Сегодня пятница. Се Ляню пришлось заставить себя сесть с соседями за ужин. Поскольку все четверо редко бывают дома в одно и то же время, он чувствовал, что должен, по крайней мере, провести с ними немного времени, вместо того, чтобы просто запираться в комнате в ожидании 8 вечера. На самом деле, время было довольно неудачное, из всех дней все его соседи были дома именно сегодня. Но это не должно иметь большого значения, у Се Ляня есть наушники и замок на двери.

На самом деле, он был не голоден и просто возился в тарелке, слушая как Ши Цинсюань сплетничает о новой драме, а Му Цин и Фэн Синь спорят о своих убеждениях. Обычное дело, чаще всего он и сам бы что-нибудь добавил, но сейчас не мог не думать о том, каким будет стрим Хуа Чэна. Как и не мог помешать скручиваться своему желудку. Почему он так нервничает? Ему не следует нервничать, верно? Это будет подобно просмотру сексуальной сцены в фильме или чего-то в этом роде. Да, не так уж и плохо! Не похоже, что это изменит его мнение о Хуа Чэне. Или он надеется, что не изменит.

Се Лянь из тех, кто судит о людях только по их поступкам и отношению к нему, а не по социальному происхождению или работе. И если Хуа Чэн — порно звезда, то так тому и быть! Пока он никому не причинял вреда, Се Лянь не изменит своего мнения о друге.

Се Лянь довольно быстро поднялся из-за стола, заставив Фэн Синя вздрогнуть на середине предложения, когда тот отчитывал Му Цина за его методы пережевывания.

— С тобой все в порядке? — спросил он и бросил на Се Ляня встревоженный взгляд.

— Ах, да! Я в порядке, я в порядке, просто чувствую себя не очень хорошо. Собираюсь пойти прилечь хаха…

Се Лянь улыбнулся и пошел убирать еду. Кто знает, может он захочет доесть позже. Он слегка повернул голову когда услышал, как его окликнула Ши Цинсюань.

— Я планировала взять Му Цина и Фэн Синя прогуляться на ночной рынок за сладостями и чтобы пофоткаться. Знаю, ты неважно себя чувствуешь, но не хочешь присоединиться? — Се Лянь в ответ покачал головой. В обычный день он бы согласился, потому что любил туда ходить. Но почувствовал облегчение, что они уйдут, пока он будет смотреть стрим Хуа Чэна. При одной мысли о Хуа Чэне ему в голову пришла случайная идея. Он задавался вопросом — был ли Сань Лан когда-нибудь на ночном рынке? Может Се Лянь мог бы пригласить его как-нибудь.

Поток размышлений прервался, когда его вновь окликнула Ши Цинсюань: «В таком случае, надеюсь, тебе станет лучше!»

Се Лянь кивнул и поспешил в свою комнату.

Он запер дверь, даже трижды проверил, правильно ли запер. Он не хотел, чтобы кто-нибудь зашел. Он предпочел бы умереть, чем объяснять что он делает одному из своих соседей. Они все, по сути, его друзья детства, и он не мог себе представить, что они могут о нем подумать.

Се Лянь открыл ноутбук и нашел профиль Хуа Чэна. Было всего семь, так что стрима не будет приблизительно еще час, но Се Лянь хотел быть готовым.

Он расхаживал по комнате, подбирая тут и там всякие мелочи. По мере того как шли минуты, он становился все более и более беспокойным. Это очень важно. Что он делает? Ему не следует смотреть. Подождите, нет, он уже решил. Он собирается посмотреть. Он собирается поддержать друга. Да, точно так же как Сань Лан поддерживал его.

Не успел он опомниться, как было уже восемь. В который раз парень поправлял одеяла на своей кровати, когда глубокий знакомый голос чуть не напугал его до смерти. Се Лянь подскочил к компьютеру и подключил наушники со скоростью, которую, он предполагал, могли развить только боги.

Как мог он быть таким глупым, что забыл подключить наушники? Он медленно сел и надел их, едва успев услышать конец приветствия Хуа Чэна.

