После всего пережитого странно вновь оказываться в гарнизоне. На нас смотрят решительно все, пристально, так, что лопатки чешутся от сверлящих насквозь взглядов. Тихим шепотом проносится весть о том, что мы вернулись без молодого Высшего. Некоторые смеются, вслух высказывая предположение о том, что парнишка просто воспользовался шансом остаться в Столице, а не возвращаться в отряд. Зло хмурюсь, но молчу, не произнося ни слова. Пусть думают что угодно, мне все равно.

Такой опустошенной я чувствовала себя последний раз после смерти Фурфура. И то, Князя Лжи я знала весьма плохо, мы мало разговаривали о прошлом, по большей части встречаясь в битвах. Да, мой друг был довольно стар по местным меркам, и мы оба знали, что когда-нибудь мне придется его хоронить. Гибель Тэала стала полнейшей неожиданностью: я часто предрекала ему смерть, но всегда считала, что смогу защитить парнишку. Не смогла, не успела. Но он и не хотел защиты, Тэал жаждал совершить нечто важное, что перевернет представление Ада об изнеженных детях Высших. Он успешно доказал, что может сражаться, что они все могут, и поэтому меня встречает не только проверенный отряд, но и несколько новобранцев.

Они — скопление того, что я ненавидела в сыне Вельзевула. Глаза сияют решимостью, руки не дрожат, они стоят себе спокойно и гордо. Мальчишки, не видевшие ни одной битвы, но считающие себя воинами лишь потому, что могут твердо держать в руках меч. Когда мы приближаемся, они дружно отдают честь.

Ишим качает головой: она устала и совершенно вымоталась, ей сейчас больше всего на свете хочется завалиться в постель и проспать хотя бы пару часов. Ей нет дела до новобранцев, демоница и смотрит куда-то сквозь них. Подумав, я решаю, что это и есть наилучший способ избавиться от проблем — это просто закрыть на них глаза.

Однако уйти спокойно нам не позволяют, я с яростью кошусь на заступившего дорогу юнца. Темно-каштановые волосы, зеленые глаза, два широких рога и горделивая ухмылка в половину лица.

— Рядовой Вейл, — по-военному рапортует он. — Прибыл сегодня, жду приказаний.

— С дороги уйди, — отвечаю тихо, но уверенно. — Это приказ.

— А касательно наступления? Когда будет битва с ангелами? Я готов идти…

Он наглеет с каждой секундой все больше, бесстрастно отмечаю я. Злиться сил нет, магический переход окончательно меня вымотал, но и просто так уйти я не могу. Долго думать нельзя, иначе совсем потеряю контроль.

В битву он хочет, как же. Думает, помашет немного мечом, а потом будет хвастаться завистливым товарищам пройденным боевым путем? Он и минуты не продержится, Тэал и то сильнее!.. Был сильнее.

— А теперь слушай меня, парень. — В голосе слышится раскатистый рык, но говорю я спокойно, прямо глядя ему в лицо. — Ты — всего лишь пушечное мясо, которое охраняет границы, пока Высшие строят свои планы по завоеванию Рая. Мы задерживаем ангелов здесь, отдавая свои жизни, потому что иначе не можем: нас убьют за дезертирство. В этом нет почета, это такая же работа, как и все остальные. Только смертность более высокая.

Почему-то парнишка ожидал, что я буду кричать, поэтому он так озадачен внезапно вдумчивой тирадой. А потом до него доходит, что я только что сказала, и глаза его наливаются кровью. Друг, такой же новобранец, пытается остановить его, но рядовой Вейл явно собирается затеять ссору с командиром в первый же день. Не нравится ему правда, ну надо же. Не давая ему слова, ловко бью в живот, заставляя наглеца согнуться, ловя воздух ртом. Говорить не разрешалось, слушай.

— Ты, скорее всего, умрешь во второй битве, — отрешенно говорю я. — Самое большее — в третьей, но, если и из нее умудришься выкарабкаться, останешься калекой на всю жизнь. Твой дружок сдохнет, когда впервые увидит ангела вблизи. Итог все равно один. До конца войны не доживете. И ничем не поможете Преисподней своим вступлением в отряд, только увеличите процент потерь.

— В-вы серьезно? — пораженно шепчет приятель Вейла. У него мозгов явно побольше, хотя происхождением не вышел, судя по простенькой одежке.

— А похоже, что я шучу?

