— Какаши, ты последнее время просто прописался на работе, — как-то зацепил его языком развесёлый тестировщик Ширануи.
Дело происходило у кофейных автоматов, куда Какаши добрался за очередной порцией животворящего напитка. В столовку он теперь не ходил из опасений, что за его спиной будут перешёптываться, хотя и так шептались, он это знал, просто слышать не хотел. Ширануи на роль собеседника Хатаке не годился, потому что в недалёком прошлом они работали в одном отделе и Генма многое о Какаши и его семье знал.
— Разбежались с Ирукой, э?
Ну вот, пожалуйста. И как назло все насторожились. До чего ж всем нравилось быть в курсе дел, которые вовсе их не касались!
Но правды, как шила в мешке, было не утаить. Какаши понимал, что и дальше ломать эту комедию у него не получится, если он хотел что-то в своей жизни изменить.
Потому набрал воздуху в груди и признался:
— Это не мы разбежались… Это я его бросил…
Как только он произнёс это вслух, уже безо всяких увёрток и оправданий, он сам поразился, сколько бессмысленной жестокости заключалось в этой коротенькой фразочке.
Бросил. Любимого. Как старую, отслужившую своё тряпку…
Какаши невольно закрыл лицо, щёки вспыхнули от стыда. В эту минуту ему почудилось, что вся «Коноха» обернулась на него и взглянула с презрением и разочарованием…
Народ у автоматов тёрся всё больше из низов, оттуда, где совсем недавно Какаши прекрасно жил. И все эти люди знали его как честного семьянина, не желая верить слухам, что теперь носились по «Конохе». Про Минато и про то, как теперь проводил вечера и ночи замначальника Какаши Хатаке.
Все, все же знали, как Ирука любил его… У Какаши в той, прошлой жизни всегда был с собой заботливо собранный обед, отутюженный вид и синяки под глазами отнюдь не от тяжёлой работы… Какаши с изумлением только сейчас понял — это ведь горе не только его личное. Ну да, насолил он сам себе знатно, наказал себя от души! Молодец… А Ируку за что? Что Ируке больно от их разрыва, он даже и не подумал, получается?
<center>***</center>
Занятый своими невесёлыми мыслями, Какаши и сегодня, как и все две недели до этого сидел в своём кабинете до упора. Пока не разошлись все служащие, пока наконец не услышал, как с притихшей улицы со стороны служебного входа хлопнула дверца лимузина. Минато и в этот раз демонстративно укатил без него, отчаявшись дождаться, не приползёт ли наконец Какаши к нему на коленях — извиняться и вымаливать прощения.
Неа, не дождался и на этот раз.
Хатаке трясло. От злости и ужаса. Он только недавно, немного придя в себя от угара, которым его закружил-завертел Минато, начал догадываться, в какой переплёт угодил. Разбирая бумаги и просматривая электронные копии документов по проекту он холодным сознанием инженера с содроганием подсчитывал, сколько времени упущено было и прикидывал, какие ресурсы ему понадобятся, чтобы это наверстать с учётом основательно горящих сроков.
На него словно снизошло. Он работал, как бешеный. Никогда ещё он не был так эффективен, словно проект, уже целиком готовый, хранился у него в голове во всех подробностях. Хатаке яростно щёлкал мышкой, с холодной чёткостью робота сам, не доверяя никому, писал программный код, копировал, дописывал в нужные места логические звенья, заменяя наспех придуманные программные «костыли» и заглушки… Весь шлак, накопившийся в документации, безжалостно выпиливал в «Корзину» и тут же подчищал.
Он не замечал времени, не чувствовал усталости, словно получив наконец от жизни целебных пиздюлей. И гонял, гонял, гонял в голове фоном горькие невесёлые мысли…
Собственно говоря, Какаши довольно поздно осознал, что проект-то этот уже числился за Минато, а это означало, что и плюшки с него пойдут вовсе не в карман Какаши. А вот провал будет списан целиком и полностью на заместителя!
Предупреждал ведь его Асума! Ведь уж сколько лет эта схема у непотопляемого Минато работала безупречно… Перспективный проект, дружески отжатый у молодого инженера, никуда ведь потом, после того, как сам инженер покидал организацию с позором, не девался… У Минато были свои ребята, умевшие довести идею до воплощения, но… потом, когда при этом Минато Намикадзе брал на себя роль Бога-вседержителя, Ками-сама всемогущего и буквально спасал фирму, выкатывая работающий проект в стадии «под ключ».
