Наруто закрыл дверь, щелкнул не глядя замком, прислонился спиной к железной поверхности, закрыл глаза.
Почему-то весь этот бесконечный день казалось, что только сейчас наступит счастье, но теперь почувствовал себя, будто вскрылся набухавший все это время гнойник, разбрызгавшись во все стороны фонтаном. Хорошо, хоть живет один и никому не надо улыбаться и делать вид, что все в порядке.
И вроде бы все правильно, все верно, зная Саске – это был лишь вопрос времени, но черт возьми, Учиха знал, насколько неприятно будет такое столкновение бывшему, и пришел Наруто в назначенное время, даже по обыкновению опоздал минут на пятнадцать. И шел как дурак довольный, размышляя над тем, что скажет и что может ответить Учиха. Думал о связавшем их сценарии, о прошлом, о том, что Саске ведь все-таки любит его, и еще о каких-то глупостях.
А потом была открывающаяся как рваная рана дверь. За ней – застегивающий куртку Суйгетсу, сонный Учиха, не потрудившийся застегнуть до конца ворот рубашки, чтобы спрятать следы.
Наруто замкнулся. Он понимал, что это не правильно, что они расстались и теперь каждый должен жить своей жизнью и, может быть, со временем ему и будет все равно, что и с кем делает Саске, но не сейчас же, когда все, что было между ними, еще не отмерло, еще пульсирует красными нитями-кишками, в память о том, что раньше они были одним целым. И теперь Узумаки не понимал, почему бывший не чувствует этой боли, почему не понимает? Неужели ничего не замечает?
Саске раздраженно кривил губы, стоя у закипающего чайника. Конечно, он все видел. Само собой, следовало выгнать Суйгетсу раньше, тогда этот мальчишка не куксился бы сейчас, стараясь смотреть в сторону и напоминая ребенка, которому запретили есть сладкое до обеда. Наруто не реагировал даже на поправки в сценарий. То есть он не принимал их и не отрицал, весь его вид говорил, что «Я подумаю над вашим предложением, когда выйду из болевого шока и смогу вообще думать». Саске это раздражало, и не только потому, что он чувствовал здесь свою вину. «Что теперь? – мысленно спрашивал Учиха. – К Саю побежишь? Или не соврал, и он в самом деле не имеет на тебя видов? Выебать тебя сейчас, и никаких проблем. Или позволить себя трахнуть. Потом так же выставить или выгнать на диван. Подумаешь, секс между бывшими. Разве он что-то значит? Зато успокоишься. К Саю опять же не побежишь».
Наруто сидел на табурете, прислонившись спиной к стене. Губы сжаты в прямую линию, взгляд в пол, но будто и не задумчивый, просто пустой, хотя иногда сценарист хмурился, но тут же справлялся с собой. В нем что-то перемалывалось, замирало, снова приходило в движение и просто – загнивало. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет остаться один на один с собой и своими чувствами. И это было действительно из ряда вон, когда его не интересовал собственный сценарий.
Казалось бы, за стенами дома все должно пройти, но получилось, что здесь можно только перестать сдерживаться. Ничего не прошло. Сидя там, на когда-то такой родной кухне, Наруто думал о том, что Учихи снова противно касаться, противно смотреть на него. Словно между ними возведена стена. И будто эта стена может кого-то спасти.
И никаких истерик и битой посуды, порванных фотографий и даже слез. Может быть, Наруто плакал бы, если остался один сразу после того, как увидел их утром. Но не теперь. И, вернувшись, он как всегда поставил чайник и включил компьютер. Интернет казался спасением – хороший фильм или даже аниме. Главное, чтобы там никто никого не любил. Тогда снова можно будет жить.
Их привязывал друг к другу этот сценарий и фильм. Как хотелось бы не отвечать на его звонки, не приходить на встречи, не видеть его. Но фильм. Это их дипломная работа. Нельзя доверять ее другому режиссеру – Саске слишком много вложил в сценарий, так что теперь это и его работа. А начинать другой и оставлять Учиху без сценария – тоже та еще подстава. Он не может так поступить. Это замкнутый круг.
