Сокджин заглушил мотор и откинулся на спинку сидения, тяжело выдохнув и уронив руки на колени. Выглянув осторожно из окна, Намджун озадаченно изучил окрестности места, где они остановились: равнина, через которую пролегает ровная широкая трасса, надвигаются сумерки, становится прохладнее, и вроде бы не надо останавливаться в этом месте, а спешить в ближайшему населенному пункту, но Сокджин почему-то затормозил, и теперь они стоят посреди ничего и смотрят, как вечерний ветер гонит мимо перекати-поле.

- Хен? - Намджун снова сел ровно на пассажирском и с явным требованием в голосе обратился к Сокджину. - Почему мы тут остановились?

- Топливо заканчивается, - ответил тот незамедлительно, но весьма тихо и явно утомленно.

Бросив взгляд на приборную панель, Намджун увидел, что топлива им хватит еще, как минимум, на пять часов езды на той же скорости. Пораскинув мозгами, он еще раз осмотрел окрестности, и тут до него дошло.

- Черт, так бы и сказал! - проворчал он, толкнув дверцу и выбравшись наружу.

Тут же стало неприятно холодно. Вообще, Намджуну уже минимум полстолетия не должно было бы быть холодно, но осталась эта дурацкая привычка ежиться от пронизывающих ветров или зимней стужи. Он подернул крепкими плечами, дошел до багажника и откинул крышку, воспользовавшись вместо ключа ногтем на большом пальце.

У этой машины была механическая коробка передач и багажник запирался на ключ, не было в салоне кондиционера, зато имелось старое радио. Тачку они увели лет тридцать назад, хотели вскоре кинуть, но Сокджину она показалась «стильной» - старый форд бутылочно-зеленого цвета, низкопосадочный, вытянутой формы. Понравился и все тут, так что с тех пор они колесили на ней. Справедливости ради стоит отметить, она ни разу не подвела, не ломалась, только корми и колеса меняй.

Покопавшись в стоявшей в багажнике сумке-холодильнике, Намджун извлек небольшую запотевшую бутылку мутно-красной жидкости, закрыл холодильник и багажник и вернулся в салон. Сокджин взял бутылку слабой рукой, не меняя позы, откупорил без открывашки пальцем пробку и стал пить, морщась от низкой температуры напитка. Намджун сидел рядом и смотрел, как красная струйка сбежала с уголка губ хена, протекла по подбородку на его футболку, и на белой ткани появился кричаще-алый след.

- Ты сам? - выпив полбутылки, Сокджин сунул остатки Намджуну.

- Не откажусь.

Он пил и чувствовал, что хен на него смотрит. В салоне пахло кожаными сидениями и макдональдсовой говняшкой, они ели ее часа три назад, но запах не выветрился. Хен дышал мерно, так как теперь был сыт, скоро станет бодрее, но пока сидел, свесив длиннопалые кисти рук между расставленных длинных ног и смотрел, как Намджун жадно пьет алую жидкость из бутылки. Никому из них не мешало, что второй смотрит, так что Намджун спокойно допил «топливо» и вышвырнул бутылку в окно, прямо в пыль обочины. Потянувшись, он слизнул с подбородка и шеи Сокджина подтек, который хена самого, кажется, совершенно не заботил.

- Поехали, - сказал тот спокойно, не обращая внимания, что Намджун голодно смотрит на его губы и дышит часто. - Нам нужно быть на месте до рассвета, ты же понимаешь.

- Мы успеем, осенью светлеет утром позже, - Намджун кашлянул, но голос был хриплым вовсе не от ледяной жидкости, которую он пил большими глотками.

- Хочу помыться, - Сокджин завел мотор.

- Мне все равно, грязный ты или нет, хенним, - прорычал Намджун, но послушно сел ровно, чтобы не мешать движению. - Я хочу.

- Сядь.

Улыбнувшись кровавыми зубами, Намджун опустил спинку кресла и полуулегся на него, расставив ноги, поспешно расстегнул, звеня пряжкой, ремень, и положил крепкие кулаки на кресло по сторонам своих бедер. Не сводя глаз с дороги, Сокджин нащупал пальцами его ширинку и в мгновение ока высвободил из плена джинсов и боксеров парня его член. Намджун смотрел жадно, как длинные нежные белые пальцы дрочат его напряженное до предела достоинство, шипел и рычал, матерясь, не вызывая, однако, ни толики эмоции на лице хена - Сокджин следил за дорогой, спокойно крутя руль. Он чувствовал привычно крепкий член в кулаке, венки по нему, аккуратную головку, плоть была обрезана еще при жизни Намджуна, и Сокджину бешено нравилось это. Он водил тесным кольцом по стволу, накачивая, большим пальцем растирая влагу по головке, пока Намджун сжимал кулаки, рыча, и выгибался.

- Блять, - прошептал он, наконец, и брызнул семенем, перед тем толкнувшись в кулак хена дважды. Обмяк, тяжело дыша. - Хен...

Он смотрел влажными мутными глазами, как Сокджин облизывает свои пальцы, с совершенно спокойным выражением лица, затем заправился и вернул спинку сидения на место.

- Ты мне должен, - коротко сказал хен, и Намджун с готовностью кивнул.

Через полтора часа они покинули равнину и оказались на взгорье. Уже стемнело, небо усыпали звезды, но ночной ветер нагонял на них тучи, и светящиеся точки огорчительно прятались за ними из виду. Машина, шурша щебенкой, проехала по возвышенностям и спустилась в долину, где располагалось небольшое поселение, состоящее из каменных домиков, с хозяйственными постройками вокруг, а в центре селения возвышалась церковь, старое каменное сооружение, черневшее в ночи. Намджун сощурился и увидел за церковью небольшое кладбище.

- Селение только выглядит небольшим, да? - спросил он.

- Мгм.

Они уже ехали по главной улице. Деревня спала, ни в одном доме не горел свет, но присутствие жизни ощущалось явственно - Намджун слышал острым слухом сопящих во сне в своих кроватках живых людей. Стараясь не гнать машину, так как было совершенно темно (фонарей в селении не имелось), Сокджин подъехал к церковным парадным воротам и заглушил мотор. Он и Намджун вышли на дорогу, кутаясь в кожаные куртки, накинутые на толстовки, залезли в багажник, где возле сумки-холодильника лежали два длинных двуручных меча в потрепанных ножнах, надели их на пояса, закрыли машину надежно на все замки и толкнули калитку. Сокджин шел первым, глядя строго на здание, Намджун - по сторонам, прислушиваясь к шуму ветра в голых ветвях деревьев, растущих на погосте и в самом селении, и шороху пожухлой травы под ногами. Дорожка, ведущая от калитки к церкви, заросла мелкой травой, но все же было видно, что ею пользуются регулярно - просто не пропалывают.

Дойдя до двери, Сокджин взялся за тяжеленный дверной замок, выполненный в форме летучей мыши, и постучал. Глухой звук показался Намджуну крайне неприятным.

Сначала из-за двери не доносилось ни звука. Из-за того, что все окна были закрыты ставнями, создавалось ощущение, что храм пустует, но Намджун явственно чувствовал Присутствие. Где-то под ногами прошуршало - крысы, догадался он. В тот момент, когда Сокджин поднял руку постучать снова, так как ночной ветер уже доставлял раздражающий дискомфорт, послышались шаги, и дверь отворилась.

На пороге стоял не сказать, чтобы высокий, но и не низкий мужчина, довольно приятной, располагающей наружности. Его каштановые волосы были уложены аккуратно, открывая чистый лоб, тонкие губы растянулись в улыбке при виде гостей, карие глаза гостеприимно сияли. Одет он был в одеяния католического пастора, сверху которого был накинул пуховый серый платок. В руке мужчина держал керосиновую лампу.

- Отец Чон? - уточнил Сокджин, кладя руку на набалдашник меча.

- Да, а вы - господа Каратели жизни? - с почтением произнес тот. - Вы пунктуальны, задолго до полуночи прибыли.

- На пути не было преград, - улыбнулся коротко Сокджин. - Я Ким Сокджин, это Ким Намджун, мой...

- ...муж, - вставил Намджун по привычке, так как давно уяснил, что необходимо сразу же обозначать свою позицию по отношению к Сокджину перед посторонними.

- Оу! - сделал круглые глаза отец Чон и посторонился, пропуская гостей в храм. - Вы провели обряд, судя по всему?

- Именно так, - с нажимом ответил Намджун, а Сокджин, покачав головой утомленно, оглядел помещение, в котором они оказались.