Приходится едва ли не с боем прорываться к моему кабинету, но после проповеди новобранцам нас не особо хотят задерживать. Где-то глубоко внутри они понимают, что я вполне права, что выживают тут разбойники из низов, которые с детства привыкли к дракам, и такие сумасшедшие, как я, способные выгрызть горло ангелу. Детишкам наших аристократов тут делать нечего. С другой стороны… Чем они провинились, что хотят отстоять свой мир? Нет, все правильно, все так, как и должно быть. Но гибнуть им я не позволю.

— В руководстве будут не очень рады, — вздыхает Ишим. — Ты же спугнула их, а нам необходимо подкрепление. Новобранцы не станут сражаться, и…

— Не станут сражаться — не помрут, — хмуро отвечаю я.

И обессиленно, успев стащить только мундир и ботинки, падаю на кровать, забываясь тяжелым и беспокойным сном. В полубреду мне видится зеленоглазый Вейл, которому широким взмахом меча какой-то ангел в форменном шлеме отрубает голову. Несколько раз просыпаюсь, чувствуя, как липкая кровь пачкает мне лицо, но потом вновь проваливаюсь в сон.

Утро как-то сразу не задается: едва проснувшись, я вижу в кресле Ройса. Он сидит, закинув ногу на ногу, и что-то увлеченно читает. Привстав, я понимаю, что в руках у него какой-то приказ, судя по алой печати в правом нижнем углу листа. Личный приказ Люцифера… Если Сатане что-то нужно от меня, он обычно не заморачивается официальными документами, так что я имею дело не с рядовым заданием. Нет, никакого человеческого мира мне теперь не видать, а так весело было по указке Люцифера гоняться за сбежавшими духами и демонами…

— Что там?

Со стороны Ройса было глупо до сих пор считать, что я сплю. Бес вздрагивает, едва не роняет приказ, но успевает схватить лист кончиками пальцев. Нервно посмеиваясь, он поворачивается, но решает ничего не говорить, протягивает приказ. Перед глазами все плывет, я с трудом вчитываюсь в текст. Первым делом обращаю внимание на слово «расформирован».

— Но… они…

— Слишком высокая смертность. — Ройс решает не мучить меня больше и вкратце рассказывает обо всем. — На вас уходит много средств, но прогресса нет. Было принято решение расформировать отряд и отступить. Отправят на запад, там дела получше идут, мы побеждаем…

Слепо глядя перед собой, откладываю лист подальше, словно он может меня укусить. Подобного можно было ожидать уже давно: мы несли многочисленные потери, но, блядь, так было всегда! Демоны всегда умирали, но отряды не распускали. Они ведь не отступают.

— Тебе приказано явиться в Столицу.

— Только оттуда.

— Не знаю, что там произошло, — пожимает плечами Ройс. — Но, видать, дело серьезное, раз собирают всех. Кажется, ночью ангелы…

Объяснения прерываются далеким грохотом где-то снаружи. Сквозь замыленное окно тщетно пытаюсь рассмотреть хоть что-нибудь, но улавливаю лишь неясные вспышки света и пронзительный, нечеловеческий вой. Что там опять произошло? Вечно случается что-то непоправимое, это вроде как правило такое.

Не обращая внимания на Ройса, выношу окно стулом и, не тратя времени на спуск по лестнице, прыгаю прямо вниз. Меч успеваю сдернуть со стола; крылья дерут спину; хлопает полами официальная рубашка, некогда белая, а сейчас вся в копоти и крови. Торопливо оглядываюсь, стараясь не размышлять, на кого я сейчас похожа такая: со встрепанными донельзя волосами и в расстегнутой от груди до низа рубашке. Блядь, холодно…

— Что опять! — приказным тоном кричу, почти срывая голос. — Как же вы меня заебали, идиоты херо… вы.

Все же договариваю, а потом понимаю, что орать-то особо не на кого. Демоны лежат в куче — в нелепых изломанных позах. Многие безоружны, некоторые и понять не успели, что произошло. Но они все мертвые — мои подчиненные, что были во дворе, занимались рутинной работой, чинили стену с прошлого налета. Все они, снесенные прицельным магическим ударом, а высоко в небе сияет портал, через который стройными рядами летит армия ангелов.

— Уходим, живо! — Ройс пытается оттащить меня в сторону. — Кара! Доложить нужно… ну же, давай, иначе нас тоже… Кара!

