Вот-вот должен начаться матч по боксу. Геральт не часто смотрит бои по телевизору, но можно и посмотреть, когда нечего делать. Иногда даже полезно взглянуть на то, что происходит в большом мире бокса. Всё же, пожалуй, ему стоит быть в курсе. С его-то работой это и вовсе можно считать обязательным условием профпригодности.

Бутылочка пива уже открыта, чипсы насыпаны в глубокую миску, Зефир лежит рядом, полусонно наблюдая за тем, как он переключает каналы. До начала ещё десять минут, отлично. Можно немного посмотреть этот офирский сериал, который он и Регис кусками ловят вот уж как целый месяц. Геральт даже начал наконец-то улавливать смысл сюжета. Что-то… про любовь и месть? Страх и ужас.

И вдруг к нему на диван подсаживается Регис, держа в руках чашку чая, и Геральт пятой точкой ощущает, что сейчас что-то будет.

Он в последние дни ходил какой-то чересчур задумчивый. Геральт догадывается, что его что-то тревожит, но, как он ни пытался, разговорить Региса у него не вышло. Если сейчас Регис не поговорит с ним, Геральту придётся быть понастойчивее и постараться выпытать, что его беспокоит. Никакая вещь не достойна того, чтобы Регис из-за неё ходил с кислой миной.

Он вопросительно поднимает брови и дёргает подбородком. Регис мнётся, усаживается в позу лотоса и, почесав ногтем кончик носа, спрашивает:

— Ты позволишь отнять у тебя пару минуток?

— Можешь отнять у меня даже три минутки, — отвечает он, улыбнувшись, и Регис слабо улыбается в ответ.

— Видишь ли, Геральт, я тут всё хожу, кое о чём думаю… Если помнишь, ты на днях сказал, что хочешь провести со мной всю свою жизнь. Не мог бы ты прокомментировать это поподробнее? Ты в самом деле этого хочешь или ты сказал это просто так? Только, пожалуйста, будь честен со мной. Мне важно знать правду.

Геральт сглатывает и вмиг вспоминает тот вечер, когда он это сказал.

Случилось это незапланированно, просто была пятница, они приняли совместную ванну, выпили немного красного вина и занялись великолепным сексом. Простынь на постели была смята и испачкана смазкой и спермой, подушки разбросаны, а они лежали рядом, соприкасаясь плечами и головами. В комнате стояли духота и запах секса, Регис всем телом источал тепло и расслабленность, может, даже дремал. Грудь Геральта переполняли любовь и нежность, и он, найдя руку Региса и сжав его ладонь, сказал ему:

— Хочу быть с тобой всегда. Каждый день своей жизни.

Регис тогда довольно заурчал, приподнялся, чтобы поцеловать Геральта, а затем тесно прижался начинающим снова твердеть членом к его бедру. И они снова занялись сексом.

Он сказал это в приливе чувств, неосознанно. Ну, или вернее сказать, не с тем уровнем осознанности, о котором спрашивает Регис. Но всё это неважно, потому что Геральт по-настоящему любит его и действительно хотел бы этого.

Теперь, осознавая, откуда растут ноги у тревоги Региса, но не совсем понимая, что он хочет услышать от Геральта, он пытается судорожно сообразить, что это всё значит. Тогда Регис, кажется, оценил порыв Геральта, но что сейчас не так, он не понимает.

Поэтому он берёт себя в руки и решительно отвечает:

— Это правда, Регис. Я люблю тебя и хочу быть с тобой всю свою жизнь.

Регис как-то тяжело вздыхает и ненадолго задумывается, закусив губу, а потом поднимает на Геральта печальные глаза и, заломив брови, говорит:

— Я тоже люблю тебя и тоже хочу быть с тобой. Я впервые так основательно задумался об этом. О том, кто мы теперь друг для друга. И кем будем в будущем. И это звучит серьёзно, Геральт. Мы хотим провести друг с другом несколько ближайших столетий, а такие отношения предполагают доверие. — Геральт кивает, пока что плохо понимая, куда Регис клонит. — Но проблема в том, мой дорогой, что я никогда не был с тобой до конца честен. А с этого нельзя начинать серьёзные отношения. — Геральт удивлённо вскидывает брови, а Регис снова тяжело вздыхает.

— Регис, просто скажи, в чём дело, не заставляй меня нервничать, — просит Геральт, стараясь сохранять спокойствие.

Их кот Зефир, словно почувствовав напряжение, забирается на руки Геральту и, ткнувшись разок головой в его живот, сворачивается в клубочек. Не удержавшись, Регис треплет его по макушке.

Благодаря этому коту пять с половиной месяцев назад начались их с Регисом отношения. Ну, может, не совсем благодаря ему, но Геральт привык так считать.

Геральт повстречал Региса, когда только выпустился из Каэр Морхена, тогда ему было двадцать два. Наставники пророчили ему успешную службу в войсках особого назначения, у него были все задатки стать прекрасным ведьмаком и стоять на страже покоя Каэдвена, но за время учёбы он твёрдо уверился в том, что это всё не для него. Конечно, уже ничего нельзя было сделать с перенесёнными мутациями, да Геральт как-то и не особо переживал на этот счёт. Он тогда какое-то время работал бариста в кофейне, и вот там-то он и встретил Региса — он был её постоянным клиентом.

Восемь лет понадобилось, чтобы их дружба стала чем-то большим. Спустя лет пять общения, может, немного больше, Геральт стал замечать за собой несвойственную для друзей тягу к вампиру и быстро понял, что к чему, но не мог решиться хоть на что-то. Зато за следующие два с лишком года твёрдо уверился в своих чувствах.

Почти шесть месяцев назад Геральт подобрал на улице котёнка. Это было импульсивное решение, но брошенный котёнок с испачканной белой шёрсткой и жёлтыми глазами напомнил ему самого себя. Несколько дней он на пару с Регисом выхаживал истощённое пушистое сокровище и как-то неожиданно они стали шутить о том, что они словно мужья, а это их ребёнок, и так, слово за слово, они выяснили, что оба любят друг друга не совсем как друзья. Они сходили на свидание, и в тот же вечер у них всё случилось.

Ещё с тех пор Зефир привык находиться рядом с Геральтом в важные и напряжённые моменты, ну что тут поделаешь.

Геральт выжидающе смотрит на Региса, и тот, наконец, не глядя в ответ, произносит:

— Я считаю, что ты имеешь право знать правду. Дело в том, что я не совсем мужчина, если можно так сказать.

От волнения и удивления Геральта бросает в жар. Не может же Регис шутить в такой момент? Геральт осторожно его спрашивает:

— Что это ты имеешь в виду?

Регис всё же поднимает на него глаза и ровным тоном принимается пояснять, а Геральт старается не отставать и внимать.

— Не подумай, пожалуйста, ничего такого, Геральт. Речь идёт о моей физиологии, не более того. Видишь ли, все высшие вампиры так устроены, тут ничего не поделаешь. Я родился мужчиной, со всеми сопутствующими этому статусу признаками. Но я могу… меняться. У нас так устроена репродуктивная система: каждый вампир может размножаться так, как ему наиболее удобно с учётом множества различных внешних и внутренних факторов. Мы не вписываемся в бинарную гендерную систему, потому что для нас нет границы разделения. Ты меня понимаешь, Геральт?

Геральт медленно кивает, хотя сам чувствует, что нихрена он не понимает.

— Пока не очень, — признаётся он, нахмурив брови. — Ты хочешь сказать, что ты можешь… меняться… в смысле, как меняться? Меняться… — начинает он, и его взгляд сам по себе соскальзывает на пах Региса, словно он может сейчас увидеть там подтверждение своей догадки.

— Могу менять свои половые органы, — выдыхает Регис.

Геральт моргает несколько раз и думает только о том, что почему-то никогда ни от кого не слышал о подобной особенности высших вампиров. Но допустим.

— То есть, у тебя есть не только пенис, но и вагина? — нахмурив брови, спрашивает он.

— Не совсем так. Сейчас у меня совершенно точно нет никакой вагины — посуди сам, ты бы наверняка заметил такое. Но моё тело может меняться, и тогда будут только женские половые органы и никаких мужских.

Ого. Ого. Теперь Геральт всё понимает. Или ему кажется, что он всё понимает. Одного не понимает точно: почему Регис думает, что это может стать для Геральта какой-то проблемой? Может, за этим скрывается что-то ещё?

Пытаясь принять и вникнуть, он медленно произносит:

— Ладно, хорошо, я понимаю, ты можешь настолько менять своё тело. Ладно, это даже не самое удивительное, что можно повстречать в нашем мире. Я понимаю, почему ты никогда мне не говорил об этом, и понимаю, почему посчитал, что должен сделать это сейчас. Но не понимаю, к чему ты сказал, что меня это может оттолкнуть.

— Ты меня поражаешь. А что, разве совсем не может? — фыркает Регис. — Ты думал, что живёшь и спишь с мужчиной, а на самом деле с полумужчиной и полуженщиной. Для тебя это обыденно?

— Нет, не обыденно, конечно, — Геральт, качнув головой, мягко перекладывает кота на диван и привлекает Региса к себе, чтобы обнять. — Иди сюда, детка. — Регис жмётся щекой к его плечу и горячо дышит в шею. — Я люблю тебя, слышишь? Мне всё равно, что у тебя в штанах. Я полюбил тебя не за наличие или отсутствие каких-то определённых половых признаков. И такая новость уж точно не заставит меня разлюбить тебя.

— О, Геральт, — мягко произносит вампир и чуть крепче обнимает его.

— Ты не должен сдерживать себя или в чём-то ограничивать, — продолжает Геральт, почувствовав, что должен поддержать Региса в этом вопросе, — просто скажи, чего тебе хочется, и я всё для тебя сделаю. Я про секс, в смысле. Я знаю, что нужно делать, так что не волнуйся, всё будет хорошо, можешь мне довериться. Ты знаешь, я бы даже с удовольствием взглянул на тебя с этой стороны, — добавляет он, проурчав ему на ухо.

Регис медленно и как-то напряжённо отстраняется от него, а в его глазах Геральт видит что-то такое, отчего тревожно обрывается сердце.

— Нет, Геральт, этого не будет, — твёрдо заявляет он, нахмурив брови.

— Почему? — изумлённо и растерянно спрашивает Геральт.

От нервов поёрзав и сев назад на своё место, Регис хмуро поясняет:

— Потому что я всю жизнь прожил с пенисом и ничего другого мне не нужно. Меня абсолютно всё устраивает в том, как я выгляжу и ощущаю себя сейчас. А ты что, уже соскучился по вагинам? — добавляет он, тщетно пытаясь скрыть в голосе злость и обиду.

Геральт мягко говоря охреневает и даже физически чувствует, как округляются глаза от такого несправедливого обвинения. Разве он хоть раз дал Регису повод сомневаться в нём? Да, раньше Геральт часто встречался с разными девушками, он не скрывал этого от Региса, но последние пару лет он и вовсе отказался от этого, потому что уже был влюблён в Региса, и никто ему, кроме него, не был нужен.

— Ну зачем ты так? Разве я давал тебе повод сомневаться во мне? — спрашивает он, стараясь держаться спокойно.

Регис опускает глаза и качает головой. Конечно, не давал. Но как странно, что приходится сейчас проговаривать это вслух.

— Давай-ка разбираться, мой дорогой. Я хочу только тебя, и мне не столь важно, как мы будем заниматься сексом и с какими органами ты будешь. Потому что я просто люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я думал, ты потому и переживаешь, что тебе надо время от времени меняться, а ты боишься, что для меня это будет слишком странно и непонятно. На самом деле у меня нет с этим никаких проблем. Я сказал, что тебе не нужно этого бояться и ты можешь быть самим собой.

— Не нахожу, — не соглашается с ходу Регис, — я боюсь, что это оттолкнёт тебя, потому что я странный и неправильный.