Это был большой зал со сводчатым потолком, уходящим во мрак, отделанный деревом, с двумя рядами лавок, словом, все, как положено в церкви католического прихода. В конце рядом лавок высился алтарь, за ним - потемневшие статуи святых. Над алтарем, застеленным белой скатертью, высился перевернутый крест без распятого, обмотанный плющом и залитый кровью, которая была такой старой, что уже не источала никакого аромата, и насмерть впиталась в древесину. В помещении пахло прогорклым лампадным маслом и сандалом, немного серой. Намджун подумал о том, что неплохо бы разложить Сокджина на таком алтаре, антураж вполне возбуждающий, но потом решил, что это, пожалуй, чересчур дьяволохульно даже для восьмидесятилетнего вампира вроде него, и отринул возмутительные фантазии.

- Наверное, вы захотите посмотреть на те возмутительнейшие послания, что нам оставили эти варвары - борцы с нечистью, когда уходили после очередного набега на селение? - суетясь, отец Чон повел их между рядов лавок к алтарю, затем взял влево и толкнул небольшую дубовую дверь, за которой оказался ход в подземелье.

- Да, было бы неплохо понять, с какой конкретно противонечистевой силой мы будем иметь дела, - кивнул важно Сокджин, идя за ним и увлекая Намджуна за собой.

- Мой дражайший супруг, Чимин, усиленно пытается уже которые сутки перевести эти вирши, - поделился отец Чон. - Так как охотники на вампиров, вызванные старостой селения, отказались сообщить это мне добровольно... Понимаете, мы, здешние вампиры, живем мирно и тихо, оргий не устраиваем, днем я веду приход и учу смертных слову Божию, а ночами мы проводим наши мессы, никому особенно не вредим, младенцев не воруем... Но однажды мой супруг был неосторожен, и девушка, которую он слегка укусил - понимаете, запасы крови в бутылках вышли, - подняла крик. Она, разумеется, его не признала потом, но вызвали этих ловцов... досаждают, очень досаждают! Хотелось бы их прогнать!

- Мы здесь для этого, - кивнул Сокджин. - Прогоним их, а затем проведем обряд и очистим дурные воспоминания жителей деревни.

- Хорошо, что ваша квалификация настолько велика! - с уважением покачал головой отец Чон. - Я, к несчастью, скромен в возможностях.

- Демоны селению докучают? - буднично поинтересовался Сокджин, кивнув на комплимент.

- Да, так что это очень удачно, что вы пользуетесь зачарованными клинками! Они в горах неподалеку живут, но любят делать набеги, вот скоро Хэллоуин, они наверняка явятся, - покачал головой отец Чон. - Так хочется жить спокойно, мирно, в ладу с людьми...

- Я вас понимаю, - улыбнулся слабо Сокджин.

Все это время они спускались винтовой каменной лестницей, и путь им освещал желтый свет керосиновой лампы. Сокджин шел бесшумно, его поступь была легкой, чего нельзя сказать о Намджуне, топавшем, как слон. Отец Чон, шедший так же, по-вампирьему, тихо едва уловимо морщился от топота, но Сокджину было все равно, он за годы вместе уже не замечал мелких недостатков мужа и теперь был весь погружен в стратегии и тактики работы.

Намджун же думал о том, как они останутся одни, потому что в последние дни у него было обострение желания любиться с Сокджином, и он мало был способен сосредотачиваться на чем-то ином. Сокджин обещал ему марафон утех на неделю, так как понимал, что только это может утолить голод его мужа хотя бы на пару месяцев, но тут им выпало это задание, и, вместо того, чтобы предаваться страсти, они сели в машину и поехали.

Вообще говоря, до брака и превращения в вампира, что случилось, по сути, одновременно, Намджун не был сексуально зависимым, по правде говоря, он был гетеро, но встреча с Сокджином, вампиром, старше Намджуна на полвека, изменила всю жизнь Кима... и, собственно, ее забрала. Намджун обожал быть вампиром, обожал охотиться, обожал неутомимость, обожал увеличившуюся могучесть, но, больше всего - Сокджина (до безумия и жгучей ревности) и секс с ним (побольше и подольше). Сокджин не высказывался, что обожает он, но так как уже полвека они были парой супругов, и он спускал без звука мужу все косяки и практически никогда не укорял за неугомонность в постели - можно сделать вывод, что Намджуна он тоже любил.

Итак, они спускались по лестнице, отец Чон вещал о своих невзгодах, Сокджин думал о том, как изгонять охотников на вампиров, а Намджун - что у мужа шикарная задница, и вот бы в нее вогнаться поглубже, впрочем, весь Сокджин был прекрасен, и Намджуну дико хотелось его немного (много) потерзать в постели. Можно и на столе. Или на полу. Короче, неважно где - хотелось и все тут. Он знал, что Сокджин читает его мысли как по бумаге, но слова не скажет, так как сам разбудил в Намджуне эту страстность, чего теперь ругаться?

Мысли Намджуна и стратегические выкладки Сокджина прервало прибытие на место - лестница кончилась и вывела в полумрак туннеля, где потолок был арочный, а по стенам висели факелы. Намджун подивился на такое чудо, так как уже давно не видел подобного, но потом подумал, что это выглядит даже романтично, и нежно прижал немножко Сокджина к себе за талию. Тот привычно вспыхнул, вздрогнул, кожа нагрелась, но лицо осталось невозмутимым. Превозмогая желание ткнуться хену в висок носом и подышать им всласть, Намджун двинулся снова за отцом Чоном, увлекая супруга за собой.

Тоннель привел их троих в двустворчатой двери, за которой по лестнице вниз, совершенно небольшой, на пять ступенек, располагалось подземное помещение, довольно большое, с насыпным полом. Помещение было явно склепом, но удачно перестроено в убежище - уютное, с сухим теплым воздухом, где запах земли ничуть не ощущался. Крышки захоронений, а стеновые ниши с могилами все были закрыты, составляли удачное дополнение по декору, так как были украшены красивыми именными табличками, которые явно начищались при каждой уборке. Так же склеп был поделен на зону - красивый стол для письменных работ, аккуратное ложе, застеленное сейчас, так как хозяева не спали, гобеленовым покрывалом, стол для гостей, большой дубовый, окруженный стульями с высокими спинками, алтарчик посредине комнаты для ритуалов, на котором стояла магическая чаша с синим огнем, который озарял помещение приятно-пугающим светом и высушивал и теплил воздух, так же имелся холодильник для бутылочек, подобным тем, что и у охотников в багажнике.

Милота, подумал Намджун. Вот бы у нас с хеном был такой славный могильничек, чтобы жить, никто бы не мешался... Днем отец Чон и его муж проводят время среди людей наверху, работая как пастор и его помощник в приходе, а ночами приходят сюда отсыпаться либо проводить время за излюбленными занятиями. Но, учитывая род занятий семейства охотников, завести себе дом они не могли, по крайней мере, пока.

За письменным столом, похожим на секретер, с красивым канделябром на верхней полке, в котором горели черные свечи, сидел невысокий юноша со светлыми волосами, облаченный в рясу послушника. На стук шагов он оторвался от своей работы - что-то вычитывал в толстенной книге, поднялся из-за стола и радушно улыбнулся. Милая булка, подумал Намджун, пахнет отцом Чоном очень надежно, значит, муж и есть.

- Это Чимини, - подтвердил догадки отец Чон, указывая на него красивым жестом руки. - Милый, покажи охотникам те письмена, что ты расшифровываешь.

Улыбнувшись приятной улыбкой, Чимин придвинул стул для Сокджина, Намджун показал, что вполне неплохо постоит (прижался торсом к боку мужа, так как желание еще свербило). Перед вампирами на столе лежала аккуратная стопка оффсетнопечатной бумаги, на которой малоразборчиво было написано... что-то. Сокджин покосился на талмуд словаря с человеческого языка на руны и сказал спокойно:

- Это не руны.

- Но некоторые символы похожи! - удивился Чимин, присаживаясь рядом. Отец Чон встал за его спиной. - Хосок, дорогой, вот этот похож, мы с тобой решили...

- Да, это похоже на руны, - кивнул Сокджин. - Но это скорее латиница, выписанная на манер рун.

Священник и его супруг обалдело переглянулись.

- Но зачем?! - спросил Чимин, вытаращив глаза.

- Наверное, у них есть какая-то книга, откуда они черпают... это, - пожал плечами Сокджин. - Но это не причинит никакого вреда, нечто вроде шарлатанских оберегов, какие продают на ярмарках и на какие ведутся только смертные старухи.

