Какаши появился на пороге полицейского участка спустя двадцать минут. При его появлении Наруто дёрнулся было, но быстро опустил голову, разглядывая неидеальные носа́ своих поношенных кед. Вообще, он был одет, как охламон. Как такая конфетка, как Саске, согласился с ним встречаться? Хотя, впрочем, что, Какаши что ли был завидным женихом в свою бурную молодость? А ведь Ирука всё равно полюбил его, разглядел в нем что-то.

В глаза Ируке взглянуть было стыдно. Впрочем, Умино стоял спиной, разговаривал по телефону.

Какаши подошёл к ним, прикидывая, как теперь быть. Машины он лишился, а Саске завтра следовало привезти сюда утром — отмечаться.

Первым делом небольно треснул Наруто по затылку. Молча. Для понимания и просветления. Узумаки засопел, по инерции шагнул вперёд, но не огрызнулся.

Вместо него огрызнулся Саске:

— Не трогайте его! Это я виноват!

— И ты, значит, получишь, — пообещал Хатаке, что с педагогикой знаком был весьма поверхностно. — Знал, что в таком положении ты почти на волоске! И так нарвался!

— Незачем теперь махать кулаками, — тихо обрубил начинающийся скандал Ирука, зажав трубку ладонью, — тем более здесь. Да, да, нам такси на два адреса, пожалуйста.

— На три, — тихо и твёрдо вмешался Саске.

— Ты чего, теме? — удивился Наруто. — Ты разве не едешь ко мне?

Какаши бросил быстрый взгляд на Ируку, у которого брови полезли вверх.

— Мистер Учиха поедет ко мне, — твёрдо ответил Какаши.

— Почему это? — задохнулся от возмущения Саске. — Никуда я с вами не поеду. У меня свой дом есть!

Какаши слегка навис над подростком, уставившись твёрдым взглядом в мятежные тёмные омуты.

— Ты может быть плохо понял то, что произошло там, в участке? — спокойно заговорил он и Саске ощутимо дрогнул. — Чтоб тебе сейчас выйти оттуда, я взял на себя обязательства. Завтра утром я привезу тебя сюда отмечаться. И буду возить ещё три месяца, если у тебя не найдётся родня. Поэтому ты едешь ко мне, понятно? И вообще, будешь делать то, что я скажу, иначе тебе один путь — в приют. Выбирай!

Ирука нервно теребил воротник куртки. Стало ощутимо холодней.

— И давайте уже побыстрее, — поторопил Хатаке. — Пока все от холода не переколели.

— Я могу сам, — тихо проговорил Саске. — Сюда приехать, если нужно. У нас есть водитель!

— Это сейчас он есть, — постарался привести подростка в чувство Какаши. — А вот наложит полиция арест на счета, и не будет никакого водителя.

Эти его слова все встретили молчанием. Саске ощутимо побледнел, видимо, впервые серьёзно задумавшись над тем, что ждёт его дальше. И чем могла обернуться для него беспечность, если бы Ирука и Какаши не взяли его под крыло.

Ирука продиктовал два адреса — свой и Какаши.

— Но, — наконец снова заговорил Саске, — завтра мне в школу… Все мои вещи… Они дома.

— Я и говорю, ттебайо, — заголосил Наруто обрадованно, — пусть Саске лучше едет к нам! Я дам ему одежду, учебники, всё остальное… Какаши, заедешь за ним утром, делов-то!

Синие глазища уставились на Хатаке.

Да, делов-то… Как в молодости всё просто. Какаши со смущением ощутил себя ворчливым стариком, которого всё возмущает и которому всё сложно.

— А после участка мне придётся везти его в школу…

— Не придётся, ттебайо, — снова вмешался Наруто, — мы вместе с Саске на метро доберёмся. Наши школы в соседних районах.

— Но чтоб никаких больше фокусов! — строго проговорил Ирука. Против пребывания Саске у них он ничего не возразил.

Оба охламона виновато потупились.

В такси все запихнулись молча. Хатаке сел спереди и всю дорогу ловил в зеркальце Ирукин взгляд. И обжигался всякий раз, как впервые, когда эти дивные глазища на него взглядывали.

«Ирука! Милый, помоги… Меня ограбили! Ограбили! Украли счастье, а взамен сунули дурацкие тряпки, никчёмные железки и помоечные огрызки… Ты же всегда меня понимал… Понимал и помогал…»

У дома Ируки, в знакомом дворе, составленном из нескольких типовых многоэтажек, мальчишки, уже решительно позабывшие обо всех своих бедах и оживлённо полдороги хихикавшие и шептавшиеся, выскочили первыми. Ирука немного задержался. Протянул водителю карту для оплаты первой части поездки.