Геральт молча, нахмурившись, смотрит на него, пытаясь понять, серьёзно он это или нет. Странный? Неправильный? Ну, Регис, конечно, иногда бывает странный, но с половыми органами это уж точно никогда не было связано.

Геральт немного подвисает и задумывается. У Региса есть и мужские и женские половые органы, которые он может менять по очереди. Ладно, это необычно, но вовсе не ужасно и не пугающе. По крайней мере, Геральт понимает, что их мир полон неожиданных и порой даже невозможных на первый взгляд вещей. Так что стоит ли так уж сильно удивляться тому, что кто-то может быть то мужчиной, то женщиной? Вампиры всего лишь по-другому устроены, не так, как люди, и это естественно, это совсем не звучит странно. Регис сказал, что он неправильный. Неправильный по человеческим меркам? По вампирьим ведь, раз все вампиры имеют такие способности, Регис вполне себе правильный. Нет, тут определённо есть, в чём разбираться.

Геральт спрашивает его:

— Почему ты считаешь себя странным и неправильным?

Регис замирает, не донеся чашку чая, которую всё это время держал в руках, до губ, и встречается глазами с Геральтом.

— Потому что так оно и есть. В понимании людей наша сущность неправильная и противоестественная.

— Но ты сам-то так не считаешь?

Регис пожимает плечом и всё же делает маленький глоток чая.

— Не знаю. Мне кажется, общество вообще не даёт мне права на своё мнение по этому поводу. В чём-то, может, они и правы. И если нужно выбирать, то я выбираю быть мужчиной во всех смыслах.

Геральт забирает у него чашку, тоже отпивает — чёрный, крепкий, с яблоком — и возвращает её назад ему в руки.

— У тебя был какой-то травмирующий опыт? — Спрашивает он, подумав. — Ты кому-то рассказал о себе, а тебя не приняли?

— Нет, мой дорогой, я никогда никому о себе не рассказывал. И не считаю нужным делать это впредь. У меня не было травмирующего опыта, но я слышал от других вампиров, что говорят люди, когда узнают. Тот случай, когда полезно поучиться на чужих ошибках. А тебе я доверяю и вижу, что не зря. — С нежной улыбкой добавляет он. — Я рассказал тебе не потому, что мне вдруг захотелось экспериментов, а потому, что я не хочу, чтобы эта информация всплыла когда-то позднее, в какой-нибудь неудобный момент, и стала причиной непонимания между нами, а то и чего похуже.

— И что, — медленно произносит Геральт, — ты никогда не хотел попробовать… ну… хотя бы попробовать заняться с кем-то сексом… ну, в смысле, будучи с женскими половыми органами?

— Зачем бы мне этого хотеть? — Регис фыркает и убирает чай на столик перед диваном, складывает руки на груди. — Я свой выбор уже сделал. Я знаю, чего хочу, а чего нет. Мне нравится быть с пенисом, и другого мне не нужно.

Геральт смотрит на него, сощурившись, не понимая, в чём тут подвох. Но Регис слишком явно настроен агрессивно насчёт этой темы, так что Геральту по-любому сейчас ничего полезного от него не узнать.

— Ладно, как скажешь. — Сдавшись, говорит он. — Спасибо за честность, милый, но переживать за это совсем не стоило. Как видишь, твои переживания и выеденного яйца не стоят. Можно было не ходить три дня со сложным лицом и не заставлять меня нервничать.

— Но Геральт… — Начинает было он, но замолкает, словно и сам не знает, что сказать.

— Тебя волновало, что я тебя не приму, так? — Регис кивает. — Но я тебя принимаю. Таким, какой ты есть. Каким бы ты ни был. Не волнуйся из-за этого. Вопрос решён?

— Вроде… да.

Регис кивает, хотя выглядит очень растерянным и как будто не понимает, что сейчас произошло, как это Геральт так легко ко всему отнёсся. Он несколько секунд пристально всматривается в глаза Геральта, словно пытаясь понять, не шутка ли это. А Геральт думает, что если тут кто и шутит, то точно не он. Но Регис только кивает самому себе и поудобнее устраивается под крылышком Геральта, принимаясь наглаживать кота, который тут же начинает гудеть, как трактор.

— Что смотришь? — спрашивает Регис, сосредоточившись на телевизоре.

— Да жду, пока матч начнётся. Бьются О’Нил и Колосс. Должно быть интересно, даже Эскель собрался смотреть. Уже вот-вот начнётся.

Он переключает на спортивный канал и краем глаза замечает, как Регис строит недовольную гримасу. Регис не особо любит смотреть бокс, только иногда делает это за компанию. А так в этом виде спорта ему нравится лишь одно — как Геральт профессионально и стойко держится на ринге. А с тех пор, как они в отношениях, к этому списку ещё прибавились слова «сексуально» и «горячо». Хотя и на ринге-то он видел Геральта всего несколько раз и то случайно — во время приятельских спаррингов с коллегами. Сейчас они и вовсе перестали это устраивать.

Регис сидит с ним ровно пятнадцать минут, за которые успевает допить чай, поесть чипсов, отпить пару раз пива из бутылки Геральта, отправить деньги двум больным детям, которых показывают в рекламе, и потискать Зефира. На большее его не хватает и Геральт не в обиде за это.

Геральту, если честно, сейчас лучше посидеть одному и ещё раз подумать о том, что Регис ему рассказал о себе. Менять пол, подумать только!

***

Несколько следующих дней проходят как-то немного странно. Вроде бы ничего не изменилось, но всё равно ему кажется, что даже в воздухе витает какой-то трепещущий дух новизны, означающий, что вот-вот что-то должно произойти и всё изменить. Сам он из раза в раз то забывает о том их разговоре, то вспоминает.

В очередной раз Геральта накрывает сильным ворохом мыслей где-то через неделю после того разговора на диване. Они лежат в постели после прекрасного секса, и он вдруг, поглаживая пальцами бархатное бедро Региса, что прижимается спиной к его груди, ловит себя на мысли, что представляет, как он сейчас осторожно согнёт его ногу в колене и накроет рукой открывшуюся промежность, а там — такое нежное, влажное, горячее… И Регис тогда на мгновение сожмётся, но потом расслабится, с придыханием вдохнёт, привыкая к его пальцам, и попросит ещё.

Как же пьянит и дурманит эта фантазия!

К этому времени, к счастью, Геральт уверяется, что дело действительно не в том, что он, как сказал Регис, соскучился по вагинам. Он пробовал вспоминать, как это было с его бывшими, и понял, что не чувствует ничего, кроме приятных воспоминаний — да, тогда ему было хорошо, каждая из них была милой девушкой, и это здорово. Но всё это меркнет на фоне того, что у него есть сейчас с Регисом.

Сегодня они не впервые были вместе после того разговора, но именно сегодня у них было достаточно времени, чтобы предаться любым ласкам, какие только они пожелают. Геральт целовал Региса в живот, а потом тот мягко подтолкнул его голову ниже, и Геральт быстро смекнул — он поднял пальцами его член и, ощущая, как при виде красивой розовой головки собирается всё больше слюны, без колебаний взял в рот.

И теперь Геральт может с полной ответственностью заявить, что он без проблем любит Региса вместе с его стройным членом и нежными яичками. Но также он не может врать хотя бы самому себе: если бы Регис позволил, он бы хотел увидеть его с другой стороны. Он может спокойно прожить и без этого, но если бы было можно, он бы хотел. Он бы хотел приласкать своего вампира и получить чувственный отклик, он бы хотел взять его, заполнить собой и вот таким образом, хотел бы дать понять, что любит его любым и что им будет хорошо вместе в любом случае.

Он крепче обнимает Региса под грудью и вжимается носом в затылок, вдыхая сладкий аромат кокоса. У Региса всё с этим запахом: шампунь, бальзам, гель для душа, мыло, дезодорант, даже в его любимом парфюме можно услышать нотки кокоса. У него временами случается гиперфиксация на каком-нибудь запахе. Геральт помнит лаванду, корицу, лесные ягоды, яблоко и разнотравье.

— Геральт, можно с тобой поговорить? — тихо спрашивает Регис, чуть обернувшись.

— А с каких пор нам нужно разрешение, чтобы поговорить друг с другом? — с усмешкой в ответ спрашивает Геральт и целует его в шею, путаясь в шёлке волос.

— Я подумал, вдруг ты уже засыпаешь и не хочешь говорить.

— Засыпаю, но могу и поговорить.

Регис разворачивается в его руках и ложится лицом к лицу.

— Я всё думал о той нашей беседе, — начинает он, — когда я рассказал тебе о своей сущности. Мне показалось, что ты обиделся на меня, потому что я сказал, что не хочу никаких экспериментов в сексе. А ещё я вспылил и был немного резок с тобой. Я хотел извиниться за это. Прости меня, мой милый, я не со зла.

Тепло разливается в груди Геральта, и он в который раз говорит себе, что лучше его вампира никого нет и в целом мире.

— Всё хорошо, детка, я вовсе не обижен на тебя, — говорит он и поглаживает его по пояснице.

— Это ещё не всё, Геральт. Я тут подумал… может, если ты хочешь, мы бы и правда могли… ну, знаешь… заняться сексом по-другому. Я не против попробовать. — И тихо, почти что шёпотом, как-то уязвлённо добавляет: — Хочу быть для тебя единственным.

Эти слова ударяют Геральту в сердце и, что не удивительно, в пах. Не сдержавшись, он целует вампира в губы и так же тихо говорит:

— Ты и так мой единственный. Тебе ничего не нужно для этого делать. И это если ты хочешь, а не я, то давай что-то попробуем. Главное, чтобы тебе было хорошо и комфортно.

— Я думаю, что рядом с тобой мне по-всякому будет хорошо и комфортно. — Тон Региса такой доверительный и сокровенный, что Геральту хочется сейчас только крепко обнять его и пообещать, что так оно и есть, но он обходится всего лишь чуть более крепким обхватом на талии. — Только я никогда ни с кем не был… так. Поэтому не знаю… ну, не знаю… просто не знаю. Понимаешь?

— Понимаю, — так же доверительно кивает Геральт, — поэтому послушай, что я думаю по этому поводу. Не нужно из-за меня делать что-то, что тебе не нравится или не приятно. От этого лучше никому из нас не станет. Мы попробуем что-нибудь, только если ты сам этого хочешь. Я не собираюсь ни на чём настаивать, просто говорю тебе: я тебя поддержу во всех твоих желаниях.

Регис, издав что-то вроде мурчания, крепко прижимается к нему, просунув свою ногу между его. Так близко, друг к другу, почти как единое тело.

— Ты такой хороший, Геральт, — раздаётся глухо где-то у его шеи, — я очень-очень тебя люблю.

— И я тебя люблю. Позволь мне ещё кое-что сказать? Если тебе интересно моё мнение.

— Только твоё мнение меня и интересует.

— Ты знаешь, мне просто в тот день показалось… Ты меня прости, конечно, но вот ты сказал, что ты выбрал быть мужчиной. Хотя ведь на самом деле это не было твоим выбором. Ты же просто стал тем, кем, как тебе кажется, тебя хочет видеть общество. Оно не оставило тебе выбора. Ты последовал традиционным нормам общественности, только чтобы вписываться в социум. Но согласись, ведь не совсем верно загонять себя в рамки, которые установили люди, если ты сам не человек. Ты же вампир, Регис, а это нечто совершенно иное.

— Слышу, — Регис кивает и медленно открывает глаза, промаргивается. Ловит взгляд Геральта своим, растерянным и запутанным. — Спасибо, Геральт. Мне действительно нужно хорошо обо всём этом подумать.

— Вот и славно, — Геральт целует его в макушку и приглаживает растрёпанные волосы.

— Пожалуйста, обними меня покрепче, — тихонько просит вампир.

— Ты не пойдёшь в душ?

— Нет. Не хочу.

Что ж, сегодня они использовали презерватив и много влажных салфеток, так что действительно нет такой уж необходимости снова мыться. Во всяком случае, до завтра ничего не случится. Поэтому Геральт обнимает крепче, находит его губы и целует, а затем умолкает, не желая грузить Региса ещё больше.