— сем… Сегодня я не буду выполнять никаких запросов, я запланировал кое-что особенное.

Се Лянь смотрел с широко раскрытыми глазами. На юноше была красная шелковая рубашка на пуговицах, половина которых уже была расстегнута, и поразительная серебряная маска. Та же маска, которую Се Лянь видел на нем раньше, очень тщательно проработанная и закрывающая потерянный глаз. Несмотря на то, что Се Лянь был неравнодушен к тому, чтобы увидеть лицо Хуа Чэна полностью, он должен признать, что это сделало кожу парня визуально бледной, а форму лица более четкой. Он был по-настоящему красив.

Се Лянь потратил бесстыдно больше времени, чем необходимо, просматривая профиль Хуа Чэна в Инстаграм и задавался вопросом почему тот носил маску. Выглядело действительно потрясающе, но было странно, потому что Сань Лан, казалось, не беспокоился о том, чтобы скрывать свою личность от подписчиков. Он редко надевал маску в своем Инстаграм аккаунте и редко показывал глазную повязку. Все фотографии были сделаны под таким углом, что нельзя было увидеть правую половину его лица, ее закрывала челка или, в крайне редких случаях, он носил глазной протез.

Мог ли он стесняться своего правого глаза? Се Лянь быстро отбросил эту мысль, этого просто не могло быть. Сань Лан был слишком смелым и слишком самоуверенным. Се Ляню следует перестать задаваться вопросом «почему» и сосредоточиться на стриме.

— Особенное обращение?

Вернув свое внимание к зрителям, он немного запутался. Казалось, часть разговора прошла мимо него. Какой позор.

— Ладно, это можно сделать, подойдет под запланированный формат. Пожалуйста, напишите идеи как мне следует к вам обращаться сегодня. Если ваше предложение будет сопровождаться донатом, я с большей вероятностью приму его. — Хуа Чэн посмотрел в камеру и кожа Се Ляня вспыхнула. Ему казалось, что он смотрит прямо на него!

Он наблюдал, как глаза Хуа Чэна слегка загорелись: «Ого, спасибо за такой большой вклад, пользователь Гипаппеп*, я всегда ценю твою поддержку. Думаю, что приму твое предложение».

Поток комментариев побежал слишком быстро, и Се Лянь не смог увидеть, что написал этот Гипаппеп. Он надеялся, что это что-то не слишком вульгарное, Се Лянь не уверен, что сможет справиться если Хуа Чэн будет звать его чем-то вроде… вроде… шлюхи. Он знал, что Хуа Чэн обращается так не конкретно к нему, но мысль о том, что в любом случае кто-то так его назовет все еще казалась слишком неприятной.

Хуа Чэн поймал через камеру взгляд Се Ляня, на его лице появилась нежная улыбка: «Ты готов начать… гэгэ?»

Се Лянь собирался умереть от смущения, теперь он на сто процентом уверен, что «шлюха» было бы лучшим вариантом.

***

Его глаза были прикованы к рукам Хуа Чэна, наблюдая как пальцы в серебряных кольцах медленно расстегивают оставшуюся часть рубашки, обнажая его гладкую бледную грудь и шесть кубиков мышц. Если бы одно лишь это зрелище не заставило Се Ляня покраснеть, то факт, что Хуа Чэн решил в этот момент отпустить несколько развратных комментариев, определенно сделал бы свое дело.

Глаза Се Ляня продолжали следить за руками Хуа Чэна, сжавшими собственные соски, прежде чем спуститься ниже, и начать гладить эрекцию, выпуская глубокий стон. Се Лянь хотел отвернуться. Это было слишком интимно. Как будто это то, на что он, определенно, не должен был смотреть. Но он чувствовал, что не может, поэтому предпочел спрятать лицо в ладонях и наблюдать сквозь щели между пальцами.

