Полицейский участок Эбисуниси* был крошечным. Сразу было видно, тут не привыкли к наплыву нарушителей — район в основном посещался туристами, причём совсем не той когорты, что искали себе дешёвых развлечений. Неподалёку был зоопарк, синтоистский храм, музей Искусств… Публика тут прогуливалась солидная, приличная. Как двух подростков занесло сюда с Дотонбори — сам бы чёрт не разобрал. Эх, непоседливая молодость!

Как такового закутка для задержанных здесь не было вовсе, да и Наруто со своим дружком никак не подходили по возрасту под категорию задержанных. Потому посадили обоих голубчиков в кабинет к начальнику участка и даже напоили кофе, дожидаясь, пока взмыленные родственники обоих малолетних нарушителей спокойствия не примчатся забрать своих сокровищ и ответить на пару неприятных вопросов.

— Ирука! — завопил Наруто, как только в кабинете открылась дверь и бледный, как немочь, Умино нарисовался на пороге. — Какаши?

Какаши втолкнул Ируку в кабинет целовать, обнимать и трепать за волосы Наруто и поздоровался с офицером — приятным средних лет толстячком в форме.

— Добрый вечер, офицер! Спасибо за звонок. Мы опекуны Узумаки Наруто.

— Приятно, что вы так быстро, — приветливо откликнулся полицейский. — К сожалению, бывает, что и родные родители приезжают на следующий день, если вообще приезжают.

— Что случилось? — сходу взял быка за рога Какаши.

— Документы ваши предъявите, прошу вас, закончим заполнять протокол, — не растерялся офицер, Какаши молча повернулся и выдернул у Ируки из заднего кармана удостоверение личности, Умино всегда держал документы именно там и у Какаши получилось это чисто на автомате. И подал вместе со своим Цусими-сану.

Офицер принялся заполнять документ, попутно знакомя Хатаке и Умино с несложной повестью Ромео и Джульетты на современный лад.

Оказывается, обуянные первой любовью подростки решились просить покровительства своим чувствам Билликэна**. Нужное божество поджидало туристов и просителей в башне Цутенкаку***. И то, что башня закрывалась в 21.00 по Осаке влюблённых не остановило.

— Ну не успели мы вовремя, — стонал Наруто. — И потом, там около статуэтки столько народу — толком ничего не попросишь. А мы хотели… ну это… помолиться.

— О чём? — издал журавлиный клик Умино, зажимая рот платком, чтоб не упасть, хохоча, прямо на пол.

— О том, чтоб нам всегда быть вместе, — с абсолютно серьёзным лицом вдруг произнёс второй участник всего этого шоу. Темноволосый, приглаженный, но и издалека чувствовалось — аристократичней некуда пацан. Саске. Учиха.

Ирука невольно поймал взгляд Какаши. Ай да загогулина! Барышня и хулиган, классика жанра.

А какие оба были при этом серьёзные, ну уморушка!

Офицер блеснул маленькими глазками.

— Много кого за свою службу я тут задерживал, но по такому романтическому поводу — никогда. И ведь правда, молодые люди находились в зале у Билликэна.

— Мы молились, — твердил Наруто, теребя лямки своего охламонского капюшона.

— Это всё прекрасно, — закрыв глаза рукой, как козырьком, провыл Какаши, — но какие теперь от нас требуются действия?

Оказалось, ничего особенного не требовалось и вопрос решался очень просто. Умилённые религиозным рвением подростков сотрудники башни официально отказались требовать уплаты штрафа за незаконное проникновение. Так что…

— Забирайте своё чудо-юдо, — посмеиваясь, махнул рукой Цусими-сан. — Да терпения вам побольше, на ближайшие лет пять. Напоминание про опекунские обязанности, извините, придётся направить официально почтой вам домой, таков уж порядок. Но это не дисциплинарный документ. Он ни на что не влияет. Пока таких не накопится с десяток.

Наруто низко опустил голову, Ирука привычно щёлкнул ему по затылку — доходчиво, но ни капельки не больно.