***

— Чего делаешь? — бодро спрашивает Геральт, зайдя в комнату.

Сегодня у него выдался незапланированный выходной, потому что в спортцентре прорвало водопроводную трубу, и все занятия пришлось перенести, так что хорошее настроение ему было обеспечено ещё с самого утра. Он зашёл, чтобы предложить Регису сходить в магазин, приготовить что-нибудь вместе и, может быть, посмотреть какой-нибудь фильм.

Регис в ответ неопределённо пожимает плечом и даже на миг не отрывается от экрана телефона, который держит над собой, лёжа поперёк кровати. Геральт, хмыкнув, падает на кровать рядом с ним и подвигается ближе, чтобы тоже заглянуть в его телефон. От увиденного у него застревает в груди вдох, а рот приоткрывается от удивления. На экране — порно-картинки с девушками, которые в разных позах мастурбируют пальцами. Никогда прежде Геральт не заставал Региса за подобным занятием за то время, что они живут вместе.

— Интересное у тебя хобби, — усмехается он, — новое?

Прицокнув и зыркнув на Геральта, вампир немного ехидно отвечает:

— Новое. — Геральт уже собирается спросить, откуда это такое плохое настроение, как тот, заломив брови, несчастно жалуется: — У меня ничего не получается. Я пытался мастурбировать уже несколько раз, но я не возбуждаюсь так, как надо. Я не ощущаю желания. — Вот те раз! Любопытно, однако. — Думал, может, вот эта ерунда поможет, — он трясёт телефоном, — но толку от этих картинок, как от козла молока. Я не могу, Геральт. Я гей, меня не возбуждают женские вагины. — Решительно припечатывает он и отбрасывает смартфон в сторону, сложив руки в замок на груди.

— Ну-у, Регис, это ведь немного не так работает, — осторожно пытается объяснить он. — Гетеросексуальные женщины, хоть и, соответственно, гетеросексуальны, отлично могут мастурбировать и наслаждаться этим. Не говоря уж о гетеросексуальных мужчинах, которые шарахаются от чужих пенисов, но зато свой готовы из рук не выпускать, если бы была такая возможность. — Регис едва заметно улыбается, а нахмуренные брови расслабляются.

— Я думаю, что проблема в том, что у меня создаётся впечатление, будто я трогаю какую-то женщину. А такое мне не нравится.

— Но ведь на деле всё не так. — Замечает Геральт. — Ты должен помнить, что ты не занимаешься сексом с кем-то, а всего лишь пытаешься доставить удовольствие себе. Чувствуй не руками, а… ну, сам понимаешь чем. — Усмехнувшись, заключает он.

Какое-то время Регис молчит, а затем жалобно спрашивает:

— И как мне это делать?

— Надо пробовать ещё и ещё, но не забывать при этом, что ты делаешь это для своего тела, а не для какого-то чужого. И надо быть расслабленным, надо убрать всё напряжение. Нет гарантий, что всё получится вот так сразу, и это нормально. Не стоит расстраиваться из-за первых неудач.

Регис громко вздыхает и просто лежит, глядя в потолок, но выглядя при этом уже намного спокойнее. Геральт, постукивая пальцами по животу, всё ещё пытается переварить мысль, что Регис только что смотрел эротические картинки и говорил с ним о мастурбации. Причём, о вагинальной мастурбации. Он пребывает в лёгком шоке, но старается мыслить здраво: лучше говорить с Регисом на эту тему так, словно это в порядке вещей, чем смущать его своим удивлением и глупыми вопросами. Просто Регис захотел сегодня впервые за пару столетий помастурбировать и поговорить об этом, ничего необычного, простой четверг.

— Регис, слушай… — начинает он и умолкает, подбирая слова, а Регис оборачивается к нему. — Мне просто интересно… а как у тебя… ну, с менструацией? Она вообще есть? У вампиров, в смысле.

Вампир моргает и отводит взгляд, наверное, всё же смутившись. Геральт ложится на бок, обнимает его и целует в лоб. Регис легонько жмурится, улыбается и обнимает в ответ.

— У высших вампиров детородная система отличается ненамного от людской, так что менструальный цикл у нас есть. У меня тоже должен быть, — отвечает тихо, — но сейчас, по всей видимости, ожидать возобновления цикла не стоит. В юности менструации, конечно, были, но с тех пор, как я перестал… менять себя, они прекратились. — Он вздыхает и прикрывает глаза, закинув ногу на ноги Геральта, и Геральт вдруг понимает, что к его бедру ничего не прижимается, как это бывает обычно в такой момент. Ох, богиня. — Я понятия не имею, что сейчас с моим циклом. Наверное, мне нужно будет сходить к врачу, если мы решим продолжать, скажем так, эксперименты в этом направлении. Так будет безопаснее.

— А я думаю, что к врачу нужно сходить в любом случае, — мягко говорит Геральт, поглаживая его по волосам, — вдруг что-то не так из-за того, что ты не жил этой частью себя. Обследование не помешает.

Регис вздыхает и сжимается в его руках, словно даже становится меньше.

— Я не знаю, — тихо говорит он, прислонившись лбом к груди Геральта, — я так не хочу никаких перемен. Моя жизнь уже устоялась, и что-то радикально менять в ней я не готов. Настолько не готов, что хоть садись и плачь.

У Геральта за Региса разрывается сердце, поэтому он говорит:

— Детка, ты не должен делать ничего, что тебе не нравится. Ты никак не должен менять свою жизнь, если тебе это не нужно. Никто же не заставляет тебя. Главное, чтобы тебе самому было хорошо.

— Но мне показалось, что ты хочешь заняться сексом по-другому, просто не говоришь этого вслух, чтобы не расстраивать меня, — издаёт Регис, и Геральта это ударяет словно обухом по голове.

— Показалось ему! — Фыркает он. — Мало ли кому что могло показаться, Регис! Мне тоже много чего кажется, но это же не значит, что так оно и есть.

Регис вздыхает и говорит:

— Да, показалось. И ещё мне кажется, что если партнёр хочет заняться с тобой сексом, когда у тебя другие гениталии, — это звоночек.

— Какой к чёрту звоночек?

— Геральт, я ни разу за всю жизнь не слышал, как натурал бы своей женщине сказал: «Как здорово, что ты можешь отращивать себе пенис! Давай займёмся сексом прямо так!».

— Ну так и я не натурал, Регис. Да и ты не женщина. Аналогию я понял, но всё равно это хрень какая-то. В первую очередь в людях мне нравится личность, а набор половых органов меня волнует во вторую очередь. Вернее, он меня вообще не волнует — и в членах, и в вагинах есть свои прелести, так что я в любом случае найду, чем себя порадовать. Глупо искать свою любовь, основываясь только на том, что должно быть у человека в штанах. Для меня естественно любить и мужчин, и женщин. И никакой это не звоночек, — сурово добавляет он, — мне никто не нужен, кроме тебя, ясно?

— Но ты сказал, что хотел бы взглянуть на меня с другой стороны, — жалуется тихо Регис.

— Я знаю, что я это сказал. Но я сказал не только это. А ты словно слушаешь меня вполуха. Я сказал, что если тебе хочется или если тебе нужен секс, когда ты меняешь пол, то я ничего не имею против. Я сказал, чтоб ты не смущался сказать мне об этом, что я буду рад сделать тебе хорошо, вне зависимости от того, член у тебя будет во время секса или вагина. Я сказал тебе, что ты можешь доверять мне, что я знаю, что делать. Я хотел поддержать тебя, но уж точно никак не хотел, чтобы ты подумал, будто я на чём-то настаиваю или чего-то требую от тебя. И я уже говорил тебе это после того.

— Я и не думаю, что ты чего-то требуешь, — тихо и робко раздаётся голос Региса. — Но то, что тебе хочется заняться со мной вагинальным сексом — факт. А мне в свою очередь хотелось бы полностью покрывать все твои запросы и желания в сексуальном плане.

— Регис, детка, ты меня не совсем понимаешь. — Как можно мягче говорит Геральт. — Я хочу этого, только если ты хочешь. А если ты не хочешь, боишься, сомневаешься, то и я не хочу. Я не хочу заниматься сексом, зная, что тебе это неприятно, понимаешь? — Регис согласно мычит в ответ, и Геральт продолжает, поглаживая его по волосам. — Ты же знаешь, что я прямолинейный человек. Если я говорю, что готов поддержать тебя, то я именно это и имею в виду. Не больше и не меньше. Навязываться тебе я тоже не собираюсь.

Регис долго молчит, лёжа в его руках, а Геральт и не торопит, давая возможность обо всём спокойно подумать. Повозившись, они меняют несколько поз и в конечном итоге Геральт оказывается сидящим у изголовья, а Регис лежит между его ног, прижавшись спиной к его груди. А перед Регисом ещё сидит большая мягкая игрушка в виде летучей мышки. Геральт подарил её Регису, когда тот рассказал, что является высшим вампиром, в знак того, что его это не пугает и не отталкивает. Геральт сначала, конечно, опешил, потому что не думал, что может вот так просто подружиться с высшим вампиром. да-да, Регис, я в курсе, я всё же чёртов несостоявшийся ведьмак — но результат стоил того. Регис оттаял, а его вампирская сущность никогда, ни разу за всё время, не давала Геральту поводов для беспокойства. И сейчас не даст.

— Ты знаешь, Геральт, — произносит наконец Регис, — спасибо за всё, что ты сказал мне. Выходит, мы действительно можем забыть об этом всём? Сделать вид, будто ничего не было?

У Геральта на душе не очень спокойно: он, безусловно, готов сделать вид, будто ничего не было, но теперь есть маленькая деталь, которая его беспокоит — это здоровье Региса. Ведь действительно, а вдруг у него какие-нибудь проблемы? Кто знает? Радиация, экология и ГМО на вампирах тоже отражаются скверно. Он на секунду думает, может, стоит настоять хотя бы на походе к врачу, но вспоминает, что вообще-то речь идёт о Регисе, и решает оставить всё, как есть. В конце концов, Регис взрослый мальчик, и если бы его что-то беспокоило, он бы уже самостоятельно с этим разобрался.

— Да, — уверенно отвечает он.

— И ты ничуть не расстроишься?

— Ни капельки, — Геральт машет головой и крепче сжимает его ладонь в своей руке.

— Честно-честно? — Регис оборачивается и заглядывает в его глаза.

— Честно-честно. — Отвечает Геральт, и его тянет улыбнуться от умиления. — Ну что за детский сад? Ещё заставь меня поклясться, положив руку на конституцию Каэдвена.

— Ну нет уж, — Регис фыркает и поудобнее укладывается на груди Геральта, обняв себя его руками, — это лишнее. Я верю тебе.

— Вот и славно. — Заключает Геральт и целует его волосы. — Хочешь ещё так полежать?

— Да, пожалуйста, — соглашается Регис и крепче прижимает к себе летучую мышь.

Геральт со спокойной душой открывает игрушку в телефоне по типу «три в ряд» и мысленно прощается с идеей сходить в магазин — темно уже, да и неохота как-то стало. Полежать вместе всяк приятнее будет. Лучше уж закажут попозже доставку и всё.

Регис тоже переключает всё внимание в свой телефон. Геральт только краем глаза глядит, что он там делает, и то только потому что обзор позволяет. Не то чтобы они что-то скрывали друг от друга, наоборот даже, просто Геральт считает, что немного личного пространства необходимо каждому. А Регис принимается упорно гуглить статьи о том, как вызвать возбуждение. Любопытно. Геральт считает, что все эти статейки — бред сивой кобылы, он никак не комментирует это. Затем в какой-то момент, когда игра ему надоедает и он решает полистать ленту в социальной сети, он снова бросает взгляд на телефон Региса.

— Ну и бред, — говорит он, указав пальцем на это сообщение.

— Угу, — соглашается Регис.

— Если бы у неё совсем не было выделений, ей было бы больно, не был бы секс нормальным. Ну, хотя, конечно, смотря что она считает нормальным. Всякое бывает.