Он готов до бесконечности повторять мое имя, но будто это что-то изменит. Медленно вынимаю меч, разминаю почти деревянные от холода пальцы. Мороз растекается по алой пустыне от портала, его бы закрыть… Но это потом, все потом, сейчас…

Почти взмываю вверх, но Ройс успевает схватить меня за крыло, повисая мертвым грузом. Дернувшись пару раз, я теряю равновесие и падаю лицом вниз. Отплевываюсь уже песком напополам с кровью, разбитая губа нестерпимо болит.

— Ты охуел?! — хрипло выдаю я, отпихивая его в сторону.

— Это ты охуела. — Голос звучит неожиданно спокойно для того, кто стоит среди трупов. — Ты одна не справишься.

Упрямо пытаюсь высвободить руку из стальной хватки, но вскоре смиряюсь.

— Они убили мой отряд.

— Да кто они тебе? Убили — и хрен с ним… Уходим, пока следом не отправились, живее…

Издалека, за замком, слышны крики. Там еще сражаются, и я могла бы им помочь. Но Ройс не собирается отпускать, несмотря на все мои попытки его уговорить. Неясно, что говорит в нем — приказ или старая дружба, — все равно не собираюсь подчиняться.

— Прости.

Ройс заторможенно смотрит, словно не понимая, что я собираюсь сделать. Точный удар по затылку заставляет его пошатнуться и с удивленным вскриком осесть на землю. Почти заботливо отталкиваю его к стене: если примут за мертвого, всем нам будет лучше. В мои планы это изначально не входило, но что ж поделаешь.

Вражеский отряд немаленький, но в идеале мы могли бы задержать его. Причина столь скорого поражения в неожиданности нападения. Никогда бы не подумала, что светлокрылые решат напасть со спины: больно уж не их почерк. Но, утомленные долгими боевыми действиями, они решились на внезапную атаку.

Двоих убираю разом; в шею одному впивается меч, другой падает с простреленной головой. Грохот выстрела, конечно, привлекает нежелательное внимание, но хотя бы полудобитых демонов оставляют в покое. Одного ангела подстреливаю прямо в воздухе; он, как запнувшись, падает вниз, но рана далеко не смертельна. Добиваю широким ударом ноги — каблук врезается точно в висок.

Пару раз промахиваюсь, но следующим выстрелом заставляю ангела припасть на одно крыло. Белые крылья пачкаются кровью; лететь ему становится все тяжелей. Сдаваясь, падает на землю, где встречается с мечом. Снести голову одним махом не выходит, приходится делать два удара, из-за чего я оказываюсь с головы до ног в золотых потеках.

Несколько раненых из отряда догадываются убраться подальше; Ишим теснит к стене противник. Недолго думая, избавляюсь от него выстрелом и внезапно обнаруживаю, что пули в револьверах кончились. Двое набрасываются с разных сторон, думая, что я больше ничего не могу противопоставить. Ох, ребята, как же вы ошибаетесь… Ослепляю ударом одного, затем заученно парирую выпад. Отшвыриваю ничего не видящего противника вперед — прямо на меч его товарища. Пока ангел соображает, что произошло и почему его клинок поразил не меня, а другого светоносного, я успеваю полоснуть его по горлу.

— Остальные движутся в сторону Столицы! — размахивает руками Ишим. — Нужно предупредить…

Да что ж вы все — предупредить! Нет, я не надеюсь перебить такой большой отряд в одиночку, но стоит попробовать задержать их… Был бы хоть кто-нибудь боеспособный, но я вижу только раненых и трупы. Одна не справлюсь — шансы свои трезво оцениваю.

— Один живой! — вдруг ликующе кричит Ишим. — Кара, глянь.

Оказывается, нападавшего на нее ангела я подстрелила не совсем удачно. Пуля впилась в тело куда-то между ребер, и мужчина с хрипом, но дышит. Легкие доспехи, перстень-печатка на правой руке и позолоченные перья. Похоже, нам попался аристократ — он может знать планы. Зловеще усмехаюсь, глядя вслед удаляющемуся бело-золотому клину.

— Тащи его в мой кабинет, — командую я. — По дороге найдешь Ройса, он может быть… немного без сознания.

— Ранен? — деловито осведомляется Ишим.

— Ну да.