И все же. Что-то внутри продолжало еще цепляться за эту чисто формальную связь. Обычный сценарий продолжал пульсировать между ними еще одной ниткой. Да и Саске при всех этих обстоятельствах никак не мог стать чужим. Как вообще может стать чужим человек, который столько про тебя знает?
Да, знает. И определенно знал о реакции на такую пересменку с Суйгетсу. И насколько больно это будет – не глупый же. Или настолько все прошло, что уже и не помнит, может ли это быть больно?
Может, все не так? Стоило закатить истерику, броситься к нему и сказать, что любит, чтобы Саске больше не поступал так? Но ведь Учиха сам отказался от него. И будет так поступать.
Со временем они поймут, что поступили правильно. С тем временем, когда Саске найдет себе кого-нибудь тихого, удобного, кого сможет терпеть сам и кого не будут задевать его измены. А Наруто найдет кого-то преданного, кто станет родным и сможет спокойно ждать, занимаясь своими делами, пока Узумаки пишет. Да, однажды это случится и пусть будет как можно скорее, пока он еще не уверился в том, что, кроме Саске, ему никто не нужен.
«Моя проблема в том, что вы все знакомы с Саске. Ты, наши друзья. Мы из одной компании. И я постоянно буду натыкаться на воспоминания о нем. Я же не могу заставить вас не говорить о нем – это будет не честно по отношению к вам. Но именно сейчас, хотя бы на месяц, мне хочется сделать вид, что его не существует».
С полминуты Киба изучал буквы на экране ноутбука, заодно допил остывший чай, достал телефон из джинсов на стуле, нашел номер и после пары гудков, не дожидаясь приветствия, спокойно произнес:
- Рассказывай. Что там снова такого натворил Учиха?
Тишина. Киба не понимал, почему надо отказываться от одного из друзей, если раньше двое из них встречались, а потом решили, что порознь им уютнее.
- Ничего противозаконного. Все правильно сделал. Жизнь ведь продолжается. Это касается только меня.
- Хорошо. Раз так – просто приезжай и купи по дороге пиво. Если совсем хреново – чего-то покрепче. Только утром комнату сам с бодуна отмывать будешь.
- Можно, я лучше дома посижу? – вздохнул голос Наруто в трубке.
- Нефиг сидеть и жалеть себя. Намного веселее приехать ко мне. Давай позовем еще кого-нибудь. Только ты с Саем тогда будешь спать в одной кровати, потому что с вами пьяными что-то я не рискую спать.
- А пить с нами, значит, не страшно, - голос потеплел, Киба улыбнулся, чувствуя прогресс, тоже улыбнулся:
- А я себя контролирую.
- А нас?
- А вас зачем? Когда можно вас просто выкинуть в коридор и оставить спать там.
Приехал Наруто один, с двумя бутылками вермута, объявил, что «жизнь – говно» со своей обычной улыбкой, затем откупорил одну и начал пить из горла, подтверждая этот факт. Киба принял из его рук вторую, откупорил, но налил себе в стакан и разбавил газировкой.
- Итак, жизнь – говно, а Учиха – мудак. Это прописные истины, известные нам с тобой еще с песочницы. Но как-то же ты все это время жил, и тебя это даже устраивало.
- Ну знаешь, всякие бытовые дела это как-то глушат. Сессия. Диплом. Секс вообще замечательно помогает. Может, стоит куда-нибудь сходить?
- Я сегодня дальше туалета ни ногой, - отшутился Киба. Конечно, вряд ли Наруто говорил серьезно, но не стоит отпускать его делать глупости, пока он не придет в норму.
- Тогда надо было позвать Сая, - объявил пока еще трезвый Узумаки.