Он пролистал стопку бумаги и фыркнул.

- Намджун, а почерк-то знакомый...

- Похоже на Тэхена, - кивнул тот, усмехнувшись, словно бы невзначай положив тяжелую кисть на плечо мужа.

Сокджин ощутил жизненные соки, текущие в тяжелой руке мужа, ощутил, что кожа влажная, и весь вампир чуть подрагивает. Про себя тяжело вздохнув, внешне он никак не выдал, что догадался, как Намджуну неможется. Сперва дело.

- Кажется, мы знаем этого горе-охотника, и всю его команду, - с легкой улыбкой сказал он отцу Чону.

- В самом деле?! - обрадовался тот, и Чимин заулыбался широко. - Ну, это же чудесно!

- Да... Довольно шумные ребята, но прогнать их труда не составит. Там парочка, ведь так? Оба высокие, один с круглыми глазами и зубами, как у кролика, другой с квадратной улыбкой, верно?

- Да, именно! Но они представились просто по фамилиям - Ким и Чон, - развел руками Хосок.

- Охотники никогда не говорят имена клиентам, даже не знаю, чего они так боятся, ведь все вампиры знают их вплоть до номера паспорта, - фыркнул Намджун. - Ким Тэхен и Чон Чонгук.

- Они пара? - спросил Чимин.

- Да, но не венчаны.

- Пффф, люди так несерьезны, - осуждающе повел плечами отец Чон, погладив плечи Чимина, и тот нежно улыбнулся ему. - У нас, вампиров, все честь по чести, согласитесь.

- Да, безусловно. - улыбнулся широко Намджун, укладывая и вторую ладонь на плечо Сокджина, чуть сжимая.

- Хорошо, - словно подытожив, кивнул тот. - Давайте, раз уж с охотниками все ясно, обсудим демонов, потому что смертных надо просто прогнать, а вот от демонов придется избавляться. Что о них известно?

- Боюсь, тут все плохо, - Чимин понурил взгляд. - Их мы вообще не знаем, они не представились, как у демонов принято - плевать на этикет. Приходят, по ночам пугают жителей, вот те с наступлением сумерек на улицу носа и не кажут... Соседняя деревня, через горный перевал, тоже от них страдает.

- Какого сорта демоны?

- Ночные кошмары и инкуб.

- Инкуб? - удивился Сокджин. - Обычно они одиночки.

- Этот вполне неплохо работает в тандеме. Высасывают силы из смертных, когда я попытался поговорить с ними, - отец Чон вздохнул, - сказали, чтобы я шел лесом, им нет дела до нечисти. В церковь, защищенную по всем правилам, войти они не посмели, но приходят мародерствовать на погост. Я уже заколебался надгробия восстанавливать!

- Ясно! - хлопнул Сокджин в ладоши. - Значит, сначала прогоним охотников на вампиров, а затем, до Хэллоуина, нужно понять все про этих демонов, потому что в канун для Всех Святых они точно, набравшись сил, явятся куролесить по-крупному.

- Мы так рады, то вы успели к нам вовремя, - взял его руку в свои мягкие маленькие ладошки Чимин.

Послышался утробный рык, глаза Намджуна полыхнули огнем. Все засмеялись, но руки Сокджина Чимин отпустил.

Неизвестно, понял читатель или нет, но жители поселения, куда судьба и колеса фордика занесли Сокджина и его мужа, считали отца Чона и Чимина, его единственного клирика - смертными. Попросту говоря - живыми людьми. Актерские ли способности вампиров тут играли роль, либо свойственная людям ненаблюдательность, но даже приехавшие ловить вампиров охотники Ким и Чон не распознали в скромном отце Чоне и его вечном спутнике тех, на кого, собственно, они приехали охотиться. В чем точно не могло возникнуть никаких сомнений, так это в том, что отец Чон и его супруг были весьма осторожными и внимательными, стараясь не дать людям лишнего повода в чем-то подозревать их либо проявлять к себе излишний интерес. Поэтому, конечно, официально жили они не в подземелье, уютном и милом сердцу любого вампира убежище от мирской суеты, а в пасторском домике. Ввиду приезда охотников службы в храме на неопределенный срок были приостановлены по решению старейшины селения, так что пасторский домик вампиры навещали чисто чтобы прибраться либо когда чувствовали приближение нежданных гостей из местных - тогда они открывали на стук двери и радушно улыбались пришедшим, приглашая внутрь и предлагая чашечку чаю согреться. Сокджин недолго ломал голову над тем, как отец Чон и его муж так быстро перемещаются наверх, в пасторское жилище - заклинание перемещения было им обоим хорошо известно, собственно, как и нашим двум супругам Кимам, один из которых был спокоен, как удав, а второму явно хотелось побузотерить поскорее.

Поэтому, именно Намджун и спросил, когда были переговорены все необходимые вопросы:

- Нам следует завтра приглядеться к охотникам, чтобы составить план действий, но до утра еще уйма времени, где бы нам с мужем передохнуть?

- Вы можете воспользоваться пасторским домиком, - немедленно предложил Чимин. - Лучше всего будет, если Хосок проводит вас туда, так как конечная точка вам неизвестна, и пользоваться заклинанием будет неправильно. Там как раз сегодня прибирались, располагайтесь, как дома. В холодильнике есть пара бутылочек, - подмигнул он.

Таким образом, Сокджин и Намджун оказались возле пасторского домика, попрощались до утра с Хосоком, и он удалился, испарившись во мраке ночи.

- Мы могли превосходно выспаться в машине, кстати, ее нужно перегнать за сарай, - сказал Сокджин, входя в дом и ставя керосиновую лампу на круглый стол.

- Давай ключи, - поспешно вытянул руку Намджун, судорожно оглядевшись.

Получив требуемое, он умчался, но вернулся очень скоро и запер дверь, затем задернул красивые занавесочки и побыстрее разжег камин - возле него имелась небольшая поленница. Огонь уютно затрещал, освещая аккуратную гостиную, обставленную очень просто: буфет, холодильничек, круглый стол с тремя стульями, и два стула у стены, на которой висело распятие. Имелся платяной шкаф для верхней одежды, обувница с тапками (вампиры переобулись в мягкое и заурчали от удовольствия), так же в углу небольшая плитка с разделочный стол с полками над ним, где рядками стояли банки с продуктами и хлебница, в которой не было хлеба.

Вид гостиная, она же кухня и столовая, имела обжитой, и Намджун отметил, что отец Чон и его муж - чудесные конспираторы. Из гостиной имелся выход в простенькую спальню с постелью и двумя тумбочками, а так же страшным шкафом темного дерева, а так же в пуританскую ванную с небольшой раковиной и шкафчиком с зеркалом на ней, за которым обнаружились простые средства ухода за собой. Пока Намджун пользовался удобством для малой нужды, Сокджин набрал ванну и стал раздеваться.

Тот факт, что муж проделал все это молча, и теперь внаглую стоял и распаковывал свое тело своими руками, Намджун воспринял как личную обиду.

- Не понял, - он рывком содрал с себя толстовку и повесил на вешалку у двери. - Почему это ты распаковался без меня?

- У тебя глаза горят, руки трясутся и слюна течет, - спокойно ответил Сокджин, кидая в раковину белье и носки. - Кидай тоже, потом постираю, и лезь в воду.

- Да, у меня все это, но ничто, я повторюсь, ничто не может остановить меня от выполнения моих супружеских долгов! - прорычал Намджун, поспешно гонишаясь, перехватил занесшего ногу над ванной мужа и развернул к себе. - От тебя так хорошо пахнет...

Он провел носом по шее Сокджина, затем зарылся в волосы, потом сунул кончик носа ему в еремину впадину и замер. Сокджин вздохнул, позволяя нюхать себя, затем высвободился, залез в ванну и стал там на колени.

- Тут просторненько, - покивал он и махнул рукой. - Лезь, мыть буду.

Намджун сидел спиной к мужу и урчал: Сокджин натирал его гелем для душа, простеньким, но зато жесткой мочалкой, а Намджун любил такое. До того Сокджин отмыл ему волосы (стали на тон светлее), потом окатил, что было особенно приятно, шлепнул звонко по спине - Намджун развернулся и принялся мыть в обратку.

И шипеть.

И стонать.