Наблюдать было по-настоящему заманчиво, похоже на хорошо поставленное шоу. Внезапно Се Лянь начал паниковать. Что, если Хуа Чэн не хотел, чтобы он знал, и это было сильным нарушением границ? Се Лянь довольно эгоистично выбросил эти мысли из головы. Хуа Чэн смотрит его стримы, почему же он не мог смотреть стримы Хуа Чэна? Не похоже, что тысячи других людей прямо сейчас также смотрят за ним. У него не осталось времени думать дальше, потому что Хуа Чэн снова начал говорить:

— Гэгэ, тебе нравится то, что ты видишь? Хочешь увидеть больше? — Се Лянь почти воспламенился. Он действительно не мог справиться с тем, как Хуа Чэн произносит «гэгэ». Казалось, Хуа Чэн знал, что он смотрит, и Се Лянь почувствовал, что его лицо вот-вот вспыхнет пламенем.

Хуа Чэн наклонил голову: «Хочешь?»

Се Лянь понятия не имел, что на него нашло, но он действительно кивнул в ответ на вопрос Хуа Чэна!

— Ну, думаю это немного несправедливо, мы только начали. Гэгэ, ты можешь быть со мной более терпеливым? — его голос был слишком сладким и невинным, учитывая контекст. Се Лянь должен поаплодировать его игре. Это было действительно что-то. Ощущалось как будто Хуа Чэн действительно с кем-то разговаривает.

Хуа Чэн быстро взглянул на комментарии и рассмеялся: «Уже такой требовательный». Он снова посмотрел в камеру: «Гэгэ не может потерпеть? Даже для меня?» Он надул губы и звучал довольно игриво. Настолько расслабленно, выглядело как обычное поведение Сань Лана рядом с Се Лянем.

Это почти заставило Се Ляня забыть какого формата стрим он сейчас смотрит. Но затем его взгляд опускался вниз, к чрезвычайно тесной эрекции в штанах Хуа Чэна, что напоминало о реальности происходящего.

Се Лянь неосознанно выпрямился, когда Хуа Чэн снова заговорил.

— Гэгэ, — его голос стал глубже, игривый тон сменился на властный, — раздевайся.

Раздел комментариев взорвался, многие говорили, что они уже разделись и готовы, другие, что они раздеваются в этот самый момент.

Доминирующий тон в голосе Хуа Чэна почти заставил Се Ляня захотеть раздеться, как всех остальных зрителей, как они говорили. Но Се Лянь не мог представить себя делающим что-то подобное, он даже не вкладывался в происходящую ролевую игру. Не говоря уже о том, что Сань Лан был другом, кем-то, кого он знал в реальной жизни, и это было бы еще большим нарушением границ.

Хуа Чэн улыбнулся, читая комментарии, немного нарушая свой заданный характер: «Вы, ребята, такие послушные, думаю, у меня нет другого выбора».

Се Лянь смотрел, как Хуа Чэн, с подавленным стоном, вытащил из брюк полностью вставший член. Большой, подумал Се Лянь, но не сильно удивился. Хуа Чэн идеален, почему бы ему не быть таким же и в этой области.

Член Хуа Чэна был красным, и Се Лянь удивился, увидев, что тот уже потек. Выглядело болезненно, выглядело как что-то, что не пройдет с холодным душем или мыслями об авокадо и убийстве, которое вы видели по дороге в школу.

У Се Ляня и прежде случалась эрекция, когда-то и он был подростком. Но он никогда не был настолько твердым, обычно он мог выбросить свою эрекцию из головы. Парень задался вопросом о чем думал Хуа Чэн, чтобы довести себя до этой точки.

Хуа Чэн свободно обхватил член бледной рукой и застонал. Он слегка прикрыл глаз, сделав пару движений кистью. Се Лянь увидел кольца на пальцах Хуа Чэна и задумался каково это. Нагревается ли металл? Или он холодный?

Се Лянь был действительно не готов к таким мыслям и быстро отвел взгляд, чувствуя, что сгорает от смущения. Смотреть казалось так неправильно. Он бросил взгляд между пальцами, у него перехватило дыхание, увидев как рука Хуа Чэна довольно захватывающими движениями неторопливо поглаживает плоть.