Проверенным ударом по голове вырубаю ангела и предоставляю его Ишим. Сама же я хочу оценить потери, которые видны, даже если не приглядываться. Большая часть убита, остались некоторые самые везучие, но они вряд ли в состоянии сражаться. Стонут, скулят, отползая к крепости. Да и не догоним мы летящих на приличной высоте ангелов. Следовало бы правда предупредить остальные гарнизоны.

Наклоняясь над очередным мертвецом, узнаю вчерашнего новобранца. Несколько секунд тупо стою над ним, пытаясь вспомнить имя, нарочно ускользающее из памяти. Вейл, точно. Мое предсказание оказывается неверным: парень не переживает первого сражения, лежит с распоротым брюхом, а вот его благоразумного приятеля я не вижу. Впрочем, быстро оказывается, что он лежит чуть поодаль. Я не сразу узнаю его: слипшиеся от крови волосы закрывают лицо.

Будьте вы прокляты, рычу я. Ангелы, методично уничтожающие все дорогое мне. Убью, чего бы это ни стоило. Всех убью, умою сталь в крови, вырежу Небеса до единого ангелочка с куцыми крылышками.

Но что пустые обещания, есть же и вполне реальный шанс отомстить. Вовремя вспоминаю про пленного, злорадно усмехаюсь. Лучше бы тебе помереть, ангел.

Закрываю широко распахнутые в испуге глаза Вейла и направляюсь к замку. Меч в ножны так и не убирается.

Сначала вижу Ройса, прижимающего руку к затылку. Кажется, он не злится — понимает, что иначе нельзя было. К тому же, он на удивление быстро очнулся, а это значит, что я достаточно слабо его ударила, пощадила, можно сказать. Но вот Ишим смотрит укоризненно, включая магический кристалл.

Пока они вдвоем рассказывают Самаэлю обо всем случившемся, я наклоняюсь к ангелу. Его догадались надежно привязать к стулу, поэтому мне нечего опасаться. Небрежно осматриваю его. Худой, жилистый, он скорее не сильный, а ловкий противник. Темные волосы, карие глаза… Пленник больше походит на демона — только с крыльями, подметающими сейчас грязный пол.

— Как звать?

Ангел невежливо молчит, зло, исподлобья глядя. Похоже, он до конца верит, что его спасут или я внезапно передумаю. А ведь идея сохранить ему жизнь неплоха: за аристократа можно получить награду, с этим у нас все честно. Но последние его надежды обрушивает легкая улыбка на моем лице.

— Знаешь, я ведь предпочитаю знать имя того, кого пытаю.

Все в комнате замирают; Ишим нервно поводит плечами. Она достаточно близко со мной знакома, чтобы понимать, на какие ужасы я способна. Поэтому Ишимка старательно отводит глаза, делая вид, что ее гораздо больше интересует кристалл.

— Может, сходишь к раненым? — предлагаю я, не в силах смотреть на ее мучения.

Благодарно кивая, Ишим выбегает из кабинета. Отчасти кажется, что Ройс готов последовать за ней, но все же остается на месте, сглотнув. Ангел представляет будущее весьма туманно, поэтому торопливо пытается выпутаться из веревки. Бесполезно.

— Может быть, мы договоримся? — вздыхаю, доставая из ящика стола кинжал. — Ты просто сообщишь все планы мне.

— Мечтай, — заносчиво отвечает он.

А никто и не говорил, что будет просто. Я обхожу вокруг стула, примериваясь. Сразу убивать нельзя, да и сильно калечить тоже не стоит. Достаточно ли будет немного напугать пленного? Не уверена, что так он быстро расколется, но попробовать стоит.

Жестами подзываю Ройса. Тот осторожно приближается, делая издевательски маленькие шаги. Приходится немного прикрикнуть, из-за чего вздрагивают все в комнате. Ройс — от неожиданности, пленник — от страха, а я… А я в последнее время дерганная какая-то.

Освобождаю руки ангела; подумав, точным пинком отправляю его поближе к столу. Ударом кинжала пригвождаю руку к поверхности, внезапно вспомнив беседу с Велиаром. Но в отличие от Короля, ангел, взвыв, дергается, причиняя себе еще большую боль.

— Еще не собираешься говорить? — участливо интересуюсь я.

Он, прикусывая губы до крови, держится. Ну надо же, какое трогательное желание защищать секреты Рая, нам бы такую преданность. Посмотрим дальше, как он запоет.

— Следи за ним, — прошу Ройса, отходя в другой конец комнаты.