Потому что Сокджин опустил в воду руку, и пока его мыли, снова массировал Намджуну возбуждение. От нетерпения перейти к большей конкретике, Намджун отмыл Сокджина гораздо быстрее, чем тот его, окатил из лейки, выкарабкался, скользя ногами, из ванной, вытерся, вытащил скользкого мужа, хихикающего, поспешно вытер его от воды, сгреб в охапку горячее распаренное тело в полотенце и оттараканил в спальню. Задернув шторы, он скинул с супруга мокрое полотенце и сжал в тисках объятий.

- Мое, - прорычал он безмерно довольно и атаковал пухлые губы поцелуем.

Захлебываясь и рыча, кусая, запуская язык в рот и исследуя там все так, словно впервые, Намджун упивался ласками, ничуть не заботясь, что ведет себя как варвар - Сокджину было прекрасно известно, что пока Намджун первый круг не пройдет, не угомонится, нечего и мечтать. Так что он, дав себя натискать, толкнул рычащего на постель, опустился ему между ног и сходу лизнул размашисто по длине члена.

- Да черт...., - выгнулся спиной Намджун, сжимая простыни в кулаках, поджав пальцы на ногах.

Кинув на него снисходительный взгляд, Сокджин лизнул опять, потом качнул член рукой и всосал яйца, поиграв ими языком и губами, отчего тело Намджуна зашлось в судорогах от нетерпения. Затем облизнул еще раз, прихватил головку губами, насадился, сжимая старательно щеками ствол.

- ...ад и преисподняя...

Намджун опустил взгляд и смотрел умоляюще на собственного мужа, что так старательно всасывал из него соки через первоклассный минет. Никакие сокровища мира не имели значение для Намджуна, раз его муж - Сокджин. Он был главным сокровищем и пределом всех мечтаний, источником жизни после смерти, хотя сам был по "ту сторону", и Намджун был готов орать на весь мир, как любит его. Он впился пальцами в голову Сокджина, ощущая мокрый шелк его волос, горячую голову, но последующие ощущения отключили все прочие - в его теле взорвалась бомба оргазма, и Намджуна отбросило навзничь на кровать, стонать, рычать, задыхаться. Он чувствовал сквозь это все самодовольно, как Сокджин всасывает с головки и облизывает с губ сперму мужа.

У него было ровно четыре минуты. Сходив перетащить мечи в спальню, к кровати поближе, Сокджин постирал в ванной и запер дверь в спальню. Еще с жизни он терпеть не мог беспорядка. В спальне пахло сексом и было жарко само по себе, хотя дом каменный, и не совсем понятно, как тепло камина умудрялось доходить сюда.

- Я думаю, это какое-то заклятие наших умных хозяев, - сказал хрипло Намджун, приподнимаясь на локтях. - Отец Чон - первоклассный маг.

- Его муж приятный парень, - заметил Сокджин.

- Я оторву ему культяпки, еще раз он тебя тронет, - кивнув, согласился муж и, поднявшись, рывком притянул Сокджина и обрушил под себя на кровать.

С шумом проведя носом от подбородка между грудей к пупку своей законной добычи и обратно, Намджун впился снова в его губы, гладя тело жадной ладонью, второй обвив плечи мужа так, чтобы не сбежал (как будто кто-то собирался!). Так как первый загон прошел, Намджун вспомнил о ласках и заботе, и вложил всю любовь и нежность в поцелуй и поглаживания, зная, что Сокджину это нравится. Касаясь пальцами щек, шеи, сосков мужа, сжимая слегка его талию и округлые ягодицы, Намджун чувствовал, как тело Сокджина нагревается все сильнее от возбуждения, и его руки, сначала просто лежавшие на спине, начали сжимать плечи, поцарапывать кожу, потом дыхание Сокджина сорвалось, так как его возбуждение достигло апогея: он принялся ерзать под мужем, поскуливая. Тотчас Намджун отпустил алые губы, глянув в совершенно красные глаза любимого, коснулся носом его щеки, словно трепеща от нежности, поцеловал подбородок, шею, каждую эрогенную точку на ней, затем грудь, сжимая спинку крепко, спустился поцелуями к пупку, развел длинные стройные ножки мужа и, подкинув ему под поясницу подушку, раскрыл для себя его ягодицы.

Ему бешено нравилось смотреть, как Сокджин елозит под его ласками, закусив запястье и плача от восторга, нравилось, как ноги и член его дрожат, и зрелище порывисто вздымающейся груди... Волшебно. Намджун вылизывал старательно, растягивал бережно, хотя Сокджин за годы брака перенес все оттенки страсти, которые взбредали в голову его супруга. Сейчас Намджуну хотелось нежности, и он не встал между ног мужа и не вошел в него до той поры, пока Сокджин сам не попросил об этом.

Люди говорят, в вампирах нет любви, их сердце ведает только похоть. Но Намджун, размеренно и с чувством любивший Сокджина на постели сейчас, явно не был охвачен одной лишь похотью - его глаза светились любовью, и, опустившись к губам Сокджина и прижавшись к ним ласково, обняв тело его, он был более человек, чем кто-либо из смертных. Он смотрел в мутные глаза любимого мужа, слушал стоны его, мучительно-сладкие, и биение сердца так рядом, словно собственного... хотя давно уже у них было одно сердце на двоих.

- Люблю, - проговорил Намджун, жадно целуя, оглаживая любимое тело в своих руках.

- Люблю, - из самого сердца Сокджина прозвучал ответ, и вампир излился на их животы, выгнув спину, чувствуя, как Намджун, сжав его плечи, целуя глубже и требовательнее, толкается все быстрее, чтобы не отстать - чтобы кончить в унисон.

Когда страсть немного отпускала Намджуна, либо приходила сытость (опять же, не шибко надолго-то), он становился степенным и рассудительным, спокойнее мужа и строже. Проведя еще два раунда, каждый длиннее предыдущего, он сказал ложиться спать, так как до утра оставалось всего ничего. Изможденный, Сокджин увалился под шершавое, но теплое одеяло, подтянулся к мужу и, ткнувшись носом в его шею, отрубился. Он пах свежими простынями, сексом и Намджуном, его щеки полыхали, губы опухли, все тело цвело следами любви.

Все, как Намджун и любит. Все так, как должно быть в счастливой супружеской жизни двух кровососов. Удовлетворенно улыбнувшись сам себе, Намджун обнял мужа и уснул сам, мерно дыша, сквозь дремоту слушая вой ветра в ветвях дуба, росшего за окном.

Сокджин стоял на вершине одного из холмов, грядой обнимающих селение, смотрел на дом старосты - самый крупный и добротный из всех, и был похож на полководца, взиравшего на поле грядущих славных сражений. Ветер трепал его густые черные волосы, в черных глазах скакали солнечные блики зайчиками, губы были сжаты в скептическую ухмылку, от которой у самых уголков его рта появлялись ямочки.

Скрестив руки на груди, слегка мерзнув, он прислушивался к звукам из деревни и думал. Человек, знающий вампиров посредством кино и сериалов, мог бы подумать, что в голове вампира сейчас пролетают одна за другой сцены кровавой расправы над двумя незадачливыми охотниками, мечтавшими, что их фамилии впишут в анналы истории борьбы с нечистью. Этот человек мог подумать, что Сокджин с наслаждением обдумывает, как сцапает после вдохновляющей драчки этих двоих сущих детей и будет изощренно пытать, сдирая, например, кожу живьем. На самом деле, Сокджин любил читать про средневековые казни, и совершенно недавно узнал о казни «человек-свинья», и мечтал в будущем попробовать ее на ком-то из своих бессмертных врагов.

Нет, читатель не ослышался - бессмертных. Так как надо быть последним дебилом, или вурдалаком из глухих лесов, чтобы хотеть истребить род людской или даже просто серьезно как-то ему навредить.

Зачем?! Эти двуногие являются поставщиками превосходного жизненного напитка, который, в отличие от искусственной крови в треклятых бутылках, течет в них совершенно бесплатно, всегда правильной температуры и максимально близок по составу к идеальной пище. К тому же, если правильно укусить, человек впадает в экстаз, и вполне можно с ним, попутно с обедом, куролеснуть...

Разумеется, Сокджин уже давно так не куролесил, так как надежно и прочно женился, но другие-то вампиры, свободные, могут!

Посему Сокджин и собирался применить свежеузнанную пытку к кому-то из бессмертных пленников, разумеется, кто нагадит получше. К людям у них имелись совершенно иные меры воздействия. Пока «несчастные людишки» (читать голосом и с интонацией дублера пиратских фильмов из 90-х) отчаянно пытались, перепугавшись, перебить вампиров, те, сочувственно кивая их страхам, продолжали спокойно жить в поселениях неприметно. И если им нужно было избавиться от вот такого преследования, какое учиняли охотники Ким и Чон, то устраивались... театральные постановки. Именно о такой, стоя на взгорье, и думал Сокджин, опытный режиссер-постановщик.