Ай, молодец Минато! Ай, дурак Какаши!
Что там дикари, отдававшие золото за стекляшки! Вот он, Какаши Хатаке, отдал можно сказать, всю свою жизнь за пшик! Проект этот родился у него в голове, ещё когда Какаши выбирал тему дипломной работы. Он чуял, что в задумке есть потенциал и так радовался, придя работать в «Коноху», где он мог бы воплотить задуманное в жизнь! Этот проект мог бы давать дивиденды и кормить семью Хатаке многие годы вперёд!
Какаши всё работал, а сам с горечью припоминал, о чём мечтал когда-то. Что появятся у них деньги, отдадут они с Ирукой Наруто в новую школу, что переедут в двухэтажную квартирку с мансардой и Ирука сможет развесить наконец по стенам свою коллекцию рисунков, что надарили за жизнь ученики, а то всё негде было. Что обязательно поедут путешествовать и Ирука наконец сможет поплавать в море, оправдывая своё имя. И станет возможным сделать Умино лазерную коррекцию зрения… Вообще! Тут Хатаке сжал кулаки и зубы! Ведь знал же он раньше, чётко представлял себе зачем ему нужны были деньги! Знал! А тут вдруг как дурным ветром его продуло…
А теперь изволь… Если не доведёт проект до конца, Минато вышвырнет его из фирмы, да поди потом найди другую работу того же уровня с настолько подмоченной репутацией! А если доведёт — все бонусы всё равно достанутся Намикадзе… И уж Минато, не извольте сомневался, нашёл бы чуть погодя, как избавиться от Хатаке, если бы Какаши продолжил упрямиться и отказываться плясать под его дудку. Компромата на Хатаке на руках у Намикадзе накопилось предостаточно…
Какаши посмотрел в монитор. Скрипнул зубами… Ровные строки кода вдруг предательски замерцали и слились перед его глазами в одну неразличимую массу.
Его начало трясти. Две недели полного погружения в напряжённую работу после долгого перерыва давали о себе знать. Паническая атака, её приближение он почувствовал сразу… И справиться с приступом ему мог помочь только один человек на земле…
Какаши скорчился от боли, нащупал в кармане допотопный телефон. На экранчик посмотреть сил уже не было, но руки сами вспомнили. Палец криво и судорожно придавил кнопку «2». Быстрый вызов абонента «Ирука Умино».
<center>***</center>
Время близилось к полночи. Ирука лежал на футоне в странно притихшей квартире и тишина эта казалась Умино зловещей. С момента ухода Какаши Ирука так внутренне к этому и не привык. Крыша что ли у него ехала? Ируке всё время казалось, что не закрыта входная дверь. Что она хлопает на сквозняке, который натягивало из подъезда. Что возле порога трётся кто-то подозрительный и страшный.
Ирука ходил проверять биджеву дверь по десять раз за вечер, раз за разом убеждаясь, что она закрыта и более того — заперта.
Но ощущение никуда не девалось.
Ирука болезненно сжался весь, плотно подтянув колени к груди, по опыту зная, что это не поможет… Помогло бы только прильнуть к Какаши, умоститься у него под рукой, спрятав нос между его плечом и шеей, вдохнуть родной, любимый запах, и слушать, слушать, слушать…
Пусть бы говорил этот айтишный гений всё, что на душе накипело чёрного и страшного, изливал бы свою неутихающую боль в сочувственную душу Ируки, что хотела всегда быть рядом. И спасать его, Какаши, от кромешной слепой темноты…
Но нет. Какаши его больше рядом не хотел… Ушёл и словно и не было больше этих прожитых вместе душа в душу лет.
А может, это всё было лишь самообманом, и никогда Какаши его не любил?
Ирука вздрогнул и плечи поневоле затряслись, хоть сэнсей отчаянно закусил нижнюю губу. Сколько бы раз ни возвращалось в его голову страшное это воспоминание — раздражённые шаги Хатаке, звук захлопнувшейся за ним двери — всё никак Ирука не мог привыкнуть и знал, что никогда и не привыкнет к пустоте, которую нечем было заполнить.
К этому привыкнуть нельзя! Никогда!
Разве что со временем боль станет тише, не такой острой, режущей. Но когда оно ещё пройдёт, то время?
