Чувство любви — самая сильная стихия на свете. Она способна подчинять себе людей, масштабно их разрушать. Любовь дарит странные ощущения, объяснить и дать диагноз которым не способен ни один на свете врач. Кэйа никогда не испытывал настоящей любви. Он рос во лжи и поддельных чувствах, не зная что можно когда-то полюбить по-настоящему. Его отравленное мраком сердце засверкало сильнее звёзд лишь с начала этого знойного лета. Он заболел. Заболел столь сильной и неизлечимой болезнью по имени «любовь». Он умирал от её симптомов, однако боль казалась самой пленительной и приятной. Причиной столь резкого «заболевания» стал один красноволосый паренёк, от сурового вида которого в жилах стыла кровь. Кэйа увидел совершенного иного Дилюка. Этот Дилюк проявлял чувства, тепло улыбался и ценил каждый лучик солнышка на улице. Его холодное сердце оттаяло спустя долгие и гнусные заточения, показав свои истинные возможности. Дилюк любил Кэйю самой искренней и свободной любовью. Любил так, словно ему всегда не хватало этого паренька. Хотя, наверное, именно так всё и было. Дилюк пытался сдерживать порывы своих чувств. Но тело, голос и глаза Кэйи срывали ему крышу со всех болтов.

Встречаться приходилось всё также тайно, вдали от догадок их отцов. Оба совершенно не могли предугадать реакцию родителей, а потому просто решали лишний раз не наступать на колкие грабли. В голове у Кэйи назойливо крутилось, что его отец прекрасно всё понимает. Он отчётливо видит, как горят глаза его сына при виде соседского мальчика, а на каждый вопрос «Где ты пропадал?» поступал уже заученный ответ «Был с Дилюком». Альберих изо всех сил пытался скрывать всё это, но сильная любовь, что развилась до космических размеров вылезала из груди вон.

— Пошли траву косить, — с таким резким заявлением Дилюк завалился в дом Кэйи.

Отец, мирно читающий книгу на кресле-качалке, ненароком дрогнул и перевёл взгляд на своего сына, дожидаясь его вопросов. Кэйа умоляюще глядел своими голубыми глазами на отца, забирая у того совершенно всё право выбора.

— Иди, развейся лучше, — выпалил мужчина, вновь утыкаясь в книгу.

Кэйа схватил тряпичные кеды и рванул на улицу. Там стояла жара, постепенно спадающая из-за наступления вечера и медленного заката солнца.

— И зачем нам косить траву? — без явного восторга поинтересовался Кэйа, выходя на улицу лишь из-за красноволосого парня.

— Не волнуйся, ты траву косить не будешь. Ты будешь её собирать, так как я прекрасно понимаю, что ты попросту убьёшь себя этой косой, — быстро сказал Дилюк. Кэйа устало закатил глаза, но таки двинулся вперёд, стараясь по максимуму выжимать из того времени, что даёт им жизнь.

Дилюк быстро забежал в гараж рядом с их домом, выходя с острой косой и парочкой мешков в руках. С таким арсеналом они вместе пошли на поле, выискивая места, не съеденные прожорливыми лошадьми.

— А трава вам к чему? — поинтересовался Кэйа, как только они нашли более-менее подходящее место с большим количеством сочной травы.

— Осман повредил ногу. Пускай постоит пару дней дома. Хочу ему травы накосить.

Дилюк взял в руки косу и размашистыми движениями стал косить траву. Делал он это с точным усердием, изредка прерываясь на передышку из-за обильной духоты. Кэйа лишь осторожно собирал траву в чистые мешки, всякий раз смеясь и пытаясь увернуться от острого лезвия. Трава по-особенному покалывала кожу и впивалась запахом свежести, оседая где-то в носу. Ему хотелось оставить это лето вечным. Вечностью сохранить его атмосферу, погоду. А самое главное — вечностью отпечатать воспоминания, которые ему по чистой случайности подарило это лето.

Дилюк закончил усердно косить траву. На его невероятном лице блестели следы пота, а волосы беспорядочно прилипали к шее и скулам. Объёмная грудь медленно вздымалась, приводя в движение и острый кадык.