— Скорее всего она не понимает, о чём пишет. — Говорит вампир. — Когда говорят, что «девушка стала мокрой», это же не значит, что из неё льёт, как из ведра. Это значит, что выделилось заметное количество смазки, а это в свою очередь значит, что девушка возбуждена и готова к безболезненному половому акту. Вероятно, у неё смазка выделяется в нормальном количестве, не столько, чтобы «потечь», но для секса вполне достаточно, но из-за того, что это не ярко выражено, она и думает, что совсем не мокнет.

— Если бы все всё знали и понимали, этот мир был бы идеальным. А идеала, как ты понимаешь, не существует.

Регис вздыхает, соглашаясь с ним, и они оба возвращаются к своим телефонам. Геральт так увлекается одним длинным постом о недавно вышедшем фильме про супергероев, за вселенной которых следит с лёгким фанатизмом, что даже не замечает, как Регис укладывает его руку на низ своего живота и накрывает её своей ладонью. Казалось бы, маленький невинный жест, не стоящий внимания, но прошибающий осознанием интимности момента, когда Регис чуть взволнованно, отложив телефон, зовёт его по имени.

— Да, детка? — отзывается Геральт со второго раза и сглатывает, неотрывно наблюдая за их сцепленными руками.

— Я хочу кое-что попробовать, — предупреждает Регис, — но только ты ничего сейчас не делай, ладно? Вообще ничего.

— Ладно, — Геральт кивает, но пока что совсем ничего не понимает, просто замирает с одной рукой на плече Региса и второй — у кромки его домашних штанов.

В груди Региса быстро бьётся сердце, и Геральт точно улавливает это — кожей, слухом, всем телом, которое вибрирует в такт ударам сердца. Вампир, затаив дыхание, немного разводит ноги в стороны и осторожно укладывает руку Геральта на свой пах, туда, где под одеждой нет ничего привычно твёрдого и выпирающего, зато скрыты жар и пробуждающееся желание. Он тяжело сглатывает. Хочется хоть немного сжать пальцы, попытаться нащупать хоть что-нибудь под слоями ткани, но он сдерживается, ведь обещал, что не будет ничего, совсем ничего делать.

Регис от первого касания вздрагивает, его ноги непроизвольно напрягаются и дёргаются, а изо рта вырывается тихое «ой». Его грудь вздымается от дыхания, а ноги снова взволнованно дёргаются, когда он сам, направляя руку Геральта, нажимает на его пальцы, прижав их ещё ближе.

Геральт снова сглатывает и изгибает шею, чтобы дотянуться до уха Региса. Он почти невесомо касается мочки губами, целует под ухом и тихо спрашивает:

— Что ты задумал? Мне показалось, мы решили ничего такого не делать.

— Нет, — торопливо отвечает Регис, помахав головой, — мы ещё ничего не решили.

Брови Геральта подлетают вверх от удивления, а губы изгибаются в маленькой улыбке. Ну конечно. Регису просто слишком важно знать, что Геральт действительно принимает его таким, какой он есть, и не ждёт от него никаких перемен. Вот к чему был весь этот разговор.

— Геральт, я правда хочу попробовать, — говорит Регис, обернувшись к нему. — Я очень долго отрекался от части себя, а теперь встретил тебя — того, кто готов принять меня таким, каким я был рождён. Если я не решусь сейчас, с тобой, то не решусь уже никогда.

— Регис, ты не должен…

— Я знаю, что не должен. Но я хочу. Может, подсознательно я всю жизнь ждал, когда придёт момент разобраться в себе.

Геральт сглатывает, обдумывая его слова. Конечно, он прав. Он чертовски прав. Лучшего момента, чтобы разобраться в себе, когда тебя готовы безусловно поддержать, и не придумаешь. Он через бельё и штаны Региса ощущает жар его тела, его трепет, его волнение. Он ощущает всего Региса, всю его мелкую дрожь в пальцах, его участившееся дыхание, его бессловесную просьбу. И всё это способно опьянить Геральта в одну секунду.

— Я просто попробую ещё раз, — доносится до его ушей, — я должен убедиться, должен знать наверняка. Должен понять, нравится мне это или нет.

— Конечно, сладкий, — Геральт снова целует его за ухом и касается кончиком языка шеи, медленно ведёт полоску, и от этого Регис крупно вздрагивает. — Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя?

— Я чувствую, что хотел бы этого, но не думаю, что готов. Прости, Геральт. Не так быстро.

— Всё нормально, — мягко заверяет он и осторожно высвобождает свою руку, снова заставив Региса напрячься, и кладёт её на живот. — Тогда ты должен сделать это сам.

— Я… — голос вампиры срывается, он накрывает руки Геральта своими и сжимает его пальцы. — Мне кажется, я не совсем понимаю, как это делать, — сокрушительно признаётся он.

— Ты мог бы почитать какие-то советы, руководства, как правильно мастурбировать, — с улыбкой предлагает Геральт ему на ухо.

— Ага, у меня же между ног электрочайник, к которому прилагается инструкция и сертификат качества, — саркастично выдаёт Регис, — сейчас только за коробкой схожу.

Геральт низко смеётся и оставляет очередной поцелуй у его уха.

— Ну, тогда не надо изобретать велосипед: просто включи порно и посмотри на примере, что можно делать. Это будет достаточно наглядно.

— Что? Как? — взволновано переспрашивает Регис, обернувшись, чтобы взглянуть на него. — Как ты себе это представляешь?

— О, детка, поверь, представляю я это себе очень хорошо, — в губы ему отвечает Геральт и целует, скользнув языком по губам.

— А если серьёзно? — спрашивает Регис, когда Геральт оставляет припухшие порозовевшие губы и снова принимается целовать шею около уха.

— Я говорю серьёзно. Предлагаю найти ролик, где какая-нибудь девушка будет трогать себя, чтобы ты мог посмотреть, что нужно сделать, и повторить. Поверь, это здорово возбуждает.

— Ты так делал?

— Угу, — во вкусно пахнущую кожу издаёт Геральт, — когда мы ещё не были вместе, мне нравилось включать порно, где парню дрочат, повторять и представлять, что это делаешь ты. — Регис прерывисто вздыхает на это и чуть заметно елозит задом по кровати, теснее прижимаясь к члену Геральта.

Вообще Геральт представлял Региса не только во время мастурбации, но и во время минета и анального секса, будучи с каким-нибудь случайным партнёром, но Регис очень категорично относится к любым упоминаниям бывших пассий Геральта, поэтому говорить об этом он не собирается.

— Ладно, давай попробуем так, — после короткого раздумья вампир соглашается.

— Сейчас?

— Да, давай сейчас.

— Ща быстро всё организуем.

Оставив ещё один короткий поцелуй за ухом, он поднимается и уходит в гостиную за ноутбуком, по которому до всего этого созванивался с Ламбертом и Эскелем. Он на ходу закрывает скайп и открывает браузер.

— Да ты что, шутишь, что ли? — нервно посмеивается Регис, уже поднявшись и усевшись на кровати, поджав под себя ноги.

— Ничуть, — отвечает Геральт и продолжает то, что задумал — через порт HDMI подключает ноут к телевизору. — Дрочил когда-нибудь под видос с разрешением четыре-ка, выведенном на ярчайший пятидесяти-пяти-дюймовый экран? — с усмешкой спрашивает он.

— Этот телевизор ещё не видывал такого срама, — бурчит Регис, с нахмуренными бровями наблюдая на широком экране за тем, как Геральт пролистывает видеоролики на порно-сайте.

— Видывал-видывал, — возражает тот, — ты смотрел на нём «Дневники вампира».

— Геральт! — возмущённо восклицает Регис.

— Вообще не понимаю, что там хорошего, — продолжает Геральт, включая один из роликов и быстро пролистывая его вперёд, чтобы проверить, что там всё нормально, — от начала и до конца всё о вампирах там — выдумка. Даже не нужно учиться на ведьмака, чтобы знать это, достаточно почитать научно-популярные статьи в интернете.

— Но дело же совсем не в научных фактах! Главное в персонажах и отношениях между ними!

— Всё равно чушь собачья. Так, вот этот подойдёт, я думаю, — говорит Геральт и поднимается с края кровати. — Вот тебе мышка, включишь, когда будешь готов. — Он вручает Регису беспроводную мышь и оставляет на его губах мягкий поцелуй. — Люблю тебя. Я буду в соседней комнате.

— Я думал, ты останешься со мной, — робко звучит вслед ему.

Геральт останавливается на полпути к двери и оборачивается.

— В смысле, прямо здесь? Пока ты будешь…

— Ну, да, вообще-то. Как показывает практика, только благодаря тебе я могу возбудиться. Так что я подумал, может, если ты будешь рядом…

Регис красноречиво не договаривает, только стреляет глазами и улыбается уголком губ. Внутри Геральта сразу всё вспыхивает, а от развернувшейся перед глазами картины с голым Регисом, расставившим ноги и ласкающим себя, и вовсе обрывается дыхание. Но он быстро одёргивает себя, напоминая, что о таком речи не шло, никто тут не собирается красоваться перед ним. Ну, может, разве что только эта девушка в светло-розовых трусиках на экране.

— Меня дважды просить не надо, — отвечает Геральт, закрыв ногой дверь, чтобы Зефир не зашёл, усаживается на кровати рядом и целует Региса.

Он только обнимает вампира за талию и целует, поглаживая по спине, пока что ничего более. Регис с готовностью отвечает, держась за его плечи, а потом Геральт в губы ему шепчет:

— Ложись. — И сам, держа за бока, укладывает его на спину. — Расслабься, я рядом.

Регис кивает и снова притягивает его к себе для поцелуя, а затем отстраняется и просит включить видео.

Геральт забирает у него мышку, ложится на свободную половину кровати и, поводив мышью по своей тумбочке, чтобы найти курсор, запускает ролик.

На экране девушка, широко разведя ноги, начинает гладить себя через бельё. Он скашивает взгляд на Региса и видит, что тот продолжает лежать без движений, пристально наблюдая за происходящим в видео. Хотя нет, вот его кадык дёргается, когда он сглатывает, а пальцы на руке вздрагивают, когда актриса трёт пальцем у входа, и на её белье в этом месте остаётся мокрое пятнышко.

— Ты не будешь раздеваться, да? — тихо уточняет Геральт, чтобы не спугнуть момент, и Регис, не отвлекаясь, качает головой. — Тогда давай, руку — в штаны. И пробуй повторять.

— Сейчас, секунду.

Регис достаёт из ящичка своей тумбочки пачку влажных салфеток и вытирает руки. Затем, вернув взгляд к телевизору, снова взволнованно сглатывает, но всё же, немного раздвинув ноги, забирается рукой под домашние штаны на мягкой резинке. Геральт бы отдал сейчас все деньги мира за возможность видеть сквозь одежду, но увы и ах. Регис старается дышать ровнее, но от каждого собственного движения его дыхание сбивается. Они лежат вот так какое-то время — Регис гладит себя, а Геральт, впившись взглядом в его пах, держит руку на собственном, ощущая, как под одеждой всё больше твердеет член.

Геральт сглатывает и сжимает себя чуть сильнее.

Актриса начинает круговыми движениями ласкать клитор, а Геральт улавливает момент, когда Регис забирается рукой под собственное бельё. Он касается себя и на миг напрягает бёдра, сведя их, но тут же раздвигает ноги ещё пошире и повторяет медленные круговые движения.

— Геральт, — зовёт он через минуту и свободной рукой касается его руки, — поцелуй меня.

Геральт, чуть улыбнувшись, поднимается, нависает над ним, опираясь на локоть, и гладит по волосам.

— Мой хороший, — с нежностью произносит он, — ты прекрасно справляешься.

Он накрывает его губы своими и мягко целует. Регис мычит в поцелуй, прикрыв глаза, а Геральт убирает руку с его волос и задирает футболку, чтобы погладить впалый живот и грудь, провести пальцами по соскам.

