Ярко-оранжевое, идеально круглое и, кажется, даже пахнущее, как шарик апельсинового мороженого, солнце мягко освещало Мост Искусств. Озорными лучами-стрелами оно скользило по деревянному настилу, будто щупая тёплыми пальцами отполированную не одним десятком тысяч подошв поверхность, и отражалось сотнями бликов от гнутых металлических боков замочков, любовно украшающих кованые ограждения и с каждым годом пополняющих и пополняющих своё несметное количество стараниями влюблённых.
Сколько их, негласных символов вечности, здесь было!
Витиеватые, декорированные стразами и навесными украшениями в виде сердец, голубков и миниатюрных ключиков; увесистые, скреплённые литой металлической лентой и украшенные изысканным бантом – настоящим произведением ювелирного искусства; совсем крошечные, почти игрушечные, но такие же прелестные, как и их более крупные аналоги; нашлось место и простым дешёвым замкам, покрытым облупившейся от времени и вездесущего солнца выцветшей красной краской, но таящим в себе сокрытых чувств не меньше, чем самые дорогие и искусные, – символы чьей-то вечной любви разномастной рябью мелькали перед глазами неспешным шагом прогуливающегося юноши, пестрели всевозможными оттенками и переливами и будто бы наполняли нагретый воздух сотней тонких трелей, стоило неосторожному ветерку потревожить самые невесомые из них и заставить соприкасаться друг с другом и с прочной решёткой ограждений.
Власти устали бороться с этой милой традицией влюблённых, грозившей рано или поздно обрушить мост, несмотря на периодический демонтаж скобяных изделий.
Адриан с улыбкой рассеянно смотрел на замки – кусочки чьих-то воспоминаний, так бережно и любовно закреплённых здесь, на виду у прохожих, свежего воздуха и игривого солнца. В его голову непрошено закралась мысль – вешали ли его отец с матерью на свою свадьбу такой же атрибут всех молодожёнов? Может быть, их замочек до сих пор был где-то здесь, с лёгкой руки миновав участь своих менее удачливых собратьев, подвергшихся демонтажу? И сможет ли он когда-нибудь закрепить свой собственный замок вместе с Леди Баг? При одних только мыслях об этом сердце сладко замирало.
Тихий голос вывел Адриана из раздумий, и, спохватившись, парень виновато улыбнулся и вернулся к своей собеседнице.
Сегодня он был не один.
Рядом, что-то воодушевлённо рассказывая и даже немного жестикулируя, шла его одноклассница, Маринетт, а позади них негромко шептались Нино и Алья, строя совместные планы на предстоящие выходные. Когда-нибудь и они украсят ажурные ограждения своим замком-талисманом – это было лишь вопросом времени, Адриан был уверен в этом.
Так уж вышло, что сегодня Габриэль был в приподнятом настроении, чего с ним давно уже не случалось, и отпустил своего сына этим вечером немного прогуляться. Адриан был в восторге. Омрачало это событие лишь одно – Горилла был где-то неподалёку, не сводя внимательного угрюмого взгляда со своего подопечного, но сейчас это было неважно: Адриан просто наслаждался тёплым летним вечером в компании друзей и ни о чём не думал.
Его спутница была очаровательна: лёгкое белое платье из хлопка, отороченное светло-розовой атласной лентой, невероятно шло ей. Косая чёлка иссиня-чёрных волос непокорно ниспадала ей на глаза, вынуждая Маринетт то и дело слегка вскидывать голову в донельзя милом жесте. Девушка улыбалась и искрящимся взглядом снизу вверх смотрела на Адриана, и тот, поддаваясь этому минутному всплеску чувств и странной нежности, вместе со звонким девичьим смехом приливными волнами затопившими его сердце, улыбнулся ей в ответ и согласно кивнул. Он даже не слышал, что именно говорила Маринетт, очарованный её лучистыми глазами, милыми ямочками на щеках и простой подростковой беззаботностью, сквозившей в каждом её жесте.
Где-то впереди, перебивая мягкий голос девушки, зазвенел колокольчик – Андре приглашал к себе всех влюблённых, жадный – в самом лучшем смысле это слова – до чужих чувств.
Алья и Нино приободрились, шутливо подначивая своих друзей и подталкивая их в очередь впереди себя. Маринетт мяла в руках ремешок сумочки и откровенно стеснялась. Адриан дурашливо отмахивался и смеялся, но, сказать по правде, не видел ничего плохого в том, чтобы разделить это особое мороженое с Маринетт. Она хороший друг: верный, отважный, сообразительный, добрый, – почти такая же восхитительная, как и его Леди. К тому же она, кажется, была не против: стоило только повнимательнее присмотреться к её мелко подрагивающим, влажным от нанесённого блеска, губам, будто вот-вот готовым сказать нечто очень важное, к её слегка порозовевшим щекам и нерешительным взглядам, украдкой бросаемым в сторону Адриана, чтобы понять, что девушка всерьёз разволновалась, но не хотела признаваться в этом даже самой себе. Адриан ободряюще ей подмигнул, а Алья закатила глаза и толкнула Нино локтем в бок.
