- Нити, они же не могут идти в никуда, - шептало белое, похожее на бабочку существо. – Если бы они были только твои – они волочились бы за тобой, прямо по земле. Но ты ведь чувствуешь это. Натяжение. Они крепятся к чему-то, понимаешь?
Наруто слушал молча, без эмоций гладя в ее светлые глаза, позволяя ее теплой руке лежать на его щеке.
- А это значит, что они к нему крепятся. Он чувствует то же самое, что и ты, просто так же не показывает вида. Он любит тебя, иначе эти нити давно были бы порванными с его стороны и пульсировали бы только в твоей спине. Ты должен помириться с ним. Ты должен простить его. А оба вы должны быть счастливы, друг с другом, до самого конца. Потому что, Боже, малыш, это такая глупость – гордостью убивать любовь! Разве сейчас ты мучаешься не больше, чем если бы оставался с ним?
Наруто смахнул ее руку, поднялся, поднял пистолет, упер его дуло ей в лоб. Его любовь продолжала улыбаться, глядя на него, словно не замечая.
- О, какое прекрасное будет Ваше будущее. Давай, я расскажу?
Сценарист молча нажал на спусковой крючок.
Сделав несколько замысловатых кругов вокруг вокзала, автобус наконец остановился. Наруто оторвался от окошка, вытащил из ушей пуговки наушников, поднялся забирать рюкзак с верхней полки. Небольшая съемочная группа уже собиралась около автобуса. Командовал Саске, и сценаристу казалось, что своими неспешными сборами он как раз высказывает режиссеру некое пренебрежение за то, что тот всю дорогу ехал рядом с Суйгетсу, то обсуждая с ним что-то, то и вовсе открыто засыпая на его плече.
Тяжелая музыка помогала, только пока звучала. Стоило выключить плеер и увидеть реальность вот так вот, с глазу на глаз, и снова скрутило. Теперь что бы ни происходило – в этом мире Наруто было некомфортно. Он третий день придумал себе другую реальность и теперь активно ее прорабатывал, когда реальная жизнь не требовала его вмешательства. Ему очень хотелось на съемки, и он чувствовал бы себя всеми брошенным и несчастным, оставшись дома, но теперь, оказавшись в прямом контакте с тем, что делало больно, хотелось обратно, в свою темную уютную норку, где нет никого и ни для кого не нужно улыбаться или наоборот запираться. Смотреть фильмы, американские, отупляющие, давящие только на инстинкты, ни в коем случае не на чувства. Про любовь сейчас вообще не хотелось ни думать, ни говорить.
- Сценарист-сан, - пропел подкравшийся Сай. – Можете объяснить мне пару моментов.
Наруто мрачно вздохнул, скривился:
- Вон там режиссер, он тебе все объяснит.
- Не хочу режиссера, - наигранно капризно пропел Сай. Наруто уже открыл было рот сказать что-то вроде «И я тебя не хочу» или «А режиссер всех хочет», но не дал грозный оклик Саске:
- Сай! Обязанности Наруто закончились, когда он закончил текст! Он тут, чтобы отдыхать и смотреть, чтобы я с его сценарием никакого непотребства не натворил. Решать какие-либо вопросы с ним буду исключительно я.
Актер фыркнул что-то, подмигнул Узумаки, шепнув:
- Ишь, как ревнует.
Но отошел к остальной группе. Отчуждение Наруто получалось абсолютно обоснованным и уже не смотрелось как протест режиссеру. Это бесило. Бросив в сторону Саске обиженный взгляд, Узумаки почти показушно отвернулся, переключив свое внимание на город. В последний раз он был здесь с школьной экскурсией, уж конечно, до своих чувств к Учихе. Теперь Наруто даже почувствовал ностальгию по тому себе, глупому подростку, которому, казалось, вся эта чушь с любовью нафиг не нужна, который писал что-то в разлинованных блокнотах и думал, что по его сценариям будут снимать боевики, непременно в Голливуде, потому что кто же в мире смотрит японские фильмы. Эти мысли помогали, уносили в другую область, заставляя улыбаться от того, каким наивным тогда был и как не хватает сейчас этих амбиций, что кажется – диплом сдашь, а там уж работа найдется, пусть и в Японии, пусть не крутые боевики, а переписывать эти муторные книги ужасов в полноценный фильм, а потом ловить летящие в тебя огрызки «Книга лучше была». И эта чертова книга всегда будет лучше, как бы гениально не переписывал ее в сценарий.