Ирука как ни сдерживался, тихонько завыл. Поднял голову с бессонного ложа, нашарил телефон, проверил на всякий случай — не пропустил ли звонок или сообщение… Пусто…
Рука бессильно уронила мёртво молчавший аппарат. Ирука со стоном опустился назад на футон. Прикусил в отчаянии запястье. И так-то всё было плохо, а тут ещё и это…
<center>***</center>
<i>Бииип… Бииип… Бииип…</i> неслось в пустоту…
— Ирука! Ирука, ответь!!! Ирука, услышь меня!!!
— Алло? — раздалось спокойное и чуть насторожённое с того конца неизвестности.
— Ирука, — выдохнул Какаши, кажется, вместе с сердцем. — Ирука…
Голос дрожал, губы тоже… Какаши заставил себя умолкнуть потёр глаза свободной рукой, боясь, что так он сейчас просто разревётся…
— Какаши?
Опасения оказались не напрасными… Перегоняя одна другую, слёзы сочно зашлёпали по столешнице из морёного дуба.
— Какаши, что с тобой? — звучал из трубки обеспокоенный голос — такой родной, такой любимый…
— Ирука… Мне очень плохо… Пожалуйста, поговори со мной…
Какаши не замечал, шепчет ли он, кричит ли… Ему нужно было только, чтобы Умино с ним поговорил, словно утолил бы неназванную жажду, снедавшую Какаши изнутри — слышать Ируку, общаться с ним…
— Прости, Какаши, не могу, — голос Умино дрогнул.
— Почему? — с отчаянием прошептал Хатаке.
— Видишь ли… — Ирука как-то странно замялся. — Я жду звонка…
Сердце… Медленное остывающее сердце… Да бейся же, проклятое, бейся!
Ирука между тем продолжал бормотать:
— … жду звонка Наруто… Понимаешь, он решил на свой день рождения пригласить друзей в кафе, у меня появились для этого деньги только на этой неделе и они пошли… но уже так поздно, а его до сих пор нет… Я волнуюсь, звонил ему уже наверное тысячу раз… Может, он просто не слышит?
Вдох-выдох… Он ждёт звонка Наруто… Руки сами метнулись к клавиатуре, сохраняя документацию — побыстрей, на личную флешку. Не было времени шифровать для файлохранилища организации, просто не было…
— Ирука, я сейчас подъеду, одевайся и жди меня. Ясно?
— Хорошо, — выдохнул в трубку Ирука и отключился.
<center>***</center>
Маленькая фигурка в знакомой старой потёртой куртке, слишком тонкой для почти ноября, виднелась у подъезда. Сердце Хатаке сладко сжалось, когда он привычно зарулил во двор. Словно и не было всего этого безумия. Как же раньше ему казалось, что хуже этого двора, составленного унылыми однообразными многоквартирными башнями, и быть ничего на свете не может? Оказалось, может…
И Ирука… О, Господи, Ирука… Он показался Хатаке похудевшим и очень бледным, но всё равно, всё равно таким близким, таким желанным… Ирука напряжённо стоял, вглядываясь в выезд со двора, на понтовую тачку, медленно и бесшумно подкатившую ближе, и не взглянул. Удивительное дело! Ирука всё ещё ждал Какаши на их старом рыдване… Его и высматривал…
Щёки обожгло румянцем стыда. Перед кем он тут приехал понтоваться дорогой, безумно дорогой машиной? Перед парнем, который из-за этой его дикой прихоти вынужден был ходить в ноябре в тоненькой старенькой курточке? Когда он, Какаши Хатаке, успел стать таким уродом?
Правда, у него был отличный учитель…
Какаши нажал на кнопку, дверца машины беззвучно открылась.
— Ирука!
— А? — изумление на лице Умино подделать бы не вышло. Он и впрямь не ожидал.
Шагнул было, потом остановился в нерешительности.
Хатаке выпрыгнул с водительского места.
— Ирука, нету времени! Садись!
Ирука позволил усадить себя в машину, но выглядел при этом как сомнамбула. Он, конечно, слыхал, что бывают на свете такие автомобили, по телевизору видел, но чтоб в такой вот сесть?..
— Иру, — опьянённый запахом волос Умино — ромашки от шампуня и мёда — естественного запаха волос Ируки — Хатаке опомнился только, когда они на бешеной скорости выехали на городскую магистраль. — Где они должны были тусить?