Намджун ему не мешал - сидел поблизости и точил свой меч, уже закончив с мечом мужа. Намджун был сосредоточен и спокоен - ночью выбросив всю накопившуюся сексуальную энергию, он вернул мыслям стройный лад.

- Я думаю, учитывая, что эти Чон и Ким еще сущие дети, то нет причины запугивать их особенно тщательно, одновременно с этим, и слишком слабо тоже не стоит, так как они, все-таки, охотники, - произнес Сокджин вслух, кладя руку на навершие меча на своем боку. Тяжесть оружия всегда придавала ему ощущение надежности и уверенности в себе.

- Они кажутся детьми нам, но одному уже двадцать шесть, - заметил Намджун.

- Как быстро летит время! - умилился Сокджин, обернувшись. - Кажется, только вчера они ступили на путь охоты за вампирами, да?

- Ну, кажется, только вчера и ты стал моим мужем, и ведь мне тоже было двадцать шесть, - улыбнулся нежно Намджун, глядя на мужа.

- Ну, не только вчера...

Смутившись, Сокджин отвернулся и деланно-строго нахмурил брови. Усмехнувшись, Намджун поднялся, засовывая меч на место в ножны, и обнял мужа со спины.

- Для меня эти годы пролетели быстро...

- Айщ, - покраснев, Сокджин рванулся высвободиться, но слишком слабо для того, кто действительно хотел бы сделать это. - Итак! Вот, что я придумал, выслушай и скажи свое мнение...

Устало выдохнув, Чон Чонгук, охотник, в бою использующий кинжалы, упал с вышеназванными кинжалами на койку в выделенной им с братом комнате, и застонал как тот, кто умаялся. Умаяться было с чего: они бродили по окрестным горам уже неделю, если не больше, и никак не могли выйти на след обитающих тут вампиров, а вампиры явно были, так как определяющие талисманы и заклинания Тэхена попросту не могли врать! Повернув утомленную голову в бок, шурша черными волосами по простыням, Чонгук посмотрел на сидящего за столом Тэхена, чьи каштановые кудри были забраны на затылок резинкой.

Тэхен выглядел крайне озадаченным - поджал губы к самому набалдашнику носу, постукивал длинными пальцами по столешнице. Взгляд его небольших черных глаз был уже час устремлен на лежащие перед ним бумаги, на которых мелким убористым почерком были нанесены специальные математические выкладки. Так же рядом с охотником мерцал боками магический шар и магическое зеркало, отражавшее красивое лицо юноши.

- Хен, - позвал Чонгук. - Ты так целый день и сидел?

- Так же, как ты, целый день, ходил и мерз по окрестностям, - не поворачивая головы, пробурчал низким голосом тот.

- Я нашел у здания церкви какую-то тачку, то отец Чон с вечной улыбкой поведал, что это ему подогнали из столицы Штата, - Чонгук сел на постели и стянул устало футболку. - Я мыться.

- А что за машина?

- Она укрыта тентом, но, судя по форме, седан, низкой посадки, как будто бы старая тачка.

- Отец Чон выглядит старомодным, и по речам, и по вежливости.

- Да, сейчас редко встретишь таких хорошо воспитанных людей, но на то он и священник, - хмыкнул Чонгук, вешая футболку на спинку кровати, и стягивая джинсы.

Тэхен покосился на тонсэна - его смуглая кожа, покрытая на руках татуировками, лоснилась от усталости и пота.

- Ты должен сжечь эту футболку, а не вешать ее на кровать, где мы спим, - заметил он. - От тебя так воняет...

Чонгук коварно осклабился, поднявшись, повесил джинсы рядом с футболкой и, подскочив к хену, обнял его крепко-крепко. Тэхен зарычал, забился, пытаясь высвободиться из этого потного плена, но хватка Чонгука была слишком крепкой. Наконец Тэхен смирился, и Чонгук, торжествуя, куснул его игриво в плечо и умчался в ванну.

- Ты мерзкий! - крикнул ему вдогонку Тэхен, придвигая к себе шар.

- Ночью ты говорил другое, - голова Чонгука выглянула на мгновение и снова скрылась за дверью ванной.

Вспыхнув, Тэхен процедил под нос ругательство. Послышался шум воды за дверью, следом заурчали какую-то незамысловатую песенку. Снизу доносились голоса хозяев дома, пустивших охотников на постой. Они чувствуют себя увереннее, пока в доме защитники с набором приспособлений на убийства и отпугивания нечисти. Весь дом облепили амулетами и крестами, обвешали все окна и двери чесночными венками, окропили святой водой, любезно предоставленной отцом Чоном. Вампиры сидели тише воды, и старейшина деревни понемногу угомонился. Но на этом ведь работа не заканчивалась! В волшебном шаре Тэхен явственно видел СЛЕДЫ ПРИСУТСТВИЯ НЕЖИТИ! Чонгук тоже утверждал, что чует в городской ауре нечистое присутствие.

- Они где-то рядом, - пробурчал себе под нос Тэхен, принявшись снова за шар, затем махнул рукой, вскочил и принялся рисовать спиритические круги прямо на полу мелом, зажег свечи. Краем уха он слышал, как перестала литься вода в душевой, но не стал отвлекаться. Завершив подготовку, выключил в комнате свет, весь, кроме расставленных в круге свечей, толстых, нехило так чадящих. Усевшись с книгой заклинаний возле круга, Тэхен вздохнул....

И тут в окно что-то ударило. Парень недовольно покосился в ту сторону, ругая шепотом себе под нос ветки, что из-за ветра постоянно бьют в стекла, заставляя вздрагивать. Открыл рот снова читать заклинание-призыв духа, который отвечает на вопросы...

Снова стукнуло.

Открылась дверь из ванной, вышел Чонгук, обернутый вокруг талии полотенцем.

- Ты решил читать призыв? - спросил он, но Тэхен поднял руку, прося помолчать.

Послушно утихнув, Чонгук услышал третий стук в окно. Рассудив по выражению лица напарника, что именно это его обеспокоило, Чонгук, на ходу натягивая футболку на свои отмытые мышцы, подошел к шторе и заглянул на нее.

- Ветка, - буднично прокомментировал он, отходя, сел на постель и нацепил свежие боксеры, затем джоггеры. - А где мои носки?

- В кроссовках, - отозвался Тэхен, но от окна взгляда не убрал. - Звук какой-то... нарочитый.

- Тэхен, это ветер...

Чонгук обулся, глядя, как приятель отложил книгу, встал плавно, как кошка, и приблизился к шторе. По лицу заклинателя было заметно, что он волнуется все сильнее и сильнее. Доверяя его чутью, Чонгук поскорее засунул себя в толстовку, подошел и встал рядом. От Тэхена пахло настороженностью. Взяв штору в щепоть, он помедлил и вдруг резко отдернул ее в сторону.

Ну да, они были уже довольно опытными охотниками, но все равно взвизгнули. Да кого угодно напугает огромная морда летучей мыши, которая таращится на вас из-за стекла, сверкая красными глазами, скаля многозубую пасть! Отшатнувшись от окна, Тэхен потянул за собой штору, и она вместе с гардиной упала, укрыв своим полотном самого Тэхена, ну и Чонгука.

Барахтались они минуты три, все это время в комнате явно кто-то топтался, громыхал, что-то бил и явно даже рвал. При мысли о том, что его драгоценные амулеты подверглись надругательствам, Тэхен забарахатался еще отчаяннее и, наконец, сбросил штору с себя, и вскочил.

В комнате все вверх дном, по полу следы ног, судя по отметинам - большие ботинки, все раскурочено и порвано. Окно было распахнуто, впуская в спальню лютый морозный ветрище с улицы.

- Ах ты ж! - зарычал Чонгук, ныряя в куртку, хватая арбалет с серебряными стрелами и кидаясь к окну. - Вон они! - и сиганул со второго этажа.

Тэхен, путаясь в рукавах, оделся сам, выхватил из-под подушки пистолет с серебряными пулями, надел крест на шею и ринулся следом за Чонгуком, чертыхаясь и страдая от потери драгоценный амулетиков, которые он своими ручками так бережно расписывал киноварью, скотины зубастые, ну, он им покажет!

Еще и свечи потоптали, а они стоят - пятьдесят баксов штука!

- Чонгук, они не должны уйти живыми! - заорал он, мчась за силуэтом приятеля.