И все же, какой этот Учиха козел. Такое ощущение, что так и будет людей от него гонять. Потому что знает, что Наруто не может, не привык быть один, его бывшему всегда нужен кто-то рядом, иначе Узумаки начинает чувствовать себя угнетенным. Добивает, что ли? Казалось бы, ну какая разница, ну разошлись, так и хватит подставлять бывшего. Но нет же, Саске не был бы Саске, если б не попытался добить. Наруто сейчас готов был даже выслушивать дурацкие пошлые шуточки Сая и при этом, прости Господи, быть ему благодарным просто за то, что этот идиот создает вокруг него шум. Но Сай – актер, к тому же с ведущей ролью, и будет по большей части занят на съемках, на которых Наруто постоянно быть не сможет, потому что, во-первых, съемки день изо дня, когда сам не принимаешь в них участия, безумно скучны. Правда-правда, в прошлый раз Узумаки завернулся в свою куртку и заснул там же, на съемочной площадке, пока Саске трындел где-то вдалеке «А теперь вы бежите. Больше эмоций на лице, не на работу опаздываете!». Гулять одному не хотелось совершенно, а Киба приедет всего на пару дней из недели съемок, только на свои эпизоды. Его тоже можно понять, у него свои съемки, свой сценарий, свой режиссер «пидор», не по ориентации, а по факту, и, кажется, еще и на личном фронте что-то такое наклевывается, так что Наруто и не решился бы втравливать его в свои неприятности.
Так и получалось, что единственным человеком, с которым был достаточно знаком и к кому поэтому тянуло общаться был Сай. Заводить новые знакомства Узумаки сейчас был не в состоянии – слишком много сил уходило на то, чтобы себя в кучку собрать и не развалиться снова в кровоточащую хлюпающую лужицу.
И все же, только войдя в свой номер в недорогой гостинице, еще не успев скинуть сумку, как собирался, остановился в дверях и с криком, означавшим видимо «Датыжебаныйнасрать!» указал на «соседа». Номера были на четверых, но сейчас раскладывал вещи по комнате только чертов Сай. Наруто тут же понял, что орет больше для проформы, потому что если бы в номере оказался Саске со своей новой игрушкой – Узумаки отсюда же, не раскладывая вещи, отправился на вокзал. А так – ну Сай и Сай, уж лучше жить с идиотом, чем с бывшим.
- И я очень рад тебя видеть. Тут места на четверых, третий, как я понял, Киба, приедет позже, так что, надеюсь, ты не боишься, что нам придется спать на одном футоне? – ровным голосом поинтересовался актер, выпрямляясь. – Ах да, еще я иногда хожу по комнате голым.
- Какого черта я должен жить в номере с тобой?! – взорвался наконец Узумаки, сразу забыв о плюсах такого положения.
- Скажи спасибо Учихе. Он распределял жильцов. Видать, решил дать нам шанс. Ах нет, постой, скорее всего, он понял, что у нас с тобой ничего не получится. Так что можешь успокоиться.
Наруто сел около порога, положив перед собой сумку. Провокация сработала – сценарист тут же переключил свой гнев:
- Да какого черта он вообще думает, что может соваться в мою жизнь? Какая разница, с кем я в номере?!.. Черт. Кто четвертый?
- Яхико. Тебе почетное место – будешь жить с двумя главными актерами. Смотри, потом желтая пресса про тебя всякого понапишет.