Какаши, внутренне вздохнув с облегчением, тоже поднялся, поздравляя себя с тем, что как ни крути, а пригодился бывшей семье. И может… Будет повод…

— Наруто, пошли, — скомандовал Ирука. — Извините нас ещё раз, офицер!

— Всего хорошего! — приветливо откликнулся полицейский.

— Наруто?! — в один голос воскликнули Ирука с Какаши, стоя на пороге.

Смертельно побледневший, Наруто и с места не сдвинулся.

— В чем дело, молодой человек? — обернулся на парней Цусими-сан.

Наруто разинул рот.

— Ирука! — мальчишка демонстративно обращался только к Умино. — Ты что? Как я могу уйти? Я же не оставлю Саске одного!

Какаши фыркнул раздражённо. Время было уже очень и очень позднее. А он так устал…

Но Ирука воспринял слова Наруто без усмешки. Впервые за всё время пребывания в участке на лице его отразилось нечто такое… Какаши раньше часто видел такое выражение у Ируки на лице и тогда понимал — Ирука действительно прекрасный педагог, самый настоящий, из тех, на кого дети молятся.

— Саске заберут его родители, Наруто! — нетерпеливо проговорил Хатаке.

Глаза Саске вспыхнули чёрным огнём, подросток резко выпрямился, будто его ударили, а Наруто дико покраснел и открыл рот, с ненавистью уставившись на Какаши.

Ирука, купируя намечающийся скандал, шагнул назад и присел к столу офицера.

— Цусими-сан, — тихо примолвил Умино. — А мы можем дождаться здесь, когда за Саске приедут родители?

— Долго ждать придётся, — вздохнул офицер. — Парень-то сирота. Родители его погибли при странных обстоятельствах. Идёт следствие.

Молчание повисло глубокое и долгое. Ирука оглянулся и уставился долгим взглядом на побледневшего парня. Какаши мысленно охнул. Сирота? Клан Учих обезглавлен?

— А как насчёт его опекунов? — мягко настаивал Ирука.

Он, прекрасно знакомый с системой японских сиротских домов, хорошо понимал, что в принципе, никто и не обязан был отвечать ему на подобные вопросы. Тайна опекунства соблюдалась строго. Но полицейский склонен был отнестись к ним вполне лояльно. То, что Умино работал учителем, располагало в его пользу, тоже бюджетник ведь.

— Эх, — произнёс он наконец, — тут всё непросто. У Саске-сана остался только старший брат, но по нашим данным, опекунства он не оформлял. И сам исчез. Связаться с ним до сих пор не удалось.

Саске издал звук, как будто прокололи шарик иглой.

— И молодой человек не знает, где его брат. И других родственников у него нет, по крайней мере, нам о них ничего не известно.

Какаши демонстративно вздохнул, считая на этом разговор законченным:

— Ирука! Я жду вас на улице…

Но ни Ирука, ни Наруто не взглянули в его сторону.

Умино сдвинул посмурневшие брови. Казённый язык, которым выносились приговоры, куда горшие, чем тюремное заключение, несовершеннолетним, оказавшимся без попечения, был ему тоже, к сожалению, известен хорошо.

— А это значит… — уставился он на офицера выжидающе.

Цусими-сан нахмурился, закрывая папку с протоколом. И нехотя подтвердил худшие опасения Ируки.

— Свяжемся с надзорными органами. Саске-сана передадут сначала в приют временного пребывания, потом, если не отыщутся родственники или не выйдет на связь брат, по решению суда…

Цусими-сан пожал плечами.

— Нет! — прохрипел Наруто. — Ирука, ну, пожалуйста! Мы можем что-нибудь с этим сделать? Не может быть, чтоб ты не придумал, что делать! Ирука! Саске нельзя в приют!

— Остынь, добе, — побледневшими губами проговорил Саске, не поднимая глаз, — это не так уж и страшно. Итачи приедет за мной…

На этих словах голос его дрогнул и юный Учиха умолк.

