Дверь хлопнула, и Тэхен окунулся в звенящую тишину. Мягко опустившись на постель, оглушенный и растерянный, он сидел и смотрел на распахнутую дверь в спальню и молчал, опустив бессильно руки между расставленных длинных ног.

Что происходит, прозвучало в его голове. Он задыхался от тишины, что комом стояла в его горле и закупоривала ноздри, ему нужно было что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства.

Что бы не сойти с ума.

Затем зазвонил телефон, и тишина нарушилась. Тэхен моргнул, огляделся, потянулся за гаджетом. Номер службы такси.

- Господин Ким, машина ожидает вас у крыльца вашего дома, - голос автоответчика механический, но приятный.

Тэхен посмотрел на аккуратный темно-зеленый чемодан, потом на смартфон. На чемодане лежал паспорт с билетами, зажатыми в нем. Он вздохнул, поднялся и решительно покинул комнату, громыхая чемоданом за собой. Аккуратно запер окна и двери, отвел Ентана к соседке, которая держала пса такой же породы, более того - это был старший брат Ентана. Она говорила по телефону, и это спасло Тэхена от необходимости прощаться. Передав поводок и собачье приданое в сумке, Тэхен поцеловал песика и ушел к лифту.

Лифт ехал плавно и тихо. Так же ехало такси со спокойным и необщительным таксистом. Он слушал спокойную музыку по радио, в салоне работал кондиционер. Тэхен оставил привычно чаевые, когда поездка закончилась, и покатил чемодан в здание аэропорта.

До рейса двадцать минут. Тот факт, что Тэхен не застрял в будний день в обедний час в пробке, говорило о том, что решение ехать принято верно. На самом деле, он просто поехал, не уверенный ни в чем.

Ему просто было страшно представить, что он останется дома, в той тишине.

В самолете его соседкой была аджума, которая, как только велели пристегнуться, сделала это и уснула, и так и спала до самой посадки. Тэхен отказался от еды в самолете, взял лишь чашку зеленого чая, и смотрел в иллюминатор. Он боялся, что мысли будут атаковать его, что ему захочется как-то проявить эмоции - но он спокойно и ровно сидел и смотрел на облака. Потом посмотрел какое-то кино, не вдаваясь в сюжет, затем снова смотрел в окно. Он думал о том, что будет делать эти десять дней.

На райском острове, полным уединенных уголков, в небольшой и очень уютной гостинице с видом на море. В самый разгар лета. Совершенно один.

Надо будет написать Чимину обо всем из номера, подумал он, вспомнив, что братик будет волноваться, как Тэхен долетел. Написать ему и все поведать. Чимин будет горевать, но к возвращению Тэхена угомонится.

Самолет приземлился в аэропорту примерно в обед. Тэхен выгрузился, не спеша, не толкаясь, выкатил чемодан и пошел искать службу аренды автомобилей. После недолгого раздумья, выбор остановился на небольшом автомобиле Хендэ, темно-зеленого цвета, который показался Тэхену невероятно милым. Он убрал багаж, сел за руль - и помчался. Машина слушалась прекрасно, и Тэхен совершенно против воли заулыбался.

На развилке, где одна дорога вела к столице острова, а вторая - на одну из оконечностей, Тэхен увидел кусок моря - это место располагалось на возвышенности. Вода голубела вдали заманчиво, и Тэхену вдруг страшно захотелось искупаться.

Гостиница оказалась именно такой, как он и ожидал - окруженное пышной растительностью здание в три этажа, с красивыми балкончиками, на которых так же росли цветы, в кадках и горшках, у входа высились вазоны с мелкими цветами, а откуда-то явственно тянуло фруктовыми деревьями, значит, к столу тут подавали собственный урожай. Припарковавшись на отведенном месте, среди других машин и велосипедов, Тэхен двинулся, катя багаж, к входу, озираясь и снова, не в силах перестать улыбаться.

- Я буду тут счастлив, - сказал он себе тихо.

В светлом холле, обставленном в спокойном стиле и тонах, за стойкой сидел молодой мужчина, немногим старше Тэхена. Подняв на звук колокольчика над дверью внимательный взгляд шоколадных глаз, мужчина расплылся в широкой сияющей улыбке, и поклонился коротко.

- Добро пожаловать!

- Ким Тэхен, у меня бронь, - улыбнулся и Тэхен, подходя к стойке.

- Да, на..., - портье окинул взором монитор ноутбука, спрятанного под стойку с его стороны, улыбка слегка поугасла, но потом снова растянулась на аккуратных губах. - Господин Ким, номер 112, с видом на море. Я вас провожу.