Немного — слишком — захватывающе. О нет. Волна стыда накатывает на Се Ляня, когда он чувствует как нагревается нижняя часть его тела. Он прикусывает губу, пытаясь отогнать нежелательную реакцию. Но с образами Хуа Чэна, ублажающего себя, и вместе взятыми собственными штанами и соблазнительными словами, проблему Се Ляня становится все сложнее и сложнее игнорировать.

Раньше он даже пробовал мастурбировать, пару раз, на самом деле. Но каждый раз когда он пробовал, испытывал неконтролируемый стыд, чувства, скручивавшие желудок, перевешивали то небольшое количество удовольствия, которое он испытывал в процессе.

— Все в порядке, гэгэ. Не нервничай так, почему бы тебе не следить за тем, что делаю я?

Зрачки Се Ляня сузились, прежде чем он вздохнул. Он так погрузился в свои мысли, что забыл о ролевой игре Хуа Чэна. Се Лянь на секунду испугался, что Сань Лан может его видеть.

Се Лянь проглотил комок в горле. Он был невероятно возбужден, и казалось, что Хуа Чэн только что дал ему открытое приглашение прислушиваться к его желаниям. Он покачал головой, удивляясь самому себе. Нет, он не мог сделать что-то подобное. Нет, нет, нет. Не мог. Это было неправильно во всех возможных смыслах. Кончить с кем-то, кого ты знаешь? Своим другом? Совершенно неправильно.

— Не бойся, гэгэ. Я сделаю тебе приятно.

Это похоже на контроль над разумом, глубокий, успокаивающий голос Хуа Чэна. Не успел Се Лянь опомниться, как начал трясущимися пальцами расстегивать брюки.

***

— Вот так, медленно и приятно, повторяй за мной. Не торопись, ты ведь не хочешь, чтобы все закончилось так быстро, верно? — У него хватило наглости надуться. Се Лянь уже собирался жаловаться, сказать, что нечестно быть таким милым, когда он, по сути, вел парня через такой грязный поступок. Но он был занят, заставляя себя делать то, что говорил Хуа Чэн.

Се Лянь так нервничал по началу, но теперь понял. Теперь понял, о чем говорили все его одноклассники и друзья. Доставлять себе удовольствие таким способом на самом деле было очень приятно. Настолько хорошо, что становилось трудно слушать наставления Хуа Чэна и замедлиться. Темп, который он задал, был почти мучительным. Но часть Се Ляня была благодарна за это, это дало ему возможность привыкнуть к движениям.

— О да, правильно. Теперь обведи большим пальцем вот так.

Се Лянь в точности скопировал его движения и издал тихий стон. Он пытался подавлять свои звуки, но новое ощущение, как он водит большим пальцем по головке члена, было настолько отличным от движений вверх и вниз, которые он делал раньше, что он не смог сдержать ускользнувшие стоны.

Се Лянь редко отводил глаза от камеры, втайне надеясь случайно встретиться взглядом с Хуа Чэном.

Их глаза не встретились, но мрачный взгляд, который Хуа Чэн бросил в камеру, все равно заставил Се Ляня вздрогнуть: «Теперь ускорься».

Хуа Чэн все ещё лениво поглаживал свой член, но смотрел в камеру так, словно на самом деле наблюдал, как кто-то подчиняется каждой его команде. Се Лянь почувствовал, что у него нет другого выбора и ускорил свои неуклюжие движения. Он попытался скопировать то, что показывал Хуа Чэн, сжимая и ослабляя хватку, но почувствовал, что с увеличением скорости, в сочетании с его неопытностью, это было невозможно, поэтому сосредоточился на том, что говорил Хуа Чэн, а не на непонятных техниках.

— Ты делаешь мне так хорошо. Такой хороший гэгэ.