Слушая как во сне его дыхание, Какаши вдруг дико пожалел, что ему сейчас уезжать. В опостылевшую грязную неприбранную свою холостяцкую квартиру, приют для случайных свиданий. Которая и впрямь никак не подходила для того, чтоб содержать в ней подростка.

Как было б хорошо подняться сейчас вместе с Ирукой туда, наверх. К ним. В былое счастье, в былой уют. Ирука разогрел бы чего-нибудь пожевать, на скорую руку, Какаши гонял бы пацанов мыться и переодеваться. Потом он разложил бы их с Ирукой старенький футон.

И в ночной тиши, когда уже нельзя шуметь, потому что весь дом уснул, тихонько повернуться друг к другу, прижаться плотней… Какаши бы вдохнул родной любимый запах Ируки, положил бы кольцом его руки себе на плечи… Обнял, ощущая рукой, как гибко выгибается Умино в талии и на крестце смещаются ямочки. Ирука улыбался бы в поцелуй, а потом, когда от ласк уже невозможно было бы лежать спокойно, тихонько-тихонько сказал бы ему, Какаши, на ухо:

— Спасибо, Какаши! Спокойной ночи…

Хатаке вздрогнул, возвращаясь из мира сладких грёз в суровую реальность, в которой Ирука сунул ему карточку назад, сдержанно улыбнулся и вылез из такси.

И торопливо зашагал к подъезду.

Как добрался до своей квартиры, Хатаке уже не помнил. Только и успел, что поставить будильник на нужное время. И напомнить себе, что хотя бы призрачную, иллюзорную возможность на возвращение он сегодня получил.

Теперь у него снова был ключик от заветных дверей. И звали этот ключик Саске Учиха.

<center>***</center>

Старуху Тойоту, томившуюся в ожидании своего звёздного часа в гараже, Какаши выкатил на свет божий куда раньше положенного. Как ни крути, этой развалюхе снова надлежало играть роль семейного рыдвана. Главную роль на ближайшие три месяца.

— Ну, здравствуй, — поздоровался Какаши с убитой, но не сломленной гордостью отечественного автопрома. — Поехали, побегаешь ещё. У нас с Ирукой появился новый ребёнок…

Свозил записать рухлядь на сервис, залил бензинчика. Благодарное корыто бодро урчало, залихватски отхватывая километры. До дома Ируки. До их с Ирукой дома, откуда он так глупо и неосмотрительно однажды сбежал в поисках лучшей доли, не догадываясь, что лучшей доли ему уже довелось вкусить. Рядом с Ирукой и Наруто. Понял это, да вот не слишком ли поздно?

<center>***</center>

Сонное молчащее тепло, какое бывает только в домах, где много народу и все живут в мире и согласии, сытое и наполненное смыслом, окутало Какаши, когда он потихонечку открыл двери своими ключами. Он их так и не вернул ведь с того самого дня… И вот — пригодились. Какаши не был уверен, что ему простят такую выходку, но уж больно хотелось снова почувствовать себя внутри будничного уюта просыпающегося утром своего родного дома. Когда Ирука наощупь пойдёт в ванную, первым начиная будничную круговерть, что и зовётся нормальной жизнью. Когда завозится на своём диване Наруто, включая спросонья свои дурацкие мультяшки по телеку…

Хотя… Теперь у мальчишки любовь, какие мультики…

Первое, за что зацепился взгляд, была красивая дорогая чёрно-белая кожаная куртка Саске, висевшая сверху на застиранной мешковатой хламиде Наруто. Белоснежные кроссовки Учихи, небрежно валявшиеся вперемежку с растоптанными кедами Узумаки… Какаши не сомневался, что и сами парни сейчас точно так же валялись, перепутавшись руками и ногами.

Любовь…

Сами они с Ирукой, когда начали жить вместе, даже распутаться порой не могли.

И ещё бросились в глаза два чемодана, стоявшие у порога. Какаши с трудом сглотнул, а сердце ощутимо сжалось при одном взгляде. Потому что Какаши знал, что это в чемоданах тут у порога стоит.

Его вещи, которые Ирука собрал в надежде, что Какаши их сегодня заберёт.

Больно. Ах, больно… Но винить было некого, кроме самого себя.

В ванной журчала вода. Ирука. Он всегда вставал первым. Какаши разулся у порога, стараясь не шуметь, опустил маску на шею. Прошёл на кухню, сполоснул руки, налил в кофеварку воды, сыпанул из коробочки зёрен, щёлкнул кнопочкой. Открыл холодильник.