Ирука сглотнул. Если за Саске не придет его брат, мальчишка окажется на попечении государства до девятнадцати лет. И неизвестно ещё, придётся ли ему учиться в той школе, куда хотел отправить Наруто Умино. Не исключено, что окажется и в той школе, где работал Ирука. Если счета семьи Учиха окажутся заморожены в ходе расследования.

А там, кто знал, вернут ли огромное состояние наследнику. Желающих поживиться чужим, к сожалению, и в их государстве хватало.

— Мы не можем оставить Учиху им, — задрожал Наруто, у которого в памяти ещё были свежи воспоминания, чего стоило Ируке вырвать его из того ада, где мальчишка оказался после отказа матери от родительских прав. И стало это в конце концов возможным только потому что Кушина Узумаки специально оговорила возможность повторного усыновления. Иначе — Наруто до сих пор оставался бы на попечении казённых домов.

С опекунством и усыновлением у них в стране было сложно. Очень сложно.

— Я не уйду… — тихо и предупреждающе рыкнул Наруто, когда Какаши нервно позвенел ключами. — Ирука! Я никуда не уйду! Сделай что-нибудь!!!

Наруто Умино так и виделся до сих пор неким добрым волшебником, сказочным единорогом, который может одним ударом копыт о камень изменить реальность и дважды два уже не будет равняться четырём.

— Офицер, — как можно спокойней обратился Ирука к Цусими-сану. — Сейчас мы можем<i> что-нибудь</i> сделать, чтоб забрать Саске с собой? <i>Что-нибудь</i>?

Пожилой полицейский уставился на свои руки, сцепленные в замок. Да что он, не понимал что ли? Всё понимал. Но что он мог, будучи таким же заложником системы, как все бюджетники?

— Пожалуй, оставшиеся без попечения дети — это и вправду не наш профиль… — начал он раздумчиво. Ирука весь подобрался, чуя, что ветер подул благоприятный. — Я мог бы и закрыть глаза на то, что парень безнадзорный, ведь решения суда-то ещё не было, да и не совершил он ничего серьёзного… Но. <i>Кто-нибудь</i> должен за него поручиться… Тогда, по истечении времени, мы сможем написать предстательство перед опекой, что временный поручитель исполнял свои обязанности в полном объёме и может быть рекомендован в качестве постоянного опекуна, если, конечно, этого <i>кого-нибудь</i> интересует постоянная опека над несовершеннолетним…

Ирука потёр нос. Как ни желал бы он помочь Наруто, взять ещё одного ребёнка ему не позволяло ни здоровье, ни финансы, ни жилищные условия. Даже без учёта того, что этим ребёнком был наследник то ли мафиозного клана, то ли якудза, погибших при загадочных обстоятельствах.

— И потом, — продолжал офицер, — на парня составлялся протокол, он так или иначе в группе риска. Даже если этот кто-то, кто поручится за него и сможет стать потом его опекуном, всё равно, до окончания испытательного срока Учиху-сана следует привозить отмечаться сюда, в полицейский участок.

— Зачем? — простонал Ирука.

— Он будет помещён в чужую семью, не к родственникам, поймите и нас правильно. С парнем будет беседовать психолог. Оценивать степень его психологического комфорта…

— Каждое утро привозить мальчишку в участок?! — возопил Ирука. — О каком психологическом комфорте тогда будет идти речь?

— Умино-сан, я так понимаю, вы не готовы взять на себя обязательства перед Учихой-саном? — уточнил полицейский, и не получив ответа, захлопнул папку. — Тогда я вас больше не задерживаю.

— Ирука!!! — завопил Наруто.

Ирука сглотнул внезапно ставшую горькой слюну. Сел рядом с сыном, взял его дрожащие руки.

— Нару, послушай…

— Ирука, ну нельзя, нельзя Саске в приют! Посмотри на него, ему там не место! Там ломают, ты сам знаешь, и таких, как он, — ненавидят!

— Наруто! — когда Ирука говорил и смотрел так, Наруто всегда замирал и слушался. — Пойми, я не волшебник, а всего лишь школьный учитель. Даже если бы я высказал такое пожелание, Саске мне не отдадут…

— Почему? — взмолились голубые глаза Наруто.