- Ты бы с ним пошел, или ты бы его снял? – поддержал шутку Инузука. Не убирая улыбки, сценарист отмахнулся:
- Я же сказал, мы не во вкусе друг друга. Если мы два чертовых пидогея, это не значит, что мы обязаны ебать друг друга.
У Кибы будто бы потеплело на душе. Как хотелось бы позвонить Саске и сказать ему это, что «Успокойся. Не будь идиотом, куда он без тебя денется. Оставайтесь уже вместе, два мудака. Никого лучше и нужнее друг друга вам не найти». Но не теперь, когда в комнате Наруто с на треть опустошенной бутылкой. Мало ли, обидится и назло к Саю пойдет.
Дальше спиртное пошло уже не так быстро, веселье с Узумаки вдруг сдуло, хотя обычно пьяный сценарист рвался кричать о своей любви к миру с самой высокой точки, а теперь сидел, разглядывая этикетку, и по его лицу иногда пробегала судорога, словно он пытался вспомнить, как на самом деле улыбаться. За окном давно стемнело, Киба не пытался поддерживать разговор, не зная, как и что сейчас нужно другу – глупые шутки или разговор по душам.
- Как только закончу институт – уеду отсюда. Осталось потерпеть только до конца дипломного проекта, и все… Меня тут ничего не держит, даже квартира съемная. А Япония – она везде прекрасна.
Киба сел, уперся руками в колени, посмотрел серьезно и даже несколько сердито:
- А что мы? Друзья? Нас тоже отрежешь? За то, что мы с Саске знакомы? В этом наша вина?
Наруто обернулся, сначала безразлично, потом выражение его лица вдруг стало по-детски грустным, он отрицательно помотал головой, отвернулся к окну, снова хлебнул из бутылки, прежде чем ответить:
- А мне что делать? Я не отказываюсь от вас. Мы будем видеться – вы будете приезжать, я буду приезжать, но на какое-то время мне нужно уехать из этого города, чтобы эти нитки отсохли. Как пуповина. Чтобы меня больше ничего с этим человеком не связывало.
- Нитки? – переспросил Киба.
- Да. Разве ты их не видишь? – Наруто, кажется, серьезно растерялся, обернулся, попытавшись взглянуть на свою спину. И на несколько секунд Инузуке показалось, что он видит их – словно в фильмах ужасов про неведомых пришельцев, алые, живые, пульсирующие нити из спины друга, уходящие в темноту каскадом.
«Два сценариста, блять, - одернул себя Киба. – Допились до нитей каких-то. Нет же ничего. Тени. Занавеска. Но не растет же из него ничего…».
Киба часто задавался вопросом, почему Саске такой нелюдимый и неужели его это устраивает.
Учиха сидел в конце аудитории в наушниках, читая «Повесть о доме Тайра», Инузуку заметил только тогда, когда тот уселся перед ним и приветственно поднял руку.
- Поговорим? – предложил сценарист. Саске пожал плечами, но книгу отложил и плеер выключил.
- По поводу Наруто? Только не говори, что он вены резал, а то я сильно в нем разочаруюсь.
- Да нет, напился как обычно. Это ж наш Наруто, ты что, - тон Кибы, однако, был серьезным, и в сторону Саске он глазами стрельнул так, будто понял чуть больше в происходящем. – Да только он спьяну сболтнул кое-что.
- Если что, он сам тогда был не против, я не виноват, что ему не понравилось, - Саске снова потянулся к книге.
- Он уедет после диплома. В другой город. И это из-за тебя.
- О. Как жаль, - спокойно отозвался Саске, все-таки открывая книгу. – Но я тут не при чем. Это его решение. Я же никуда не убегаю. Все-таки он меня разочаровал. Лучше б вены резал.
Киба помолчал, глядя на закрывшегося книгой друга, потом улыбнулся, откинулся назад, глядя в потолок:
- Вы оба – два идиота. Пойди и скажи ему, что любишь его. Он думает, что не нужен тебе, вот и не делает ничего, чтобы вернуть.
