Передо мной простирался смешанный лес со множеством еще зеленых елок и уже начавших смену одеяний лиственных незнакомых мне деревьев. Трава почти по пояс и отсутствие хоть каких-то тропинок подтверждали мои догадки, что здесь редко появляется даже кто-то из зверей. Птицы не пели, между стволами не было ни паутины, ни хоть какого-то жужжания насекомых. Лишь ветер в кронах и слегка покачивающееся море из листьев над головой.

Жутковато здесь как-то.

Там, где живут некроманты, нет места для зверей, не забывай. Этой резиденции уже больше двух сотен лет, за это время только растения не сбежали, испугавшись некроса.

А пес нас не догонит? Он всё же зверь и может почуять меня.

Хм… Положи ладони на землю и дай мне наколдовать защиту.

Я послушно присела на корточки и прижала руки к земле. Сознание на миг будто раздвоилось, а в кончиках пальцев вскипела кровь. Мои губы шевельнулись, произнеся незнакомые слова:

— Tenebris conopeum.

Почва под руками вздрогнула и изрыгнула из себя темное облако, растянувшееся в траве, словно странный туман.

Теперь можно идти.

Я растерла занемевшие пальцы и, встав, аккуратно пошла вперед. Судя по ощущениям Ньярла, где-то в получасе ходьбы должно быть место, где я смогла бы ненадолго остаться одна.

Когда я смогу так же магичить?

Когда разберешься с собой и получишь все начальные знания о некросе. Твоя сила — это большая опасность в первую очередь для тебя, ты видела полог, который я поставил? Если бы я перестарался, то он накрыл бы весь лес и убил в нем всё живое. Если бы я воззвал не к силе тени, а к разуму, то этот полог был бы иллюзией, в которой любой путник мог бы потеряться, и ты в первую очередь.

Я перелезла через поваленное дерево и вздрогнула от странного ощущения. Из-под бревна повеяло теплом, я попробовала оглядеться, не подходя слишком близко.

А что вообще я смогу делать?

Многое, но для начала уточню, что магия сама по себе это прежде всего энергия, которую наше тело может использовать для того, чтобы воздействовать на окружающий мир. Каждый из нас рождается с предрасположенностью к использованию какого-то вида этой энергии, это как хорошая от рождения память или идеальный слух. Предрасположенностей таких выделяют несколько, но маги могут использовать не только их, но и заклинания иной направленности. То есть, будучи магом стихий, ты в теории можешь попробовать заклинания света и тьмы, но их сила будет меньше. Пользуются магией не данной с рождения в основном для бытовых нужд: повесить светлячок, разогреть кастрюлю с водой или потушить огонь в камине.

Не найдя ничего особенного, я постаралась отвлечься от неприятных чувств и продолжила путь вглубь леса.

А это как-то внешне проявляется??

Немного, от постоянного использования магии определенного типа ты можешь, так сказать, пропитываться ей. Это как приставший запах. Светлый маг может почувствовать, что от тебя разит некросом, и ему это будет неприятно.

Поэтому Каин не понял, кто я?

Именно.

Издалека послышалось эхо чьего-то рыка. Я, чуть пригнувшись, постаралась двигаться еще тише.

Хорошо, так какой у нас фронт работы?

Как маг разума ты получишь три направления для роста: чтение эмоций и чувств, контроль чужого сознания и иллюзии. Первое ты уже попробовала на себе, как ты понимаешь. Как некромант ты сможешь использовать несколько видов развития. Первый - это заклинания и проклятья на древнем языке. С ними всё просто, это определенные слова, что нужно произнести вслух, но работают они, только если цель находится прямо перед тобой. Далее некрос, та энергия, что ты можешь преобразовать в полог, щит, шар или более сложные вещи. Работа с этой частью магии отнимает много сил, но она крайне эффективна. А помимо этого есть плоть и мертвецы. "Грязная" магия, которую я стараюсь не использовать и другим не советую с ней связываться. С помощью нее можно поднимать мертвых и тратить части своих и чужих тел на связь с демоном из-за Завесы.

А свет? Маги разума же могут использовать свет так же хорошо, как тьму, и поэтому они так редки.

У тебя темная метка, сильной светлой стороны у тебя не будет, отголосок Завесы не даст ей развиться. Магов разума, конечно, по пальцам можно пересчитать, но это не потому что они могут использовать свет и тьму, а потому что обязаны этому научиться, хотя бы основам, иначе со временем их ждет безумие. С запретом на некромантию такие люди практически вымерли.

Я встала и, выдохнув, прислонилась к дереву.

То есть я еще рискую сойти с ума?

Возможно.

Восхитительно.

Впереди показалась старая черепичная крыша трехэтажного здания, стены закрывала старая поросшая ограда и кусты иноземного плюща с рыже-алыми листьями. Я прошла ближе к зданию и перелезла через ограду. Буквально через секунду меня накрыло чувство безнадёги, холода и какой-то удушающей усталости.