— Не могу поверить, что мы делаем это, — в поцелуй говорит Регис.

Геральт хочет сказать, что рядом с ним Региса ждёт ещё много нового и интересного, но вместо этого он мягко отвечает:

— Я тоже, но всё же так оно и есть. Не думай ни о чём, только чувствуй. Не загружайся, расслабься.

Он снова крепко целует его и гладит по животу и выпирающим рёбрам, гладит по лбу и волосам.

— Хочу снять штаны, — тихо говорит Регис в какой-то момент, прервав поцелуй.

Геральт кивает, поднимается и, раньше Региса ухватившись за край штанов, стягивает их с любимых стройных ног. Вампир остаётся в трусах — обыкновенные мужские боксёры, которые сейчас выглядят непривычно пустыми. Надо бы им, пожалуй, озаботиться приобретением подходящего белья для Региса. Конечно, если это понадобится. Время ещё покажет.

Геральт возвращается на своё место, а Регис, снова разведя ноги в стороны и устремив взгляд в телевизор, забирается рукой под бельё. По телу Геральта пробегает волна жара от этого вида. На экране девушка ускоряет движения пальцами вдоль клитора, и Регис тоже делает нечто подобное, вскинув бёдра вверх. Какое-то время Регис лежит с закрытыми глазами и распахнутыми губами, и можно только угадывать его ритмичные движения под тканью.

А потом он достаёт руку из белья и протягивает её с просьбой:

— Налей, пожалуйста, смазки. Она с твоей стороны была.

Но Геральт, глядя на эти пальцы, которые только что были там, и ощущая, как во рту собирается вязкая слюна, за секунду, не колеблясь, принимает решение, что они обойдутся и без смазки.

— Геральт, что ты… ой! — издаёт Регис, когда он, удержав вампира за запястье, наклоняется и берёт его пальцы в рот, наслаждаясь ошеломленным взглядом чёрных глаз.

От пряного вкуса, который остался на подушечках пальцев, Геральта тянет замычать от удовольствия, и он себя не сдерживает в этом. А вылизав начисто, он хорошо смачивает их слюной и отстраняется, облизывается.

— Вперёд, — говорит он, дёрнув подбородком в сторону паха Региса.

— Я знаю тебя уже восемь лет, — произносит Регис, пытаясь сдержать улыбку, — но ты всё равно находишь, чем меня поразить.

— Вот когда будет хотя бы восемь лет, как мы вместе, тогда, может, мне станет сложнее тебя удивить. А пока что наслаждайся.

— Даже боюсь спросить, к чему относятся эти слова, — усмехается вампир и, подняв резинку трусов, направляет под них руку.

От прикосновения влажных скользких пальцев к чувствительному клитору Регис тихо стонет, заломив брови. Он осторожно гладит себя, выгибая спину, а Геральт, больше не в состоянии сдерживаться, запускает руку в собственное бельё и сжимает свой член, блаженно выдыхая.

— Ну как, хорошо? — спрашивает он, наблюдая за тем, как рука Региса медленно движется под одеждой, а сам он, глядя на экран полуприкрытыми глазами, дышит через рот и гладит себя по животу, подняв футболку.

Регис бросает на него короткий взгляд и кивает.

— Да. Хорошо. Вполне, вполне хорошо.

После этих слов он делает что-то такое, отчего у него изо рта вырывается сладкий стон, а бёдра сжимаются. В тон ему стонет и девушка с телевизора, которая в этот момент скользит пальцем внутрь себя. Геральту почему-то думается, что Регис не стал бы вот так сразу делать нечто подобное, гораздо вероятнее, что он всего лишь усиливает давление. Во всяком случае, Геральт успокаивает себя этим. Регис хватает ртом воздух, а затем вынимает мокрую руку.

— Ещё смазки, пожалуйста, — просит он, лёжа с порозовевшими щеками и быстро бьющимся сердцем.

Эти слова кружат Геральту голову, и он, сглотнув комок в горле, снова смачивает пальцы Региса ртом, неотрывно глядя в его глаза.

Регис возобновляет движения, жмурится и выгибает спину, тяжело дыша. На экране девушка полностью вводит в себя средний и указательный пальцы, а большим трёт набухший клитор, звучно стонет и дёргается. Регис, глядя на неё одним глазком, сгибает ноги в коленях и разводит их в стороны, ласкает себя и издаёт не менее прекрасные звуки, даже не так — ещё более прекрасные звуки. Поэтому Геральт находит пульт от телевизора и убирает громкость.

— Выключи его, — просит Регис, — дальше я смогу сам. Я уже почти.

Геральт в последний раз оглядывает раскрытую мокрую вагину на экране и выключает телевизор. Страшно хочется увидеть вот так Региса, от этого желания горит в паху, а пальцы на ногах поджимаются, но он лишь напоминает себе, что слишком многого хочет.

— Ещё, — произносит Регис с маленькой улыбкой, подсунув Геральту свою ладонь.

Он держит руку за запястье и облизывает указательный и средний пальцы, проводит языком по ладони. Всё ещё ощущается вкус Региса, вроде и знакомый, но какой-то совершенно новый, и от этого член болезненно пульсирует. Он сжимает себя и всё мокрее проводит языком по пальцам, стараясь оставить на них побольше слюны. Затем, не отпуская его руки, он сам поднимает резинку трусов Региса и направляет её туда.

— Давай, детка, — хрипло говорит он, наклонившись к его уху и поцеловав за ним, — сделай себе хорошо.

— Геральт, — жалобно и молебно издаёт Регис, встретившись с ним глазами, и Геральт накрывает его губы своими, проталкивая язык в податливый рот.

Регис мычит и стонет ему в губы, грудь тяжело вздымается, а ноги судорожно дрожат. Геральт одной рукой держит его голову, чуть ли не трахая рот языком, а другой рукой проводит по груди, дальше разжимает пальцы Региса, вцепившиеся в край футболки, и наконец накрывает ладонью его руку, скрытую под бельём. Вампир звучно мычит, одновременно сводит ноги вместе и вскидывает вверх напряжённые бёдра. Геральт не давит, не напирает, ничего больше не делает, только держит руку там, пока Регис скользит пальцами вдоль клитора.

Геральт успевает отстраниться и насладиться этим зрелищем до того, как Регис, содрогнувшись в волнах оргазма, немного расслабляет ноги, и лицо его делается совсем умиротворённым. Он только на миг приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на Геральта, а потом снова закрывает их, глубоко дыша ртом. Геральт вытаскивает руку, и Регис от этого вздрагивает, между бровей появляется складка. Он смотрит и не знает, что сказать — вся кровь сейчас прилила к члену. Снова сжав себя, коротко целует вампира в губы и шёпотом говорит:

— Я так тебя люблю. Ты был прекрасен, детка. Ты такой молодец.

Регис слабо улыбается, принимая эту похвалу, а затем вынимает руку из белья и тянется ею к члену Геральта.

— Давай я, — только лишь говорит он, прежде чем мягко оттолкнуть его руку и сомкнуть пальцы под головкой.

Он умело, уже выученными движениями, водит по члену рукой, с приоткрытым ртом глядя на него, а Геральт укладывает руку на лобок Региса, заставив его на миг вздрогнуть, но больше не делает ничего, что ему не позволяли. Второй рукой он накрывает руку Региса, повторяя за ним, и, взглянув на экран ноутбука, где девушка быстро трахает себя двумя пальцами, вскоре тоже кончает, пытаясь вызвать в фантазии образ Региса, точно так же подготавливающего себя для Геральта.

В молчании они вытираются, и Геральт только краем глаза видит, как Регис сосредоточенно вытирает себя между ног. Он на четвереньках подходит ко включённому ноутбуку, где девушка тоже приближается к разрядке, и закрывает браузер.

— Опять придётся в душ идти, — ровно замечает Регис, лёжа не шевелясь.

— Ну ты вообще как? — спрашивает Геральт, когда ложится рядом и в ожидании смотрит на него. — Тебе понравилось или нет?

Регис одаривает его нежной улыбкой и сжимает его руку в своей ладони.

— Мне было хорошо. Но к этому нужно привыкнуть. — Помолчав, он добавляет: — Геральт, это был мой первый оргазм вот так.

— Ты даже в юности никогда не пробовал трогать себя?

— Честно сказать, не вспомнить точно, но мне кажется, что нет. Не помню, чтобы испытывал что-то похожее раньше.

В груди Геральта расцветает тёплый комок любви и нежности. К нему закрадывается шальная мысль о том, что в этом плане Регис абсолютный девственник. Конечно, и так было ясно, что прежде он не занимался вагинальным сексом, но только сейчас, подумав о том, что всю свою жизнь Регис был нетронут, что даже коснулся он себя только сейчас, причём при Геральте, он наивно и мечтательно радуется, что ему позволено находиться рядом в такой интимный момент.

— Поздравляю тебя с первым оргазмом, — усмехаясь, говорит Геральт.

— Спасибо, — фыркнув, отзывается Регис, — это важный день в моей жизни. Помечу его в календаре.

Геральт, повернувшись к нему и обняв поперёк живота, бодает его в плечо и спрашивает:

— Ну, и что ты думаешь, не зря всё это было?

Регис долго молчит, а потом легко отвечает:

— Думаю, не зря. Кое-что я выяснил для себя.

Геральт решает больше не допытываться на эту тему, боясь быть слишком настырным. Регис сам расскажет ему всё, что посчитает нужным. А его таинственное «кое-что» явно намекает на то, что сейчас он говорить больше не намерен.

— Ну и хорошо, — заключает Геральт и целует его в плечо. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — отвечает ему тихо Регис.

***

Они не разговаривают об этом, но Геральт знает, что Регис стал мастурбировать — пока моется в душе или когда Геральта нет дома. Просто он, видя как Регис выходит из ванной с блаженной мягкой улыбкой, прекрасно понимает, почему у него такое выражение лица. И когда Регис ластится, едва Геральт возвращается с работы, это тоже означает, что сегодня у него был оргазм. Регис продолжает изучать своё тело, и это очень хорошо. Геральт каждый раз в награду сладко целует его.

Геральт больше не думает о том, что хотел бы вагинального секса с Регисом. Он столько размышляет обо всём этом, что твёрдо уверяется: ему это и в самом деле не необходимо. Регис имеет право распоряжаться своим телом так, как ему хочется, поэтому нормально, если так всё и останется — секс у них будет только анальный, с Геральтом Регис всегда будет оставаться мужчиной во всех смыслах этого слова, но при этом наедине с самим собой он может быть любым, он может делать совершенно что угодно. Геральта устраивает такой вариант, лишь бы Регис чувствовал себя спокойно и уверенно.

Но стоит ему прийти в полную гармонию с собой и своими хотелками, как случается нечто, совершенно разбившее его хрупкое душевное равновесие.

Накануне они с Регисом провели чудесный вечер — они сидели перед телевизором, но были полностью увлечены друг другом. Регис выпил немного вина, Геральт обошёлся вишнёвым соком, ведь ему нужно на работу утром, была долгая прелюдия на диване, а затем Регис оседлал его бёдра. Со спущенным с плеч золотисто-бронзовым шёлковым халатом с необыкновенным узором, с розовыми губами и щеками, со спутанными волосами, выпавшими из пучка, такой узкий и горячий внутри, он выглядел и ощущался просто превосходно. После этого они досмотрели шоу, сидя полуголыми в обнимку, обмылись в душе и легли в постель.

А проснувшись, первое, что чувствует Геральт, — это скольжение. Горячее, мокрое, очень плавное и мягкое, как будто бы… Да ну, нет, не может такого быть. В любом случае, от этого ощущения сами по себе поджимаются пальцы на ногах, пробегают мурашки по телу, а изо рта вырывается короткий стон.

Движения прекращаются, а Регис, сидя верхом на его бёдрах, как-то малость испуганно говорит:

— Геральт. Доброе утро. Ничего, что я тут..?

Ну точно подросток, которого застали за чем-то неприличным. А утро и вправду доброе!