- Они и так мертвые! - нашел время шутить!

Они мчались за вампирами через все селение. Над головами то и дело слышались хлопающие ставни, где-то рычали псы, либо скулили, бормотали женщины и ругались мужчины, но, понятно, из дому никто носа не высунул. Благодаря свету из окон, Чонгук не упускал из виду бегущих впереди мужчин, а, судя по силуэтам, это были именно двое мужчин, довольно высоких и крепких.

- Ощущение, что куда-то заманивают, - подумал вслух Тэхен. - Стреляй, Чон!

Тот крякнул - он уже изрядно запыхался, чтобы можно было полагать, что не промажет, к тому же, эти сволочи не бежали ровно, а юлили, так что попасть в них было крайне затруднительно.

Внезапно оба вампира пропали. Охотники затормозили, тяжело дыша и озираясь, и увидели, что находятся на окраине селения, буквально в двадцати шагах от подъема на возвышенности.

- У них где-то тут логово, - яростно зашептал Чонгук, тараща во тьме глаза на Тэхена.

Тот молча достал из кармана налобный фонарь, нахлобучил на взъерошенные кудри и зажег свет. Узкий луч рассеял мрак, освещая усыпанную камушками дорогу прочь из селения, редкие низкорослые кустарники по обочинам, неровные ухабистые просторы далее и...

- А откуда там эта часовенка? - задал Чонгук вопрос, который мучил их обоих.

В самом деле, упираясь шпилем в небо, посреди пустыря на востоке от места, где стояли охотники, возвышалось строение, являющееся часовней. Переглянувшись, охотники двинулись к ней. Пятно света от фонаря Тэхена скакало по мерзлой земле, но озадаченные охотники не ощущали мороза.

- Ее там точно не было - пробурчал Тэхен себе под нос.

Казалось, до часовни рукой подать, однако, ратушные часы в селении пробили час ночи, а они еще шли. Оглянувшись, Тэхен увидел крайние дома уже совсем далеко.

- Меня не отпускает подозрение, что они нас заманивают.

- Но у нас нет выхода, должны же мы понять, что это за твари, - заметил Чонгук резонно. - Они несколько дней не давали о себе знать!

- Они умеют обращаться, значит, либо они обучались вампирьей магии у опытного собрата, либо сами являются не юными кровососами, - задумался Тэхен, тяжело переступая ботинками по неровной земле.

- Что если это кто-то из тех, кого мы уже встречали?

Тэхен пожал плечами - это вполне могло быть. К несчастью, их дуэт не мог похвастаться тем, что убивал прямо-таки всех встречаемых ими вампиров.

- Главное, чтобы это не была так супружеская пара, - заметил он, и Чонгук закивал. - Эти Кимы...

- Да ну нет, не может быть такого совпадения, - отмахнулся Чонгук. - К тому же, мы встречали их в Старом Свете... Помнишь, мы пришли накрыть хазу, где проводилась опиумная оргия, все ринулись от нас прочь, а этот, Намджун, зарычал...

- Да, он был недоволен, что им помешали трахаться, кажется, его муж тогда уже усаживался на него, а тут мы вломились, - хихикнул Тэхен. - Эти вампиры...

- Да ладно, ты бы тоже разозлился, помешай нам кто-то...

Тэхен пихнул парня кулаком в плечо и разразился неразборчивой бранью, призванной скрыть его смущение. Похихикивая над ним, Чонгук продолжал идти.

- Они весьма пылкая пара, что для хладнокровных необычно, - заметил он.

- Мы не понимаем в вампирьей природе, - пожал плечами Тэхен на это. - Но у них вся жизнь в похоти и кутеже...

Их разговор остановился, когда вперед, наконец, появилась часовня, причем, они смогли тронуть ее каменные стены. Селение оказалось настолько далеко от этого места, что Тэхен едва смог различить свет ближайший к окраине домов. А, быть может, там уже выключили лампы и отправились спать.

Обойдя часовню, Тэхен взошел не невысокое крыльцо, поднял руку толкнуть тяжелую массивную дверь - и тут она сама со скрежетом петель отворилась. Из темноты помещения повеяло могильным холодом склепа и затхлостью. Чонгук заметил, что все окна часовни заколочены. Деваться им, впрочем, было некуда, и друг за другом охотники вошли в здание.

Дверь, разумеется, тотчас же захлопнулась. Чонгук даже не дернулся, ясно же, что заперта насмерть.

Послышался топот шагов. Лампа Тэхена осветила дощатый пол, потом скользнула лучом по стенам из камня, на алтарь, лики святых за ним.

- Это что, какое-то ортодоксальное течение христианства? - буркнул Тэ.

Внезапно мимо них что-то прошмыгнуло. Большое. Пыхтящее. Чонгук дернулся, перехватив арбалет, быстро выхватил из ножен на боку кинжал. Он напряг слух, и уловил чье-то порывистое дыхание. Тэхен, видимо, тоже услышал, так как развернулся в ту же сторону, что и Чонгук - луч налобного фонаря выхватил, во-первых, размеры помещения (довольно просторного, тогда как снаружи часовня казалась небольшой), во-вторых, огромного пса, размером с быка, с огромными клыками и горящими красным глазами. Рыча, пес кинулся на охотников. Чонгук выпустил стрелу, и та попала в цель, но пес не остановился и рухнул на парня. Завязалась драка. Тэхен пытался оттаскивать собаку, но света явно не хватало, из-за этого он боялся стрелять. Оглядевшись в поисках канделябра или простого подсвечника, Тэхен увидел на алтаре... женщину, хотя до того там было пусто. Женщина была совершенно непривлекательна, и дело вовсе не в том, что Тэхен - гей: она была как ходячий труп, скалила гнилые зубы, ероша скрюченными пальцами черные сальные патлы на голове. Луч фонаря ударил по ее глазам, женщине это явно не понравилось - и на Тэхена бросилась разъяренная шипящая и визжащая фурия.

- Ну, неплохо.

Сокджин покосился на мужа недовольно, скрестив руки на крепкой груди. Намджун улыбнулся и чмокнул его в кончик носа.

- Выглядит очень правдоподобно, и урон охотникам будет достаточный, чтобы они убрались восвояси.

- Надо было нагнать больше нежити на них, чтобы убедились, что вдвоем им не справиться, - засомневался Сокджин. - Все ты и твоя экономия.

- Если мы нагоним больше, то истощим наши запасы золота, - заметил Намджун.

В этом году за расходы в семье отвечал он, так что Сокджину осталось лишь пожать плечами. Потянувшись словно бы размять кости, Намджун достал из кармана кожанки бутылочку крови и протянул мужу.

- Пока ждем, - подмигнул он.

Улыбнувшись, Сокджин позволил себе обвить плечи мужа и поцеловать его всегда готовые к ласкам губы, затем ловко выхватил бутылочку и приложился к горлышку. Сделав пару хороших глотков, вернул напиток и облизнулся.

- Говорили о нас по пути, - заметил он урчаще. - Я тоже помню, как они помешали нам...

- Зато потом мы неплохо наверстали, - кивнул Намджун, убрав бутылку на место, выдохнул, довольный.

- Там был антураж, а наверстывали мы на крыше, где нам обоим стало невмоготу...

- Ты хочешь заняться любовью в ориентальных декорациях? Одно твое слово, и я все устрою, - встрепенулся Намджун.

- Когда ты так говоришь, я хочу заняться этим не сходя с места. Но... да, я хотел бы.

- Все! Заметано! - хлопнул в ладоши Намджун.

Хихикнув, Сокджин прижался к его боку, с наслаждением внемля крикам и рычанию из часовни, как вдруг...

Да, что-то слишком много внезапностей для одной ночи!

В воздухе повеяло пеплом. Ошибки быть не могло, запах пепла трудно спутать с чем-либо еще, особенно, если при этом дует ветер, дует тебе в лицо, а ты - вампир, у которого нюх лучше, чем у бладхаунда. Намджун переглянулся с мужем и затем - осмотрел окрестности.

- Кажется, там, - сказал Сокджин, указывая на запад от часовни. - Пять силуэтов.

- Интересно, каким ветром им надуло явиться перед нами до Кануна Дня Всех Святых? - проворчал Намджун, выхватывая из ножен меч и становясь перед мужем.

Послышалось рычание. Намджун автоматически вжал голову в плечи и обернулся, виновато улыбаясь.

- Ты сейчас чего сделал? - глаза Сокджина налились кровью и светились. - Ты встал впереди меня?...