— Может, искупаемся? — поинтересовался Кэйа, крепко завязывая узлы на мешках.

Рагнвиндр устало пожал плечами.

— Давай, я не против.

***

Знакомый поток прохладной реки встречал своим шумом на подходе к песчаному берегу. Место, куда они пришли, не отличалось особой популярностью. Везде росла высокая трава, преграждавшая путь к самой воде. Солнце пропадало за увесистыми кронами деревьев, что создавали некий теневой купол над водой. Трава щекотно проходила по коже покалывающими движениями, заставляя периодически почёсывать ступни. Дилюк шёл впереди и вёл за собой Кэйю, крепко держа того за мокрую от пота ладонь. Кэйа же по-детски смеялся и перескакивал через густые заросли, на что получал строгий взгляд своего «вожатого».

Наконец они вышли на более чистый берег. Холодный и мокрый песок застревал меж пальцами, приятно охлаждая разгорячённые ступни. Дилюк принялся стягивать с себя одежду, оставляя лишь плавки. Кэйа в быстром темпе последовал его примеру.

— Иди первым, — сказал Альберих, предлагая Дилюку ступить в прохладную воду первым.

— Или ты идёшь первым, или мы заходим вместе.

— Уж лучше вместе, — буркнул Кэйа в ответ.

— Правильно. Если и тонуть, то вместе, — Дилюк закатил глаза, вызывая у Альбериха хриплый смех.

Кэйа вновь осторожно взял широкую ладонь красноволосого, сцепляя её со своей в крепкий замок. Вместе они тронулись к воде, постепенно заходя всё дальше и дальше. От непривычного холода голуглазый всё сильнее сжимал руку Дилюка, словно он был его спасением от любых острых ощущений. Вода обволакивала их по пояс, и тогда Кэйа решил мигом окунуться с головой. Прохлада сняла с тела всю усталость и дала мышцам слегка расслабиться. Вынырнув он вновь обратил свой взгляд на Дилюка, разворачиваясь к тому лицом. Красноволосый увлечённо глядел куда-то вдаль. Его крупное и подтянутое тело освещали лучи закатного солнца, проходя по разным участкам кожи длинными полосками. Кэйа смотрел на него слишком жадно, сдерживая поток слов и эмоций о его красоте. Если бы его попросили описать этого паренька, то он бы просто молчал: не хватило бы всех цифр и слов этой вселенной, невозможно было бы подобрать какое-либо сравнение и определение. Дилюк был для него слишком дорогим и бесценным сокровищем, которое блестело исключительно для него самого.

Синеволосый дотронулся прохладными пальцами до плоского живота, выводя на нем какие-то незамысловатые узоры. Невидимой дорожкой продолжил путь вверх, невесомо касаясь кожи сухих губ. Дилюк стоял смирно, словно зачарованный, и смотрел прямо в глаза Кэйи. Одним движением Альберих поменял свои пальцы на собственные губы, горячо и страстно прильнув к губам Дилюка. Этот поцелуй во многом отличался от прошлых. Кэйа настойчиво проталкивал свой язык вглубь, делая поцелуй до невозможного глубоким. Кровь вновь постепенно закипала, а от случайных касаний Рагнвиндра медленно сносило тормоза. Губами он перешёл к шее и плечам, оставляя на них свои особые красноватые следы. Дилюк что-то невнятно шептал сквозь зубы, не пытаясь остановить разыгравшегося не на шутку парня.

— И чего ты добиваешься? — шепотом спросил он.

Кэйа выпрямился во весь рост.

— Тебе разве не понятно? — сладко ответил Кэйа, изящно закусывая губу.

Альберих опустил собственную руку под воду, нащупывая там то, к чему явно не стоило бы прикасаться. Ладонь встретилась с упругими бёдрами Дилюка, заставляя того заметно напрячь всё тело. Но синеволосый уже не желал останавливаться. Да и не смог бы. Прямо сейчас в нём играли в нарды тысячи эмоций, где преимущество брало возбуждение и желание. Желание любимого человека прямо здесь. Прямо под куполом деревьев в холодной воде.Кэйа продолжал бродить ладонью по области паха Дилюка, периодически отвлекая его лёгкими поцелуями и укусами за плечи. Красноволосый отчаянно пытался сдерживать себя. Но резкое касание по паху холодной рукой заставило оцепенеть и издать лишь один хриплый стон.