Он вышел из-за стойки, и оказался чуть ниже Тэхена, но настолько свободно и уверенно двигался, что Тэхен ощутил себя каким-то неуклюжим. Подхватив чемодан Тэхена, портье двинулся по лестнице наверх. На нем были джинсы и рубашка с завернутыми рукавами, то есть, никакой формы у служащих тут не имелось, впрочем, Тэхен не был в этом вопросе придирчив.

- Много ли у вас персонала?

- Четверо. Нет, уже пятеро! - мужчина хихикнул. - Моя сестра вышла замуж, я никак к этому не привыкну! Она, я, ее муж, и родители. Немного, вы скажете, но нам хватает, как видите, номеров тут немного, и мы далеко не всех заселяем к себе - только аккуратных и спокойных.

- Я заметил это по анкете на вашем сайте, ваша придумка? - улыбнулся Тэхен.

- Признаюсь, да. Наша оконечность острова тихая и мирная, и буянов мы не ждем...

- Лестно, что мне было одобрено, - улыбнулся Тэхен шире.

- Моя мать сказала, у вас добрые глаза, - полуобернулся мужчина. - Кстати, я Хосок, портье.

- Тэхен. Можете звать меня по имени, без официоза.

- Как будет угодно, - кивнул Хосок.

Он привел Тэхена в уютный номер и сразу отдал карту-ключ. Тэхен обошел квадратное просторное помещение, посмотрел шкафы, попружинил кровать, оглядел остальную обстановку и вышел на балкон.

- Устраивает? - спросил голос Хосока за спиной.

- Да, - выдохнул гость. - Здесь просто чудесно...

И это было правдой. Светлый чистый номер, с необходимым минимумом мебели, зато украшенный превосходными пейзажами и таким видом из окна, с просторного балкона, что хотелось смеяться от счастья. Тэхен вновь ощутил тот чувство удушения, что и дома, и поспешил вернуться в номер. Ему не хотелось убиваться при свидетелях.

- На столике, - Хосок указал на круглый гладкий стол у стены, окруженный креслами. - Расписание столовой, которая на первом этаже за стойкой портье. Ваша ванная - мала, но принадлежит только вам, удобно?

- Да, очень.

- У нас нет комендантского часа, но после 22:00 шуметь не желательно, многие за день напрыгаются и хотят отдыхать.

- Я понимаю.

- Отсюда до столицы три часа езды, там есть клубы и прочее, а у нас иногда по вечерам устраиваются дискотеки в местном кафе, это на пляже. Там же можно вкусно поесть, особенно морскую кухню. Здесь мы готовим самую разную. Телефон кухни указан на брошюре с расписанием, можно заказывать еду в номер.

- Спасибо. Здесь нет отдельного телефона?

- Нет, но есть беспроводная зарядка у кровати и постоянный и бесперебойный вайфай, - улыбнулся Хосок, глядя Тэхену в глаза. - Надеюсь, вам понравится у нас.

Тэхен коротко поклонился, и Хосок, ответив тем же, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ночью Тэхен не мог уснуть. Он лежал в постели, укрывшись, и слушал через распахнутое окно, как шумит море, пытался дышать, но не выходило. Тогда он поднялся, судорожно глотая воздухе, накинул халат на пижамные брюки - он спал без верха, - и вышел на балкон. На набережной горели фонарики и гуляли парочки, внизу в саду аджусси, отец Хосока, сидел в гамаке с супругой в обнимку, и они тихонечко переговаривались. Тэхен знал, что на этот момент в гостинице всего пять номеров занято, и все - парами.

Он тоже должен был быть в паре. При мысли об этом он задыхался еще сильнее.

Через два дня он сложил свой режим жизни на острове: подъем с первыми лучами, зарядка и пробежка по песку, что трудно и тонизирует, потом возвращение в гостиницу, кивок и улыбка Хосоку, который мел дорожки, душ, спуститься к завтраку и - гулять. Взяв плеер и альбом для рисования с карандашами, нахлобучив шляпу-канотье, одевшись в свободное и шлепки, как он любил больше всего, Тэхен шел на пляж, садился в тени на камнях и рисовал.

Камни и песок. Море. Деревья и кусты. Людей. Небо. Да, карандашами, у него были и грифельные, и цветные. Он сознательно взял в путешествие только карандаши, а не краски, так как почему-то именно карандаши заставляли его ощущать работу - своей. К тому же, краски ехали в другом чемодане. Другого человека.