Да, небогато. Но всё, что нужно, было. Какаши взял яйца, молоко, нашарил в шкафчике миску. Тамаго-яки* всегда в этом доме было его коронным блюдом, Ирука всегда бывал рад, если Какаши решал их так побаловать и встать пораньше, чтоб приготовить омлет.

Когда хлопнула дверь ванной комнаты, на кухне уже витали аппетитные запахи кофе и омлета.

— Какаши? — раздалось за его спиной удивлённое восклицание.

Хатаке обернулся.

— Доброе утро! Встал сегодня рано, машину надо было проверить, на ходу ли она. Мальчишки ещё не встали?

Ирука, утренний, только что умытый, с влажными распущенными по плечам волосами был… Ох, какой… У Какаши заломило сразу во всех местах — и в горле, и в груди, и в паху от горячего желания вернуть сейчас всё назад. Какого чёрта было это нужно — расставаться с ним, разменять любовь на дешёвый хлам, потерять право целовать по утрам эти розовые губы?

— Мальчики не встали ещё. Ты торопишься? Пойду разбужу…

— Нет! — чуть ли не завопил Какаши. — Пусть дрыхнут. Запахнет омлетом — сами прискачут. Садись, посиди со мной. Накормлю тебя.

Ирука улыбнулся и застенчиво пожал плечом.

— Ладно.

Прошёл на кухню, взял свою любимую чашку, налил себе кофе из пискнувшей кофеварки… Простая рутинность и обыденность, по которой Какаши успел стосковаться… Так могло быть каждый день, если бы он не надурил так…

Ирука уселся за стол. От традиционного котацу они отказались относительно недавно, с большим трудом, но Наруто обещал вырасти настоящим здоровяком, у него уже в одиннадцать лет ноги под котацу просто не помещались…

Все эти маленькие мысли и воспоминания в сознании Какаши так и рождались бесконтрольно, мучая и заставляя сожалеть всё сильнее. К тому же, они защищали Какаши от срыва. Потому что он не знал, как заговорить теперь с Ирукой. Раньше им и молчать вместе было приятно и легко, а теперь молчание начинало тяготить.

А как было заговорить? Спросить, как дела? Отвратительно. Ирука на такое ответит: «А тебе-то что?». И будет прав. Как будто едва знакомые. А они не едва знакомые. А самая настоящая семья. Пусть и бывшая.

Выручил его сам Ирука.

— Саске оказался настоящей находкой. Воспитан на диво. И не скажешь, что золотой мальчик. На нашего раззвездяя влияет явно положительно. Вчера мне даже не пришлось напоминать, чтоб он пошёл чистить зубы и умываться. Посмотрим, хватит ли положительного настроя на сегодня.

Какаши изо всего сказанного уловил только слово «нашего». Ирука оговорился? Или действительно по-прежнему считал Наруто их общей зоной ответственности?

— Я рад, — просто сказал Какаши и поставил на стол блюдо с первой порцией рулета.

Ирука, словно опомнившись, захлопотал, выставляя на стол из буфетного шкафа соус и сахар.

— Но как ты сам, Ирука? — наконец смог заговорить Какаши.

— Нормально, — пожал плечами Умино, не глядя на Хатаке.

— Ты очень похудел…

— Ты тоже лучше выглядеть не начал, — сверкнул Ирука глазами предупреждающе.

— Ещё бы, — грустно согласился Какаши. Хотя осунулся и посерел он не только от разгульной жизни.

От одиночества. Острого и безнадёжного.

— Иру…

— Ну, что? — наконец сдался Ирука, и посмотрел на Какаши откровенно, признавая, что им пришло время поговорить.

— Я очень виноват перед тобой… Перед вами…

— Забыли, Какаши. Это пройденный этап.

— Ничего он не пройденный, — не согласился Какаши. — Я вижу, что тебе всё ещё больно от этого.

— Я справлюсь, — спокойно заверил его Ирука, макая кусочек ароматного тамаго-яки в соус. — Я не один, у меня есть Наруто, а теперь ещё и Саске, и на всякие сожаления у меня просто не остаётся ни времени, ни сил.

— Мне до сих пор больно, — проговорил Какаши, обернувшись на Ируку. — Мне больно от нашего разрыва, и чем дальше, тем больней. У меня нет ничего и никого, кто мог бы меня заставить забыть о собственной ошибке.

— Вот как? — недоверчиво вскинул на него взгляд Ирука и Какаши невольно поёжился. — Я знаю тебя очень хорошо, не забывай. Ты можешь сам про себя думать, что крут и независим, но на самом деле ты очень внушаем. Кто-то же должен был вложить в твою белобрысую голову мысль, что мы с Наруто тебе мешаем жить.