Ирука несколько раз видимо порывался одёрнуть Какаши, чтоб не гнал так, но потом опускал глаза на экранчик своего телефона, вспоминая, что в чужой машине распоряжаться было неприлично.
— На Дотонбори… — Ирука назвал какое-то молодёжное кафе.
Какаши присвистнул:
— Далеко забрались!
— Может, конечно, и рановато ему посещать такие места, — согласился Ирука, — но Наруто уж очень просил… У него там вроде как любовь… Наверное, хотел произвести впечатление.
Ну ни хера себе! Какаши на миг почувствовал себя главным героем Ирукиного любимого фильма «Как долго ты спал». У Наруто уже и любовь первая! А он, Какаши, остался в стороне и от этого праздника жизни.
Хатаке заметно помрачнел и хотел уж было буркнуть что-нибудь вроде «от горшка два вершка — а туда же», как поймал в зеркальце предупреждающий взгляд Умино и благоразумно промолчал.
Он вычеркнул себя из их жизни. И правильно это было или не правильно — не ему теперь было судить.
Назвал в навигатор адрес и прибавил ходу. Скоростная машина резала автостраду, как нож масло, несмотря на плотный для этого часа поток автомобилей. В других обстоятельствах Ирука пришёл бы в восторг, визжал бы от удовольствия, сам как мальчишка, хвостик бы у него растрепался, щёки разрумянились бы…
Они б припарковались где-нибудь у набережной, и непременно пошли бы гулять вдвоём, держась за руки, греясь друг об друга, а потом тайком целовались бы долго-долго, спрятавшись от осеннего ветра за каким-нибудь волнорезом…
Как он мог! Что он натворил, боги милосердные!
По лицу Ируки никак нельзя было понять, одолевают ли и его мысли подобного рода. Он был обеспокоен и чувствовалось, что сдерживался из последних сил.
— Кто был с ними ещё, ты знаешь чей-нибудь телефон? — отрывисто спросил Какаши, чтоб хоть немного отвлечься.
Умино куснул губу и неохотно ответил.
— Я звонил Сакуре. Они ушли из кафе два часа назад. Наруто и его друг ещё оставались там. Сказали, что хотят посидеть подольше.
— Друг?
Ирука с неожиданным вызовом глянул на Хатаке искоса.
— Ну да. Друг. В которого он влюблён. А что?
Какаши еле удержал руль в руках. Вот это поворот!
Наруто вроде никогда не проявлял таких замашек. Называл их, опекунов, парочкой голубков, посмеивался…
— И что за друг?
Ирука долго молчал, ковыряясь в своём телефоне. Какаши уж подумал было, что Умино и вовсе решил, что Хатаке лезет не в своё дело. Но…
— Учиха. Саске Учиха.
Вот тут руль вильнул-таки в руках Какаши. Хорошо, сработала ABS. Но тряхнуло знатно.
— Какого чёрта ты так гонишь? — вызверился Ирука.
— А ты какого чёрта врёшь как нанятый? — заорал Какаши в ответ.
— Заткнись и веди ровно! — в таком состоянии Ируку можно было увидеть очень редко.
Но метко.
— Ты хоть знаешь, кто такие Учихи? — не сдавался Какаши.
— Чертовски богатые ублюдки? Якудза? Русские мафиози? Какая мне, блять, разница? — перешёл на ультразвук Умино.
— Та разница, что никакой Учиха не может учиться в шараге Наруто!
— Он и не учится там, — неожиданно спокойно откликнулся на это Ирука. — Они познакомились на курсах при новой школе Наруто. У этой говновозки есть тормоза, в принципе?
Какаши умолк и сбросил скорость. В самом деле, не хватало им ещё куда-нибудь въебаться на всём скаку. Вот уж будет романтика так романтика. Как в любимых ирукиных книгах — умерли вместе в один день.
— Ирука… — начал было Какаши дрогнувшим голосом. — Ирука… Я насчёт того, что сказал тебе тогда…
— Какаши, не надо! Ради всего святого, замолчи!
— Я был неправ…
— Умолкни!
— Я повёл себя, как штопаный гондон…
— О, Господи…
— Иру, чтоб ты знал, я… Мне так стыдно, Иру…
— Заткнись ты наконец! Звонок! — проревел Ирука, судорожно тыча в кнопки завибрировавшего аппарата. — Алло! Я слушаю! Добрый вечер, офицер… Где?