- Любимый...

- Ты опять собрался своей широкой спиной защищать меня, будто я не мужчина? - угрожающе процедил вампир, вытащив меч и сжав рукоять в кулаке очень крепко. - Ты опять дал мне четко понять, что в нашей семье я... жена?

- Любимый, все совершенно не так, но ведь это нормально - желание защитить того, кого любишь...

Намджун улыбался, являя старательно ямочки на щеках, так как знал, как мужу они нравятся. Уже слышалось приближение демонов, они всегда адски топают. Сокджин откровенно бесился, как будто они были простыми прохожими.

- Да, но вместе с этим я не унижаю тебя демонстрацией всему миру наших постельных позиций... Я не понял, ты желаешь поменяться, Ким Намджун?

- Ты гляди, они опять сцепились!

Оба вампира резко обернулись. Как раз в этот момент пустошь вокруг них озарил тусклый лунный свет - ветер согнал очередную тучу в сторону от светила, вероятно, специально, чтобы враги могли друг друга разглядеть, впрочем, и те, и другие умели видеть даже в кромешной тьме, которая была их любимой средой обитания.

- А, это вы, - выпрямился Намджун, оглядев пришедших. - Слушайте, мы вас так рано не ждали...

- Ах, простите, что мы помешали вашим голубиным разборкам! - прокаркал один из демонов, тощий, но рослый, с алебардой в руке, от него разило вяленным мясом и пивом.

- Че сказал?! - сощурился Сокджин, перехватил меч и ринулся в атаку.

- Эй, а поговорить?! - заорал тощий, отступая.

Намджун усмехнулся. Сокджин ненавидел, когда кто-то лез в их семейные дела, тем более, в такой момент, когда сам он выясняет с супругом отношения, так что, в сущности, с этими пятью Намджуну особенно делать ничего не придется: муж превосходно покромсает их сам.

Кажется, им не придется ждать Кануна дня Всех святых, кажется, все решится прямо тут, подумал он.

Прибавить к этому тот факт, что указанных демонов вампирья чета уже встречала раньше, так что тратить время на соблюдение этикета не пришлось.

Звуки боя из часовни смешались с звоном клинков снаружи. Намджун подошел к зданию, присел на нижнюю ступеньку крыльца и достал свои сигареты. Он курил очень редко, под настроение, и сейчас ему захотелось, так сказать, подымить. Он смотрел, щурясь, бережно втягивая дым, как его муж, весь белый от ярости, размахивает своим двуручным мечом, клинок которого быстро перестал сверкать под лунным светом, так как обагрился кровавыми реками. Демоны выли, злились до безумия, кто-то попытался добраться до Намджуна, но во вселенной Сокджина только он один мог терзать этого выскочку с ямочками на щеках, так что сунувшийся к Намджуну демон враз остался без рук. Намджун неспешно стряхнул пепел к своим ногам, даже бровью не пошевелив.

Пятеро демонов для двух Кимов было слишком мало, конечно. Оставив двоих барахтаться по земле без конечностей, Сокджин встал против троих, особенно увертливых: две мечника и один с кинжалами.

- Послушай, ну что тебе неймется?! - проорал один, ходя кругами вокруг вампира. - Мы могли бы славно сосуществовать в селении, вы пили бы кровушку, мы - пугали жителей, отец Чон напрасно решил, что не сможет ужиться с нами!

- Святоша слишком труслив, - крякнул другой.

- Чуваки, без обид, но мы наемная сила, нам платят и дают приказы, и мы их выполняем, - словно говоря о погоде, протянул Намджун.

В этот момент из одного из окон часовни, заколоченных досками, вылетело нечто, разбив эти доски и обрушив часть камня в укладке. Намджун покосился удивленно и увидел раскинувшегося на земле Чонгука.

- Парень, ты как? - заботливо поинтересовался он.

На Чонгуке не было живого места, но глаза горели пожаром. Так как теперь в часовню был доступ света и свежего воздуха, он смог увидеть происходящее.

- Ей, сука зубастая, руки прочь от его шеи, это мой парень! - заорал Чонгук не своим голосом, вскочил на ноги и бросился в часовню.

Усмехнувшись, Намджун снова стряхнул пепел и вернул свое внимание битве супруга. Сокджин как раз обезглавил одного из оставшейся троицы и подступал к парочке откровенно подрагивающих соперников.

- Я вас всех тут порешаю, - сказал он, кровожадно улыбаясь. - Пусть вашу кровь пить нельзя, зато вас можно убить, так что я наиграюсь вдосталь.

Откуда только силы берутся, с улыбкой подумал Намджун с нежностью. Демоны, переглянувшись с очевидно меньшей уверенностью, чем была в начале битвы, резко выдохнули и, заорав благим матом, кинулись прочь. Сокджин обалдело глянул на них, опустив меч, потом отшвырнул оружие и помчался за убегающими, на ходу превращаясь в огромную летучую мышь. Намджун смотрел, как огромная тень обрушилась на два истошно орущих силуэта и принялась драть их, звуки хруста костей и рвущейся плоти наполнили окрестности, а потом все стихло. Тень поднялась с земли, шурша крыльями, вернулась к часовне и растерзала тех демонов, что крутились на месте, пытаясь добраться до своих конечностей и снова срастись с ними. Намджун затушил окурок о подошву башмака и поднялся - летучая мышь приняла форму вампира, подняла свой меч и как следует утерла его о кусок одежды одной из жертв ее кровожадности, затем убрала в ножны.

Глаза вампира еще горели, он тяжело дышал и улыбался, озирая поле своей битвы. Волосы его слегка взъерошились, на щеке алел кровавый след. Подойдя, Намджун утер его большим пальцем, облизал и сплюнул - демоническая кровь вампиру не вкусна.

- Цел? - спросил он, глядя в глаза мужа.

- Да, - выпалил тот шепотом и повис на могучих плечах, прижавшись к губам Намджуна жадным поцелуем.

От него пахло морозом и только, и Намджун крепко сжал стройное тело в объятиях, приподнимая над землей.

Позади послышался грохот, из пролома в стене, устроенного Чонгуком, выскочили, спотыкаясь, оба охотника и ринулись в сторону селения, пыхтя и крича - так как огромное чудище с женщиной на спине неустанно следовали за ними. Женщина улюлюкала, чудище рычало, тяжело переступая огромными лапами. Сокджин отлип от Намджуна, чтобы, смеясь, полюбоваться, как охотники, поддерживая друг друга, несутся вперед, боясь оглянуться.

- Пойдем и мы? - прошептал Намджун в красное ушко. - Джинни, когда ты сражаешься, ты бесподобен...

- Поэтому ты дал мне разобраться самому? - проурчал тот, ероша короткие волосы мужа на затылке. Ехидно хмыкнул. - Мы вернемся к теме твоего поведения в ближайшее время, любимый, имей ввиду.

Сердце Намджуна скакнуло к горлу - он обожал, когда Сокджин называл его нежно. Сжав его тело крепче, он обратился вихрем и унес их обоих в сторону пасторского домика.

Разумеется, селяне не могли не слышать страшного грохота, криков, визгов, мольб о пощаде, доносящихся с пустошей за селением, которые приносил ночной ветер к каждому дому, словно нарочно. Сидя по своим домам, закрыв надежно ставни и заперев двери, ни живы, ни мертвы, они гадали, что же там происходит, беспрестанно молились и пили успокоительное. У старейшины, как водится, были заботы поважнее простого страха: он прикидывал, придется ли им хоронить охотников за счет селения, или все-таки можно будет обратиться к штатному ведомству, так как охотники все находятся на иждивении службы внутреннего правопорядка, являясь отдельными отрядами полиции. Жутко хотелось позвонить шерифу округа, который и прислал охотников по заявке, и уточнить этот момент, но телефон находился в кабинете, а старейшине очень уж не хотелось покидать стратегический пункт у камина, который был увешан чесноком и уставлен крестами и иконами (на всякий случай). Попытавшись выяснить этот вопрос с супругой, встретил внезапно непонимание к своим проблемам - жена посмотрела на него как на чудо какое.

- Ты в своем уме?! Мы можем вообще эту ночь не пережить, ты же слышишь, что творится, - прошипела она. - Откуда знать, вдруг местные вампиры осерчали да позвали собратьев?! А он о расходах печется!

Женщины...

