Она была очень зла на Миллс.

Любила её, конечно, но всё равно была зла.

Реджина знала, что Эльза помогает ей с подготовкой ко дню рождения на следующей неделе. Может, она, конечно, и просила не устраивать большого сюрприза, но Эмма не могла просто подарить подарок и чмокнуть женщину в щеку, с последующим «С ДР», она хотела чего-то бо́льшего для своей девушки, чего-то, что запомнится той надолго.

Конечно, Реджина была против. Но Эмме всё равно.

      Закончив с рефератом ближе к полуночи, потянувшись, Эмма пошла в спальню, где, разлёгшись посреди кровати, на животе лежала Реджина, читая книгу и не замечая чужого присутствия.

      Великолепная попка, прикрытая коротким халатиком, была поддёрнута кверху, качаясь в такт приглушëнной музыке из колонок.

      Ладони Эммы зачесались, как ей хотелось шлёпнуть по обоим полушариям, оставляя красные отметины. В голове непроизвольно воспроизвёлся звук шлепка, когда её ладони встречались с обнаженными вершинами Миллс, и Эмма закусила губу, чтоб не застонать в голос.

      Медленно, стараясь не издавать лишнего шума, она расстегнула свой ремень и вытащила его из петелек.

Облизнув губы, Свон тихо подошла к кровати и быстро запрыгнула на Миллс, фиксируя её своим весом на месте.

      — Эмма, — испуганно воскликнула Реджина, пытаясь высвободиться из крепкого захвата, — что ты делаешь?

      Блондинка только ухмыльнулась, опаляя горячим дыханием шею Миллс, а после припала жадным ртом к ней.

Её руки сжали мягкие ягодицы, сдавливая их, а язык зализывал метку, что она оставила на задней части шеи Реджины.

      Миллс тяжело дышала, не сопротивляясь, ей нравилось, когда Эммой овладевала страсть, и она превращалась в возбуждённого тинейджера, который получал своё в любом случае.

Она подалась попкой ближе к Эмме, чувствуя, как та трётся об неё, и не сдержала нетерпеливого стона.

      За считаные секунды Свон утратила контроль над разумом, она уже упоминала, как с ума сходит от попки Реджины?

Её клитор пульсировал, когда она сильнее надавливала им на шов джинс, прижимаясь к мягкой выпуклости Миллс.

Реджина под ней стонала, чувствуя, как Эмма получает удовольствие от петтинга.

      Свон задрожала, когда тепло разлилось по телу, а конечности онемели.

Переведя дыхание, она спустилась ниже, задрав халатик Реджины и поцеловав её попку.

Она задержалась там на некоторое время, наслаждаясь мягкостью тела Реджины. А когда дыхание пришло в норму, поднялась и провела руками по теплым вершинам, сдавливая и шкрябая ногтями.

      Дыхание Миллс сбилось, её шея покрылась испариной, а волосы спутались, когда она упиралась головой в простыни от толчков Эммы на её попке.

Ей нравилось, какое внимание Свон уделяет конкретно этой части её тела.

Глаза Эммы всегда становятся темнее, когда она занимается её попкой, и Реджине это безумно нравится.

      — Обожаю твою задницу, — горячо прошептала Эмма ей в ухо и в подтверждение своих слов смачно шлепнула её по ягодице, заставив Реджину взвизгнуть, — а ещё обожаю наказывать её.

      После этих слов Реджина почувствовала, как что-то холодное лёгкими касаниями прошлось по её ягодицам и, задержавшись над одной, несильно шлёпнуло.

      Эмма хищно улыбнулась, наблюдая, как на нежной коже проявляется слабое покраснение.

      Погладив рукой место удара, она слезла с Реджины и заставила её встать на колени, приподняв попку кверху, и опереться на локти, что Миллс и сделала, не переча своей девушке. Её дыхание в край уже сбилось, а глаза затуманились.

      — Считай до десяти, — прошептала ей на ухо Эмма, поглаживая оба полушария, а потом резко отстранилась.

      Не успела Реджина сосредоточиться на указаниях Эммы, как кожаный ремень, что был снят Свон ранее, несильно, но ощутимее первого раза прошёлся по её полушариям, заставив Миллс податься вперёд от неожиданности.

      — Один, — опомнилась она, сжимая меж пальцами простыни.