- Угу, в сортире на двери, - буркнул Наруто, открывая сумку и доставая оттуда в первую очередь пачки чипсов. – Я думал, Саске не нравится, что мы общаемся.
- Кто его поймет, Учиху, - отмахнулся Сай, откидываясь на спину, уперев руки в пол. – Я по-прежнему хотел спросить по своей роли. Моего персонажа… Ты же писал его с Саске?
Наруто выдохнул, словно до этого смачно затянулся хорошей сигаретой, поднял лицо к потолку, осознал, что скрывать нечего, честно сознался:
- Да. С него.
- И играть мне стоит Саске, просто в том времени? – серьезно спросил Сай. Наруто, выглядя при этом не мрачно, но и не дружелюбно, снова принялся копаться в своей сумке, хотя и вряд ли ему что-то там было нужно, замешкался, опустив руки в открытый зев, глядя в пол, наконец принял решение:
- Нет. Не надо играть Саске, - только после этого наконец посмотрел в глаза собеседнику. – Давай профессионально, ты где учишься? Я – сценарист. Свое дело я доделал – написал, откорректировал, отдал. Дальше – все. Могу отдыхать. Как играть – должен знать ты и режиссер, все. Я тут не при чем, как я писал персонажа и с чего – не важно. Важно, как его увидел ты и как увидят люди. Саске, возможно, для меня был просто костылем для создания такого характера.
- Справедливо, - признал Сай серьезно, приложив пальцы к подбородку. – Тогда я буду играть его так, - и совершенно пидорским тоном пропел свои же слова по сценарию:
- «Скажи, ежели сгорим мы в пожаре этого хаоса, то…»
- Я тебе сейчас свою сумку на башку надену, - мрачно пообещал Наруто.
- Как, а разве геи себя не так ведут, я по телевизору вчера видел, - продолжал издеваться Сай, сохраняя на удивление спокойное выражение лица.
- Если у тебя комплексы из-за того, что по тебе ориентацию с первого взгляда видно, то не завидуй, чертов извращенец.
Дверь за их спинами отодвинулась в сторону, вошел третий сосед – Яхико, поздоровался, прошел к своей части комнаты, сев разбирать сумку так, будто ничего и не слышал.
Учиха отозвал Сая перед съемками, пока гримировали остальных актеров. Отвел подальше от площадки и все же, шипящим шепотом, глядя на собеседника исподлобья, спросил:
- Какого черта ты вытворяешь?
- М? Ты о чем? Я не думал, что правила поселения в номера такие уж жесткие. К тому же – я же не жульничал. Номера сняты под группу. Я просто попросил человека со мной поменяться местами, ему без разницы, где спать, а мы с Наруто такие закадычные друзья, что прямо и не знаю, что бы я тут без него делал. А что? О Боже! – деланно изумился Сай, даже приложив руку к лицу. - Неужели ты собирался держать меня от Наруто подальше!? Как ты мог такое о нас двоих подумать?!
- Зачем ты это вообще делаешь? – все так же негромко спросил Саске. Смотрел при этом так, будто если бы не съемки вот сейчас – ударил.
- Ну как зачем. Наруто переезжает ведь? Я тоже в тот город собирался. Мне кажется, нам еще не хватает чуть больше пообщаться, чтобы он был рад моему звонку в чужом городе. А что, проблемы? Мне казалось, что вы расстались.
Наруто выдержал только часа три съемок, потом, пользуясь тем, что он тут существо свободное, явно издеваясь, пожелал актерам, и особенно Саске, упорной работы и смылся с площадки.
Пройтись по чужому городу оказалось крайне интересно – новые виды, чем-то похожие на прежние города, в которых бывал, и в чем-то неуловимом все же отличающиеся от них. Без Саске и сейчас постоянно крутящегося около него Суйгетсу, которого сегодня на площадке быть не должно, мир, кажется, стал преобразовываться. Наруто мысленно спорил сам с собой, специально терялся в мешанине домиков, но тут же выпутывался, возвращаясь на свой путь.