Геральт молча кивает и, открыв мутные глаза, принимается тереть их пальцами.

— Всё прекрасно, — хрипло говорит он и прочищает горло, а затем ровнее добавляет: — Продолжай, я сейчас.

Регис понемногу, робко продолжает двигать бёдрами, потираясь о его твёрдый член, а Геральт почти что яростно трёт заспанные глаза, потому что ему нужно увидеть. Регис над ним трепетно дышит, кончиками пальцев поглаживая его по груди.

Когда наконец глаза становятся способны разглядеть хоть что-то в предрассветных сумерках, он сначала пробегается взглядом по лицу Региса и перехватывает его руку, притянув её к себе, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Глаза Региса прикрыты, а губы плотно сжаты, и так он чертовски красив! Геральт скользит взглядом по его телу — по груди, скрытой футболкой, по поджарому животу, а затем с замиранием сердца и странным ощущением, будто он подглядывает, опускает ещё ниже, туда, где ничего не прикрыто футболкой, туда, где Регис трётся о его член влажной киской.

Как же Геральт рад, что его зрение так легко позволяет видеть в темноте!

Регис всегда очень щепетильно относится к своему внешнему виду, особенно когда это касается интимных зон. Как-то Геральт решился спросить у него, какого это хрена он ни разу не видел у Региса волос в паху, подмышками, на ногах и даже щетины на лице. Вампир тогда загадочно усмехнулся и ответил, что к его годам появляются только два пути: либо смириться с волосами, либо придумать, как избавиться от них раз и навсегда. И ещё добавил, что магия, купленная за большие деньги, поистине способна на чудеса. Ну, Геральту стоило ещё раньше догадаться, что тут дело нечистое.

Это, чёрт побери, действительно вагина. У Региса, между его ног. Мокрая, нежная, мягкая. И он трётся о его член клитором. Ни о каком пенисе и яичках и речи быть не может, сейчас их нет, просто нет. И всё же, перед ним до сих пор его милый Регис, никто другой. О, богиня, дай ему сил.

Это зрелище и эти мысли пробуждают внутри целую бурю чувств и ещё больше желаний, но Геральт опасается вмешиваться. Он только жадно смотрит и держит Региса за руки, выражая так свою поддержку. Ну, и ещё не даёт ему и шанса прикрыться руками, если ему вдруг взбредёт в голову такая идея. А зная Региса, в какой-то момент она точно взбредёт.

Геральт готов поклясться, что ещё никогда не видел ничего более сексуального и красивого. Регис не спеша, на вдохе, двигается вперёд, пряча головку члена между половых губ, а затем на выдохе, быстрее, отодвигается обратно назад, проходясь клитором по стволу и почти незаметно вздрагивая. Слабые влажные звуки, которые при этом раздаются в тишине комнаты, каждый раз попадают точно в низ его живота, заставляя всё чаще сглатывать слюну.

В какой-то момент его внимание к этой части тела Региса становится, видимо, чересчур пристальным и даже смущающим, потому что Регис останавливается и сильнее сдавливает коленками его бока, словно бы пытаясь свести ноги вместе. Его руки слегка дёргаются — ага, и правда хотел прикрыться! — но Геральт не отпускает. В очередной раз сглотнув, он поднимает глаза к лицу Региса.

— Геральт, прости меня, — выдавливает из себя вампир, заломив брови, — я должен был разбудить тебя и сказать, чего мне хочется, а не…

— Тш-ш, всё хорошо, детка, — говорит Геральт и приподнимается, оперевшись на локоть, чтобы второй рукой притянуть его за шею для мягкого поцелуя, — в следующий раз так и сделаешь, но сейчас просто продолжай.

— Но Геральт, я не…

— Поговорим после, — в губы говорит он, — а сейчас сделай себе хорошо. Давай, сладкий, потрись об меня ещё, не стесняйся. Я весь в твоём распоряжении.

Регис вдыхает ртом воздух, глядя Геральту в глаза, а затем шевелит бёдрами и ещё сильнее сжимает ногами его торс, закусив губу и запрокинув голову. Через пару секунд он немного расслабляется, и его движения становятся мягче, свободнее. А дыхание — всё рванее и сбивчивее. Он возвращает руки на грудь Геральта, а Геральт то держит его за бёдра, то сжимает талию, то гладит руки и плечи, но в итоге всё равно кладёт их ему на ноги, просто чтобы поддержать с ним контакт.

— Знаю, что звучит банально, — произносит он, поглаживая пальцами бархатную кожу, — но ты прекрасен, Регис. Везде прекрасен.

— Ты правда так думаешь? — усмехнувшись, спрашивает Регис и бросает на него взгляд из-под ресниц.

— Да, я правда так думаю. Я всегда так думал, даже до того, как понял, что люблю тебя.

— Спасибо, — издав смешок, произносит Регис и замирает, чтобы наклониться и поцеловать Геральта в губы.

Ещё где-то с минуту Геральт проводит, ловя трепетные вздохи Региса, любуясь его лицом и движениями тела, чувствуя, как всё сильнее затягивается узел в низу живота каждый раз, когда Регис звучно стонет или когда по комнате разливаются мокрые звуки из-за того, что они делают.

— Геральт, — зовёт вампир дрожащим голосом, — скажи честно: тебе как, нормально? Или вообще никак?

У Геральта вырывается умильный смешок, и он, положив руки ему на предплечья, со всей нежностью отвечает:

— Детка, мне не просто нормально, мне очень хорошо. Ты обо мне не волнуйся, просто продолжай, делай всё, что тебе нравится.

— Ты же знаешь, что больше всего мне нравится, когда мы оба получаем удовольствие, — с маленькой улыбкой говорит Регис.

— Знаю, мы оба его и получаем. — Геральт приподнимается на одной руке, а вторую протягивает к Регису, и тот понятливо наклоняется, сам целует его. — А теперь давай продолжим, — он легонько толкается бёдрами вверх, плотнее вжимаясь в Региса, и тот, вздрогнув, резко вдыхает ртом. — Готов поспорить, что ты вот-вот кончишь. А? Я прав? — Геральт ещё раз так же не спеша приподнимает бёдра и качает ими влево-вправо, чтобы потереться членом не вдоль, а поперёк киски. Скользит просто идеально, у него самого поджимаются пальцы на ногах, а Регис вообще громко стонет вслух, крепко вцепившись ему в плечо.

— Господи, Геральт, — выдавливает он из себя, взглянув на него из-под влажных ресниц.

— Конечно же, прав, — с улыбкой заключает Геральт и снова тянется к нему, чтобы сладко поцеловать. — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделал для тебя? Или ты справишься сам?

— Не нужно, я и так уже почти, сейчас, — тихо отзывается тот и звучно стонет, прикрыв глаза, когда сильнее прижимается к Геральту, увеличивая давление на клитор, и принимается совершать круговые движения бёдрами.

Геральт только держит его за талию, пока Регис доводит себя до оргазма и кончает со вскриком, сжимая торс Геральта ногами. И какой же он в этот момент трогательный, до боли в сердце, чудесный, этот его нежный вампир!

Регис падает на подушку рядом, тяжело дыша, и прикрывается краешком одеяла. Геральту больше всего на свете сейчас хочется зацеловать всё его лицо. Хотя нет… больше всего хочется поцеловать и вместе с этим погладить по животу, затем скользнуть рукой ниже, между его ног, приласкать там…

— Ты был восхитителен, — говорит он и прижимается губами к щеке Региса.

Он обхватывает пальцами свой член и не спеша водит по нему, наслаждаясь тем, как хорошо Регис смазал его. А ведь действительно… здесь не только привычный кокосовый лубрикант, но и естественная смазка Региса. То-то улавливается слабая, но вполне различимая для чувствительного нюха Геральта нотка знойного пряного аромата, примешанного в нежный кокос.

— Давай вместе, — шепчет Регис, и в этот момент его пальцы накрывают руку Геральта, мягко поглаживают, а затем обхватывают член прямо под головкой, сместив его руку ниже по стволу.

Ему достаточно пальцев Региса, его горячего дыхания у уха, касания мокрых губ на шее, его запаха и сказанного чувственным шёпотом «Ты такой красивый, min saben». Регис редко зовёт его прозвищами на вампирском языке, но каждый раз это пробирает Геральта до души. Как хитро использовать это в постели, в такой момент! Min saben, говорил однажды Регис, наиболее корректно можно перевести как «мой милый» с тем смыслом, что человек, которому это говорят, близок к душе и сердцу.

— Честно сказать, не ожидал, — с усмешкой говорит он, потираясь носом около уха вампира, когда вытирается влажной салфеткой, — особенно в… сколько сейчас? Часов шесть? Семь? Ну неважно. Я должен спросить, что тебя вдруг подтолкнуло на такое?

— Обещай, что не будешь смеяться, — просит Регис, взглянув на него.

— Ну что ты, сладость моя, я бы никогда, — мягко говорит Геральт, — особенно не сейчас и не в такой момент.

— Мы же вчера занимались сексом, — объясняет Регис, — всё было прекрасно, правда, но потом я понял, что мне хочется большего. — Он сглатывает, его бёдра вздрагивают, и он рукой скользит под одеяло, разведя колени в стороны, а затем прикусывает губу и глухо мычит.

— Холера, — выдыхает Геральт, не в силах спокойно наблюдать за всем, что Регис вытворяет. — Ты сводишь меня с ума.

— В общем, мне так захотелось… чего-нибудь, ну, знаешь, такого, — продолжает он, распахнув блестящие глаза. — Я долго не мог уснуть, потом стал смотреть видео в интернете. Я смотрел, как… ну, всякое, в общем. А потом начал трогать себя. Мне попался один ролик, в котором… Короче говоря, мне очень захотелось повторить то, что в нём было. А ты как раз был готов к этому, так что я… Ну, ты понимаешь. Честно сказать, я сначала надеялся, что ты вообще не проснёшься и ничего этого не увидишь, — тише и даже с каплей недовольства в голосе, произносит он, — но теперь понимаю, как это было глупо.

Геральта тянет засмеяться, хотя бы хохотнуть, потому что Регис чертовски милый и горячий, но он сдерживает обещание и лишь широко улыбается.

— Всё нормально, правда, — говорит он, стараясь успокоить Региса, и кладёт руку ему на бедро, скрытое одеялом. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы иногда просыпаться вот так. Честно сказать, мне это даже может слишком сильно понравиться, — урчит он на ухо Регису, — и тогда тебе придётся делать так каждый день.

Регис издаёт короткий смешок, а потом целует Геральта. Он бы не прочь ещё долго-долго лежать и целоваться, но к сожалению ему всё же приходится оторваться от любимых губ.

— Я сейчас вернусь, — шёпотом говорит он, — отойду всего на минутку, ладно? — Регис, мягко улыбнувшись, кивает.

Геральт поднимается, натягивает бельё и уходит в ванную. А по возвращении ныряет к Регису под одеяло и обнимает его за талию, прижавшись губами к щеке.

— Геральт, мне кажется, — говорит ему тихо Регис, накрыв его руку своей, — что я хочу ещё.

— Так кажется или хочешь? — он приподнимается на локте и заглядывает в его лицо с маленькой улыбкой.

— Не знаю, не понимаю.

Регис смотрит на него, жалобно сложив брови, и Геральт наклоняется, чтобы поцеловать, заигрывая с его языком.

— Точно хочу, очень хочу, — кивает вампир, когда Геральт опускается поцелуями к его шее, целует, лижет и кусает нежную кожу.

— Что я могу сделать для тебя?

— Не знаю, я не знаю, — с придыханием отвечает Регис, подставив шею под поцелуи, и пропускает волосы Геральта сквозь пальцы, покрепче прижав его к себе.

Геральт прикидывает, что навряд ли Регис позволит ему что-то решительное, поэтому предлагает:

— Давай повторим то, что делали сейчас. Если тебе понравилось.

— Понравилось, — уголки губ вампира вздрагивают в улыбке, — а тебе? Точно понравилось?