В голосе Хуа Чэна была такая интимная нежность, что Се Ляню захотелось расплакаться, и он вдруг почувствовал себя крайне подавленным. Его движения замедлились. Он не должен был этого делать. Внезапно это ощутилось огромным нарушением доверия Сань Лана. Он и раньше знал, что переступил границы дозволенного, но осознание того, что он только что делал, обрушилось на него с полной силой. Как он мог использовать Сань Лана таким образом для собственного удовольствия? Чем больше он думал, тем сильнее скручивало его нутро. Это так неправильно, настолько неправильно.

Он посмотрел на Хуа Чэна, который ускорил свои движения рукой, и эти движения начали издавать влажные звуки. Звуки еще больше возбудили Се Ляня, и в то же время вызвали у него отвращение. Хуа Чэн явно был близок к краю.

Се Лянь задрожал, и волна жара прокатилась по его телу, но он не мог заставить себя снова к себе прикоснуться. Он чувствовал отвращение. Он знал, что не испытывает отвращения ни к Хуа Чэну, ни к звукам, которые издавало его тело. Се Лянь не уверен, сможет ли он когда-нибудь испытывать отвращение к Хуа Чэну. Он чувствовал отвращение к самому себе, чувствовал, что использует Сань Лана.

Он снова натянул штаны, и со стыдом опустил голову.

— Гэгэ, — простонал Хуа Чэн, и Се Лянь вскинул голову, встречая похотливый взгляд. Губы Хуа Чэна были приоткрыты, а его бледная кожа красиво покраснела, когда он кончил.

Услышав как он простонал «гэгэ», Се Лянь почувствовал себя неописуемо виноватым. Он не мог себе представить, что когда-нибудь наберется наглости вновь увидеться с Сань Ланом, не после такого. Не после того, как только что удовлетворял себя Сань Ланом, тайно притворяясь, что гэгэ, о котором говорил юноша — это он.

Се Лянь нажал кнопку «пожертвовать». У него не так много токенов, поэтому он не мог отправлять те суммы, которые переводил ему Сань Лан. Но он чувствовал, что должен перевести что-то взамен, и возможно, это помогло бы ему облегчить вину.

В системе выскочило сообщение: «СяньЛэ123 успешно пожертвовал 150 токенов».

Се Лянь наблюдал как лицо Хуа Чэна побледнело, а челюсть, кажется, отвисла: «Я…»

Хуа Чэн выглядел так, словно его замкнуло, он закопошился, быстро застегивая молнию на брюках. Парень искал свою сброшенную рубашку, но продолжал смотреть в камеру, выражение удивления не сходило с его лица.

Се Лянь прикусил нижнюю губу, может быть не следовало этого делать. Похоже, у Хуа Чэна только что случился сердечный приступ. Се Лянь почувствовал как внутри все сжалось еще сильнее. Он был прав, он определенно перешел черту.

— Нет... я... — Хуа Чэн начал заикаться. Он тяжело сглотнул, прежде чем продолжить, и на этот раз сердце Се Ляня упало. Ему определенно не следовало этого делать.

— Всем пока! — в отчаянии сказал Хуа Чэн, а затем выключил стрим.

Се Лянь уставился на черный экран, собственное отражение усиливало чувство вины.

Через некоторое время он встал и побрел к кровати. Се Лянь больше не мог смотреть на себя, ему хотелось свернуться калачиком и умереть. Он спрятался под своими тонкими поношенными одеялами. Подобное сокрытие не помогло избавиться от чувства вины, но на мгновение помогло убежать от реальности, где он только что совершил такой ужасный поступок.

Он еще больше замкнулся в себе, чувство отчаяния закружилось вокруг. Ему было неприятно думать, что он поставил Сань Лана в неловкое положение. Ему была ненавистна мысль о том, чтобы вот так разрушить доверие друга. Сможет ли он вообще называть Сань Лана другом? Се Лянь думал, что не сможет, не после того как совершил с ним такие интимные действия, даже если бы Хуа Чэн не знал об этом. Тот факт, что Сань Лан даже не знал о масштабах того, что он сделал, только усугублял чувство вины.

Настолько, что он плотнее завернулся в одеяла и утонул в своих тревогах. Вскоре он так и заснул, не слыша, как звонит его телефон.