— У меня уже есть на попечении ты. Моя жилплощадь и доход не позволят взять ещё одного воспитанника. Мне и тебя-то еле отдали, сам вспомни… Не всё в мире возможно по одному щелчку пальцев. И я ничего не могу с этим поделать. Это ужасно, но это правда.

Через поникшую голову Наруто Ирука бросил взгляд на Саске. Тот сидел, нахохлившись, как воробушек. Красивый какой-то пугающей, нездешней красотой, одетый с иголочки, но — уже осознавший всю глубину пропасти, которая его уже готова была поглотить. Колючий, ершистый, а мало ли их таких, пафосных и самодостаточных, плакало потом у него на руках, потому что в целом мире больше некому их было пожалеть. Наруто не стесняясь плакал, вздрагивая в объятиях Ируки, Умино вдруг обернулся на Какаши и впился в него взглядом, который заставил Хатаке вздрогнуть.

«Неужели ты так это и оставишь?» — словно говорил ему Ирука и Какаши ясно осознал, это и был тот самый шанс, которого он так просил у неба. Последний и окончательный. Конечно, поступок, которого хотел от него Ирука, был чистым безумием с точки зрения здравого смысла. Совершенно незнакомый парень, какой-то Учиха… С какой-такой стати Какаши должен был вдруг изъявить желание заботиться о парне? Ему, если честно, и Наруто хватало с лихвой…

Но эти глаза Ируки…

«Сделай с этим что-нибудь! Если хочешь назад домой — принеси в этот дом мир и свет!»

А мира и света, как видно, им без Учихи в их тесном семейном кругу было не видать…

Первая любовь этого остолопа… Надо же! Да они через неделю забудут друг о друге, а Какаши возьмёт на себя просто кошмарную обузу!

Но Ирука смотрел на него и Какаши снова, как и много лет назад, не мог просто отвернуться. Больше не мог.

Хатаке отделился от дверного косяка:

— А я мог бы оформить временное опекунство над Учихой-саном?

— Если располагаете достаточным уровнем дохода и подходящей жилплощадью, — пожал плечом офицер. — Но это будут решать органы опеки. Мне сейчас от вас нужны документы и обязательство привозить Учиху-сана каждое утро отмечаться… Ну, и залог… Учиха-сан наследник огромного состояния, я не могу передать его в чужие руки, если не буду уверен в легитимности вашего имущественного положения…

Какаши сглотнул. Ничего ценного у него не было, кроме…

Наруто, и Ирука почувствовал это, вздрогнул и поднял голову, уставившись на Какаши сквозь пелену слёз. Глаза у подростка были злые и умоляющие, Наруто не мог выговорить и слова, только стучал зубами:

— Какаши, если т-ты… Если только ты… Пожалуйста…

Помертвевшей рукой Какаши швырнул на стол приветливого офицера ключи…

Цусими-сан усмехнулся, открывая новую папку.

— Серьёзно, зачем вам это? Такую машину — в залог?

— Ирука, бери детей и спускайтесь на улицу, — сцепив зубы проговорил Какаши. — Берите такси, вот карточка. Код…

— Я помню, — стуча зубами, проговорил Ирука. — Ждём тебя.

— Хорошо, — проводил взглядом эту живописную группу Хатаке, вздрогнув от того, что уловил в глазах Ируки некий намёк на человеческое чувство. — Офицер, мы торопимся.

И присел за казённый стол, диктуя свои данные.

И странное дело, он ведь только что влез с головой в петлю, сделал чудовищную глупость и поступил просто по идиотски, как правильно расценил бы его поступки Минато. Но впервые за много времени против всякой логики он чувствовал, что сделал всё правильно. И совсем не было ему жаль понтовой тачки, которую назад он мог получить только спустя три месяца каждодневных отчётов перед опекой.

Потому что он знал, что там, за порогом, его будет ждать Ирука. С детьми. Какими бы они ни были. Ну пусть невыносимыми малолетками с напрочь свихнутыми на любви мозгами. Но с этой минуты это были <i>их</i> с Ирукой дети.

И это единственное богатство, которое могло сделать счастливым.