      — Хорошая девочка, — улыбнулась Эмма, поглаживая ребром ремня её попку. А после снова шлёпнула, наблюдая, как Миллс закусывает губу, чтоб не стонать, и как белеют костяшки её пальцев.

      — Два.

      В животе Эммы разлилось тепло от вида покорной Миллс. Она снова погладила её ягодицы, что стали значительно краснее.

      С каждым шлепком голос Миллс слабел и дрожал, а тело подавалось вперёд.

      Её попка обрела прекрасный красный цвет, а на ощупь была горячей и нежной.

      Эмма прикрыла глаза, когда в очередной раз проводила ремнём по ней.

      Реджина дрожала, пугаясь, когда ремень на время пропадал, а когда снова легко касался её чувствительных ягодиц, она не удерживала стона облегчения и разочарования.

      Эмма снова замахнулась и сильнее прежнего прошлась по нежным полушариям, заставляя Миллс взвыть и упасть лицом в подушку. Её ноги уже не держали, и она из последних сил старалась сохранять равновесие, что выходило у неё, по правде, не очень хорошо.

      — Не слышу, — говорит Эмма, проходясь ногтями по пылающим ягодицам.

      Реджина отпрянула от её руки со скоростью света, как ей показалось.

      — В-восемь, — жалобно заскулила она, мотая пятой точкой, пытаясь охладить её немного.

      — Хорошая девочка, — сказала Эмма, наклонившись и дуя на покраснения, а после прошлась по ним языком, заставив Миллс беспомощно хныкать, глубже зарываясь в мокрую подушку, — ещё два раза.

      — Пожалуйста, — скулит Миллс, сжимая ягодицы и уворачиваясь от Эммы.

      — Что, — спрашивает Свон, поднимая брови, — ещё два раза, Реджина, или ты больше не можешь?

      Миллс судорожно замотала головой, тяжело дыша. Она попыталась выровнять дыхание и снова вернулась на прежнюю позицию.

      — Хорошая девочка, — снова довольно мурлыкнула Эмма.

      А после ещё раз прошлась ремнем по её ягодицам.

      — Д-девять, — плача, сказала Реджина. Она застонала, цепляясь за простыни. Её задница пылала, лёгкие болели от судорожных вдохов, а пальцы больно впивались в простыни, ещё немного, подумала она, и ей удастся их разорвать.

      — Последний раз, Джина, ты молодец.

      Когда ремень в последний раз прошёлся по её красной попке, как ей показалось, сильнее прежнего, она завыла в голос, не обращая внимания на громкость, и упала на кровать, мелко дрожа и задыхаясь.

      — ДЕСЯТЬ! — выкрикнула Миллс.

      — Умничка, — Эмма блаженно наблюдала за своей работой, как Реджина ёрзала на кровати, пытаясь ослабить пульсацию ягодиц и тихо хныкала, — ты была послушной девочкой. А послушные девочки заслуживают вознаграждение,– выдохнула Свон, от нетерпения она сама начала ёрзать на месте.

      Эмма провела ладонями по горячим ягодицам, направляясь к промежности, слыша, как у Реджины перехватывает дыхание.

      Проведя большим пальцем по её белью, она была приятно польщена, обнаружив его насквозь мокрым.

      Стянув испорченные трусики, она выкинула их и, нагнувшись, развела ноги Миллс в стороны, удобно умещаясь между ними.

      Приятный аромат возбуждения ударил ей в нос, а сочащаяся промежность, что пульсировала под её взглядом, заставила её подавиться слюной.

      У Эммы перехватило дыхание, и она не могла больше сдерживаться, припадая к горячей мягкой влажности.

---------------*---------------

      Ко второму звонку кабинет был полностью забит. Профессор Миллс стояла за своим столом, дожидаясь, когда студенты утихнут.

      Когда последняя пара глаз была направлена на неё, она откашлялась и поздоровалась, продолжая стоять возле стола.

      — Мисс Миллс, разве вы не займёте свое место? — учтиво поинтересовался один из студентов, Сидни Гласс, который, как подозревала Реджина, был тайно влюблен в неё.

      — Спасибо за беспокойство, мистер Гласс, но я предпочту стоя выслушать реферат мисс Свон, — она перевела красноречивый взгляд на улыбающуюся блондинку, — прошу к трибунам.

      Улыбка вмиг спала с лица Эммы.

      Но мысль, что её девушка еле передвигается, опасаясь приземляться пятой точкой на любую поверхность, грела ей сердце.