И все же вернулся в гостиницу Узумаки первым, успел принять ванную без спешки, а когда вошел в комнату – Сай уже раскладывал свой футон, переодеваясь в более домашнюю одежду. При виде Наруто улыбнулся, сообщив:
- Народ собирается в общей гостиной отдохнуть. Пойдешь? Там пиво есть.
Узумаки, и так довольный прошедшей прогулкой, принял позу «Крутого писателя», то есть изобразил, будто держит в руках бокал коньяка и сигарету.
- Конечно, я присоединюсь, ведь кому с ними быть, если не тому, с кого начался весь этот сыр-бор, - и Наруто, развернувшись, кажется, собирался так и идти в гостиную в кимоно и с мокрыми волосами, но его за руку вдруг поймал Сай. Узумаки вздрогнул, почуяв неладное, обернулся медленно, сосредоточенно, уже совсем не радостно – и не ошибся, хотя актеру, может, и казалось, что он делает хорошее дело.
Сай опустился на колени, словно был ранен или устал, серьезным и словно даже изменившимся, чужим, но знакомым голосом произнес:
- Я за тобой последую, куда захочешь, куда скажешь. В ад, так в ад. Предавать, так предавать. Потому что если ты один предашь всех и умрешь, мне все равно дорога только за тобой. И даже если ты умрешь, я не отстану. Люди вечно не живут. А любовь живет. И эту вечность я могу тебе обещать, ведь это лучше тленных тел.
Конечно, это были слова из сценария, написанные под персонажа, которого и играл Сай, но Наруто, вдруг при наступлении тишины обнаруживший себя стоящим прижавшись спиной к двери, перед собой видел, конечно, не его, а того, с кого писал этого персонажа и в ком так промахнулся. Не было войны, не было революции и не надо было завтра друг за друга умирать или выживать в этом аду, чтобы уж теперь навсегда вместе. И все же со всей той трагичностью, смертями, ужасом - там, в сценарии, была счастливейшая сказка, написанная Узумаки и для него же несбыточная, а здесь, в реальности, где они еще учились в одном университете, где он любил Саске и знал, что никого кроме него любить уже не сможет, он собирался уезжать, а Учиха планировал и дальше менять своих мальчиков раз в месяц, а когда припрет, и вовсе трахаться с кем попало. И вот это было самой страшной реальностью, которую Наруто никогда не смог бы придумать специально.
Узумаки сглотнул, нащупал дверь рукой, глухо произнес:
- Я передумал. Давайте без меня. Я прогуляюсь, пока погода такая хорошая.
И по тону Сай понял, что оклик о том, что «У тебя волосы сырые», он просто проигнорирует.
Внутри головы Наруто – будто комната с белыми стенами, залитая кровью измученной любви, которая, стерва, так и не хотела умирать.
Белые стены и наклеенные на них фотографии воспоминаний об одном и том же человеке.
Из семи дней съемок Наруто пришел дня на четыре, только один из них просидел до конца, при этом постоянно дергал кого-то за рукав, иногда и Саске, со словами «Это моя любимая сцена! О, я так мечтал увидеть это все в движении!». Как-то чуть не начал с теми же словами трепать за рукав Суйгетсу, но, взглянув на него и только сейчас увидев, к кому пристал, издал некое «Фиу», будто наткнулся на что-то противное, и напал со своими восторгами на мимо проходившего Яхико.
Да и на вечеринке пил как всегда, потом вскарабкался на спину трезвого Сая и, изобразив великого полководца приказал «Домой!». Актер, конечно, донес его до ближайшего кресла, там и скинул.
Саске все время давал себе слово – все, что делает Наруто, его больше не касается. Они уже почти чужие люди друг другу. Узумаки уедет в свой треклятый город, и поминай как звали, так что пусть делает что хочет, ему жить. И все же постоянно ловил себя на том, что присматривает – не лезет ли кто-нибудь к Наруто и не лезет ли к кому-нибудь сам Наруто. Тут же мысленно ругал себя и пытался переключиться.