Под водой всё было делать чуть сложнее, нежели на суше. Но это придавало какой-то свой определённый шарм. Кэйа стянул нижнее бельё с Дилюка, видя как тот от смущения жмурит глаза и аккуратный нос. Альберих тихо засмеялся и взял его лицо в свои руки, проходя подушечками пальцев по мягким щекам. Он коротко поцеловал его в кончик носа и сам залился краской от волны чувств. Он так сильно любил Дилюка. Желал отдать ему весь мир и всего себя. Кэйа больше всего существующего хотел подарить парню тепло и удовольствие, которое он заслуживал в полной мере.

Альберих вновь дотронулся до паха Дилюка, захватывая орган полностью в свою ладонь. Ощущал каждую венку и лёгкую пульсацию, вспоминая свои же ощущения.

— Стой. Пожалуйста, — сквозь стоны попросил Дилюк. — Я хочу большего.

Он уткнулся в плечо Кэйи, пытаясь привести дыхание в норму. По телу Альбериха прошлась странная дрожь. Будто бы он чего-то испугался. Но всё жутко ломило от прилива адреналина и возбуждения. Всё внутри бурлило и требовало чего-то большего, чем просто ласки. Кэйа вновь прильнул к холодным губам, как бы дав своё немое согласие. Дилюк перевёл всю инициативу на себя. Он осторожно поднял голубоволосого на свои руки и бережно донёс до берега, укладывая спиной на разбросанные вещи. Губами тут же коснулся отвердевших сосков, мокрым языком спускаясь всё ниже и ниже.

— Если будет больно — говори сразу. Я остановлюсь, — неожиданно прошептал Дилюк.

Кэйа мало, что понимал. Вся его голова находилась в каком-то сладком тумане, выбираться из которого никогда не хотелось. Лишь ноющая неприятная боль внизу вывела его из собственных мечт.

Дилюк медленно входил в пульсирующую плоть Кэйи. Заходил крайне медленно, шипя от узости и получаемого удовольствия. Альберих почти сорвался на крик от душераздирающих ощущений, но даже не пытался всё это остановить. Чувство заполненности поглощало абсолютно всё, слегка приглушая непривычную боль. Рагнвиндр медленно вошёл до упора, всячески успокаивая слишком напряженного Кэйю. Его руки блуждали по телу парня, поглаживая нежную кожу. Низким голосом он спросил:

— Всё хорошо?

Дилюк стал медленно раскачивать бёдрами, когда получил еле заметный кивок, так медленно, что от этого просто начинал сходить с ума. Тянущая боль внутри Кэйи почти прошла, сменяясь на мимолётное удовольствие. Альберих тихо постанывал в такт каждому движению, цепляясь за руки своего парня.

Темп достиг своего возможного пика. Оба дышали в унисон друг другу, всячески пытаясь поддержать в этот слишком личный момент. Кэйа царапал широкие плечи Дилюка от того удовольствия, что накрыло его по самые уши. Дилюка сводило с ума. Сводило с ума тело Кэйи, его бёдра, тихие стоны и алая от засосов шея. Стоило ему обратить взгляд на него, как Рагнвиндр чувствовал, что ещё чуть-чуть и его буквально разорвёт на части.

Чувствуя приближение разрядки он дотронулся до полового органа Кэйи, видя как у того сыпятся искры из глаз. Доля секунды и белая тягучая жидкость оказывается на плоском животе Кэйи, пока тело потряхивает от агонии. Красноволосый аккуратно вышел из ослабленного тела Альбериха, изливаясь на его бедро.

— Хорошо, что мы вышли из реки, — пытаясь отдышаться, сказал Дилюк.

— Рыбы просто охуели бы, — Кэйа звонко засмеялся, прикрывая глаза от усталости.