двери. Самое главное, он не забыл упомянуть о внезапно разбившемся стекле. Для его детского восприятия эта деталь казалась необычайно важной. Но еще важнее это оказалось для самой Ямиши.

— Что значит разбилось само по себе? — непонимающе смотря на племянника, вопрошала Чоу — Вот так просто разбилось?

— Разбилось! Само! Честно-честно! — встрепенувшись, отвечал он.

— Само значит? — вопрос был скорее риторическим, и Ямиши задумалась.

— Само-само! Тёть, а с ним что? — Хината, вновь отметя случай со стеклом куда-то назад, тыкал тоненьким пальчиком в сторону лисёнка и смотрел на тетю ожидающим взглядом.

— А с ним... К ветеринару отвезти надо, я обязательно займусь этим завтра, —чуть растерянно ответила она и, погладив Шое по руке, пошла к себе.

Неужто всё же маг? Если так, то что мне делать? Может просто случайность? Или совпадение такое? Да какое совпадение?! Разве может стекло вот так само по себе, как он там сказал, «взорваться»?

Ей не хотелось признавать, что ее желание держать это в секрете от Хинаты теперь находится под угрозой. Она конечно знала, что магия иногда проявляется от переизбытка эмоций, но не была уверена, стоит ли ей поговорить с Хинатой об этом. О мире магии, о магических школах и о том, что на самом деле случилось в тот роковой вечер. Ямиши Чоу слишком боялась тех опасностей, которым она подвергнет племянника, рассказав ему обо всем. Впрочем, сил думать над этим уже не оставалось, и Чоу, даже не переодевшись, закуталась в одеяло.

— Всё потом, всё потом, — синие глаза в последний раз сверкнули под блеском лунного света, и Ямиши провалилась в сон.