— Точно, ручаюсь. Хочешь, поменяемся местами? Предоставь всё мне, а сам сможешь полежать и отдохнуть.

Глаза Региса вспыхивают, а зубы в нерешительности прикусывают нижнюю губу. Геральт на всякий случай напоминает:

— Если нет, просто скажи, мы придумаем что-нибудь другое. Не надо делать то, чего тебе не хочется.

— Напротив, я хочу, — возражает Регис и внимательно смотрит ему в глаза, — но только если ты будешь осторожен. Ты меня понимаешь?

О, конечно, он понимает! Он будет чертовски осторожен, никаких резких движений, никаких «он случайно проскользнул», никаких неожиданностей, ничего подобного. Он коротко прижимается своими губами к его, а затем говорит:

— Обещаю, что не сделаю ничего лишнего, ничего, что тебе сейчас может не понравиться. Доверься мне, Регис, ты не пожалеешь.

Регис крепче обнимает его за шею и целует в щёку.

— Хорошо, милый, давай. Сделаем, как ты говоришь.

Геральт снова горячо целует его, гладит по рёбрам и животу, не заходя дальше, а Регис отвечает на поцелуй и тоже гладит по шее и спине. Кожа и волосы вампира вкусно пахнут, его движения, его касания такие лёгкие и соблазнительно мягкие, что в сердце Геральта неумолимо вливается цветущая, словно в весну, нежность.

Вместо всего этого он цепляет край одеяла, чтобы откинуть его в сторону и усесться на пятках перед Регисом, однако не успевает он стянуть одеяло, как рука Региса, взметнувшись, останавливает его. В глазах проскальзывает вспышка испуга, и Геральт моментально замирает.

— Погоди, — робко произносит Регис, глядя ему в глаза, — мне как-то неловко. Прости, Геральт.

— Тебе не за что извиняться, — мягко говорит Геральт и целует его в лоб. Ему хочется провести очень долгую и нудную образовательную беседу на тему того, что Регису не нужно стесняться его, но сейчас уже семь с лишним утра, а в девять ему уже нужно быть на работе, так что вряд ли на это хватит времени. — Регис, не волнуйся, если стесняешься, я смотреть на тебя не буду, обещаю. Но одеяло всё же придётся убрать.

— Да, я понимаю. — Кивает Регис. — Сейчас уберу. Пока раздевайся и иди ко мне.

Геральт стягивает с себя трусы и наносит немного смазки на член, затем передаёт бутылочку Регису, чтобы он тоже снова смазал себя. Внутри всё трепещет от нетерпения и восторга, когда Регис приподнимает край одеяла, и Геральт, сев на пятки с разведёнными коленками, укладывает ноги Региса себе на бёдра. Он не опускает глаза ниже его шеи, хотя сделать это страшно хочется, ведь вампир лежит сейчас перед ним такой разгорячённый, пышущий пряным ароматом и жаром, смазанный, готовый, такой невозможно желанный и соблазнительный.

— Геральт, придерживай здесь рукой, — говорит он, тяжело дыша, — и можешь двигаться.

Геральт послушно, опираясь на колени и локоть, опускает руку вниз и накрывает ладонью член, несильно надавив им, и Регис одобрительно мычит в ответ. Первые медленные короткие толчки выбивают из вампира громкие протяжные стоны, а потом он, держась за шею Геральта и жмурясь, размеренно постанывает от каждого плавного движения.

Регис по ощущениям бархатный, такой ласковый, отзывчивый, Геральт скользит членом между половых губ и по клитору, дыша коротко и рвано, весь сконцентрировавшись на своих движениях, а немного приноровившись, решается взять член в руку и самой головкой нажать на клитор, на удачу поводить вверх и вниз, совсем ненавязчиво, без напора, и Регис в ответ выгибает спину с удивлённо-восторженным возгласом. Геральт считает, что это маленькая победа.

Потом он ещё долго — по крайней мере, по времяощущению, — повинуясь подсказкам и просьбам Региса, гладит его членом и так и эдак, скользит и стволом, и только головкой, давит то сильнее, то почти невесомо, то движется вдоль, то просто вдавливается членом в киску, имитируя фрикции, и от этого всего Регис становится одним сплошным напряжённым нервом, который стонет, похныкивает, дёргается, сжимает плечи Геральта, вцепляется внизу в его руку и сам надавливает или наоборот ослабляет давление, то пытается свести ноги вместе, то разводит их больше, ласкает себя ещё и пальцами.

Регис отпускает его только спустя два оглушительных оргазма, совершенно истощённый и дрожащий каждой клеточкой тела. Его кожа становится нежно-розовой, на лбу, висках и над верхней губой в свете утренней зари поблескивают бисеринки пота. Ресницы мокрые, слипшиеся, губы и шея исцелованы, истерзаны, а ворот футболки оказывается растянут окончательно. Геральт бы чертовски сильно хотел взглянуть на то, что творится сейчас под одеялом, покраснела ли и припухла ли его прелестная киска, не нужно ли её успокоить заботливым языком. Но он прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что такого ему не светит.

Ему бы ещё подольше полежать, нежась в душном тепле их постели, вдыхая пряный аромат секса, но уже очень много времени, а ему надо вымыться, позавтракать и сквозь пробки добраться вовремя на работу. Геральт отпускает Региса из рук, что сопровождается недовольным ворчанием, и отправляется в душ. А когда он выходит, пытается растолкать Региса, чтобы он тоже пошёл вымылся, но тот, завернувшись в одеяло и даже содрав простынь с кровати, невнятно мычит в подушку, не пошевелившись. Ох, как же хочется остаться дома!

Обведя фигуру Региса любовным взглядом, вздохнув и легонько похлопав его по заднице, он всё же уходит завтракать.

***

К обеду Геральт не выдерживает и совершенно постыдным образом сбегает в душевую прямо в спортцентре. Весь день его занимают мысли о Регисе, перед глазами стоят картины сегодняшнего утра, а фантазия дорисовывает то, что увидеть ему не довелось. Ему стыдно, потому что никогда прежде ему не приходилось мастурбировать не дома. А делать это не просто в общественном месте, а ещё и на работе хуже вдвойне.

Вытираясь полотенцем в отдельной душевой комнатке и стараясь замедлить дыхание, он говорит себе, что у него, видимо, совсем уже кукуха поехала, и что надо с этим что-то делать. Навязчивые сексуальные фантазии ещё никого до добра не доводили. И вдруг у него звонит телефон — это оказывается Регис. Геральт изгибает бровь и, улыбнувшись уголком губ, принимает вызов.

— Привет, сладкий, — говорит он, зажав телефон плечом и натягивая бельё и шорты.

— Здравствуй, дорогой, — отвечает вампир, — не занят, можешь говорить?

— Не занят, могу говорить.

— Тебе не звонил Эскель?

— Да вроде нет, — призадумавшись, отвечает Геральт.

— А мне тут позвонила Трисс, сказала, что они с Эскелем сегодня и завтра проездом в городе. Пригласили нас на ужин этим вечером. Что думаешь?

— Думаю, что это здорово, — он ставит телефон на громкую связь и надевает майку, а ношенную одежду складывает в сумку, чтобы отвезти домой. Как же хорошо, что у него всегда есть запасная одежда на работе. — Ты согласился?

— Я сказал, что скорее всего да, но тебе ещё Эскель должен позвонить уточнить. Значит, сегодня идём ужинать и гулять всю ночь напролёт, а?

— Ну, если ты так говоришь, — Геральт усмехается и, выключив динамик на телефоне, выходит из душа.

Регис молчит несколько секунд, а затем, замявшись, говорит:

— Я бы хотел пройтись по магазинам до вечера, купить какой-нибудь вечерний наряд… Ты не мог бы перевести мне немного денег, пожалуйста? Боюсь, я сильно потратился в прошлом месяце, у меня почти ничего не осталось. Я потом верну тебе.

Геральт не может сдержать довольной улыбки. Сильно потратился в прошлом месяце — это длинная зимняя шуба из норки (при условии, что вампиры вообще не мёрзнут!), дизайнерские ботинки, две пары кроссовок, солнцезащитные очки (пятые за последние три месяца) и два свитера. Ах да, и ещё футболку для Зефира. Но Зефир её, конечно, не признал. Геральту, пожалуй, повезло, что свои расходы Регис берёт на себя сам, иначе ему бы пришлось ой как не сладко.

Геральта всё ещё коробит тот факт, что сейчас он живёт в квартире Региса, причём на птичьих правах. Месяца через два отношений, когда они стали жить вместе, разница их финансовых положений стала слишком явной и слишком обидной. Геральту в упор не нравилось, что он буквально живёт за счёт Региса, ведь именно Регис и платил коммунальные, и покупал продукты и прочие нужные вещи. Богиня, даже наполнитель для кошачьего туалета покупал он, хотя Зефир же — кот Геральта!

А ещё машина. Когда они стали жить вместе, Регис убедил его продать свой «форд» и взять в полноправное пользование его «BMW», потому что он всё равно предпочитает такси. Геральт сначала упрямился, но потом всё же был вынужден согласиться. Горевал он по своему «форду» недолго — шикарная, комфортабельная, сверкающе-белая, купленная несколько лет назад при Геральте за баснословные деньги машина Региса оказалась в повседневном использовании просто невероятна. Геральт и раньше на ней ездил, но ощущения были совсем другие.

Геральту вообще нравится, когда он может всё контролировать, нравится чувствовать себя защитником, хозяином в доме, настоящим Мужчиной в семье — именно так, с большой буквы. Может быть, это обусловлено тем, что он сам рос без отца. Всё детство ему хотелось быть достаточно умным и сильным, чтобы защищать маму, а теперь, кажется, это желание спроецировалось на Региса.

Регис же тоже открыл для себя новую роль в отношениях — больше ему не нужно ни о чём беспокоиться и переживать, теперь можно положиться на кого-то, довериться и отпустить себя. Геральт, конечно, не эксперт, но считает, что они хорошо дополнили друг друга.

Эта его сторона и для Геральта стала новинкой, ведь он всегда знал Региса собранным, остроумным, решительным, неотступным и непоколебимым, прочным и крепким, точно как скала. На деле же Регис оказался очень ласковым и уступчивым — больше, чем Геральт позволял себе мечтать в своих самых смелых фантазиях. Стоило отвориться перед ними дверям интимной близости, как Регис расцвёл в руках Геральта разными красками нежности, отдачи и удовольствия, и этот Регис, его новый любовник и партнёр, хотя и всё тот же старый добрый друг, превзошёл все ожидания Геральта.

— Сейчас скину, но возвращать ничего не нужно, — говорит он, чувствуя тепло в груди и как раздувается его эго.

— Спасибо, милый, — с нежностью в голосе благодарит вампир.

Геральт не знает, что отвечать, потому что даже «пожалуйста» сюда как-то не подходит — слишком покровительственно. «Не за что» — слишком пустяково. Поэтому он, зайдя в раздевалку, где как раз никого не оказывается, усаживается напротив своего шкафчика и говорит:

— Люблю тебя, Регис.

— И я тебя люблю.

— Так, а во сколько ужин-то? — бодрее интересуется он, надеясь сменить тему.

— Мы вроде как на восемь условились. В том ресторанчике, что на набережной, понял?

— Да. Да, я понял. Мы же там частенько бываем.

— Именно. Возьмём такси, да?

— Думаю, да. Мы же явно захотим выпить сегодня.

— Явно, Геральт, — посмеиваясь, соглашается Регис.

На несколько мгновений повисает тишина, и Геральт, оглянувшись, чтобы точно никого не было рядом, негромко спрашивает:

— Регис, а ты как вообще, ну, после того, что было утром?

— Я в порядке, — после короткой паузы отвечает тот, — да, всё хорошо, не беспокойся.

— А чего голос такой?

— Ну… — Регис запинается, вздыхает, но всё же поясняет: — Просто я всё ещё немного смущён. Не знаю, что на меня нашло утром. Прости, Геральт.