Тэхен мотнул головой, глотнул из запотевшей бутылки спрайта через соломинку и вернулся к рисунку пляжа. Он так увлекся, что не заметил, что за ним наблюдают, а когда почувствовал неладное и поднял взор - наблюдатель исчез. Так продолжалось трое суток, и Тэхен перестал реагировать на эти ощущения, а на четвертый день на его рисунок упала тень.

- Привет, - голос Хосока вырвал Тэхена из задумчивости. - Я присяду?

- Конечно, - покивал Тэхен, чуть двигаясь, и Хосок приземлился рядом, на циновку, постеленную на валуне. Заглянул в рисунок деликатно. - Красиво рисуете. Не хотите попробовать рисовать закат или рассвет?

- Я рисую их из номера, с балкона все отлично видно, - улыбнулся Тэхен, не поворачивая головы. - Наблюдали за мной?

- Все-таки потревожил вас, - посетовал Хосок.

- Вовсе нет, но вы могли сразу подойти, - успокоил его Тэхен, нанося штрихи и отпрянув, чтобы изучить рисунок получше. - В этот час у вас свободное время?

- Да, ведь постояльцев нет в номерах. Сестра и мать там прибрались, отец и зять заняты стряпней.

- Я думал, готовят женщины.

- Мама и сестра готовят ужины, отец - завтраки и обеды, потому что ему помогает зять, а он - крутой повар. Тэхен...

Художник послушно оторвался от работы и посмотрел на портье. Хосок был в джинсовых драных шортах, футболке с ярким рисунком, кепке и с привычной уже улыбкой на лице.

- Позвольте спросить, почему вы приехали один? - произнес мужчина тихо. - Я понимаю, что это не мое дело, но... мне почему-то кажется, вы задыхаетесь иногда... Чувствую это. И если вам нужно... поделиться...

- Ничего особенного не случилось. Он всего лишь сказал мне за полчаса перед отъездом, что не может поехать, потому что решил порвать со мной. Его родители узнали о нас и пригрозили лишить наследства и довольствия, а он студент, и...

- Он?...

- Да, я гей, - кивнул Тэхен, спокойно глядя на Хосока.

Тот ответил пристальным взглядом.

- Я тоже, - прошептал он. - И мои родители не знают. И сестра с зятем - тоже.

- Мои не знают, только мой хен, но он би, так что..., - Тэхен пожал плечами. - Я не сужу его за решение, он рисковал многим. Просто... Мне все равно...

Он опустил голову так низко, что каштановые блестящие кудри закрыли его лицо. Хосок выхватил с его колен альбом, так как уже три капли упали на рисунок, отложил его и карандаши на песок и притянул Тэхена к себе.

Тэ плакал долго, никак не мог перестать, и очень сильно дрожал. По пляжу носились дети, и громко беседовали взрослые, кричали птицы, шумел прибой, с побережья доносилась музыка из колонок в летних кафе. Тэхен сидел, согнувшись, уткнувшись лицом в изгиб шеи Хосока, вдыхал аромат его плотной, чуть влажной кожи, тепло, что она источала, ощущал поглаживание по спине уверенных ласковых рук, и плакал.

- Мы были вместе два года, - прошептал он, когда слезы остановились. - Спасибо, что выслушал меня.

- Ты не должен говорить мне «спасибо», Тэхен, - возразил Хосок. - Просто я могу помочь - и я должен сделать это. И я хочу. Ты... светлый человек, которого окутала тьма - так мне кажется. Тебя надо вывести к свету. Я займусь этим.

- Ты психолог?

- Ну, именно эту специальность я получил несколько лет назад, - улыбнулся портье спокойно. - Понятие о врачебной этике я имею, в любом случае.

- Да что тут скрывать... я рядовой человек, служу редактором в издательстве, - улыбнулся Тэхен, утирая рукавами лицо.

- Это очень интересно! Ты и рисуешь, и редактируешь книги?

Хосок расспрашивал его, рассказывал сам, и к вечеру, когда небо из голубого стало розовым, Тэхен смеялся.

Смеялся впервые за четверо суток. Когда думал, что больше не сможет сделать этого никогда. На душе его было легко и весело, и поэтому, когда после ужина Хосок предложил ему прогуляться на пляж, он с радостью пошел, захватив плавки.

Скинув на кусты у берега шмотки, они вошли в теплую ласковую воду и поплыли. Хосок привел Тэхена в какую-то бухту, где никто не гулял, и Тэхен подумал прийти туда днем рисовать.