- Почему я вечно должен ему все разжевывать? Наруто же не глуп и должен понимать все сам. Остальное – отговорки. Видимо, ему нравится страдать и убиваться. Он же писатель. Разве для вас страдания не двигатель сюжета?
- Откуда мне знать? Мы все пишем по-разному. Но ты ведь любишь его?
Тишина. Саске молча перевернул страницу, однако и никакого «нет» не последовало.
- И он тебя любит. Почему из-за вашего идиотизма я должен отказаться от друга или лишиться его? Меня пожалейте, я-то тут ни при чем.
- А мне ты это почему говоришь? Я никуда не уезжаю, я прекрасно с ним уживаюсь и работаю. Не знаю, куда он собрался. Может, он это так сказал вообще? Может, ждет, что я буду в соплях и слезах бежать за поездом и орать, как он мне нужен, и просить не уезжать. Вы же, писатели, мир видите как-то хитровыебанно. И забываете, что поезда едут быстрее, чем бегают люди.
- Да хорош уже. Я просто понять не могу, почему двое людей, которые любят друг друга, никак не могут быть вместе.
Саске опустил книгу, посмотрел на уставившегося в потолок собеседника, сам отвел взгляд, так же спокойно и ровно отозвавшись:
- Потому что иногда одной только любви мало.
Учиху иногда коробило, что все эти люди вокруг Наруто видят сейчас больше него. Что сценарист сказал Кибе? Выглядел по-особому? Плакал? Почему же теперь Саске он не позволяет видеть себя таким, разве не Учиха для него – самый близкий? Разве не о нем вся эта тоска? Тогда почему же в его присутствии Наруто как ни в чем ни бывало с улыбкой протягивает конечный вариант сценария. Будто они даже и не лучшие друзья, а правда просто работают вместе. И ни слова про отъезд. Не потому ли, что Саске единственный, кому запрещено теперь видеть его слабым?
- Ты же вроде собирался придумывать плохой конец? И не видел для них способа быть вместе? – закрывая сценарий, удивленно спросил режиссер. Наруто с довольной улыбкой пожал плечами:
- А вот видишь. Нашел. Просто вдруг посидел, подумал и нашел. Тебе не нравится? По-моему, такой финал вписывается довольно логично и ничуть не хуже тоски, печали, кучи трупов и отсутствия счастливого конца для этих двоих. Знаешь, эти чертовы счастливые концы иногда нехило портят сюжеты, но здесь…
- Ты решил, что хотя бы они должны быть вместе? – прервал Саске, чувствуя, как Узумаки просто переводит тему. Наруто повернулся к нему, взглянув в лицо режиссеру, удивился так, что, казалось, должен был и вздрогнуть от неожиданности, но склонил голову на бок с коварной улыбкой:
- Не понимаю, о чем ты. Во всех героях – я. Части меня. Калейдоскоп меня. Естественно, что они вместе, ведь они часть единого целого.
«Тебя там нет и не было», - говорила эта улыбка и взгляд. «Опа, да ты меня ненавидишь, любимый. Как врага. Будто я тебе жизнь сломал. Был бы ты девушкой – уже кидался в меня чашками и туфельками, но тебе хватает ума сидеть так, чтобы я не смог тебя коснуться, даже если неожиданно подниму руку, и делать вид, что тебе уже все равно. Потому что думаешь, что это меня больше всего заденет. Но ты опоздал. Киба уже приходил, и теперь я все знаю».
Впрочем, происходящее все равно задевало.
- Говорят, ты переедешь после диплома.
Наруто засмеялся:
- У Кибы слишком длинный язык.
- Но ты знал об этом, когда говорил ему. Уж не для того ли, чтобы длинный язык привел его ко мне?
На лице Наруто снова что-то дернулось, пробежало рябью по улыбке, но позиций сценарист не сдал.