— Бо-оги, что это…

Старый госпиталь, он был построен для тех, кто сражался со светлыми. Медицина и некрос плохо вязались, поэтому такие места были скорее умиральными ямами. Собери хотя бы трех темных магов с переломами, и во всем крыле больные будут лечиться в два раза медленней. Мы старались это предотвратить, ставили защиту, но чем дольше такие маги сидят в одном месте, тем сильнее все пропитывается их магией. А ведь бывало и такое, что после ранения в голову они не могли прийти в себя и заполняли силой целый этаж.

Ты уверен, что мне стоит сюда заходить?

Более чем. Для таких как мы это отличное место силы, и, помимо этого, здесь нет ничего и никого лишнего.

Я прошла ко входу в здание, стекла кое-где на первых этажах были побиты, старые металлические койки раскиданы по двору и грудами сложены тут и там.

Неужели некромантам при ранениях остается только лечь и умереть?

Нет, конечно, для лечения были придуманы свои методы, в том числе и те, которыми пользуются обычные люди. При лечении магией света также можно получить здоровое тело, но при этом и несколько побочных эффектов, такие как потеря способностей на какое-то время, тошнота, головная боль, мигрень, слабость и подобное.

Подергав старые деревянные двери с облупившейся белой краской и ржавыми металлическими ручками, я попыталась высадить их плечом, но получила только синяк.

Лезь через окно, так будет проще.

Я пожала плечами и прошла к ближайшему разбитому окну, но оно было достаточно высоко над землей. Недолго думая, я подтащила одну из старых коек и, сделав из нее подобие трамплина, забралась внутрь здания.

Оказавшись в обшарпанном коридоре с облезлыми стенами, я двинулась в сторону главного холла. По пути мне встречались палаты с поломанными дверьми, отделения с частично обвалившимся потолком и множество шкафов с остатками утвари. Сумрак окутывал все вокруг, будто пряча от меня потаенные углы, где могли бы храниться самые жуткие секреты этого места.

Главный холл представлял собой большой зал с потрескавшейся лепниной на потолке, деревьями, выросшими из кадок, и напольной мозаикой, складывающейся в замысловатый узор. У стен стояли старые кресла, сбоку виднелась регистрационная стойка, а у дальней части стоял заросший плющом, разбитый фонтан.

Садись посередине на пол.

Повиновавшись приказу, я села в центр цветастого рисунка в позу лотоса и попыталась расслабиться, абстрагировавшись от неприятных ощущений извне.

Помедитировав пару минут, я ощутила знакомое присутствие и шелест хитона.

— Здравствуй, Ньярлатхотеп.

Открыв глаза, я обнаружила себя в знакомой черной комнате в свете единственного солнечного луча и встретилась взглядом с золотым взглядом мага.

— Здравствуй, дитя, можешь встать.

Я покорно встала, но также смотрела на Ньярла снизу вверх. Его лицо было по обыкновению спокойно, он рассматривал меня, будто прикидывая что-то в уме.

— Так и есть, я думаю, насколько ты готова избавиться от своих страхов.

— Страхов? Интересный вопрос, но каких именно? Я давно уже ничего не боюсь, да и чем меня можно напугать после того, что я пережила.

Маг покачал головой, прикрыв глаза.

— Как самонадеянно, мы все чего-то боимся, а ты особенно, так как постоянно от чего-то бежишь.

Я в ступоре опустила взгляд в пол.

— В смысле, бегу?

— Я видел многое в твоей жизни, не сказать, что там было что-то необычное, но тебя совсем не учили давать отпор, сражаться и отстаивать свои личные границы. Сейчас это сильно мешает нашему делу.

Запустив руку в свою растрепанную шевелюру, я задумчиво почесала макушку.

— Подожди, объясни нормально, что не так?

Сухие прохладные пальцы прикоснулись к моему лицу и приподняли подбородок, чтобы снова заглянуть в глаза. Как только я встретилась с серьезным холодным взглядом Ньярла так близко, меня охватила легкая дрожь. Я внезапно почувствовала себя мышонком перед удавом.

— Давала ли ты хоть кому-то в своей жизни отпор? Защищала ли ты себя хоть когда-то? Когда к тебе пришел тот мужчина, ты лишь покорно терпела его насилие. Когда твоей жизнью завладел твой друг, действительно ли ты его любила? Или ты просто покорилась своей судьбе? Что ты сделала, как только очнулась в этом мире? Сбежала? Как и сейчас от оборотня? Как ты сбегала от своих чувств и эмоций всё это время, вместо того, чтобы принять их и наконец-то пережить.

Во рту пересохло, я пыталась отвернуться, но античное золото полностью завладело моим разумом, я действительно попалась в удушающие объятья силы мага.