В тот момент, когда старейшина уже почти кинулся к компьютеру накидать примерный план письма в управление полиции с тонким намеком на то, что у селения нет свободных денег на хорошие похороны доблестно погибшим охотникам... в дверь его дома постучали. Сердце старейшины упало в пятки от ужаса, он переглянулся с женой, которая была белее мела. Притянув к груди поближе кочергу, она толкнула мужа в бок локтем, мол, не молчи.

- Кто там?! - кашлянув, постарался от сказать максимально грубо.

- Старейшина, это мы, - раздалось за дверью два знакомых голоса, сильно запыхавшихся.

Сердце сжалось от леденящего страха. Мужчина нерешительно помялся, но получил новый стимул в бок от супруги, поднялся с пола и, осторожно ступая, подошел к входной двери. В ней имелось небольшое оконце, закрывавшееся задвижкой. Чуть отодвинув ее, старейшина разглядел при свете придверного фонаря, всегда зажженного по ночам, бледные, в крови, с вытаращенными глазами знакомые лица охотников. Выглядели они живыми, так что старейшина поспешил открыть засов на двери, впустить их и тут же запереться обратно. Жена его схватила с каминной полки распятие и стала тыкать в вошедших, враждебно таращась.

Они покорно дали себя оглядеть и ощупать, облить святой водой и ткнуть в ладони серебряными вилками. И так как кровь из их ран текла горячая, глаза горели обычным страхом и пар шел от одежды и взмокших голов - старейшина поверил, что охотники остались вполне себе живыми людьми после всей этой заварухи. Тогда жена, оставив бояться, повела их в оттирать и лечить, причитая и квохча. Старейшина облегченно выдохнул.

Отлично, бюрократических проволочек удалось избежать!

На следующее утро, придя в себя, на сходке селения охотники в два голоса сообщили, что им путем неимоверных усилий удалось победить стаю вампиров, что выманили их из дому обманом, затащили на пустырь. В доказательство была предъявлена отрубленная длань с зловонной темной и очень густой кровью, которую Чонгук подхватил на бегу и сунул за пазуху, и которая, конечно, принадлежала демонам, но кто там из смертных поймет разницу?! Отец Чон с клириком Чимином со степенным видом обошли селение с Писанием и крестом, за ними гуськом шли местные жители, притихши, слушали ладное пение святого отца. Закончив обход с пением, отец Чон по просьбе старых жителей окропил каждую могилу на кладбище, хотя все они были нетронуты, небольшой склеп, находящийся тут же и являющийся одной из местных достопримечательностей, а так же сходил на пустырь, который указали охотники, с толпой старост, и поужасался на останки демонов, поохал и, на всякий случай, окропил их тоже.

Селяне успокоились - расправили плечи, заулыбались радостно. Пришедшие в себя охотники получили свой чек и рекомендации в свой отдел полиции, которые считались за отчет о проделанной работе, собрали манатки и умотали до заката, молясь всем богам, чтобы вампиры не проявились хотя бы еще недельку.

Войдя в храм, все селение расселось по лавкам, и отец Чон взошел на кафедру, чтобы провести внеплановую службу - вся паства попросила его об этом. На лицах людей сияли улыбки, они взирали с любовью на приятного священника и его милого помощника, стоявшего скромно возле кафедры, держа у груди маленькую книжицу Писания. Лицо Чимина было словно омыто в священных водах, сияло счастьем и невинностью.

Сокджин и Намджун, оставшись незамеченными, послушали немного проповедь, улыбаясь, потом поклонились отцу Чону (тот с улыбкой кивнул им в ответ, не прерывая речи) и бесшумно покинули храм Божий. Дул северный ветер, сильный, промозглый, и Сокджин поежился, стоя у калитки, пока Намджун подгонял к нему фордик.

- Садись, любовь моя, - приказал он, открыв дверцу перед мужем.

- Поедем в банк положить часть оплаты на сберегательный счет? - Сокджин поспешил занять место пассажира и пристегнуться, и сунул руки под печку.

- Сначала нужно отдохнуть после такого сложного задания, а затем да, поедем в банк, нам как раз по пути, - кивнул Намджун, выводя машину на главную улицу селения и устремляясь на юг.

- Отец Чон хорошо заплатил.

- Как было обещано.

- Они с Чимином счастливы, что теперь могут дальше мирно сосуществовать. Хорошо, что охотники так мастерски сыграли, что убили всех вампиров, не пришлось стирать людям память!

- Честно говоря, я ни секунды не сомневался, что эти два сосунка так все изобразят, а не станут упираться рогами и приезжать сюда с большим отрядом.

- Мне тоже показалось, что наша записка на столе в их комнате им все популярно объяснила... Намджун! - не выдержал Сокджин, подпрыгнув на сидении. - Зачем нам останавливаться на пути в город?! Я хочу пополнить наши сбережения на счету, хочу быть уверен, что наших денежек стало больше!

Намджун расхохотался, качая головой, положил тяжелую горячую ладонь на бедро мужа и погладил.

- Мой любимый так хорошо поработал эту ночь, он достоин награды, - промурлыкал он. - Наберись терпения, идет?

Мотель «Синица» располагался на въезде в небольшой городок, и Сокджин искренне не понимал, что взбрело в голову его мужа, что им пришлось останавливаться в таком местечке. Они сняли крайний номер, припарковались перед ним, Намджун подхватил спортивную сумку с вещами и сказал:

- Зайди минут через пять, хорошо? - наклонился поцеловать бегло и свалил.

Надо отметить, что Сокджин не любил сюрпризы, когда к ним не было повода. Сейчас он повода не видел, и пять минут потратил на то, чтобы припомнить все знаковые даты их союза - потому что его память порой на них подводила. Так и не определившись, он вышел из машины, хлопнув дверцей, пикнул сигналкой и двинулся к номеру. Дверь оказалась не заперта.

Он остановился, войдя, и дверь плавно закрылась за его спиной, отрезав от холодной ночи. Его взгляду предстал... гаремный будуар в духе средневекового Китая: огромное ложе с шелковыми простынями и подушками, газовые шторы, столик с кушаньями и кувшинами явно вина, и маленькими чашечками для него, в воздухе курился аромат благовоний, все как одно - любимые ароматы Сокджина. В помещении царил полумрак, развеваемый китайскими фонариками, висящими тут и там, на стенах висели китайские картины достаточно фривольного характера, а пол был устлан коврами.

На ложе сидел, расставив ноги, Намджун, в синем ханьфу на голое тело и шароварах такого же цвета. Его волосы были уложены так, чтобы открыть лоб - мода, вводившая Сокджина в экстаз. При виде изумления мужа Намджун ехидно усмехнулся и щелкнул пальцами - и повседневная одежда на Сокджине сменилась розовым ханьфу, под которым он был совершенно обнажен. Шелк приятно холодил тело, тем более, что в помещении было достаточно тепло.

- Так ты хотел? - голос Намджуна звучал негромко, чуть хрипло. Он поднялся, неспешно приблизился и взял нежно руку Сокджина в свою. Прижал запястье к губам, не разрывая зрительного контакта. - Так нравится?

Вторая рука медленно потянула пояс на ханьфу Сокджина, тот мягко развязался, открывая полы одеяний, и горячая ладонь легла за обнаженную спину Сокджина, прижав его к могучей груди его мужа. От Намджуна пахло духами с древесными нотками... черт, как же редко Намджун пользовался духами, впрочем, он и без них сводил Сокджина с ума! Но сейчас, во всем этом антураже, и в этом одеянии, и такой заботливый и внимательный... Глаза Сокджина вспыхнули алым сами по себе, он облизал полные губы и покивал.

- Нравится? - ткнулся лбом в его лоб Намджун. - Так хотелось?

- Зачем ты все спрашиваешь, ведь знаешь, что да, - прошептал Сокджин. - Намджун, ты всегда держишь обещание...

На последнем звуки их губы встретились в сладком поцелуе, руки Сокджина крыльями взлетели, обвивая плечи Намджуна, тот сжал тонкую талию своими, ощущая, как по телу его стремительно бежит жар желания...

- Если хочешь, можем еще потом на сутки продлить...

- Не слишком удачная затея.

- Почему?

- Ты, верно, не заметил, но охотники Ким и Чон остановились в трех номерах от нас.

- ...

- ...да, я тоже думаю, что они заняты тем же, чем и мы... можем забить на их существование!

Утром, часов в одиннадцать, Намджун выбежал к машине захватить холодильник с бутылочками с кровью. В то же время к своей тачке за пивом выбежал Чонгук. Посмотрев друг на друга, вампир и человек на мгновение замерли, затем приветливо улыбнулись и спокойно вернулись каждый в свой номер. Война войной, а любовь по расписанию!