Чувствуя запах крови, друг смертельно бледнеет, но не отходит в сторону. Боится, понимаю я. Боится меня.

Но уже настолько все равно, что я не замедляю поисков набора метательных ножей. Насколько помню, они где-то в сундуке были еще вчера. Нужно действовать быстрее, пока раненый ангел не истек кровью.

— Знаешь, а ведь я не такой плохой демон, — задумчиво поясняю. — Попадись ты Сатане, уже орал бы от боли.

Резко разрезаю кожаную куртку с кольчужными вставками, потом рубашку. Ангел тревожно застывает, но потом, поняв мои намерения, убирает ослабшие крылья. Так, подрезать их не получится. Жаль, я ведь отлично знаю, что ангелам это причинит наибольшую боль. Но можно и иначе.

— Татуировку никогда не хотел? — осведомляюсь я, наклоняя его к столу и проводя кончиком кинжала по спине.

— Что?

Не объясняя ничего, начинаю сосредоточенно выводить нечто на его спине. Скуля от боли, ангел пытается порвать веревки, за ноги привязывающие его к стулу. Он совершенно дуреет, не понимая, что боль причиняю не столько я, сколько рисунок на спине.

— Это что? — осмеливается спросить Ройс.

— Влад показал. Сигил какого-то Высшего, они все причиняют ангелам невыносимые страдания, — спокойно отвечаю и обращаюсь уже к пленнику: — Не передумал?

— Будь ты проклята, отродье! — воет он. — Будь ты…

Он захлебывается новым криком, когда я с размаху опускаю нож на ладонь. Лезвие легко режет плоть, немного запинается о кость, но потом слышится хруст, и нож стукается о стол. Ангел не сразу понимает, почему так больно, но когда понимает…

— Ой, да живут и с меньшим набором пальцев, — отмахиваюсь я. — Зачем тебе этот мизинец?

При виде отрубленного пальца Ройса явно мутит, он торопливо отворачивается, но уши заткнуть не может, потому продолжает слышать страдающего пленника. Кровотечение не останавливается, ихор с противным звуком капает на каменный пол. Бессильно уронив голову на грудь, ангел сдается.

— Я ничего не знаю.

— Не верю, — весело замечаю я. — Убеди меня.

В ответ пленник только сдавленно ругается на енохианском. Я вывожу на спине новые и новые знаки, какие только могу вспомнить, и это причиняет ему невыразимые страдания. Кровь пачкает мне ботинки, а руки уже по локоть золотые. Ногтями ангел впивается в стол, процарапывая длинные дорожки, выгибается. Демонические печати разрушают его изнутри, ломают кости; я слышу треск, с которым осколки пронзают плоть.

— Ладно… я… — неразборчиво выдает пленник. — Мы отвлекающий отряд! С другой стороны к Дворцу должна подойти Сотня, пока демоны сражаются с нами.

Такое же пушечное мясо, как и мы здесь? Ну, тогда ты должен был быть готов к такой участи. Я понимаю, что не в силах припомнить ни знака, но продолжаю выводить произвольные узоры. Какая-то часть меня хочет видеть, как страдает ангел.

— Пожалуйста… — шепчет он. — Я же сказал… Не надо, смилуйся…

— Ты, конечно, очень помог, — усмехаюсь. — Но в живых я тебя оставить не могу, сам понимаешь.

Умоляющий взгляд должен заставить подарить ему милосердную, быструю смерть. Но я качаю головой, выдергивая нож из окровавленной руки. Почему я должна быть справедлива, почему я должна держать слово? Отродье ведь, проклятое своим народом.

Только пленнику кажется, что он свободен, я налетаю вновь. Раню в запястья быстро, резко, разрезая до сухожилий. На пол льется кровь; я небрежно отряхиваю испачканный рукав рубашки. Ангел позорно всхлипывает, понимая, что с рассеченными венами он долго не протянет.

Он будет умирать долго, мучительно, чувствуя, как жизнь по капле покидает его тело. Довольно киваю своим мыслям, разглядывая сталь: она вся в ихоре. Не обращаю на стоны пленника внимания. Нет, я не помогу тебе, не надейся на проблеск чести. Мир жесток, но ангела это не должно волновать: скоро он уйдет.

В замке отвратительно смердит кровью. Наверное, поэтому мы спешим к кривому порталу, ведущему прямо в Столицу, на которую может обрушиться сама Сотня.