— Пора встретиться со своими страхами и болью лицом к лицу, дитя.

Мгновение, и я стою одна в знакомой мне комнате. Слишком знакомой комнате. Я провела здесь очень много времени без возможности выйти на улицу, потому что ему это бы не понравилось.

Серые стены, икеевские стеллажи с книгами, мягкий светлый диван, мои курсовые чертежи на стенах. Он всегда называл мои рисунки посредственными, относился к ним не более, чем как к баловству. Со временем я просто прекратила их делать, ведь я могла заняться чем-то получше, например, выгладить его кипенно-белые рубашки.

Скрип ключей в замке, до боли знакомый звук, я до сих пор могу точно сказать в каком он настроении по тому, с каким звуком открывается дверь.

— Дорогая, я вернулся.

Всего три слова, но я чувствую, как слезы градом катятся по лицу, как в животе образуется тугой комок страха, а вместе с этим мысль: ему не понравятся мои слёзы, мне нельзя плакать, мне нельзя показывать это уродливое лицо.

Рука машинально поднялась, прикоснулась к щеке. В отражении стекла на дверцах шкафа я увидела свои растрепанные кудри. На запястьях мелькнули шрамы от его металлических наручников, ему нравилось, когда они раздирали кожу в кровь.

— Дорогая, ты меня не встретишь?

Тело по привычке хотело податься вперед, но страх надежно приковал меня к месту. Дорогая. Он никогда не звал меня по имени, наверно, он даже не помнил его, я была просто Дорогой.

На пороге комнаты скрипнула половица, сердце испуганной птицей забилось в груди, в ужасе я посмотрела на вошедшего мужчину.

— Неужели ты совсем не скучала по мне? Я очень скучал.

Сладкий, медовый голос, слишком сладкий, значит, сейчас будет очень больно.

— Ты не слушаешь меня?

Я закрыла руками рот и сделала шаг назад, к стене, у которой стояла. Если бы я могла, то давно слилась с этой серой краской, лишь бы он никогда больше меня не увидел и не прикасался ко мне.

— Почему ты так жестока ко мне? Неужели ты меня не любишь? Дорогая, что случилось? Позволь мне помочь тебе.

Мужчина направился в мою сторону.

Меня еще сильнее заколотило от ужаса, от его ласковой улыбки, от этой чертовой белой рубашки, с которой я не раз отстирывала кровь.

— Не надо, пожалуйста, не надо.

Почему я снова здесь? Я же сбежала, почему ничего не изменилось?

— Никто никогда не будет любить тебя так сильно, как я, неужели ты этого не понимаешь? Мне придется наказать тебя, ты вынуждаешь меня это сделать, за что ты так со мной? Если бы ты меня любила, мне бы не пришлось делать этого.

В руках мужчины появился ремень, он подошел слишком близко, настолько, что я почувствовала его медовый парфюм, такой же приторный, как и его улыбка. Горло сдавил спазм так, что я не могла даже вдохнуть, казалось, что я готова убить себя сама, лишь бы он ко мне больше не прикоснулся.

Знакомый голос в голове тихо прошелестел:

У тебя тоже есть оружие.

Я почувствовала, как пламенеет на голове золотой венок, сорвав его резким движением, я увидела, как он плавится в руках и вытягивается в короткое копье с острыми лезвиями на обоих концах. Копье светилось и почти нестерпимо жгло кожу, но вместе с этим напомнило мне о моем главном оружии, о том, что может уничтожить кого и что угодно.

Страх отступил так резко, что я еще секунду пыталась осознать, что произошло, но затем копье раскалилось сильнее, напоминая, насколько сильным оно может быть.

— С-сукин ты сын, ну ты и мразь, ты даже не человек, ты грязь под ногами, чертов червь, паразит, отобравший мою жизнь!

Стиснув оружие в руке, я сжала зубы и коротким замахом всадила лезвие в грудь, но, не задержавшись и секунды, тут же вытащила его и всадила снова.

— Хоть бы раз ты понял какого это, когда тебя душат этим сраным ремнем! Хотя бы раз ты почувствовал, как больно, когда истязает тот, кого ты любишь! Твоя блядская улыбка! Стерильная чистота, чтобы я, каждый раз истекая кровью, боялась замарать квартиру! Твоя чудовищная любовь! Почувствуй хоть раз, какого это!

Я раз за разом вонзала копье в своего врага, взяв инструмент обеими руками, и с особым наслаждением смотрела на его искаженное лицо. Тело с глухим стуком упало на пол, разбрызгивая красные капли. Идеальная гостиная уже не была столь идеальной. Ангел пал, и его лик больше никогда не будет прекрасным. Приблизившись, я наступила на его горло, смотря на последние тщетные попытки освободиться и слушая хрипы мужчины.

— Это всё для того, чтобы было теплей.