Какаши отвернулся так резко, что потемнело в глазах. Ирука всегда был проницателен и Какаши всегда был для него открытой книгой.

— Ты прав. Кое-кто вложил в меня это. Этот человек настоящий дьявол. Он обвёл меня, как последнего лоха. Я крепко виноват и не думай, что я оправдываюсь. Я сам виноват. Да. Но… Ирука, ты всегда мог посмотреть на всё с другой стороны. И найти выход.

— Какаши! — голос у Ируки потерял всю вежливую сдержанность. — Ты забыл о нас в тот момент, как переступил порог! Просто забыл! Ни звонка, ни даже сраной смс! И теперь ты просишь найти для нас какой-то выход?

— Я не забыл! — Какаши тоже повысил тон. — Я до усрачки боялся. Боялся звонить. И писать. Блять, как ты себе представляешь такой звонок? Здрасьте, это я, тот, кто обосрал всю вашу жизнь, бросил к чертям. Ну, как вы поживаете без меня? Так что ли?

— Не ори!

— Извини!

— Уф-ф, — Ирука медленно выдохнул сквозь зубы. — Ладно, криком ничего не исправить. Ты мне одно скажи, почему ты вдруг решил о нас вспомнить?

— Вы нужны мне, — тихо проговорил Какаши. — Ты. Наруто. Наш дом. Я больше не считаю себя особенным. И достойным лучшего. Вы — моё лучшее. И я о вас не забывал. Я просто о себе забыл в то время. Я не вас предал. Я себя предал!

Ирука молча жевал. Не показывая виду, как он ко всем этим горячим признаниям относится.

— О-о! Тамаго-яки!!! — взревел из глубин квартиры молодой голодный голос. — Саске! Теме! Вставай!!!

Ирука опустил взгляд, давая Хатаке понять, что продолжить разговор не получится.

Подростки ворвались на кухню уже умытые и одетые. Какаши подивился. Саске и впрямь оказывал чудотворное воздействие на Наруто. Которому пришлось сквозь зубы с Хатаке поздороваться.

— О! Какаши… Как мило, что ты приехал приготовить нам омлет. После такой долгой отлучки…

— Садись и ешь, — одёрнул его Ирука.

Ни к чему было сразу же посвящать в их проблемы и Саске, человека, в их семье нового, и к такому явно непривычного.

Мальчишки заработали палочками и уговаривать их явно не приходилось.

— К восьми нам надо быть в участке, — поставил Учиху в известность Какаши.

Саске кивнул.

— Я тоже поеду, — вклинился Наруто.

— Да куда уж без тебя, — улыбнулся ему Учиха и получил шутливый тычок под ребро.

Ирука пил кофе и по его лицу Какаши читал скрытое довольство. Во всяком случае, Ирука никак не демонстрировал того, что за этим столом сейчас сидел хоть кто-нибудь лишний.

И Какаши впервые за эти глухие недели долгой разлуки отогревался сердцем, слушая шутливую перебранку мальчишек на такой знакомой кухоньке.

Позавтракав, Какаши решительно встал, давая понять, что на сборы у пацанов пять минут. Ирука вышел их проводить. Покусав губы в раздумьи, наконец проговорил:

— Не думай, что я не ценю того, что ты сделал для Саске. Ты знаешь, для меня дороги дети, даже те, которых я не знал с младенчества. Но гадаю, надолго ли тебя хватит?

Какаши привалился к стене, надевая обувь:

— Не волнуйся. Эти три месяца, если для Саске не найдутся другие опекуны, я буду прилежнейшим родителем. Меня беспокоит то, что он живёт у тебя, а значит, на твоём обеспечении. Мне бы хотелось… Давай объединим счета, сможешь пользоваться деньгами, не считая.

Ирука вскинул брови. Даже в пору, когда их союзу ничто ещё не угрожало, Какаши таких предложений ему не делал:

— Было бы неплохо. Тем более, я ещё не знаю, что дальше получится с поступлением Саске. Не придётся ли на следующий год делать два взноса вместо одного.

Это была маленькая победа. Какаши облизнул губы под маской.

— Я поговорю сегодня со своим менеджером в банке. Будь готов к его звонку. И пожалуйста, купи себе приличную тёплую куртку.

— В метро не холодно, — дёрнул плечом Ирука. — Наруто вот как оборванец ходит…

— Ему купи, себе. Что сочтёшь нужным. Иру… — голос Хатаке дрогнул. — Не считай. Поверь, я могу себе позволить…

— Значит, пока ты был молод и беден, я тебя устраивал? А как разбогател, так хочешь отделаться подачками? — видно было, что Ируку так и не отпустило до конца.