Когда же очередь наконец дошла и до них, Адриан немного смущённо улыбнулся, пожал плечами в ответ на такую же неловкую улыбку Маринетт, взял подругу за руку и подошёл к месье Гласье. И пусть они просто друзья, что предосудительного в том, чтобы разделить одно мороженое на двоих?
Когда-нибудь он угостит им свою Леди. И тогда всё будет по-другому.
При мыслях о возлюбленной в груди потеплело, и Адриан, забывшись на мгновение, прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся, запрокидывая голову и подставляя лицо тёплым солнечным лучам, нежно касающихся кожи. Он не видел, как украдкой посмотрела на него Маринетт; поглощённый собственной влюблённостью, Агрест не заметил, как вспыхнули её щёки, а губы слегка приоткрылись, не в силах сдержать немое благоговение. Сам того не замечая, Адриан в очередной раз похитил сердце своей одноклассницы, так легко и беспечно нежась в бледно-оранжевых отблесках догорающего дня и представляя на месте своей близкой подруги другую.
Андре, очевидно, неверно истолковал эту улыбку юноши и, традиционно напевая себе под нос простецкие рифмы о цветах, оттенках и вкусах чувств, принялся творить.
– Нет-нет, нам самое обычное, – запинаясь, смущённо произнесла Маринетт, нервно стискивая пальцами руку Адриана, но мороженщик, весело ей подмигнув, продолжил начатое как ни в чём не бывало. Сзади тихо захихикала Алья, ничуть не спасая ситуацию.
Маринетт с робостью и лёгкой виной посмотрела на Адриана, безмолвно извиняясь за произошедшее – как будто это по её инициативе Андре посчитал их парой, – но тот лишь беспечно подмигнул ей и не стал останавливать месье Гласье.
Маринетт не глупая, она всё правильно поймёт.
Её рука была холодной и слегка подрагивала, и Адриан мягко погладил её указательным пальцем, больше щекоча, нежели лаская. Он хотел успокоить подругу. Но, на удивление, Маринетт не расслабилась, но раскраснелась ещё сильнее, мягко подсвеченная закатным светом кораллового небосклона, и улыбнулась – широко и открыто, так что ямочки вновь появились на персиковых щеках, а на дне глубоких голубых глаз замерцало что-то новое, загадочное, манящее, точно пыль далёких звёзд, и бесконечно нежное.
К слову о персиках – Андре уже сотворил свой шедевр десертного искусства и торжественно вручил его друзьям, добродушно посмеиваясь.
Адриан с запозданием – на секунду дольше, чем позволяли приличия, – задержался взглядом на лице Маринетт, ещё не до конца отошедший от почти магической игры светотени в её радужках, расплатился и с интересом посмотрел на внушительных размеров рожок. Мороженое было им под стать – ярко-зелёный шарик с миндалём в тон его глаз, клубника с шоколадной крошкой, похожая на губы Маринетт или даже на костюм Леди Баг, и персик – бледно-оранжевый, такой же, как и небо в тот самый вечер, когда Леди всё же пришла на свидание к Коту Нуару. Пусть и затем, чтобы разбить ему сердце, но всё же…
Приятели отошли в сторону, не желая мешать остальным, и Адриан слегка облокотился спиной о кованые перила моста, позволяя слабому ветерку трепать и путать его тщательно уложенные волосы. Пусть так. Внизу шумела Сена, перешёптываясь на своём несуществующем языке с шелестом листьев, лёгким гулом гомона гуляющих, таких же, как и они сами, друзей, влюблённых или просто одиноких прохожих, и перестуком замочков-сувениров о крашеный металл ограждений.
«Ты хороший друг, Маринетт, – с легкой улыбкой думал Адриан, чувствуя, как тает на языке прохладная сладость. Он смотрел на свою подругу и видел девушку, готовую всегда прийти ему на помощь, подставить плечо и просто быть рядом. Надёжную, женственную, понимающую и невероятно красивую. Наверное, предложи он ей встречаться, она бы согласилась. – Но моё сердце принадлежит только ей».
Словно подслушав его мысли, Маринетт скромно улыбнулась в ответ, стеснительно пряча сапфировые глаза за густой грядой длинных ресниц, и робко высвободила свою руку из его – Адриан даже не заметил, что до сих пор держал её. Его щёки невольно вспыхнули, наливаясь цветом ещё сильнее от того, что Маринетт потянулась к его лицу. Он замер, слегка хмуря брови от недоумения и позволяя подруге протянуть к нему слабо подрагивающие пальцы запретно близко.
«Можно?» – спрашивал её взгляд, когда хрупкая девичья рука застыла перед ним на расстоянии нескольких сантиметров. Достаточно для того, чтобы одним лёгким наклоном головы Адриан подался вперёд и позволил ей коснуться себя.
Это и было ответом. Возможно, не только на этот невысказанный вопрос.
Маринетт, получив разрешение, уже смелее дотронулась до уголка его губ и, чуть виновато улыбаясь, смахнула приставшую шоколадную крошку. И столько ласки и трепета просквозило в этом невинном жесте, что Адриан тихо и недоверчиво рассмеялся, чувствуя неконтролируемую всепоглощающую нежность к этой девушке, и, подавшись вперёд, губами коснулся её щеки, собирая такую же, как и у него самого ранее, каплю тающего мороженого. Персикового.
Маринетт была замечательным другом.