- Зачем? Можно подумать, ты что-то с моим отъездом сделаешь. Извини, Саске, но ты не из тех людей, кто не то, что на рельсы ляжет, чтобы поезд остановить, но и просто придет сказать «не уезжай». Ты предпочитаешь, чтобы тебя удерживали, за тобой бежали, тебя добивались.
- А ты - такие вот мелодраматические концы. Ты ведь затеял этот переезд не просто так. И в то же время – уедешь ведь, именно потому, что я так и не пришел на вокзал попросить, чтобы ты не уезжал.
- Так или иначе – тебя это уже не касается.
Саске и сам не заметил, когда улыбка сошла с лица Узумаки. Сейчас он смотрел грустно и в то же время уверенно. Наруто один сейчас слышал, как окончательно обрываются нити от этих слов.
- Мне казалось, что мы друзья, - нахмурился Учиха.
- Извини. Я при всем желании уже не могу быть тебе другом. Я тебя слишком люблю, - снова с улыбкой, будто бы даже в шутку, отозвался Узумаки. – Что насчет сценария? Исправлять что-то нужно? Переписывать концовку? Или ты находишь эту достаточно реалистичной?
Рычаг внутри Саске снова с легким щелчком переключился на «работа» с надписи «отношения».
- Все в порядке. Оставляй как есть. Мне нравится.
- Значит, на этом моя работа закончена? – как можно более независимо спросил Наруто.
- Что, ты не захочешь присутствовать на съемках собственного сценария? Я хотел бы иметь тебя под рукой на съемочной площадке, чтобы время от времени спрашивать «Что, черт возьми, за херню ты тут понаписал, и как ты вообще представляешь, чтобы мы это сделали?». К тому же народу мало, надо кем-то затыкать некоторые эпизодические роли, и этим кем-то, уж прости, будем мы с тобой.
- Да ладно, откуда моя белобрысая макушка в Японии во времена Реставрации?
- Найдем парик. Давай, не заставляй тебе в приказном порядке говорить, а то я решу, что тебе плевать на свой сценарий.
Конечно, Наруто было не плевать. Сейчас его снова подхватило чувство вдохновения. Наблюдать, как его придуманные персонажи оживают, словно вселяясь в совершенно других, современных людей. Вот он Сай, парень тащивший его пьяного домой и отказывающийся потом вернуть ему футболку, а через секунду, когда прозвучит «мотор» - уже не этот бледный слизняк, а герой, со своими идеалами, готовый отдать жизнь за свою страну.
Интересно, как и в самом деле сможет сыграть это Сай?
Да пусть Учиха хоть прямо на съемочной площадке трахается, но сейчас Наруто казалось, что он обязан быть там. Это все равно, что создать чудовище, а потом, махнув Игорю «Включай рубильник», удалиться спать, не дожидаясь, когда то оживет и сожрет половину города.
- Хорошо, - согласился Наруто. – Только сделай так, чтобы мой номер был подальше от твоего.
- Не волнуйся. Я буду общаться с тобой только по делу, раз уж я тебе теперь и не друг, - «уколол» Саске, убирая листы со сценарием в рюкзак. Наруто смотрел на него и не понимал, как мог так ошибиться и в тот момент, в самом начале разговора, когда его чуть не передернуло, вдруг увидеть в этом отстраненном, холодном и эгоистичном человеке своего, прежнего, теплого Учиху, который может быть беззащитным, открытым, одиноким и даже слабым.
И куда только делся тот Саске? Не мог же в воздухе раствориться, как и не было? Может быть, так же остался там, позади, в прошлом. Там же, где и прошлый Наруто, еще счастливый, еще не надтреснутый, но уже любящий. И пусть. Им там, наверное, очень хорошо вдвоем, было бы слишком эгоистично тащить этого Узумаки за собой в мир, где нет того Саске, которого он так любит.