— Это не подачки, сам знаешь, — еле хватило Хатаке терпения сдержаться. — А необходимые траты. Давно следовало так поступить, зря ты не потребовал от меня содержания.

— Выкрутился бы как-нибудь. Невпервой.

Какаши шагнул к нему поближе, навис над невысоким Умино.

— Я не хочу, чтоб ты выкручивался, Ирука. Я хочу знать и видеть, за что я работаю. Хочу видеть, что Наруто одет и обут, устроен в приличную школу. Что ты ни в чём не нуждаешься, пьёшь необходимые лекарства, ешь вволю и носишь хорошие вещи! Блин, мне не нужны виртуальные горы денег ради самих денег. Уступи мне, Ирука. Хоть в этом.

У Ируки скривились губы.

— Ты прямо как корова, которая сама просит, чтоб её подоили.

— И что, это плохо? — пожал плечами Какаши. — Мы расстались по моей дурости, но вы не перестали быть значимыми для меня людьми. Пойми же это.

Ирука уставился на него снизу вверх и Какаши забыл, что вообще-то торопится. Потянулся медленно-медленно к этим до дрожи знакомым и любимым губам, манившим тем сильней, чем дольше он не имел возможности к ним прикоснуться. Ирука тоже замер, удивлённый, насторожённый и ещё не смирившийся и оружия не сложивший, но… Кто бы знал, как жарко он молил богов всю разлуку на своём одиноком футоне, чтоб однажды оказалось так волшебным образом, чтобы всё это — уход Хатаке, его обидная забывчивость, пустота его места на семейном ложе — оказались просто дурным сном. Чтоб Хатаке вспомнил наконец, перед кем он давал в своё время нерушимые обязательства, и что у него было место на земле, где его всегда и вопреки всему всё-таки ждали.

— Мы готовы! — проревел дурниной, вваливаясь в прихожую, Наруто.

Ирука опустил голову, Какаши, помедлив секунду, словно не желая верить, отпрянул. И пока Саске с Наруто, путаясь в кедах, куртках, сумках, одевались, бывшие любовники кратко переглядывались с не вполне понятными целями.

— До завтра… — попрощался Какаши, одновременно торопясь скорей уйти, чтоб не поднимать вопроса о том, что следует забрать свои вещи, и отчаянно не желая расставаться с Ирукой сейчас, вот так, на полуслове.

— Ты… — начал было Ирука, постреливая глазами в сторону выразительно стоящих на виду чемоданов.

Но наткнулся на умоляющий взгляд Хатаке.

— До завтра! — сказал Ирука и аккуратно закрыл за ним дверь.

<center>***</center>

— Уф! — пропыхтел Узумаки, втискиваясь на знакомое сиденье. — До чего же этот рыдван стал тесным! Даттебайо! Хорошо хоть больше не надо сидеть как дурачку, в детском креслице.

— Пф! — фыркнул Саске. — По тебе не скажешь, добе! Судя по умственному развитию, тебе до старости следовало бы кататься в люльке.

Какаши дождался, пока они наконец прекратят пихаться и толкаться и усядутся, тронулся в путь.

По утренним свободным от потока автомобилей дорогам подъехали они к знакомому участку вовремя. Саске выпрыгнул первым, Наруто за ним. Какаши вышел, закрыл дверцу, обернулся и наткнулся на ошеломительно пристальный синий взгляд, в котором не было ни намёка на привычную придурковатость Узумаки.

— Ты, я смотрю, снова яйца подкатываешь к Ируке?

— Да, — открыто признал Хатаке. — А что?

— Иди туда, куда уходил. Нам предатели не нужны! — нахмурился Наруто.

— И не подумаю.

— Отстань от него. Ты не знаешь, как ему пришлось. Как он плакал по ночам, когда думал, что я уже сплю. Чего тебе не хватает? Что тебе ещё от него надо?

От слов подростка веяло недетской горечью. В конце концов, он имел право заступаться за Ируку, он был ему почти как сын. И не верить Какаши он тоже право имел.

— Наруто, — заставил себя говорить с подростком, как равному с равным, Какаши. — Мне стыдно за тот мой поступок. И я готов перед Ирукой и тобой за него ответить. Но к чему меня казнить за это всю оставшуюся жизнь?

— У тебя всегда всё так просто, Какаши, — с отвращением проговорил Наруто.

Повернулся и пошёл к дверям.

— У меня всё очень непросто, — словно продолжая спор, пробормотал Какаши себе под нос. — Никому не пожелаю так влипнуть.

И пошёл следом.