Цокнув языком, Геральт громче говорит:

— Ещё раз извинишься из-за этого — я тебя покусаю, так и знай. Всё было потрясающе. Давно мне не было настолько приятно просыпаться.

Регис издаёт короткий смешок, а затем мягче говорит:

— Ладно, больше не буду извиняться. Я правда в порядке. Проснулся недавно, сходил в душ, повалялся с Зефиром, потом Трисс позвонила.

— Ну хорошо тогда. Поцелуй моего мальчика вместо меня.

— Будет проблематично целовать самого себя, но я постараюсь.

— Регис! Я про Зефирчика говорю, — смеётся Геральт в трубку, и смех Региса отдаётся ответным мягким эхом.

— Знаю-знаю.

— Но ты тоже мой любимый мальчик, — добавляет он, — и тебя я поцелую лично, когда вернусь домой.

Регис только усмехается и угукает.

Они отключаются, и Геральт первым делом открывает интернет-банкинг, чтобы переслать Регису деньги. Затем он набирает номер Эскеля и, ухмыляясь, прикладывает трубку к уху. А когда тот принимает вызов, говорит:

— Здорово, Эскель.

— Брат, ну ты прямо вовремя! — Отзывается тот. — Я только собирался тебе звонить.

— Уж не за тем ли, случайно, чтобы пригласить меня на свиданку, а?

Эскель смеётся в ответ и отвечает:

— Почти, Геральт. На ужин. Тебе Регис уже сказал, да?

— Да, я только что с ним говорил. И теперь звоню тебе, чтобы поинтересоваться, какого хрена, собственно, я должен сам звонить тебе, чтобы получить приглашение на встречу?

— А это хороший вопрос, Геральт! Нахрена ты звонишь мне первым, не мог подождать, что ли?

— Не мог, больно уж соскучился по тебе. А вы чего в городе, проездом?

— Да, вроде того. У Трисс завтра важная встреча в Ард Каррайге, и мы решили заодно и с вами увидеться. Больно уж нам любопытно взглянуть на нашу новоиспечённую влюблённую парочку.

Геральт закатывает глаза, но решает проигнорировать это замечание. Никто из друзей и знакомых не ожидал и даже не предполагал, что такие разные люди, как Геральт и Регис, могут сойтись. Разве что, может, Лютик? Что ж, с другой стороны, Геральту будет очень даже весело показать Эскелю и Трисс, насколько у них с Регисом всё отлично.

— Мы приедем на такси, да? — переводит он тему. — Мы же выпьем?

— Только если немного, — отвечает Эскель, — ты же знаешь, Трисс пьёт только красное полусухое, а я его терпеть не могу. А она не терпит, когда я напиваюсь. Ну, ты и сам в курсе.

— М-да, давненько мы не собирались с вами втроём. С тобой и Ламбертом. Надо как-то встретиться и хорошенечко надраться, как в старые добрые. — Фраза дежурная, Геральт прекрасно осознаёт, что никто нигде собираться не будет, но не сказать её совесть не позволяет.

— Да, как-то надо собраться. — В свою очередь дежурно соглашается Эскель, и, помолчав, говорит: — Ну ладно, давай, до встречи.

— До встречи.

Геральт отключается и уходит обедать, мимоходом думая о том, как хорошо, что за годы дружбы Регис приучил его к хорошему вину. Где-то на подсознании проскальзывает мысль, что, возможно, они даже чересчур часто проводят вечера под бокал-другой вина. Раньше, когда они ещё не были вместе, в такие винные вечера, будучи немного подшофе, Геральт слишком часто напоминал себе, что ему нельзя приставать к Регису, сейчас же это вылилось в то, что практически каждый вечер с вином оканчивается сексом — потому что наконец-то можно реализовать все свои давние желания и порывы.

Да, и всё-таки с Регисом ему очень, очень повезло.

Вдруг его телефон издаёт сигнал, и это оказывается сообщение от Региса. Короткое, но приятное до безумия — в нём написано «Спасибо, любимый» и прикреплён смайлик-сердечко. Любимый. Вот так-то. Вслух Геральт бы тоже пока что не решился назвать Региса так, а потому как же здорово, что у них есть смс-сообщения!

***

Геральт возвращается домой в шестом часу вечера, притащив Регису букет белых лилий. Регис его принимает, конечно, но удивляется — это нетипично, никто из них никогда не дарил другому цветов. Ну, то каланхоэ в горшке, которое лет пять назад Регис подарил Геральту на новоселье, когда тот снял очередную квартиру, не в счёт. Хотя бы потому, что оно засохло всего через пару месяцев. Геральт никогда не умел хорошо обращаться с комнатными растениями. Да и вообще ни с какими.

Но вместо того, чтобы объяснить всё это Регису, Геральт просто краснеет и проглатывает язык.

— Это тебе просто так, — говорит он, — просто захотелось.

Регис тоже слегка краснеет, благодарит и целует в щёку. От этого Геральт и вовсе чувствует себя, как школьник, хотя в обыкновенную школу никогда и не ходил. Ваза с цветами занимает почётное место на обеденном столе.

Регис отправляет Геральта в душ, а сам в это время делает ему лёгкий сендвич для перекуса. Они собираются без спешки, спокойно и с хорошим настроением. Геральту хочется верить, что они никогда не станут той парой, которая в такие моменты вечно ссорится и всюду из-за этого опаздывает. Регис демонстрирует ему купленные сегодня вещи, но пока только лежащими на кровати — это светлые узкие брюки, белая рубашка, у которой на воротнике и вдоль пуговиц бисером вышиты нежные розовые цветы, и свободный пиджак пастельного розового цвета на одной пуговке.

Геральт уже давно привык к тому, что Регис очень внимательно — пожалуй, иногда даже чересчур — следит за модой и стилем. Однажды Регис вырядился в розовый костюм-тройку и накрасил глаза чёрно-розовым, когда Геральт чисто по приколу решил сводить вампира в ночной клуб. Геральт тогда ужаснулся и заявил, что никуда не пойдёт с ним, пока Регис не переоденется. Тот, естественно, заупрямился, и в итоге они страшно поссорились.

Впоследствии он пришёл к выводу, что этот момент был одним из основополагающих поворотов в любви к Регису. А ещё позднее он решил, что был полным дураком — ему следовало ещё тогда действовать. Надо было подойти к нему, стоящему в одном нижнем белье перед раскрытым шкафом, обнять и крепко поцеловать. Этот розовый костюм, ни разу никуда не надетый, до сих пор висит в шкафу, упрятанный в плотный непрозрачный чехол. Может быть, однажды он попросит Региса снова надеть его… и на этот раз он всё сделает правильно — скажет, какой Регис красивый, как ему идёт и как хорошо на нём сидит этот костюм.

В тот вечер Геральт впервые узнал взбешённого и ругающегося Региса, но из-за чего! Из-за одежды! Конечно, у них и раньше случались разногласия, но никогда прежде Регис так себя не вёл. И, что интересно, никогда после. Видимо, Геральт действительно сильно обидел его.

Регис тогда оделся во всё чёрное, начиная серьгой из матового металла — Геральт ни разу после того не видел, чтобы Регис носил серьги, значит, он вдел её из вредности — и заканчивая кожаными мокасинами. А кроме того на нём были водолазка — бадлон, Геральт, — полупрозрачная рубашка, обтягивающие задницу брюки с массивным ремнём и двумя цепями на бедре и немного лаконичных аксессуаров — серебряная подвеска в форме треугольника и трёх маленьких кругов внутри одного большого круга, часы и пара широких колец без украшений, кроме зачарованного перстня, который он всегда носит на мизинце. В этом виде Регис был способен склеить добрую половину людей, отдыхающих в клубе, но ограничился компанией двух мускулистых парней, которые увели его за столик.

— Ну, что скажешь? — прерывает его воспоминания Регис. Они всё ещё стоят перед разложенной на кровати одеждой, и Геральту нужно что-то ответить. — Сойдёт?

— Да, нормально, — кивает он, — хотя я в этом плохо разбираюсь, и ты это знаешь.

— Тогда вперёд, одеваемся и можешь вызывать такси.

Они одеваются и Геральт вызывает такси. А пока ждут, Регис усаживается за туалетный столик в спальне. Геральт садится на уголок кровати рядом с ним и любуется отражением Региса в зеркале, пока тот прихорашивается. Зефир, незаметно проскользнув в спальню, запрыгивает к Геральту на колени и принимается громко мурчать. Отлично, теперь на чёрных джинсах останется белая шерсть.

Пригладить щёточкой брови, подвести глаза чёрной подводкой, провести кончиками пальцев по острой скуле, гладкой щеке, проследить линию челюсти. Кисточкой нанести немного ароматной пудры на лоб, скулы и нос, чтобы не блестели. Уложить волосы, убрать за ухо непослушную прядку. Подперев подбородок пальцами, покрутить головой, чтобы взглянуть на себя с разных ракурсов. Выбитые рунические символы на перстне почти незаметно светятся и излучают магию. Заискивающе улыбнуться отражению Геральта и, прижавшись губами к подушечкам указательного и среднего пальцев, послать ему воздушный поцелуй.

Регис себе нравится, Регис любит себя, Регис может совершенно справедливо любоваться собой. А Геральт может совершенно законно наблюдать за его любованием, ощущая при этом небывалый прилив любви к своему вампиру.

— Ты знаешь, — решается сказать он, — я тут вспомнил, как мы года четыре назад ходили на дискотеку… Помнишь? Ты был в розовом костюме. Вернее, хотел быть в нём.

Регис на миг замирает, но сразу же расслабляется и мягко смеётся.

— Как такое забыть? Я повёл себя крайне неразумно, наивно и чересчур эмоционально в тот вечер. Не знаю, о чём я только думал.

— Да это же я повёл себя, как дурак! — Восклицает Геральт, удивлённый его заявлением. — Это ведь я тогда обидел тебя!

Регис откладывает расчёску и поворачивается к нему. После короткого молчания и пристального взгляда он загадочно произносит:

— Просто ты не всё знаешь. — Геральт ещё более удивлённо вскидывает брови, но спрашивать ему, к счастью, ничего не приходится, потому что Регис сам, положив руку на его колено, объясняется. — Я же уже тогда был в тебя влюблён.

— Ну ничего себе!

— Да-да, мой дорогой, примерно с того времени всё и началось. Это произошло как-то постепенно, в смысле, принятие мысли, что ты для меня не просто друг, но в тот момент я уже полностью осознавал, что делаю. — Он вздыхает, отводит взгляд, но сразу же снова поднимает глаза на Геральта, тепло улыбаясь. — Теперь-то я могу без опаски рассказать тебе правду. В общем, тогда я только-только понял, что влюблён, и почему-то решил, что должен что-то сделать, как-то хотя бы проверить, вдруг я тебе тоже не безразличен.

— Всё вылилось в сущий кошмар.

— Именно. Иначе и не сказать. Я удивлён, что мы в тот вечер вообще хоть куда-то всё-таки добрались. Да и, должен заметить, какой-то эффект всё же был — ты ведь меня приревновал. Не знаю, как бы я выкручивался, если бы ты не появился. Кстати, мы ведь тогда здорово провели время вдвоём, правда? Тот вечер можно даже считать своего рода свиданием, а, как считаешь? — спрашивает он, вскинув бровь и изогнув губы в улыбке.

— Да, пожалуй, и правда можно, — усмехнувшись, отвечает Геральт. Он напоследок треплет Зефира за ухом и пересаживает его на кровать, чтобы подняться и поцеловать Региса. — А в том костюме ты всё же действительно выглядел сногсшибательно, сладкий. Ладно, давай уже будем выходить.

Геральт уходит из комнаты, а вслед ему доносится самодовольное:

— А я знал, что это сработает.

Он решает ничего не отвечать на это, потому что чувствует, что если они продолжат разговор в этом направлении, то вскоре неизбежно их обоих будет ожидать некоторое неудобство в штанах. Не хотелось бы опоздать из-за этого на ужин.