- Почему тут никто не гуляет? - спросил он, разворачиваясь к берегу, когда доплыл достаточно далеко.

- В этой бухте однажды нашли труп, так что местные боятся, а я - не суеверный, - пояснил портье, плывя рядом.

В воде их руки иногда соприкасались, кожа Хосока была нежной и гладкой, и Тэхен почему-то ощущал ожоги на местах, где касался его.

- Я тоже не суеверный, - кивнул он, гребя увереннее. - Вода просто изумительная!

Хосок улыбнулся. Они плыли в дорожке, которую бросило на воду заходящее солнце, и ступили из нее на берег, разбрызгивая искрящуюся воду.

Тэхен дошел до полотенца, пошебуршал волосы и обернулся. Хосок стоял у кромки воды спиной к нему, руки в бока, и смотрел на воду и небо. Его фигура стройная, но уверенная, и Тэхен испытывал некую робость. По крепкой спине стекали потоки воды с волос, лежавших каштановым шлемом на голове. Хосок вдруг вздохнул.

- Если ты хочешь, я буду твоей парой на эти каникулы, Ким Тэхен, - сказал его низкий бархатный голос.

Тэхена вздохнул глубоко, словно опять задыхаясь, подошел и обвил его плечи и грудь.

- Мне так сложно быть сильным, Хосок-а... Я не привык... Он решал за меня...

- Я так и понял, малыш, - Хосок обернулся и обвил его талию крепко. - Мы не будем спешить, просто позволь мне излечить тебя...

- Но почему?

- Я этого хочу. Пусть ты потом уедешь, и мне будет горько - я справлюсь. Я просто хочу этого, Тэхен, - прошептал Хосок.

Он провел пальцами по влажной щеке парня в своих объятиях, убирая волосы ему за ухо, Тэхен смотрел в его глаза и ощущал, как пульсирует в его голове.

- Поцелуй меня, пожалуйста, - попросил он робко.

Хосок улыбнулся и притянул его лицо к своему за подбородок. Поцелуй вышел нежный, деликатный, Хосок лишь прихватил губу Тэхена и чуть оттянул, придерживая - и отпустил.

- Я так рад, что приехал, - Тэхен ткнулся лбом в лоб Хосока и замер, дыша мужчиной.

- Я тоже... твое лицо не давало мне покоя, признаюсь. Тебе говорили, что ты очень красивый? - прошептал Хосок.

Тэхену стало смешно.

Просто он в этот момент подумал, что Хосок - самый красивый мужчина на свете.

Через пару дней, ночи между которыми Тэхен спал как младенец, крепко и сладко, состоялась дискотека на побережье, и Хосок, его сестра и зятем и все постояльцы отправились туда развлекаться. Родители Хосока, выставив вон молодежь, позвали своих друзей на посиделки - перетирать грехи молодости, как выразилась сестра Хосока.

Было шумно и людно, под огромными навесами собрались жители этой части острова, они пили и ели, танцевали, смеялись, а нужно-то было всего лишь заплатить за входной билет, который предоставлял право на бесплатный коктейль и одно бесплатное блюдо для держателя. Хосок пояснил Тэхену, что тут так вкусно, что никто не уходит, не съев как минимум три блюда.

Они сели за большой стол на четверых, сестра Хосока сама предложила Тэхену присоединиться к ним.

- Я так рада, что Хосок с тобой подружился, - сказала она Тэхену по секрету прямо при Хосоке и муже. - Его друзья живут на другом конце этой географии и наезжают только по особым дням, скотины, ему элементарно грустно!

- Давон! - зарычал Хосок на нее.

- Что - Давон?! Я почти тридцать лет Давон! - рассмеялась она. - И вообще, идем танцевать!

- Я не умею, - пробасил ее муж ошалело.

- А я не тебе! - отрезала она, поднялась, расправляя платье, схватила брата за руку и утащила на танцпол.

Тэхен сначала смеялся, а затем - только ловил челюсть. Давон и Хосок танцевали изумительно хорошо, слаженно, завораживающе. В танце Хосок идеально страховал и поддерживал сестру, не забывая грациозно двигаться сам, и вскоре вокруг них образовалась толпа, улюлюкавших от радости, что «первая пара острова вышла танцевать». Это было так уютно, домашне и простодушно-мило, что Тэхен засмеялся. Этого нет в Сеуле - только в таких вот провинциях, дальних островах, где едят традиционную местную еду, говорят на сленге, где аджумы колотят тех, кто пытается их обокрасть на рынке, а аджусси - тех, кто не поздоровались достаточно уважительно. Это было место, напоенное солнцем и жизнью, пусть простоватой, но такой вкусной, что щемило душу. Тэхен подумал о том, что даже в своей квартире он не чувствовал себя так легко и хорошо.