После съемок не виделись недели три. Пока монтировали снятое, пока накладывали звук и эффекты, списывались по интернету, иногда созванивались. Поэтому Саске и не удивился, когда дня через три после того, как закончили работу над фильмом, на дисплее его ожившего телефона высветилось «Наруто». На кнопку «приема» нажал с видимым раздражением, сухо спросил:
- Что?
Будто ждет еще куча и куча дел, которые надо решать, а тут этот идиот отвлекает своими звонками. Но вместо голоса Наруто, тараторящего что-то о том, что «Слушай, я подумал, там момент такой, ну давай короче сделаем так, что…» услышал полузнакомый шум и механический голос «На третьем пути продолжается посадка на поезд». И Саске вдруг понял, что поезд этот – и есть поезд Узумаки. Горло тут же сдавило, но сразу взял себя в руки, рассерженно спросил:
- Ты зачем звонишь?..
На том конце Наруто засмеялся, но как-то невесело, и бодро ответил:
- Да я веришь-нет, сам не знаю. Приехал пораньше, кофе пью. А руки все к телефону тянутся. Это как когда по-пьяни бывшим звонить, только я-то трезвый, а руки все равно тянутся. Ну, думаю, времени мало осталось, все равно не успеет, так уж черт с ним, позвоню. Чтобы понимаешь… Раз - и все. Позвонить, и чтобы больше никогда потом не хотелось.
Саске сглотнул. Он практически видел этот переполненный людьми вокзал и среди них стоящего со спортивной сумкой Наруто. Наверное, в своей уже затершейся джинсовке, одного.
- Наруто, - произнес уже мягче, будто тянулся к нему этим голосом. – Почему ты не сказал, когда уезжаешь? Я все ждал, что ты скажешь, что ты проболтаешься, а ты – не сказал.
- О! Молодец, Учиха! Мне все время так хотелось спалиться. Написать, сказать, намекнуть. Мечтал, что меня сдаст кто-то из тех, кому я это говорил, но нет ведь. Просто, Саске, ты же все равно бы не пришел. А я бы надеялся, что ты придешь. Знал бы, что этого не будет, а все равно надеялся бы. И мне было бы чертовски обидно, когда ты и в самом деле не пришел бы.
- Откуда ты знаешь. Вдруг бы пришел, - негромко спросил Саске, спохватился, что Узумаки мог и не услышать, но тот рассмеялся:
- Вот именно, что я слишком хорошо тебя знаю. Не пришел бы. А я бы расстроился. Плакал бы. А сейчас вот смеюсь, слышишь?
- Что смеешься слышу, а вот радости в голосе – нет.
- Да это не важно, - примирительно произнес Наруто, на несколько минут замолчал, дав механическому голосу снова объявить какой-то другой поезд, отходящий от первой платформы. – Я рву последние нити, Саске. Ты будешь счастлив. Я буду счастлив. А вместе у нас это не получится.
- Ну конечно, а лет в пятьдесят мы столкнемся в баре и, напившись, поймем, что проебали свою жизнь, потому что ты…
- Хватит, - попросил Узумаки. – Не заставляй меня надеяться. Ты же знаешь, у меня это слишком хорошо получается. Потом мне ведь это и расхлебывать, а ты там так и будешь… Жить, как жил. Я ведь тебя, ублюдка, ждал. Что ты снова у моей квартиры появишься. Спрыгнешь с подоконника в подъезде и скажешь «Я устал». И я пойму, что все, теперь навсегда. А ты знал, что я уеду, но не пришел. Хватит с меня надежды, понимаешь? Я больше не выдержу.
- Тогда зачем ты звонишь, если не за надеждой?
- Хороший вопрос… Ну, скорее всего для того, чтобы сказать «Спасибо за фильм, Саске», - а потом вдруг снова рассмеялся, да так, что не мог успокоиться с минуту, потом все-таки выдавил из себя:
- Хоть какое-то обещание ты выполнил до конца. Спасибо, Учиха.