Постепенно стемнело, в песок на пляже воткнули большие лампы, из гуляющих остались только парочки. Давон и ее муж отправились прогуляться тоже, держась за руки, Хосок и Тэхен расплатились за еду и напитки и пошли домой. Они шли сквозь надвигающуюся темноту, спотыкаясь слегка, и то сближаясь и сталкиваясь локтями, плечами, то отдаляясь и чувствуя себя при этом отчаянно беспомощно.

В кухне горел свет и шумели люди. Хосок показал Тэхену на лестницу и зашел показаться родителям. Тэхен неспешно поднялся на второй этаж, прислушиваясь к звукам дома. Возможно, кто-то из соседей уже вернулся в номер. Едва уловимо скрипели половицы, за окнами общего коридора шелестела листва под ночным ветерком. Через распахнутые ставни просачивался сладкий аромат ночных цветов.

Тэхен открыл номер своим ключом, положил его на столик. Дверь за его спиной тихо закрылась, будто поддаваясь дуновению ветра. Шторы на окне колыхнулись, и снова опали, закрывая выход на балкон.

- Сначала душ? - прошептал голос.

Руки сжались вокруг талии Тэхена, он чувствовал, как дышат его ароматом, с волос и шеи. Он покачал головой, плавясь в этих ощущениях, гладя руки, обнимавшие его.

- Я правильно тебя понял? - прошептал низкий голос.

Тэхен развернулся и прижался к чужим губам. Они пахли фруктами и пьянили лучше вина. Руки Хосока скользнули под просторную рубашку Тэхена, сжимая его гладкую загорелую кожу, Тэхен зарылся пальцами в волосы Хосока, не давая его голове отпрянуть, сходя с ума от поцелуев и объятий.

Одежда прочь, Тэхен уложен на постель, и мужчина навис над ним, любуясь. Откуда это смущение в человеке, которые два года жил в отношениях... Полюбовавшись, Хосок впился в его губы, затем опустился к шее.

- У тебя есть что-то... подходящее? - прошептал он, поднимая лицо и глядя Тэхену в глаза.

Было. Он же не разбирал сумку, а там имелся запас. Щелкнула крышка, Хосок выдавил немного геля на пальцы.

- Кто из нас первый снизу? - улыбнулся он в новый поцелуй.

- Я... я хочу быть... тебя в себе, - пролепетал Тэхен, толкаясь бедрами.

Хосок закинул его ноги себе на плечи и, не прекращая целовать, стал бережно растягивать анус прохладными от геля пальцами. Тэхен выгнулся, помогая найти правильное направление к заветной точке, зажал рот рукой, когда пальцы заменились членом, и обвил плечи Хосока, двигавшегося на нем.

Это было совершенно особенно, словно Тэхен занимался сексом впервые. Нет, это не было занятие сексом - они любили друг друга этой ночью, меняясь, плавя друг друга и плавясь сами, и Тэхен искренне не понимал, больше ему нравится быть снизу, или сверху, или просто лежать в объятиях Хосока и слушать его дыхание.

Там, за многие километры от острова, он будет очень долго вспоминать загорелого портье. Видеть их страсть во сне, замечать похожих на него людей вокруг, слышать его голос в толпе, и искать взглядом. Выходя гулять с Ентаном в парк, он будет смотреть свои рисунки в альбоме, и тот, с высохшими размытыми пятнами от слез, и портрет Хосока, его сестры с зятем, которые были красивой парой и заслуживали быть увековеченными. Смотреть на свои фотографии: моря, пляжа, гостиницы, номера, и Хосока, снова его.

Он будет ходить на свидания, в том числе, в слепую, ища хоть какого-то сходства...

Он кинет в ЧС номер человека, предавшего его, и будет горевать, что не взял номер того, кто его спас. Он будет ходить на работу, как обычно, и рассеянно лупиться в монитор, не различая слов, так как буквы сложились в знакомое лицо.

Пока однажды он не договорится с Чимином об очередной встрече у себя дома, и вместо хена к нему в квартиру позвонит некто иной.

- Я нашел его для тебя, идиотина! - крикнет Чимин, эта наглая булка, в трубку, и сбросит вызов от Тэхена.

Гость улыбнется и скажет, войдя и закрыв за собой дверь.

- Ты... не рад мне...

И будет тут же пылко убежден в обратном.